Тайна молчания Государя

В дни памяти Св. Государя Николая Александровича обычно возобновляется полемика вокруг февральско-мартовских событий 1917 года. Почему так важно для неприятелей Государя, им сочувствующих или просто заблуждающихся настаивать на утверждениях, что «Государь отрекся» и «своим отречением предал Россию»?

Эта тема напрямую связана с вопросом о клятвопреступлении русского народа и его последствиях, растянувшихся на весь ХХ-й век и продолжающихся в ХХI-м веке.

Силы зла и сам диавол активно противоборствуют для того, чтобы никаких «плодов покаяния», связанных со свержением Государя, не произрастало. Девиз «Нам не в чем каяться – народ ни в чем не виноват» постоянно слышится из уст, как либералов, так и коммунистов («белых» и «красных»), подтверждая единый источник возникновения этих сил. Впрочем, и в умеренно-церковной среде достаточно людей с такими убеждениями.

Иго, о котором писал известный монах Авель, продолжает удерживать Россию в плену. Иго это – духовное, ибо оно является следствием всеобщего народного духовного помрачения. «Грех Каина» – богоборчество и «Иудин грех» – клятвопреступления довлеют над нами – над русским народом в настоящее время. Это иго возможно преодолеть только через покаяние (изменение себя), через всеобщую народную молитву, через всенародное обращение к Богу.

А если народ не молится, то, как можно одолеть сатанинские силы – силы зла. Христос сказал: «… сей же род «изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17: 21). Нет поста и молитвы – нет покаяния, нет смирения, нет мудрости, а вернее смиренномудрия. Мудрого человека одурачить невозможно. Мудрость даруется Богом: «Начало мудрости – страх Господень» (Притч. 1: 7). Но большинство русского народа не желает впускать Бога в свою жизнь, не желает общаться с Богом и начинать свой день с молитвы.

В русской литературе много сказано о высоких нравственных качествах русского человека. Русский характер, русская душа, русская жертвенность, русское гостеприимство – все эти качества действительно присущи нашему народу. Но сохраняются ли они в настоящее время? И в какой мере? Продолжаем ли мы оставаться носителями этих качеств?

В российском обществе можно встретить множество добрых людей, но приоритетами управления во власти, в бизнесе, в культуре являются холодный циничный расчет, прагматизм, хитроумность, лукавство, бесстыдство, лицемерие, коварство. Но разве этими качествами побеждаются силы зла? Отсюда – духовная слепота и непонимание духовных задач. Непонимание духовного подвига нашего Святого Государя и его Святой семьи.

Ф.М. Достоевский в своем романе «Преступление и наказание» нравоучительно показал, как могут одновременно сочетаться в человеке жертвенность и жестокость. В образе Раскольникова Достоевский предначертал путь русского народа в ХХ-м веке. На каторгу Раскольников пошёл, вовсе не имея раскаяния в совершенном преступлении: «…ожесточенная совесть его не нашла никакой особенно ужасной вины в его прошедшем, кроме разве простого промаху, который со всяким мог случиться». Вот так может быть – страдание принял, но не раскаялся. И только через полтора года каторги пришли к нему первые слезы покаяния. Да и то, благодаря участию милой Сонечки.

При совершении преступного действия, лица, заинтересованные в сокрытии его истинных причин, всегда пытаются какое-либо слагаемое или деталь, или участника выставить на передний план с тем, чтобы затмить целостность, т.е. истинную картину случившегося.

Но в духовной сфере смысл полноты события постигается не от частности к целому, а от целого к частностям. Только в этом случае можно все слагаемые расставить по своим местам – назвать людей и их действия, предметы и обстоятельства своими именами.

Государю, как и его супруге не смогли, да и сейчас не могут простить их нравственной чистоты. В книге Юлии Кудриной «Мать и сын», приводится письмо Великого князя Георгий Михайловича к Великой княгине Ксении – сестре Государя. Он пишет: «Конечно, я до сих пор в ярости против Аликси так и останусь на всю жизнь; она его погубила, в этом нет никакого сомнения». Все родственники Государя разделяли это мнение. И сегодня многие убеждены в том, что виноваты не заговорщики, не родственники, не генералы и адмиралы, не духовенство, которые предали и погубили Государя и его семью, а Императрица, чья глубокая вера в Бога, чистота души и искренность суждений для нас сегодня не подлежат сомнению.

Фактически Государь был изолирован уже по дороге в Ставку. А на пути из Ставки в Псков за ним был установлен жёсткий надзор. Каждое его слово, каждое движение строго контролировалось. Государь был свергнут и арестован ещё до предъявления заговорщиками т.н. «акта об отречении». Заявлять об этом, он уже не имел технической возможности. Никто его не слушал, никому его заявления были не интересны. Он был в плену и молчал, понимая всю суетность и тщетность каких-либо высказываний. Государь до последнего момента не оставлял надежду изменить ситуацию и искал пути исполнения не своей, но Божией воли.

В случае, если Государь не пойдёт на уступки или хотя бы, скажем так, «на диалог», ему было заявлено, что будет убита вся семья, поскольку конвой охранявший дворец в Царском селе перешёл на сторону революционеров (это все было заранее спланировано заговорщиками). Царская семья осталась без какой-либо защиты в окружении подконтрольных заговорщикам войск, готовых по команде главарей мятежников переступить любые нравственные границы.

Неужели нам и сегодня непонятна та степень угрозы, которая нависла 2-го марта над детьми Государя? Неужели надо объяснять, что могли бы сделать с юными прекрасными царевнами пьяные революционные солдаты и матросы? И этой угрозой вполне объяснимы все последующее поведение Государя и его молчание, потому что он понял – от его действий зависит не только жизнь его дочерей, но и их девичья честь, и спасение от надругательства. Именно в этой угрозе и заключался холодный и циничный расчёт революционеров: «Государь, Вы должны добровольно отречься, а иначе мы изнасилуем Ваших дочерей».

У Государя не было выбора. А вот те, кто считают, что «отречение» состоялось, полагают, что у Государя выбор был. Он всеми силами пытался противостоять перевороту и призвать к исполнению долга и присяги, но в ответ услышал лишь слова: «Надо сдаваться на милость победителей». В той или иной форме эти слова ему сказали все, от кого зависело спасение России.

Мемуары, дневники и воспоминания об этих событиях носят противоречивый сумбурный характер. Имеет ли смысл только на основании субъективных мнений дневниковых записей, воспоминаний, писем или телеграмм строить категоричные доказательства? Мало ли что человек, находящийся в неопределенном или отчаянном положении, может написать.

Помните, как Царь из «Сказки о Царе Салтане», весьма расстроился, когда получил известие, что царица родила «неведому зверушку»: «Как услышал царь-отец,// Что донес ему гонец,// В гневе начал он чудесить// И гонца хотел повесить;// Но, смягчившись на сей раз,// Дал гонцу такой приказ:// "Ждать царёва возвращенья// Для законного решенья"». Правда, и этот приказ сказочные заговорщицы переиначили в своем желании погубить Царицу и Царского сына.

Так, может, и наш Государь в гневе или в расстройстве или, «в отчаянии» (позже в телеграмме к Государыне были слова «отчаяние проходит»), или по каким-то только ему известным причинам, что-то подписал или приказал отправить какую-то телеграмму? Ну и что из того? Почему, когда рассматриваются этот фальшивый «акт» или действия заговорщиков и генералов-предателей, или какие-то дневники или мемуары, то историки начинают твердить про сложную «необычную обстановку». А когда вопрос касается действий Государя, то все об этой «необычной обстановке» забывают?

Нас всё время пытаются увести в сторону от основного всеобъемлющего религиозного понимания тех событий, как бы подталкивая наше внимание к частностям, к деталям обстоятельств или человеческих суждений, в мотивацию совершаемых действий, как революционерами, так и Государем. То предъявляют «акт отречения» или телеграмму Государя своему брату Михаилу, якобы свидетельствующую о «передаче власти», то задают вопросы «Почему Государь ничего не сказал своей Матушке?» или «Почему не обратился к войскам»?

Но на самом деле никакие мотивации не должны затмевать понимание состава преступления. Любое преступление, если его проследить во всей полноте, носит религиозный характер. Поэтому людям, которые живут вне религиозных понятий (даже, если они называют себя верующими), вне границ действия заповедей Божиих, никогда не будет понятна суть социальных явлений, ибо все исторические и общественные процессы необходимо рассматривать только через призму основных религиозных понятий, через Библейское мировоззрение. И только в этом случае можно увидеть объективную картину события, а тем более совершённого преступления.

Утверждение о том, что в Пскове или в Могилеве были верные Государю войска или люди, к которым он мог обратиться, бездоказательно. Не было верных. Не было и тех, к кому можно было обратиться, ибо все либо предали, либо равнодушно устранились, либо просто струсили. Государь так и записал в дневнике: «Кругом измена и трусость, и обман». «Кругом» – это означает, что и щёлочки для выбора или «свободного волеизъявления» не было. Так надёжно и технично революционеры обложили Государя.

Да и не должен был Государь к кому-либо обращаться. Это у войск был долг перед Государем. Это они давали присягу на верность. Это они должны были к нему обращаться, а не он к ним.

Громогласно в эти дни о своей верности Государю заявил только один человек – граф Федор Келлер. Он сломал свою саблю, отказался присягать Временному Правительству и стремился прийти на помощь к Государю. Но его действия были нейтрализованы генералом Маннергеймом. Граф Келлер в телеграмме к Государю от 6-го марта писал, что войска «с чувством ужаса и отчаяния… выслушали манифест вашего величества об отречении от всероссийского престола и с негодованием и презрением отнеслись к изменникам, забывшим свой долг перед царем, забывшим присягу данную Богу».

Итак, якобы полученный из рук Государя документ во всей русской армии был объявлен, как манифест. А потом манифест – вдруг превратился в «акт». И этот факт не смущает историков.

Государь не только своей матушке – он, похоже, вообще никому никаких подробностей не рассказал. Императрица Мария Федоровна проживала в кругу семейства, связанного с заговорщиками, и во многом разделяла их убеждения. В январе 1917 года она пишет в дневнике о нашей святой Императрице Александре, что она «своеволием только увлекает всех нас в пучину несчастий», «всех ненавидит и мечтает о мести», «совсем свихнулась от бешенства и жажды мести». Когда матушка Государя узнала о зверском убийстве Григория Распутина, она сказала: «Слава Богу, Распутин убран с дороги». Разве это христианское отношение к совершившемуся убийству?!

Государь прекрасно понимал все заблуждения своей матушки, хорошо знал о её неприязни к своей дорогой любимой супруге и именно поэтому, не счёл нужным ей что-то объяснять и рассказывать. А она в свою очередь просто записала в свой дневник то, что говорили ей в её окружении и то, что в общих чертах ей рассказал Государь. Если бы Государь рассказал ей, действительно, о том, что произошло на самом деле – про те аргументы, которые ему предъявили террористы, то она и записала бы их в дневнике и не мучилась бы тем неразрешённым вопросом, который стал для нее «величайшим унижением в жизни». Она ведь была уверена, что её сын действительно «отрёкся», но никак не могла понять – почему?

Что касается позиции Великого князя Михаила по отношению к революционным событиям, то также всё объяснимо – он был участником заговора. Великий князь Михаил пишет в своем дневнике 27 февраля 1917 года: «В 5 ч. с экстренным поездом Джонсон и я поехали в Петроград. В Мариинском дворце совещался с М.В. Родзянко, Некрасовым, Савичем, Дмитрюковым». Он сам подтверждает, что совещался с врагами Государя. Не вёл переговоры с ними, защищая и отстаивая право на власть своего брата и законного Государя, а вёл переговоры с Государем от имени заговорщиков. 1-го марта он в телеграмме призывал Государя: «Забыв всё прошлое, прошу тебя пойти по новому пути указанному народом» - т.е. заговорщиками.

Даже если закрыть глаза на всю «липовость» документов, именуемых «отречениями», то та власть, которую якобы Государь передал Великому Князю Михаилу – при отказе Михаила – должна была вернуться к Государю. Поскольку Михаил власть не принял, то он не мог передавать её Временному правительству. У него просто не было на это полномочий.

На основании какого документа Михаил подписывал свое т.н. «отречение»? Если заговорщики предъявили ему тот самый подписанный карандашом «акт», то для человека, находящегося в здравом уме, такого сомнительного документа явно недостаточно, чтобы принять на себя полномочия и подписывать еще какое-то «отречение», а тем более передавать власть, которой ты вовсе и не владеешь. В его т.н. «отречении» черным по белому написано: «принял я твёрдое решение в том лишь случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего». Но если Великий Князь не принимал Верховной власти, то какое он имел право ее кому-либо передавать?

Нежелание вникать в эти вопросы сегодня, впрочем, как и совершившиеся более ста лет назад заговор, измена, государственный переворот являются лишь следствием духовной катастрофы, которая разъединила множество русских людей с Богом. Даже тех, кто продолжал считать себя верующими.

Наш современник, к сожалению, уже почивший, богослов и мыслитель Евгений Авдеенко (+2014 г.) в своей статье «Каинова печать и русская революция» написал: «Причина катастрофы не экономика, не политика, не ошибки власти, не заговор, а, в конечном счете, только "зараженный дух" – проникший во все слои и сословия народной жизни "зараженный дух". Повреждены все сферы ума человеческого – нравственная, научная, правовая, религиозная. Наступило помрачение ума, которое непременно предшествует преступлению. Ошибка сердца – это не теория, не расчет, не поиск своего интереса, это – подмена религиозной веры, ее энтузиазма и жертвенности, это – уверенность в истине, убеждение, мучение, слезы… Но ошибка сердца не есть сознательная ложь… В революции мы приняли на себя Каинову печать, как наказание, и задача – в том, чтобы совлечь с себя Каинову печать. Как для личности, так и для народа одинаково достоверно, что печать Каина не снимается покаянием. Только – страданием. В этом смысл тоталитарного режима и внутреннего террора в России после революции. В этом смысл участия народа в самой жестокой из войн мировой истории. Народ понес великое страдание и через внутренний режим, и через войну с внешним врагом. Самое важное сейчас – усвоить то всенародное страдание. Необходимо с предельной ясностью видеть связь пережитого страдания с отступничеством всех сословий от исторических начал жизни нации, извлечь духовный смысл и сделать его своим. Не только кровь мучеников за веру мистически нас укрепляет, но все совокупное народное страдание – даже тех, кто стал соучастником утопии, совершил ошибку, соблазнился, был виновен и пострадал. Всенародное страдание может стать этапом на пути выздоровления, а может и не стать. Не станет оно в том случае, если слушать тех, кто контрреволюционный террор рассматривают сам по себе – вне связи с революцией, которая положила на нас Каинову печать. Когда современный "Каин" – глупенький либерал или сознательный адепт западной либеральной идеологии – зовет нас каяться в контрреволюции, а не в революции, нужно знать, что тем он хочет окончательно пресечь ("как ножницами отрезать") нас от нашего прошедшего, окончательно обесценить то всенародное страдание, которое уже пережито как наказание и принесено как жертва. Бесстыдно над жертвами террора и войны – глумятся, само страдание предъявляют, как позор и проявление рабского духа. Когда "Каин" зовет нас каяться не в грехе – революции, цареубийства, гонений на Церковь, но каяться в наказании за грех, то он хочет одного: чтобы мы шли "путем Каина" (Иуд. 1: 11)».

На мой взгляд, «всенародное страдание» должно привести нас к всенародному покаянию. Но к покаянию невозможно подойти до тех пор, пока Богом не будет снята «Каинова печать». Каин убил своего брата Авеля, и Господь назначил ему наказание. «И сказал Каин Господу: наказание мое больше, нежели снести можно; вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьёт меня. И сказал ему Господь: за то всякому, кто убьёт Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его» (Быт. 4: 13-15). Это «знамение» от Господа и есть «Каинова печать».

Убийство Каином своего брата не объясняется через мотив преступления. Оно также носит религиозный характер, ибо это было убийство праведника – соработника Бога, другим человеком и, что особенно горько – его родным братом, соработником диавола. Мотива не было, была просто ненависть. И именно такой ненавистью к 1917-му году полыхало всё российское общество по отношению к Государю и к его Царственной супруге.

Свержение Государя и последующее убийство Царской семьи должны рассматриваться именно с позиций Библейского мировоззрения и религиозных понятий. Сначала следовало заклание жертвы, а затем ложь, оправдывающая убийство и его последствия. Так Каин после убийства Авеля на вопрос Бога: «где Авель, брат твой»? – лгал Богу, сказав: «не знаю; разве я сторож брату моему?» (Быт. 4: 9). Так иудеи, распяв Христа, лгали о том, что Он не воскрес и, обращаясь к стражам, что стояли у гроба, требовали: «скажите, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали» (Мф. 28: 13). Так и революционеры, и их поддержавшие клятвопреступники, предав на заклание Царскую семью, лгали, оправдывая совершившееся против Бога и Царя злодейство. И сегодня с ужасом приходится смотреть и удивляться, как те, кто называют себя православными христианами выступают на их стороне.

Когда следователь расследует преступление, то он обращает внимание в первую очередь на прямые улики, а затем на совокупность косвенных улик. Прямых улик, доказательств того, что Государь отрёкся, не существует, а по совокупности косвенных улик – свидетельства, а правильнее сказать, лжесвидетельства заговорщиков не превышают совокупность фактов, доказывающих, что Государь не отрекался от Престола. А отсюда следует вывод, что заинтересованные лица и одураченные ими сторонники желаемое выдают за действительное. Иллюзию нам предъявляют как реальность.

Смысл любого ложного информационного вброса – предъявить вырванный из контекста факт, как бьющую по психике человека «реальность» с тем, чтобы убедить читателей, слушателей или зрителей в том, что это единственно верное суждение о происшедшем событии. Да так, чтобы вызвать у человека нервное потрясение. В таком коматозном состоянии обычный человек утрачивает способность соображать, думать и анализировать полученную информацию. Именно так действовали революционеры. Все по команде начали орать: «Государь отрёкся!» и реальность после этого уже никого не интересовала.

Огорчает то, что и сейчас она мало кого интересует. Первой задачей богословского мышления является восстановление контекста, т.е. всей полноты фактов совершившегося события. Понятие «Контекст» – от латинского contextus – в переводе означает «соединение», «сплетение», «связь». Это – целостная совокупность различных фактов, необходимых для понимания и объяснения причин и следствий события. Как смысл отдельной фразы или отрывка из литературного произведения не может быть в полной мере понятен, если она вырвана из контекста множества фраз, так и сам смысл событий не может быть понятен вне контекста, т.е. вне совокупности всех обстоятельств совершившегося события, а тем более злодейского преступления, последствием которого стало неисчислимое количество жертв. Если нам виден контекст, то понятен и смысл событий. А если не виден, то мы остаемся, что называется «с носом». Чего и желали революционеры и стоящий за ними диавол.

Русский народ прошел в ХХ-м веке через безмерные страдания. Но всякое страдание назначается человеку Богом для того, чтобы привести его к покаянию. Таков смысл Божественной педагогики. Покаяние есть перемена ума, перемена жизни – поворот с «кривых путей» на прямую дорогу ко Христу. Страдание без покаяния не может стать усвоенным и освоенным, если не приведёт нас к перемене ума, к изменению собственной жизни и личных взаимоотношений с Богом.

«Каинова печать» - это не знак проклятия, а знак наказания. С одной стороны нам препятствуют определенные силы и тот лукавый дух, что стоит за ними, а с другой - сам народ своей совестью,видимо еще не возрос до необходимости покаяния перед Богом, а где-то даже и атрофирован – т.е. вообще не способен к покаянию. А значит – путь страданий нашего народа будет продолжаться.

Каин стал самым первым богоборцем. Февральская революция была организована и сотворена богоборцами, наследниками Каина – носителями «Каинова греха». А поддержана и оправдана носителями «Иудиного греха» – предателями, изменниками, клятвопреступниками.

Таким образом, русский народ оказался сопричастен «греху Каина» – богоборчеству (разрушенные и заброшенные по всему лицу русской земли Божии храмы – наглядное тому доказательство) и «греху Иуды-предателя». И нет пока в народе нашем ни раскаяния, ни покаяния – ни за «грех Каинов», ни за «Иудин грех», ни за само цареубийство. Поэтому Господь будет вынужден продолжать применять Свои педагогические приемы и подавать целительные лекарства (иногда весьма горькие) для вразумления и врачевания заблуждающегося и заплутавшего русского народа. Не только церковного, но и нерелигиозного.

«Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: исправьте пути ваши и деяния ваши, и Я оставлю вас жить на сем месте. Не надейтесь на обманчивые слова: "здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень". Но если совсем исправите пути ваши и деяния ваши, если будете верно производить суд между человеком и соперником его, не будете притеснять иноземца, сироты и вдовы, и проливать невинной крови на месте сем, и не пойдёте вослед иных богов на беду себе, – то Я оставлю вас жить на месте сем, на этой земле, которую дал отцам вашим в роды родов. Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Как! Вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи, и кадите Ваалу, и ходите вослед иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицом Моим в доме сем, ад которым наречено имя Мое, и говорите: "мы спасены", чтобы впредь делать все эти мерзости. Не сделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое? Вот, Я видел это, говорит Господь» (Иерем. 7: 3-11).

На суде у Каиафы первосвященник спрашивал Христа: «что же ничего не отвечаешь? Что они свидетельствуют против Тебя? Иисус молчал» (Мф. 26: 62). И когда над Христом издевались, насмехались, оскорбляли и били Его «по ланитам», спрашивая «прореки нам Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26: 68) – Он молчал. И на суде у царя Ирода, когда тот «предлагал Ему многие вопросы» – Христос молчал и «ничего не отвечал ему» (Лк. 23: 9). И когда воины «надели на Него багряницу» и «насмехались над Ним… и плевали на Него и, взяв трость били Его по голове» (Мф. 27: 29-30) – Христос молчал.

Так и с Государем точно так же поступили, и поэтому все последующее после 2-го марта 1917 года молчание Государя можно в полной мере уподобить молчанию Христа.

В «Легенде о Великом инквизиторе» из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» Христос не произносит не единого слова. Он молчит на протяжении всего повествования. А в конце только целует молча своего обвинителя. Так и арестованный Государь в молчании целовал генерала Алексеева и прочих генералов-предателей при прощании с ними.

Наблюдать и исследовать обстоятельства нужно не для того, чтобы осуждать, а для того, чтобы научиться сострадать. Своими страданиями Христос искупил человеческий род. Способность к состраданию и есть критерий веры в Бога. Спасительная сила мудрости достигается только через страдание и сострадание. Только в этом случае сострадание достигает качества, угодного Богу и становится настоящим религиозным деланием. Оно становится спасительным, как спасительными для нас стали страдания Христа – страсти Христовы. Тайна веры во Христа заключается в спасительной силе сострадания.

Царская семья сострадала вместе со Христом. Царский друг Григорий Распутин страдал вместе со Христом. И если мы не сострадаем Государю и его семье, Григорию Ефимовичу, то и Христу мы не сострадаем. Они были со Христом, а Христос был и остается с ними. Нетрудно догадаться, на чьей стороне выступили революционеры, родственники Государя, военные и духовенство...

Если мы не сострадаем Государю, а сострадаем революционерам, то, как выглядят все наши молитвы и громкие слова о любви к Богу и ближним в глазах Божиих? На этот вопрос отвечать всё равно придётся перед Богом каждому из нас сугубо, независимо от званий и заслуг.

Священник Сергий Чечаничев, православный публицист, Санкт-Петербург