11 ноября 2019 года патриарх Константинопольский Варфоломей выступил в колледже Брюгге с докладом «Роль Церквей в современной Европе». Выступление предстоятеля Константинопольского патриархата произвело смутное впечатление. В докладе присутствует ряд здравых и трезвых оценок: он утверждает, что во всех попытках создания справедливого общества нужно обращение к «Абсолюту», и подчеркивает, что постхристианство в Европе обречено. По мнению патриарха Варфоломея, центральной силой для обновленной Европы и демократии является Христианство, в котором творчески уживается библейская традиция, древнегреческая концепция свободы и римская культура справедливости. Безусловно, в его словах присутствует трезвое замечание относительно экологического кризиса и социальной несправедливости, культа денег, потребительства и материального накопления. Однако, с одной стороны, слишком много либеральной декларации, а с другой стороны – слишком много верных слов, которые не соответствуют действительности.
Патриарх Варфоломей говорит о роли церквей в современной Европе. Но само по себе понятие плюрализма церквей является ложным. Вместо того чтобы говорить о Единой святой соборной Православной Апостольской Церкви, которая только и может обновить мир, в частности, Европу, патриарх Варфоломей заигрывает с католицизмом и протестантизмом, временами допуская ложные исторические и богословские выводы.
В частности, он утверждает, что «во времена Реформации положение индивида укрепилось. Без доктрины и деятельности Мартина Лютера свобода человека не стала бы Великой хартией вольностей Европы». Читая эти строки, невольно вспоминаешь слова драматурга Островского: «Муза! Воспоем доблестного мужа и его прожекты. Нельзя довольно налюбоваться тобой, маститый старец! Поведай нам, поведай миру, как ты ухитрился, дожив до шестидесятилетнего возраста, сохранить во всей неприкосновенности ум шестилетнего ребенка?»
Мартин Лютер перевернулся бы в гробу, если бы услышал подобную ересь на его взгляд. Как известно, Лютер считал, что грешный человек не имеет никакой свободы воли. Он был убеждён, что большая часть событий в жизни человека, в том числе его спасение, является абсолютно детерминированным процессом. И протестантизм по большему счёту разрушил ту средневековую свободу, тот светлый средневековый мир, где человек мог быть свободным. Протестантизм наложил оковы детерминизма, в том числе детерминизирующего капитализма на европейское общество.
Странным выглядит игра патриарха Варфоломея с ценностями Великой французской революции — свободой, равенством, братством. Неужели он не знал, что это за свобода, в ком братство и перед кем равенство? Неужели он забыл страшные кощунства во времена Великой французской революции, пляски на престолах и блудницу на престоле Нотр-де-Дам, не только попрание священства, но и поругание идеи Бога, как таковой? Он заявляет, что «непринятие этих идей западным христианством во многом объяснялось антиклерикальной направленностью представителей эпохи Просвещения, считавших религию пережитком Средневековья. Однако существовали объективные причины этой полемики, связанные с отличающейся антропологией и различиями в понимании свободы».
Да, действительно это было. Представления о человека как о «Tabula rasa», как о «чистой доске», о его начальной безгрешности и его первоначальных правах и сформировали современную либеральную парадигму, в которой подлинное церковное учение о человеке имеет мало общего, если вообще имеет что-то общее. Заигрывание патриарха Варфоломея с сантихристианским либерализмом выглядит в высшей степени печально. Его так сказать Святейшество в ряде случаев погрешает против истины, говоря, что свобода веры является главной ценностью Евросоюза. Но я считаю, что в ЕС постоянно попирается свобода веры. Одно из проявлений: закрытие храмов в большинстве стран Евросоюза под предлогом эпидемии коронарного вируса. Но и до этого целый ряд антихристианских манифестаций свидетельствует о том, что для Евросоюза свобода веры не является одной из главных ценностей. К сожалению, патриарх Варфоломей делает целый ряд заявлений относительно Константинопольского патриархата, которые не соответствуют действительности. Например, это: «Мы горячо призываем представителей современного мира перестать ассоциировать Православие с сопротивлением модернизму, консерватизмом, традиционализмом и этнополитикой, а также с непринятием прав индивидуума и индивидуализма, и с неспособностью принять светскую этику и светское государство».
Консерватизм не является отрицательной ценностью. В Англии существует партия консерваторов и консерватизм в этой стране вовсе не считается чем-то запретным и отрицательным. Консерватизм, равно как и традиционализм, – это поддержание традиций, а не закоснелость. Передача традиций – это передача огня, а не хранение пепла.
Что же касается неприятия прав индивидуума и индивидуализма, то вновь «всё смешалось в доме Облонских». Если под индивидуумом понимать отдельную личность, то она имеет права. Но Православие не принимает индивидуализм как таковой, который связан с эгоизмом. Почему мы должны принимать с распростёртыми объятьями современный безбожный западный эгоизм, индивидуализм, право на своеволие и вседозволенность? Почему вместо Бога в центр мира мы обязаны ставить взорвавшегося и зажравшегося индивидуума?
Патриарх Варфоломей просит перестать ассоциировать Православие с этнополитикой. Но зачем тогда он занимается в последние годы украинским, македонским и другими вопросами? Насаждение диктата греков во всемирном Православии — чистой воды этнополитика. Он продолжает делать примерно то же, что четыре столетия тому назад делали его духовные предки в России, когда помогали устраивать раскол, ставили себя судьями вселенной, в том числе над Русской Православной Церковью. Патриарх Варфоломей заявил, что наши славянские братья никогда не согласятся на первенство греков во вселенском Православии. Его высказывание лишний раз подтверждает, что для него этнополитика является одной из ведущих целей. Иначе не было бы ни украинского, ни македонского, ни других кризисов. Если бы патриарх Варфоломей не занимался этнополитикой, не было бы грандиознейшего раскола в Православной Церкви, который способствовал её нынешнему неслыханному унижению.
В ряде случаев патриарх Варфоломей поддерживает опасные для Евросоюза тенденции. В частности, вопросы об эмиграции беженцев, когда с Востока вместо несчастных женщин и детей приезжают крепкие молодцы, которые начинают грабить и крушить, насильничать и убивать, ставят на уши нынешнюю старушку Европу. Но, извините, поддерживать нашествие таких беженцев просто преступно. И это происходит в то время, когда в Европе реальные беженцы-страдальцы не получают прав беженцев, те же самые сербы, гонимые из Косово. Патриарх Варфоломей не замечает двойных стандартов.
Он стремится всех выходцев из Азии и Африки подверстать под библейский образ чужестранца, которого нельзя притеснять, что выглядит, мягко говоря, наивно, а проще говоря, ложно. В ряде случаев нынешние мигранты выступают не в роли бедных чужестранцев, бедных и нищих странников, а в виде варваров готов или даже гуннов, которые стремятся освоить культурное обжитое пространство и паразитировать на нём. В данном случае роль патриарха Варфоломея в этом вопросе вместе с папой Франциском выглядит зловеще!
Вообще речь патриарха Варфоломея пронизана одном словом – права, права, права. И в ней отсутствуют слова – обязанности, долг и ответственность, что в высшей степени печально. В его выступлении присутствует явный перекос. Патриарх Варфоломей смешивает атеистический гуманизм и христианское учение о любви, что также в высшей степени печально. Он стремится вслед за Львом Толстым растворить подлинную мистическую сущность Христианства в общечеловеческих ценностях, которые на поверку оказываются современными европейскими ценностями постхристианской Европы. Поэтому патриарх Варфоломей «свой» в этой системе, он востребован, его всегда поддержат, от него всегда есть польза. Правда, самый лучший патриарх Варфоломей для них – это не стоящий у Престола патриарх. Этим силам хочется, чтобы храмы были закрыты, а патриарх выступал бы в колледже в защиту европейских гуманистических ценностей.
Наконец, самое главное. Уже после речи в колледже Брюгге патриарх Варфоломей заявил: «Нам также нужна религия, не предающая земную жизнь ради жизни небесной и настоящее ради будущего».
Мы присягали в нашем крещении Неземной жизни, мы чаем неземную жизнь – мы чаем воскресения мертвых и жизни будущего века. И если патриарх Варфоломей собирается созидать религию, которая присягает земной жизни и готова пожертвовать будущим ради настоящего, то это иудин грех, предательство. И одним из показателей его предательства является то, как быстро и спокойно патриарх Варфоломей согласился на закрытие храмов в период нынешней так называемой эпидемии, как легко он капитулировал и предал спасение души ради мнимого спасения тела, как он предал Таинства ради санитарного контроля, как он предал Жизнь будущего века ради современного комфорта. В данном случае речь идёт о создании религии, которая обслуживала бы материальные потребности современного безбожного европейского человека. И это, конечно, горько и страшно. И от этого следует отвернуться настоящему православному человеку со стыдом и скорбью.
Протодиакон Владимир Василик, кандидат филологических наук, доктор исторических наук, кандидат богословия, профессор Института истории Санкт-Петербургского государственного университета, член Синодальной богослужебной комиссии
