Время для обновления основ познания настало!

Современная наука, созданная романо-германскими народами в рамках католического, а затем и протестантского богословия, дистанцировалась от православия. Это наука не личности, стремящейся к обожению, а наука падшей человеческой природы.

И.А. Непомнящих

    Двенадцать лет тому назад отошёл ко Господу Игорь Анатольевич Непомнящих, а выраженные в его публикациях и комментариях на портале Русской народной линии мысли обретают в нынешних условиях особую значимость. Политика импортозамещения, активно проводимая Россией в течение предыдущих лет в сфере материального производства, сегодня должна стать определяющей и в областях, формирующих само мировоззрение, т.е. в науке и образовании. Причём, речь идёт не столько об изменении здесь сугубо организационных форм, заимствованных у Запада, хотя и эта сторона проблемы требует внимания, сколько об основах познания, формирующих само мировосприятие, – краеугольный камень фундамента любой цивилизации.

    Осознанность противостояния цивилизации Запада самобытной Русской цивилизации, более того, их несовместимости, до настоящего времени выражалась в многочисленных авторских трактатах, в дискуссиях, организуемых на самых разных уровнях. С появлением и развитием идеи глобализации это противостояние не могло не обостриться, а в настоящий момент достигло кульминации. И в этих условиях предельно «узким» местом становится не что иное, нежели сфера познания, основы которой всё ещё воспринимаются широкой общественностью как общие для обеих цивилизаций. Сейчас не время обсуждать исторические предпосылки долговременного врастания элементов познавательной сферы, заимствованных у Запада, в самобытную Русскую цивилизацию. Пора дискуссий миновала – пришло время восстановить суверенность отечественной науки, и вклад И.А. Непомнящих должен найти достойное место в этом благотворном процессе. Он был убеждён, что культивируемая Западом антропоцентричность нынешней фундаментальной науки, является её неустранимым пороком, противопоставить которому можно лишь христоцентричность православной науки, за создание которой он боролся до последнего дня своей земной жизни. Основания для такой убеждённости даёт сама многовековая история развития христианства.

   Как известно, в христологическом догмате Халкидонского собора (451 г.) провозглашалось исповедание обладавшего двумя природами Иисуса Христа, в одном Лице, одной Ипостаси, и это означало тождество Божественной Ипостаси (Логоса) с Ипостасью Богочеловека. При этом определение «в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого» выражало непостижимость для человеческого разума тайны Боговоплощения. Конечно, в самόм догмате отразились прежде всего результаты злободневной на то время борьбы с преуменьшавшей божественную природу Иисуса Христа несторианской ересью, и монофизитской, отрицавшей Его человеческую природу. Тем не менее догмат этот остался неотъемлемой составляющей Священного Предания, представляя собой отправную точку прямого пути познания в христианском мире. 

     Однако, как показало дальнейшее, Отцы Римской Церкви этим не воспользовались, –  прельщения разума породили их убеждённость в том, что Божественная сущность, о которой в Халкидонском догмате вообще не упоминалось, может открываться человеку в естественных понятиях, то есть быть выраженной сугубо рациональными средствами. Именно это со временем привело к созданию целиком формализованного понятийного аппарата, к схоластическому богословию (теологии). Но ведь эта единая сущность относилась и к самомý Иисусу Христу, обладавшему не только Божественной, но и человеческой природой. И для рядового сына Римской Церкви, далёкого от схоластических споров, сам Иисус Христос, именно в своём человеческом обличье, оказался единственным глубоко воспринимаемым всеми чувствами центром, с Его переживаниями и страданиями на протяжении земной жизни. Так что в эпоху Средневековья исторической идеей католического Запада, безусловно, являлся христоцентризм, который на богословском уровне оставался в пределах логико-понятийной системы, пронизанной схоластикой, воплощаясь в диспутах на кафедрах создаваемых в эти века университетов, а в массе верующих – в их отношениях с Иисусом Христом в Его человеческой природе.

  Однако уже в XII веке здесь возникла тенденция к раздвоению веры и знания, которая со временем оформилась в теорию «двух истин»: истина знания, доступная человеческому разуму («ratio»), становится независимой от истины веры, сохраняющей      свою мистическую природу.  Вследствие этого жаждущий действия разум обрёл, наконец, желанную свободу. Безуспешные поиски им Бога очень скоро вытеснились гораздо более результативными попытками постичь закономерности и связи в самóм мире, сравнительно легко поддающиеся логико-понятийному анализу в присутствии абсолютно бесстрастных свидетельств измерений. По существу, признание равноправия обеих истин стало констатацией возникновения двоеверия, что, естественно, вело к ослаблению позиций христоцентризма в общественном сознании.  Существенный вклад в этот процесс внесла эпоха европейского Возрождения, причём, закономерным этапом её развития оказался именно антропоцентризм, когда человек наиболее полно ощутил своё особое положение, что предельно ясно выражено в трактате Пико делла Мирандолы «О достоинстве человека»: «Только человеку дал Отец семена и зародыши, которые смогут развиваться по-всякому. Каков будет за ними уход, такие они принесут цветы и плоды. Посеет он семена растений, вырастет существо чисто растительной жизни; будет давать волю инстинктам чувственности, одичает и станет, как животное. Последует он за разумом, вырастет их него небесное существо. Начнёт развивать свои духовные силы, станет ангелом и сыном Божиим!»

   Необратимым вытеснение христоцентризма в западном христианстве антропоцентризмом стало с началом Реформации. Нельзя не обратить также внимания и на то, что в эпоху Просвещения соизмеримость божественного с человеческим осуществила западноевропейская философия, –  именно к этому сводился «жизненный дух» Фр. Бэкона, «мыслящий дух» Декарта, «абсолютный дух» Беркли, «субъективный дух» Гегеля. А бурное развитие предпринимательства и амбициозное буржуазное самодовольство; замечательные социальные утопии – от Кампанеллы до Маркса и зыбкая твердь рыночной экономики; экспансия атеизма в системе просвещения и модернизм в искусстве – всё это тело и дух идеи антропоцентризма, кульминацией которой становится полное вытеснение веры в Богочеловека верой в человекобога.

  Такой достаточно подробный исторический экскурс был предпринят исключительно для констатации того, что антропоцентричность науки в странах Запада является не только вполне закономерной – иной она просто не может быть. Между тем, для характеристики прямого пути познания, пройденного христианским Востоком, ни на шаг не отклонившимся от христоцентризма, этого не потребуется. Здесь отправная точка определялась Символом Веры, принятым первыми Вселенскими Соборами, провозглашавшим веру в Лиц Св. Троицы, чьи внутриипостасные отношения, по мысли Восточных Отцов, сводились к простому и понятному определению: Бог Отец – нерождённый; Сын Божий – рождённый; Дух Святой – исходящий. Места для непознаваемой Божественной сущности здесь просто не было, поэтому определённое Халкидонским догматом исповедание «Сына Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве» и поныне целиком сохраняет свою значимость, а это и есть христоцентризм.  В мистическом опыте Православной Церкви Бог-Троица познаётся в Своих отношениях к тварному, в икономии – в Божественном действии: акте сотворения, промысле, миссии во времени Сына и Св. Духа. В Божественном раздаянии энергия исходит от Отца и сообщается через Сына Святым Духом. Что касается сферы познания, то конечная цель здесь определяется как соединение с Богом – обожение.

   Для перехода к вопросам, непосредственно касающимся проблем нынешней науки, мне придётся предварительно сослаться на свою публикацию, посвящённую светлой памяти И. А. Непомнящих ровно десять лет тому назад. В ней я, в частности, отмечал, что, как ранее выяснилось в начавшемся нашем по переписке диалоге, оборвавшемся по воле Божией, у нас были одни и те же духовные учителя на пути к православному восприятию мира. Общим оказалось наше представление о глубоком кризисе нынешней фундаментальной науки, первопричиной которого служит её изначальная антропоцентричность. Однако, в отличие от убеждения Игоря Анатольевича в необходимости создания православной науки в качестве альтернативы науке католической, я считал тогда достаточным лишь смену в существующей науке создающих её фундамент принципов. В качестве примера я даже привёл один из них – принцип управляемого хаоса; именно он в течение последних лет целиком определяет «научный подход» США к средствам экспансионистской политики по отношению к другим странам в стремлении к мировому господству. Альтернативой ему является вселенский принцип динамического равновесия, выявляемый Восточными Отцами в самих основах мироздания; этому, кстати, посвящена значительная часть упомянутой публикации. А ведь его наличие полностью отвергает существование в нынешней фундаментальной науке всего сонма не только виртуальных, но и вообще всех короткоживущих частиц, поскольку приборы в действительности констатируют не распад частиц, а моменты динамического равновесия, возникающие на пути возникновения устойчивой частицы, существующей в результате такого же равновесия.  Просматривается руководство именно этим принципом и в нынешних действиях России в целях ликвидации попытки нарушить динамическое равновесие, задуманной и спланированной заокеанскими горе-теоретиками в политике.

   Прошедшие с момента упомянутой публикации события, проявившие необратимое возрастание кризиса в мировой науке, привели меня к убеждению в правоте Игоря Анатольевича: строительство нового здания науки не просто необходимо – оно неизбежно, поскольку какая-либо реконструкция существующего монолита невозможна. Свидетельством тому служит непризнание научным Олимпом наличия дальнодействия, выявленного и убедительно доказанного учёными. А ведь именно оно не только выявляет несостоятельность близкодействия, создающего представление нынешней науки о микромире, но и целиком подтверждает Божественное всеприсутствие, притом со строго научной позиции. В связи с изложенным выше считаю уместным поместить ниже приведённый в той же публикации краткий фрагмент фундаментального труда одного из наших общих с И.А. Непомнящих учителей В. Н. Лосского «Боговидение»: «На пороге познания Бога не ищи познания Его сущности, – советует Максим Исповедник, – ум человеческий не способен еӫ постичь; никому неведома она, кроме Бога. Но по возможности глубже рассматривай еӫ свойства, например, Его Вечность, Его Бесконечность, Его Незримость, Его Благость, Его Премудрость, Его Могущество, что созидает тварь, управляет ею и судит ее». [Сотницы (главы) о любви. II, 27].

    Разве это не надёжный фундамент нового здания науки, хотя и закладывался он целых полтора тысячелетия тому назад? Вместе с тем, следует отметить, что строительство такого здания вовсе не предполагает полного отказа от уже имеющихся в науке наработок – речь идёт прежде всего о требующих принципиально нового толкования твёрдо установленных фактах, а также о проблемах, от решения которых верная феноменологическому подходу наука принципиально отказалась. Ведь в одной лишь классической физике накопилось немало тайн. Они остаются в ранее открытых законах природы, чьи формулировки представляют собой всего лишь следствия причин, ожидающих выяснения. Хранят их и нуждающиеся в расшифровке фундаментальные мировые постоянные, размерность которых состоит из основных мер измерения (грамм, сантиметр, секунда) подчас в весьма причудливых сочетаниях (к примеру, размерность элементарного заряда: г^1/2 см^3/2 с^{– 2}).  Да и сама природа упомянутых основных мер измерения тоже тайна. Что уж говорить о всё ещё остающейся за семью печатями первопричине явлений, обеспечивающих нынешние достижения во всех областях – я имею в виду электричество и магнетизм. И ведь без раскрытия этих тайн любая картина мироздания остаётся не просто неполной, но и в прямом смысле ущербной.

    Между тем парадокс сложившейся ситуации в том, что к сегодняшнему дню все перечисленные проблемы (да и не только они) уже решены, о чём я заявляю с полной ответственностью, однако результаты их, готовые к использованию и притом вполне соответствующие обозначенному выше фундаменту, никак не вписываются в естественнонаучную парадигму, в которой пребывает нынешняя наука. Стало быть, им уготована та же судьба, что и результатам работ новосибирских учёных, неоспоримо доказавших существование дальнодействия целых три десятилетия тому назад. Программа действий для ликвидации этого парадокса, а заодно и начала формирования в России действительно суверенной науки и образования, была, на мой взгляд, вполне ясно обозначена И.А. Непомнящих: «проблемой православного образования является разработка основ православного познания мира как возрастания разума в пределах веры, но отнюдь не как ограничения веры в пределах рационализированного рассудка». По моим представлениям, для начала реального её осуществления необходимо создавать сеть соответствующих просветительских (образовательных) центров. Впрочем, вероятно, возможны и иные подходы, главное – необходимы конкретные действия: как известно, под лежачий камень вода не течёт. Я, со своей стороны, готов в пределах своих знаний и возможностей, принять в них участие.

   Нельзя не отметить, что начало пути, обозначенного И.А. Непомнящих, обнаруживается ещё в середине XIX века в работах И.В. Киреевского и А.С. Хомякова, выдвинувших идею адекватного «верующему мышлению» цельного знания. Фактически это было формирование долгосрочного социального заказа, необходимость которого предельно кратко выразил Ф.И. Тютчев в стихотворении «Наш век». Поскольку заказ этот так и не был выполнен, мы имеем то, что имеем. Ожидать же, что всё произойдёт само собой, осуществится «сверху», бессмысленно – да и время не ждёт.