4 сентября 1943 года
Несомненно, масштаб и трагедия войны, и та мощнейшая духовная составляющая продолжающегося смертельного противостояния, ясно поставили вопрос о необходимости изменения отношения к Церкви.
Сталиным, при молчаливом недоумении своего окружения, было объявлено о решительном повороте на восстановление полноценной структуры Русской Православной Церкви, и, более того, о возобновление ее нормальных отношений с государством. При этом заметим, что до войны ни о чем подобном и помыслить было не возможно.
До войны, к 1939 году количество работающих храмов на всей территории СССР, сократилось до нескольких сотен из тех 69 тысяч, что существовали в России до революции. Что касается каких-либо епархиальных структур, то они были уничтожены полностью. Перед самой войной, в мае 1941-го митрополит Сергий (Страгородский) в разговоре с протопресвитером Василием Виноградовым, так оценивал ситуацию: «Церковь доживает свои последние дни»[1]. Но как известно, «Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет» (Гал. 6,7). Потому не мог не обрушится «бич Божий» на страну богоборцев, и жестокая кара не замедлила себя ждать, «ибо приходит гнев Божий на сынов противления» (Еф. 5,6).
В тоже время, та активная роль, которую взяла на себя Церковь с самого начала войны не могла остаться незамеченной. Церковь, как и весь русский народ проявила мужество и стойкость, обнаружила способность особым образом, словами идущими от сердечной веры ободрить и поддержать людей в тяжелое военное время. На уцелевших приходах был объявлен сбор средств на нужды фронта, на приобретение необходимого оружия и техники. 7 марта 1944 года от Русской Православной Церкви было передано сорок танков Т-34. Этой танковой колонне было присвоено имя Дмитрия Донского. Таким же образом была сформирована авиационная эскадрилья «Александр Невский». Сталин тогда объявил духовенству и всем православным людям благодарность от лица Красной Армии.
На фото заставки: Торжественное вручение техники для танковой колонны им. Дмитрия Донского проводит митрополит Николай (Ярушевич). Весна 1944 года.
Герой Советского союза гвардии капитан Александр Билюкин в кабине истребителя «Александр Невский». 1944 год.
Важно отметить то, в момент каких событий на полях сражений произошла, та знаковая, и совсем еще недавно абсолютно невозможная встреча Вождя с иерархами Русской Православной Церкви в сентябре 1943 года.
Надо понимать, что летом этого 1943 года наступил коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, начатый под Сталинградом, и завершённый в Курской битве. По своим масштабам, результатам и военно-политическим последствиям битва под Курском оказалась одним из ключевых сражений войны, и самым крупным, даже величайшим танковым сражением в истории. Она завершилась 23 августа 1943 года освобождением Харькова.
Пришло время реализовывать те планы, что постепенно созревали в голове вождя в тяжелые моменты смертельного противостояния. Архивная запись от 4 сентября, повествующая о встрече митрополитов Сергия (Старогородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) со Сталиным, ясно свидетельствует о том, что столь всеобъемлющие предложения вождя явились полной неожиданностью как для присутствующих соратников вождя, так и для приглашенных церковных иерархов.
Безусловно этот вопрос обсуждался в руководстве страны заранее, но столь масштабное и радикальное возвращение Церкви в жизнь советского общества предположить никто не мог. Однако Сталин энергично настаивал на скорейшем избрании Патриарха, на открытии Семинарий и Академии, возобновление церковных издательств и производств, и на всем прочем, включая освобождения репрессированных священнослужителей. «Можете рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с организационным укреплением Церкви и ее развитием внутри страны»[2], – подытожил разговор Сталин.
Участники встречи со Сталиным в Кремле: Местоблюститель Патриаршего престола Митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) и митрополит Киевский и Галицкий Николай (Ярушевич).
До нас практически не дошли свидетельства очевидцев той уникальной встречи, потому важно упомянуть то, немногое: «К концу встречи митрополит Сергий был страшно утомлен и едва держался… Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, прямо как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал на прощание следующую фразу: “Владыко! Это все, что я в настоящее время могу для Вас сделать”»[3].
Избранничество
Был ли способен Сталин, в полной мере понять духовное значение происходящего небывалого противостояния и нашей Великой Победы, равно как и величие чудесного заступничества Божьей Матери за поруганную Святую Русь – четвертый Ее удел? Мог ли осознать масштаб произошедшего своего Божьего избранничества на роль «Удерживающего теперь» (2Фес. 2,7)?
Чтобы ответить на этот вопрос следует привести высказывание блаженной Матроны Московской. По словам очевидцев, как-то она сказала: «Кто знает, может, Господь и простит Сталина! Он сам пленник!». И в этих словах самая суть положения Сталина и пределы его возможностей. Здесь же и ответ на многочисленные, и порой, прямо противоположные мнения о нем.
При всём своем авторитете, и казалось бы, неоспоримом «культе личности», он всегда оставался заложником той бесчеловечной идеологии, отлаженной государственной машины и жёсткой партийной дисциплины. Действовать можно было лишь в рамках этой догмы. Отступать от нее нельзя и попыток этих не простят, что и подтвердила предсмертная и посмертная история вождя. Нам порой кажется, что «всё могут короли». Однако, это далеко не так.
В этой связи вспоминается примечательный диалог, произошедший между Штирлицем и генералом Вермахта в купе поезда, из известного романа Ю. Семёнова. Речь в нём шла об очевидно проигранной войне и грядущей катастрофе Германии. Штирлиц тогда задал вопрос: «Так почему же вы не поднимете свой корпус? Почему не сдадитесь в плен?.. Вы же можете приказать».
И вот, тот очень верный ответ генерала: «Можно приказать умирать. Но нет еще таких приказов – жить, сдаваясь врагу. Не научились писать ни в одной армии мира»[4].
Сцена диалога Штирлица с генералом Вермахта в купе поезда. Кадр из фильма «Семнадцать мгновений весны», 1973 год.
Так и в нашем случае. Все принявшие в сердце безбожное учение и вставшие на путь борьбы с Церковью, сами становятся рабами своих пагубных заблуждений. Они вынуждены жить с оглядкой и следовать на поводу, как невидимых сил тьмы, так и своих соратников-богоборцев. Об этом говорил проницательный Карл Юнг: «Сталин окружён стаей волков. Он вынужден оглядываться и всё время держаться настороже»[5].
В том-то и состоит уникальность феномена Сталина – будучи лидером большевиков, он сумел осуществить при этом реализацию Божьего промысла. Следует признать, что та неожиданная роль, которую уготовал ему Господь в нашей истории, раскрывалась подчас не благодаря изначальному существу его личности, а вопреки всему тому, что мог представлять собой этот матёрый «большевик-ленинец».
Здесь, собственно, и кроется ответ на общепризнанное парадоксальное расположение и уважение народа к этому человеку долгое время являвшемуся олицетворением горя и запредельно тяжёлых страданий многих российских семей в 20-е – 30-е годы XX века.
Скорее всего, сам русский народ сумел почувствовать эту важную перемену. Люди бессознательно, трансцендентно осознали и внутренне приняли это значение Сталина пред Лицом Божиим. Здесь уже Сам Господь, Своею волею переплавив его в огне Великой Битвы с силами зла, вручил ему эту высоту духовной миссии, на которую подняла его мировая история.
Отсюда проистекает эта странная, и даже иррациональная, любовь к Сталину, неистребимо живущая в самых разных слоях населения, порой с прямо противоположными жизненными установками. Об этом явлении, верно судили древние: «vox pоpuli – vox Dеi». Воистину, «глас народа – глас Божий».
Сталин на XIX съезде КПСС, октябрь 1952 года. «Говорил он от начала до конца сурово, без юмора, никаких листков или бумажек перед ним на кафедре не лежало, и во время своей речи он внимательно, цепко и как-то тяжело вглядывался в зал, так, словно пытался проникнуть в то, что думают эти люди, сидящие перед ним и сзади...» (Писатель К. Симонов, участник Пленума ЦК партии).
Когда Хрущёв в 1962 году предложил маршалу Рокоссовскому написать «разоблачительную» статью о Сталине, тот ответил: «Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!».
Почему-то, именно наш народ так чуток сердцем и способен безошибочно распознать это Божье избранничество. Будь-то, на лидера нации, вождя народа, Верховного Главнокомандующего, или, по-евангельски, на «Удерживающего теперь» (2Фес. 2,7). Много у нас в истории было фигур, добравшихся до вершин власти, но мало кого народ принял сердцем.
Собственно, здесь же кроется и причина той ненависти к Сталину, которая охватила его окружение вскоре после войны, и их «странное» поведение в первые часы смертельной болезни вождя в марте 1953 года. Не случайно практическую реализацию этого иудина греха возглавил Хрущёв, самый яркий и оголтелый богоборец. Именно он, закоренелый «троцкист», случайно уцелевший при партийных чистках, являлся наиболее активным и деятельным инициатором массовых репрессий в 30-е годы. Кому как не ему, понадобилось энергично организовать и провести компанию по «разоблачению культа личности Сталина» и «восстановлению попранных ленинских норм».
Потому закономерно, что после смерти Сталина, его «попытка восстановить положительный образ и влияние Русской Православной Церкви на внутригосударственную и внешнюю политику был представлен как отход от ленинизма, непозволительный в рамках коммунистической идеологии. Взаимоотношения государства и церкви вновь пришли в состояние противостояния, началась новая волна борьбы с религией»[6].
Примечательно, что компания десталинизации 1956 года начавшаяся с памятного доклада Хрущёва вовсе не принесла признательности народа, а, наоборот, поселила смятение и недоумение в души людей, и была воспринята в обществе, как глубокое потрясение. По воспоминаниям очевидцев, при чтении доклада «никто даже не смотрел друг на друга – то ли от неожиданности случившегося, то ли от смятения и страха. Шок был невообразимо глубоким»[7].
Дальнейшее показало, что народ не поверил «разоблачителям», пытавшимся все списать на вождя. Внутренне чутье людей все вернуло на круги своя. Следует признать, что имя Сталина оказалось тесно связано с неистребимым запросом русского человека на строгого, мудрого и справедливого правителя, лидера нации и хозяина земли, будь то «отец народов», герой-заступник, или «царь-батюшка».
Первый секретарь Президиума ЦК Н. Хрущев на закрытом заседании XX съезда КПСС, 25 февраля 1956 года.
Этот чаемый людьми избранник воплощает собой извечный запрос русской души на существование на земле Высшей справедливости, с ее неистребимой тоской о некоем Царстве Божьем на земле, и о Золотом веке. И эта тоска души народа самым парадоксальным образом была увязана с образом «вождя всех времен и народов» Иосифом Сталиным.
Собственно, этот запрос и был тем самым, что подвигло русский народ поверить большевикам и пойти «строить новый мир» добра и справедливости. Интересно, что эту черту русской души воспринимали, как возможную причину грядущих народных волнений даже высшие царские сановники: «Особенно благоприятную почву для социальных потрясений представляет, конечно, Россия, где народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма»[8].
Подводя итог нашим размышлениям о весьма противоречивой роли Сталина в духовной истории нашей страны, следует оставаться в русле нашей христианской традиции и помнить, что «Церковное предание запрещает нам вершить суд над человеческой душой: глубочайшие тайны сердца ведает только Бог, и лишь на всеобщем Суде, когда все “тайное станет явным”, будет вынесено справедливое суждение, скрепленное Божественным Приговором. В земной жизни никто из человеков не может быть уверен в себе или в ком-нибудь другом, будет ли он осуждён или избежит этого строгого Суда»[9].
«Восточный вопрос»
Вернемся на противоположный полюс того смертельного противостояния. Мы раньше рассматривали вопрос откуда черпалась Гитлером звериная ненависть к еврейской нации, и почему кровь этого народа так мешала воплощению его богоборческих планов. Но, говоря об этом, нельзя забывать, что ненависть «бесноватого фюрера» к русскому народу была не менее яростной, и судьбу нашей стране он готовил страшную.
Адольф Гитлер и его «верные эсэсовцы» – рейхсфюрер СС Г. Гиммлер и генерал войск СС Й. Дитрих, 1941 год.
На месте европейской части России должны возникнуть четыре крупные области, так называемые, Инспектораты: Баден (центр – бывший Киев); Вестфалия (Баку); Саксония (Москва); Голштиния (Ленинград).
Мы ранее уже касались судьбы Москвы в планах Гитлера. Что касается Ленинграда, то именно Гитлеру принадлежала идея удушения этого города голодом через полную блокаду: «Гитлер объявил, что Ленинград не будет браться приступом, он будет просто задушен голодом. Просьбы города о сдаче будут отклоняться, так как мы не должны решать проблему существования населения и его питания»[10].
Иначе и быть не могло, ибо «смерть и ад следовали за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом» (Откр. 6,8).
Это решение было не случайным эпизодом войны, а одним из элементов плана по уничтожению 150 миллионов (3/4) населения СССР. Эта составляющая плана «Ост» была представлена Гитлеру в июле 1941 года помощником Г. Геринга, неким Г. Бакке, уполномоченным штаба «Ольденбург», как «радикальная стратегия голода, направленная против гражданского населения на оккупированных советских землях»[11]. В ноябре 1941 года Геринг делился с итальянским министром иностранных дел графом Г. Чиано своей радостью по поводу наступающей реализации задуманного: «По нашим планам в этом году в России умрет от голода от 20 до 30 миллионов человек»[12].
Весна в блокадном Ленинграде. Апрель, 1942 год.
Сейчас полезно напомнить некоторым нашим нынешним «друзьям» из бывшего СССР и соцлагеря Восточной Европы, что по плану «Ост» им «предлагалось» переместиться на постоянное место жительства в Западную Сибирь, Южную Америку и Африку. Отселить предполагалось около 51 миллиона человек. Из них – 80-85% населения Польши, 65% – Западной Украины, 75% – Белоруссии, также значительную часть населения Латвии, Литвы и Эстонии, и около 3,5 млн. чехов.
Как мы писали ранее, эти дьявольские задумки вовсе небыли неким идеологическим и политическим экспромтом Гитлера. Следует учесть, что у него были хорошие учителя в «фатерланде». Явление в мир Гитлера давно вызревало в недрах тевтонского духа и Германского менталитета.
Так, например, известен «меморандум Ганса фон Зекта» 1920 года, в то время командующего сухопутными войсками, текст которого, очень напоминает строки «Майн кампф». Приведем лишь небольшой отрывок, также для отрезвления наших нынешних «друзей» из Восточной Европы: «Эта будущая война, возможно, будет стоить нам одного миллиона солдат... Но что значат эти потери по сравнению с возможностью изгнания 20 миллионов человек, среди которых много таких подонков, как евреи, поляки, мазуры [потомки польских переселенцев в Пруссии – прим. Ред.], литовцы, латыши, эстонцы и др.? У нас есть силы сделать это...» [13].
Ложь блицкрига
Итак, патологическая ненависть Гитлера к еврейскому народу привела к уничтожению шести миллионов евреев. Но, с не менее агрессивной яростью фюрер реагировал и на русский мир. Может показаться странным, но именно эти два народа были восприняты руководством Третьего рейха, как главное препятствие в реализации своих сатанинских планов.
На первый взгляд, этот союз народов, избранных в качестве объектов непреодолимой ненависти, носит явно парадоксальный характер. Потому в современных исследованиях он воспринимается не иначе, как некий псевдонаучный казус: «русофобия, как и антисемитизм, в отличие от большинства других национальных фобий, выступает здесь как цельная идеология, то есть как особый комплекс идей и концепций, имеющий свою структуру, систему понятий, историю генезиса и развития, а также свои типичные проявления»[14].
Так или иначе, но именно Россия и русский народ оказался непреодолимым препятствием, так мешающим Гитлеру осуществить долгожданный поворот «шарнира времени». Однако эти сокровенные планы магического переустройства мира знали лишь в ближайшем окружении фюрера. Для всех остальных, «непосвященных» предлагалась расовая теория, объясняющая и оправдывающая необходимость порабощения и уничтожения восточных «недочеловеков».
Шла массовая кампания по обработке населения Германии в духе этого учения. С началом Восточной кампании в ходу были, например, такие «научные» разъяснения, кто такие русские, как то было изложено в брошюре Главного управления СС: «Недочеловек, являющийся на первый взгляд подобным нам биологическим явлением природы с руками, ногами и каким-то мозгом, глазами и ртом, представляет собой на самом деле тварь, внешне похожую на человека, но стоящую в духовном отношении на одной ступени с животными»[15]. Вот так, не больше и не меньше. И эта брошюра, одобренная лично Гитлером, была издана тиражом почти 4 миллиона экземпляров на языках 15 народов.
Столь очевидная патология подобных утверждений имела вполне объяснимую практическую необходимость. Решалась неотложная задача – идеологически подготовить и закалить армию и народ для решительного и духовно мотивированного безжалостного «похода на Восток». «На одной стороне стоит национал-социализм: идеология, основанная на ценностях нашей германской, нордической крови. Это счастливый, прекрасный мир, наполненный культурой, каким и является Германия. На другой стороне стоит 180-миллионный народ, смесь рас и народов, чьи имена непроизносимы и чья физическая сущность такова, что единственное, что с ними можно сделать – это расстреливать этих животных без всякой жалости и милосердия»[16].
План «Ост» в действии. Русские дети в концлагере.
Такое оболванивание людей, и агрессивная пропаганда шли полным ходом. «Известно, что такое славяне, – вдохновенно вещал Гиммлер, – славянин никогда не был способен сконструировать что-либо»[17]. Конечно же такие эпатажные идеологические фантазии могли просуществовать весьма незначительный отрезок времени. Да и в целом они были рассчитаны на людей, как говорится, «не отягощенных иудейской химерой интеллекта».
Поэтому отрезвление пришло весьма скоро. Через кровавые сражения, и испытания страшных потерь, ложь о «недочеловеках» и «животных» стала быстро улетучиваться из голов «истинных человеков». Уже к 1942 году в информационных сводках о внутриполитических настроениях в Германии отмечалось, «что в немецком обществе стали появляться суждения, что народ, чувствует, что стал жертвой определенных политических махинаций. Большое количество современного оружия у русских, его тактико-технические характеристики и наличие крупной промышленности произвели обескураживающее впечатление на немцев и разрушили аргументы нацистской пропаганды, превратно представивших им сущность страны русских – Советского Союза»[18].
(Продолжение следует)
[1] Поспеловский Д.В. Митрополит Сергий и расколы справа // Вестник РХД. 1990. № 158. С. 75.
[2] О встрече И.В. Сталина с руководителями Русской православной церкви 4 сентября 1943 г.// Атеистические чтения. М., 1990. №19. С. 55.
[3] Левитин-Краснов А.Э. Рук Твоих жар. (1941-1956). Тель-Авив, «Круг», 1979. С. 234. Этот эпизод упоминает и Солженицын А.И.
[4] Семенов Ю.С. Семнадцать мгновений весны. М., «Вече», 2007. С. 411.
[5] Из интервью К.Г. Юнга американскому журналисту в 1938 году...
[6] Клименко А.Н. Влияние идеи «Москва – Третий Рим» на Российскую геополитику XIX–XX вв. М., 2014. С.111.
[7] Яковлев А.Н. Омут памяти. М., «Вагриус», 2001. С. 213.
[8] Из меморандума Министра Внутренних дел П.Н. Дурново на имя Николая II в феврале 1914 года. Цит. по: Искендеров А.А. Закат империи. М., 2001. С. 490.
[9] Регельсон Л.Л. Церковь и сталинизм // Просветитель. Вестник духовного просвещения. № 2-3. М., 1995. С. 157.
[10] Domarus М.В. Hitler: Speeches and Proclamations 1932–1945. «Elsevier Science». 1988. P. 1775.
[11] «Ольденбург» // Великая Отечественная война, 1941–1945. / Под ред. М.М. Козлова. М., «Советская энциклопедия», 1985. С. 511.
[12] Германская экспансия в Центральной и Восточной Европе / Под ред. Королюк В.Д. М., 1965. С. 273.
[13] Сект, Ханс фон, немецкий генерал-полковник, командующий сухопутными войсками Рейхсвера. Цит. по: Горлов С.А. Совершенно секретно: Москва-Берлин. 1920-1933. Военно-политические отношения между СССР и Германией. М., 1999. С. 37.
[14] Неменский О.Б. Русофобия как идеология // Вопросы национализма. М., № 13, 2013.
[15] «Der Untermensch». Berlin, 1942. Ред. Бергер, Готтлоб, генерал СС. Цит. по: Ерин М.Е. Советские военнопленные в нацистской Германии 1941-1945 гг. Ярославль, ЯрГУ, 2005.
[16] Гиммлер Г. Речь перед командованием Группы армий СС «Север» перед началом операции «Барбаросса». Цит. по: Stein H. George. The Waffen SS: Hitler's Elite Guard at War, 1939-1945. Ithaca (N.Y.): Cornell University Press, 1984. P. 126.
[17] Document 1919-PS: Speech by Himmler on the occasion of the SS Group leader meeting Posen, 4 October 1943. P. 118. Цит. по: Родионов, Владимир, историк. Идеологические истоки расовой дискриминации славян в Третьем рейхе. http://actualhistory.ru/race_theory_origins
[18] Из доклада Начальника полиции безопасности и СД, III управления. Берлин, 15.04.1943 г. Перевод Якушевского А. Журнал «Источник. Документы русской истории», N3, 1995 г.
1. Вот уже и Сталин назван Удерживающим...
По поводу искупительной миссии Царя Мученика Николая ΙΙ серьезную общецерковную богословскую дискуссию. Чтобы убрать из дискусрса всяческие ярлыки, навешиваемые на православных патритов и монархистов.
По поводу советского периода в истории России и в этой связи - понятия "Удерживающего" также требуется полноценная церковно-богословская дискуссия.
Также по поводу роли Сталина в истории России - чтобы разобраться наконец с таким явлением, как "православный сталинизм" и дать ему церковную взвешенную оценку.
Иначе фразы о миссии Удерживающего, возложенной свыше на Иосифа Джугашвилли звучат из уст митрополита по меньшей мере соблазнительно.