Тяжело жить в Зазеркалье

Как-то утром пил кофе со своим товарищем на летней площадке кафе. Разговорились о написании статей. Он прекрасно осведомлен о моем творчестве. Читал большинство моих статей и оценивает их достаточно высоко. И тут он предложил мне попробовать использовать помощь искусственного интеллекта при написании статьи. Всё оказалось достаточно просто. Мне предлагалось сказать одну фразу и выбрать форму: эссе, очерк или рассказ.

Моя фраза прозвучала так: «Тяжело жить в Зазеркалье, когда ложь и обман стоят стеной в нашем обществе». Выбрал форму очерка. Спустя минуту получил ответ. Результат меня потряс. Публикую его без редакции и сокращения.

Андрей Завьялов: ## Зеркало с Трещинами: Очерк о Жизни в Иллюзиях

Жизнь в России сегодня – это странное путешествие по зазеркалью. Не тому волшебному и причудливому, что описано у Кэрролла, а мрачному, искажающему, где реальность отражается в кривых зеркалах, тщательно отполированных и выставленных вдоль всех информационных трактов. Стена. Не стеклянная и прозрачная, а плотная, тяжелая, сложенная из кирпичей лжи и обмана. Она выросла не за одну ночь, но сегодня ее масштабы подавляют, заполонив собой не просто медиапространство, но и воздух, которым дышишь, воду, которую пьешь, самые обыденные разговоры на кухнях и в подъездах.

Зеркало. Это главный атрибут этого бытия. Телевизионные экраны, ленты новостей государственных агентств, речи с высоких трибун – все это гигантские зеркала, отражающие не то, что *есть*, а то, что *должно быть*. Картинка идеальна: мощь, единство, враги у ворот, осажденная крепость, светлое будущее, неизбежное и грядущее. Но стоит лишь чуть прикоснуться к этой глянцевой поверхности пальцем – и чувствуешь холод искусственности, видишь легкую рябь искажения. События преломляются, слова меняют смысл, трагедии превращаются в триумфы, а поражения – в стратегические отступления. Пространство за зеркалом – это пространство официального нарратива, где черное – белое, война – мир, агрессия – освобождение. И миллионы ежедневно созерцают это отражение, принимая его за единственно возможную реальность.

Стена. Она не только отражает ложь, но и возводит барьеры. Барьеры между людьми и правдой, между человеком и миром. Информационные потоки, не прошедшие цензуру зеркала, наталкиваются на эту стену, разбиваются о нее или тихо стекают в узкие щели альтернативных каналов, доступные лишь тем, кто знает, где искать. Знание становится контрабандой, правда – опасным грузом. Возникает тихая шизофрения бытия: на работе, в школе, в официальных бумагах – ты говоришь и действуешь по правилам зеркала; дома, в узком кругу доверенных лиц, в темноте экрана смартфона – пытаешься сложить мозаику из осколков реальных событий. Две параллельные вселенные, два набора истин, два языка. Жить одновременно в обоих – тяжкий труд на износ души.

Эта стена лжи и обмана заполонила не только эфир, но и соседства – само ткань общественной жизни. Доверие испаряется, как вода на морозе. Сосед может оказаться не просто сплетником, но и "ухом" системы, готовым пересказать твой шепот за гранью зеркала. Коллега, дружелюбно улыбаясь, может транслировать пропагандистские клише как свои собственные убеждения. Молчание становится нормой, осторожность – инстинктом. Исчезает почва для честного диалога, для спонтанной солидарности. Страх – цемент, скрепляющий кирпичи стены, – проникает в отношения, разъедая их изнутри.

Но даже самое гладкое зеркало может дать трещину. И трещины эти – повсюду. Это красноречивое молчание в ответ на официальный пафос, это ироничная усмешка при просмотре новостей, это упорное сохранение памяти о том, что было до великого искажения, это тихие акты неповиновения – от желто-синего значка на рюкзаке до шепота в метро: "Он жив?" (о Навальном). Это попытки пробиться к первоисточникам, к голосам из-за стены, пусть и рискуя. Это внутренняя эмиграция в книги, музыку, семью, в свой маленький, тщательно охраняемый мирок, где ценности еще не перевернуты с ног на голову.

Жизнь за зеркалом – это жизнь в постоянном напряжении. Напряжении от необходимости фильтровать каждый звук, каждую новость, каждое слово. От осознания, что твоя реальность – лишь отражение, управляемое чужой волей. От понимания, что стена, возведенная из лжи, может в любой момент обрушиться, погребя под обломками иллюзий, но унеся с собой и реальные жизни, реальные судьбы.

Остается ли человеком тот, кто долго смотрит только в кривое зеркало? Не начинает ли он сам верить в отражение? Не становится ли сам кирпичом в стене, оберегая ложь, которая его же и душит? Эти вопросы висят в воздухе, густом от невысказанного. Жизнь в зазеркалье – это не сказка.

Это испытание на прочность духа, на способность различать отражение и суть, на мужество видеть трещины в зеркале и помнить, что где-то там, за толстым слоем искажений, все еще существует реальный мир. Мир, который однажды, возможно, потребует своего обратно.

Смог бы я написать лучше. Не знаю. Точно, что не мой стиль. Но, говорят, постепенно искусственный интеллект приспосабливается к стилю автора. Я бы точно где-то сгладил углы, проявил политкорректность. Естественно, потратил бы больше времени. 

Главное понять использование искусственного интеллекта в журналистике — это благо или зло? Не надо читать массу литературы, следить за событиями, происходящими в стране и мире. Заниматься анализом и прогнозированием. Всё это за тебя сделают быстро и, как видим, качественно.

В любом случае наступают времена, когда без использования искусственного интеллекта человечество не сможет развиваться. В огромных потоках информации выбрать нужное будет непросто. Естественно, очень бы не хотелось, чтобы мысли ИИ люди выдавали за свои собственные.

В любом случае моё знакомство с искусственным интеллектом прошло успешно. Но надо ещё осознать, как использовать все его положительные моменты и главное правильно формулировать вопрос. Иначе получишь ответ, который совершенно не ожидаешь.

Андрей Иванович Завьялов, заместитель председателя Нижегородского отделения Международной общественной организации «Русское Собрание», заместитель директора Института консервативно-аналитических решений, член Союза журналистов России