Последние события в США, где развернулась борьба с «неправильными» памятниками, заставили многих наблюдателей в России и за рубежом вспомнить о послереволюционной деятельности большевиков, также приложивших немало усилий в этом направлении.
Что же: если смотреть на происходящее в Америке только с внешней его стороны, увлекаясь яркими картинками в экране и не вникая в суть дела, то для такого сравнения как будто есть все основания. И тут, и там - вандализм как оружие в борьбе радикального социализма против старой культуры «угнетателей» (классовых в одном случае, расовых в другом).
Подобное сравнение, разумеется, тем более легко приходит на ум людям, для которых вообще такие понятия, как «красный» или «совок», давно потеряли изначальный смысл и просто обозначают всё самое плохое. Таким образом, русские белые патриоты (а о них именно в данном случае речь) видят большевистское в американской левизне - но не видят собственного с ней сходства. Сходство же это заключается в том, что и русские белые, и американские чёрные одинаково верят в силу, так сказать, монументальной антипропаганды. Обе партии уверены, что без сноса памятников «хорошо не будет».
Впрочем, в России мы здесь имеем дело, пока, с теоретической программой, а не с прямым руководством к действию. И сказанное - не попытка заранее предвосхитить переход к действию упрёком «Вы хотите, чтобы у нас было как в Америке (или на Украине)?». Я всего лишь указываю на схожесть мысли у таких разных и даже противоположных течений: les extrêmes se touchent. Сходятся же обе стороны на готовности следовать известному рассуждению П. Пикассо о том, что творческому акту по необходимости предшествует акт разрушения. Иными словами: мы старый мир разрушим до основания - а затем...
Впрочем, это так, к слову: несколько затянувшееся примечание на полях темы. Вернёмся к собственно теме разговора: правомерность сравнения событий в СССР в 20-е прошлого столетия и событий в США в 20-е годы столетия текущего.
Присмотревшись чуть внимательнее, мы уже обнаруживаем важное различие между двумя, внешне такими схожими, явлениями. «Памятникопад» - это неуклюжее словечко, коим в наши дни обозначают уничтожение статуй (и, кстати говоря, неточное: не падают же памятники сами по себе!) - так вот: «памятникопад» в СССР - это дело государственное. Большевики, захватив власть, проводят свою культурную политику, которая, увы, выражается, в том числе, в уничтожении части культурного наследия прошлого.
Наоборот, в США не дожидаются захвата власти. Неизвестно ещё, когда же он случится, да и больно хлопотно всё это. В Америке борьба с прошлым - инициатива низов, а не верхов. Поэтому в США памятникопад - дело толпы, отчего и происходит он совсем уже по-дикарски: с плясками и улюлюканьем. (Конечно, тут дело именно в толпе как таковой, а не, предположим, в её расовом составе. Такое объяснение уж слишком противоречило бы духу нашего времени).
Но и это различие на самом деле касается только внешней стороны происходящего. Сущностное же различие между двумя памятникопадами заключается в лежащих в их основе идеях.
Идея большевизма в области культуры - в том, чтобы привить народу русскую классическую, т.е. дворянскую, культуру. Именно эту задачу прежде всего решала культурная революция в СССР. При этом, в соответствии с ленинской установкой о «двух культурах», речь шла о том, чтобы привить народу «демократическую и социалистическую» культуру. Культура же «буржуазная, черносотенная, клерикальная» подлежала забвению, что и привело к страшнейшему погрому, до которого США пока ещё очень далеко.
Однако при всей своей идеологической зашоренности, при всех рассуждениях об «отсталой России», большевики несомненно ценили и признавали величие русской культуры. Поэтому они, наперекор фактам, записали в «демократы» практически всех её выдающихся деятелей. Именно это позволило им решить поставленную себе задачу. Большевизм приспособил русскую культуру к своей идеологии и таким образом исказил её истинный облик. Но, по крайней мере, он не сбросил Пушкина с парохода современности, а сделал его общенародным достоянием. Большевизм не попытался заменить Пушкина каким-нибудь «забытым царизмом» крепостным мастером.
Не то - в США, где как раз пытаются заменить классиков - всех этих dead white males - неизвестными ранее чёрными и голубыми гениями. Какие - «две культуры»! Всё наследие западной цивилизации объявлено продуктом расизма (а также сексизма и прочих фобий). Поэтому всё это наследие подлежит «деколонизации». Всё: не только искусство, но и наука; и даже не только гуманитарные науки, но и естественные, столь, казалось бы, далёкие от идейной борьбы. Даже математику предлагается считать основанной на «белом миросозерцании».
Однако «деколонизация» вовсе не подразумевает культурной революции наподобие советской, с её задачей несения культуры в массы. Постоянное требование к белым «образовать себя» (educate yourself) есть только требование выработки в себе постоянного чувства вины перед «людьми цвета» (people of colour). Об усвоении белыми их культуры не может быть и речи: это и нежелательно, и невозможно. Нежелательно, потому что усвоение белыми любой «цветной» культуры, в целом или в отдельных её проявлениях, считается присвоением (cultural appropriation), т.е. опять же проявлением расизма. Невозможно, потому что белый по определению не может разделить цветного жизненного опыта, а, следовательно, не может действительно понять основанной на нём культуры.
На самом же деле негритянская культурная революция есть вещь невозможная по определению. Её задача состояла бы не в отборочном усвоении наследия прошлого, как это было в СССР: ведь с точки зрения чёрного активизма, всё белое наследие ущербно. Культурная революция под знаменем BLM могла бы заключаться только в замене белого чёрным. Но для замены выработанного за две с половиной тысячелетий западной цивилизацией наследия потребовался бы сравнимый по количеству материал (о качестве я уже не говорю). А где его взять?
Приведу здесь один только пример. От западных оркестров нынче требуется включение в репертуар произведений забытых чёрных композиторов. Но таких композиторов за три века музыкальной истории насчитывается разве десяток-другой. Это отдельные, ничем, кроме цвета кожи, не связанные между собою личности, разбросанные во времени и пространстве. О целых школах, коих столько насчитывается в европейской музыкальной традиции, нет и речи.
Большевизм, при всех его многочисленных грехах, безусловно глубоко культурное явление. Которое, при всех возможных оговорках, в целом сохранило русское культурное наследие и заложило основу расцвета советской цивилизации.
Современное антирасистское движение - явление глубоко внекультурное и даже антикультурное. Оно выступает одним из могильщиков классической европейской цивилизации. «I come to bury Caesar, not to praise him» - и можно быть уверенным, что в этот раз действительно над гробом не будет произнесено славословие.
Александр Коппенол, православный публицист, Голландия
