Мне хотелось бы начать со слов Апостола Павла, приведенных отцом Максимом Козловым в статье «Заключительный аккорд»: «Если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии». Мне хотелось бы говорить о вещах бесспорных, а именно о том, что есть Священное временное пространство - Петров пост, который не является временем для различных споров, раздоров, искушений и для смущения народа Божия. Между тем, организаторы выставки устроили её именно в первый день Петрова поста. При этом, судя по словам уважаемого отца Феодора Котрелева, они заранее опасались конфликта с народом. Тогда возникает вопрос: зачем священнослужителям делать в церковном помещении, как они сами признают, выставку сомнительных с художественной точки зрения произведений авторов, в той или иной мере, замешанных в антицерковных акциях? Разве это само по себе не повод к соблазнам и смущению? Тем паче, что целый ряд объектов, выбранных для выставки, носит, если не явно кощунственный, то, как минимум, духовно сомнительный характер. «Рцы слово твердо», - говорит нам наш церковно-славянский алфавит, заложенный святыми Кириллом и Мефодием. В этой выставке мы не видим ни твердости, ни определительности, ни ясности. Именно поэтому «Двоесловие» пугающе перерастает в «Двоемыслие».
Авторы «Заключительного аккорда» говорят о любви, но проявили ли они эту любовь сами, когда написали в адрес «Русской народной линии» гаденький памфлет, где наименовали её «Чукотской народной загогулиной», оскорбили многих авторов, в том числе и лично меня, впрочем, я как христианин им это оскорбление прощаю. После этого они ещё жалуются на безлюбовность и возмущение своих оппонентов. Показательно, что отец Максим Козлов ни словом не упомянул мои публикации, и понятно почему. Потому что я предложил ясный богословский и эстетический анализ этих, с позволения сказать, «шедевров». Отец Максим Козлов всю эту ясную и четкую аргументацию пропустил мимо ушей и вцепился в полемические высказывания Анатолия Дмитриевича Степанова и отца Александра Шумского, которые, справедливости ради надо отметить, возникли не на пустом месте. Все эти разговоры о Чукотке возникли отнюдь не в связи с ГУЛАГом, а в связи с владыкой Диомидом, в связи с тем, что на «Русскую народную линию» ее оппоненты упорно стараются вешать ярлык раскола и раскольников. В частности, отец Андрей Кураев относительно меня применил даже такой глагол как «диомидить». Это достаточно подлый прием, связанный с элементарным политическим доносом в лучших традициях 30-х годов: «Ты не согласен с нами, но мы, якобы, представляем генеральную линию, значит ты диомидовец, значит ты раскольник». Это разве диалог? Это разве двоесловие? Неужели это христианская любовь?
Какие удивительные океаны любви являют наши сторонники диалога с актуальным искусством и всем прочим по отношению к чужим и не имеют ни капли любви, ни капли понимания к своим! Когда мы тихо говорим: «Нам больно за попирание наших святынь, нам больно за искажаемые иконы, например, «Черная Троица». Нам больно за искажение Евангелия, которое смешивают с какими-то свиными рылами и опухшими физиономиями. Нам больно, не хамите, пожалуйста». В ответ на нас обрушиваются с бранью, обвиняя в диомидовщине и расколе. Это что, либеральная широта мысли? Это применение принципа по-горбачевски «По поводу плюрализма двух мнений быть не может»? Какая странная любовь и странная широта, странное свободолюбие, которое, к сожалению, целиком и полностью укладывается в концепцию тоталитарного плюрализма.
Теперь о так называемом актуальном искусстве. Говорить в данном случае действительно не о чем, поскольку здесь нет ясных и отчетливых эстетических принципов. Судя по участию многих художников в выставке «Осторожно, религия!», нет также принципов нравственных и религиозных. Что это за разговор: «Это был результат прямого обмана со стороны кураторов». Что это за детский сад, извините за выражение, что это за штаны на лямках? Если они были обмануты, то они были обязаны в первый же день снять свои произведения с выставки и объявить о своем несогласии с её устроителями. Если они не сделали этого, значит, они сопричастны, значит, им нет места в приличных местах, тем более в церковных помещениях. Они утверждают, что «все они за свой поступок уже ответили: кто-то – судебным процессом, а кто-то – церковным покаянием». Перед кем они принесли церковное покаяние? Пожалуйста, пусть назовут имена конкретных духовников, которые могли бы засвидетельствовать, что эти люди действительно раскаялись. Что касается судебных обвинений, пожалуйста, сообщите о конкретном приговоре, конкретных судебных действиях и санкциях. Где все это? Ничего этого нет. Как сказано в Апокалипсисе, «И не раскаялись они в делах своих» (Откр.16:11).
Меня удивляет глухота к мнению совести и чести русской культуры, к таким именам как Владимир Крупин, Валентин Распутин и многие другие. Сейчас устроители кощунственной выставки заявляют, что «анонимные составители письма, которые ввели этих людей в заблуждение, преследовали собственную цель: добиться нужного результата, жонглируя прославленными именами». На самом деле это действительности не соответствует. Владимир Крупин ознакомился с выставкой и пришел от неё в возмущение. Его возмущение вполне оправданное и законное. Возмущается не он один, члены Союза художников Санкт-Петербурга такие, как Борис Михайлович Сергеев, Константин Кириллович Иванов и другие в ужасе и в шоке от этой выставки, и понятно почему. Потому что на наших глазах происходит разгром реалистического направления в искусстве, которым искони славилась вначале старая Россия, а потом Советский Союз. Достаточно упомянуть, что в Русском музее практически закрыты произведения ХХ века в стиле советского реализма, туда экскурсантов не пускают. Зато залы набиты авангардом, временами безвкусным и бессмысленным. И страшно огорчительно, что некоторые клирики идут по пути поощрения авангарда и, по сути, по пути истребления реалистического направления в искусстве.
Что есть актуальное искусство? Это постмодерн. Это насмешка и издевательство над богоустановленными принципами мироздания и красоты. Это китч и смех. Но мы помним, кто является наибольшим любителем смеха, - это диавол. Мы помним, как называется ад, - «ад всесмехливый». Действительно, в «Социальной концепции Русской Православной Церкви» говорится, что приветствуется любая культура, любое благовестие о Христе, при одном условии, если это действительно культура, если здесь есть некий религиозный, культовый фундамент, если есть некие эстетические принципы, структура и красота. В постмодерне и китче ничего подобного мы не наблюдаем. Напротив, очень скорбно, что сейчас попираются принципы реализма. Что есть реализм? Это попытка увидеть мир в его реальности. Что касается традиций русского реализма, то это попытка увидеть мир в реальности богоданной, в реальности не просто телесной, но и в духовной, в целостной. Прискорбно, что этот опыт, связывающий нас с корнями христианской европейской цивилизации, отвергается. Конечно, возможны различные направления в искусстве, возможно символическое средневековое искусство, символизм, реализм, но нельзя иметь дело с антиэстетизмом, с явной безнравственностью, густо замешанной на оккультизме.
Характерен ответ мне Гора Чахала, который придрался к моей фразе: «Остается только гадать». Он спрашивает меня «гадаю ли я на кофейной гуще или на потрохах». Чувствуется, что это человек не церковный, незнакомый с церковно-славянским языком. Он забывает, что слово «гадание» в церковно-славянском языке означает «загадка, размышление». Например, Богоявленский канон Песнь 4. Ирмос: «Речи пророков и гадания, / воплощение проявиша от Девы Твое, Христе…» Чувствуется явственное воинствующее бескультурье наших уважаемых художников и поощрение этого бескультурья нашими некоторыми церковными чиновниками «от культуры». Диалога не получилось, потому что изначально устроители выставки не были к нему готовы, они не были готовы к серьезным возражениям, к протестам и принципиальному неприятию этого проекта. Заметно, с какими возражениями они считались, с «ручными», с возражениями по частностям. Они делали все, как в известном стишке: «Мы — за смех! Но нам нужны подобрее Щедрины и такие Гоголи, чтобы нас не трогали». Вот тех, кто их не трогает, они считают за серьезных и достойных оппонентов, а тех, кто пытается говорить с ними по существу, они не принимают. Это и понятно. Это то, о чем говорил отец Александр Шумский - «Высокомерие убивает понимание». Страшно, что наши «любители диалогов» проявляют такое высокомерие, пренебрегают тысячами, а может и миллионами своих единоверцев, которым подобные эксперименты глубоко чужды, а многим и отвратительны. Русский человек терпит-терпит, но взрывается, он не никому позволит долго играть со святынями, он не позволит устраивать пародии на икону Пресвятой и Животворящей Троицы, ибо в его душе запечатлен образ преподобного Андрея Рублева, он не позволит играть с именем Божиим, он не позволит одно накладывать на другое, не позволить играть с Евангелием, не позволит вписывать в контекст евангельских цитат оплывшие бомжовые физиономии.
В прошлое воскресение мы читали Евангелие о капернаумском сотнике. Перед нашими духовными очами предстал удивительный благородный лик этого человека, который возвысился над своей языческой средой, проявил предельную любовь даже к своему рабу, проявил предельное смирение перед проповедником покоренного народа, сказав: «Господи, я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой» (Мф. 8:8). И что нам показывают устроители выставки? Оплывшую разжиревшую физиономию милиционера, разгоняющего митинг. Это как понимать? Простите, но я, как православный диакон, читающий Евангелие за каждой Литургией, могу понять это только как насмешку над словом Божиим, я не могу воспринять это иначе по совести. Да простит меня чрезмерно широкий и либеральный отец Максим! То, что мы говорим, это не злоба и не агрессия, это великая боль, великая обида и не за себя, а за церковные святыни, за Евангелие, за Божий храм, за святые иконы и, наконец, за душу русского человека, которую опять хотят замутить, и за Образ Божий, который в ней пытаются сейчас исказить и, что обиднее всего, это делается церковными людьми.
Заявления же о мнимых сталинских мотивах и мнимых угрозах репрессиями со стороны «Русской народной линии», то оно просто смешно. Дело в том, что административные угрозы и прочие расправы не в духе авторов «Русской народной линии», они скорее свойственны им оппонентам. Например, Кирилл Фролов призывает устроить «духовное НКВД для миссиофобов» и лично вызывается проинспектировать все грады и веси, храмы и монастыри на предмет наличия в них штатных миссионеров, молодежных работников, психологов, психиатров, с соответственными административными похлебками, прещениями, распеканиями для нерадивых настоятелей. Или, например, диакон Феодор Котрелев, который в хамском тоне обратился к уважаемому отцу Александру Шаргунову, просто угрожая и шантажируя его.
Что же касается сталинских сюжетов в выступлениях отца Александра Шумского и Анатолия Дмитриевича Степанова, то никаких угроз они не содержали. Они содержали лишь известное историческое предупреждение, а именно, что о том, что во время оно большевики подняли на щит носителей авангарда, футуристов, кубистов и т.д. Иными словами, большевики пропагандировали революционный авангард в искусстве, сокрушающий всяческие основы. Призыв «Сбросить Пушкина за борт революционного корабля» органично был связан с демонстрациями «Долой стыд». Но, в конце концов, логика революция привела к тому, что после нее встал вопрос о самих революционерах. Когда старое искусство потерпело достаточно тяжелый урон, так что строить оказалось не на чем, тогда и настало время решать вопрос с революционерами. Этот вопрос решали соответствующим образом, отправляя их на Чукотку. Исходя из неизбежной логики вещей, логики государственного строительства, с одной стороны, и движения революции, с другой, такая же участь, к сожалению, может постигнуть и нынешних революционеров в искусстве. Это одна из возможностей нашего политического и культурного развития, которую не стоит сбрасывать со счетов. Подобное предупреждение и подобная историческая аналогия не могут рассматриваться как угроза и призывание нового Сталина. Ничего подобного в данных текстах не содержалось. Поэтому напрасны были привлечения цитат из выступлений Патриарха Кирилла и митрополита Илариона. Кстати, отметим, что Святейший Патриарх Кирилл дает сталинскому периоду более полную и более полновесную оценку, считая невозможным сопоставление сталинского и гитлеровского режимов, определяя сталинский режим как репрессивный, а гитлеровский как человеконенавистнический. Характерно, что в цитате, приведенной отцом Максимом, вторая часть из высказывания Святейшего Патриарха Кирилла была почему-то убрана, но это так, что называется, дополнительный сюжет.
Теперь что касается сюжета, связанного с Демьяном Бедным (Ефимом Андреевичем Придворовым), то меня удивило сочувствие отца Максима к этому одиозному пролетарскому поэту. Как известно, Демьян Бедный был автором богохульной поэмы «Крещение Руси», богохульных стихов. По поводу его творчества великий Сергей Есенин выразился так:
Ты сгустки крови у Христа
Копнул ноздрёй, как жирный боров,
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов...
Рано или поздно Сталин понял, что с этим хрюшкой надо развязываться, потому что Сталину нужны были государственные символы, к примеру, Минин и Пожарский, а «Ефим Лакеевич Придворов» предлагал выбросить памятник Минину и Пожарскому и вообще забыть о них. О Сталине можно говорить что угодно, он действительно совершил немало преступлений, но он был человеком разумным и прагматичным. Сталин понимал, что на пустоте и вакууме ничего не построишь. Поэтому ему пришлось развязаться с «Ефимом Лакеевичем Придворовым» и ему подобными и заняться поощрением соцреализма и восстановлением старой дореволюционной культуры, естественно, в новом социалистическом формате. И это решение для России было, безусловно, полезным и конструктивным. И я не понимаю, как можно скорбеть о судьбе Придворова, который, кстати, и репрессирован не был, а умер своей смертью, и о судьбах многих разрушителей старой русской культуры, которые поехали, в конечно счете, на Соловки. Логика событий может привести художников выставки «Осторожно, религия!» к тому же самому результату, потому что революция пожирает своих собственных детей.
Диакон Владимир Василик, специально для «Русской народной линии»
