Присяга в Российской империи

Русская присяга – ее достоинства, недостатки, история и перспектива

Присяга на верность подданства государю в Российской империи была не просто непременной частью социализации человека, но событием принятия на себя серьезных обязанностей служения государству в лице царя. Текст присяги несколько разнился в зависимости от положения и вероисповедания приносивших её лиц – гражданских, военных или духовенства, православных, мусульман, буддистов и других. Имелись тексты специальных присяг для государственной службы. В результате присяга соответствовала как социальному положению подданного, так и его исповеданию веры. Понимание смысла присяги для современного читателя затруднено архаичностью текста: непривычной сложностью построения фраз, использованием старинных слов. Если человеку неясен текст, то он не может осознанно принять его, брать на себя обязательства. Конечно, нередко человек приносящий присягу исполняется высокого чувства преданности, когда кажется, что смысл ее прозрачен, словно горный хрусталь. Но позже волна чувства опускается, и над ее поверхностью остается туман не до конца понятых фраз, а хрусталь обращается в землистую на вид жеоду, содержащую неизвестно какие кристаллические друзы. Именно поэтому при восстановлении Российской империи потребуется дать текст присяги на языке, приближенном к нашему времени. Кроме того, чтение текста присяги на современном русском языке поможет понять нам, не нуждается ли присяга в исправлении или дополнении. Может, и не нуждается. Но кто знает?

Поэтому далее мы приводим текст присяги на верность подданства сначала в оригинальном варианте, а затем в адаптированном к современному русскому языку. После этого мы проанализируем текст и обсудим, какой может быть присяга в новой Российской империи. Специально используем текст обычной, всенародной присяги, поскольку ее варианты для военнослужащих и лиц иных, помимо православного, исповеданий разнились в деталях при неизменном существе. Для удобства восприятия и сравнения, текст разделяем по смыслу на пункты.

Поскольку текст настоящей работы значителен по объему для статьи и более подходит для формата брошюры, то, не разбивая его на части для публикации, мы предпосылаем ему содержание так, чтобы читателям было удобнее ориентироваться в нем.

Содержание

Часть 1. Всенародная присяга на верность подданства Императору Всероссийскому

(с адаптацией текста присяги к современному русскому языку)

Введение

Текст всенародной присяги на верность подданства

Адаптация присяги к современному русскому языку

Достоинства текста присяги

Генеалогия русской присяги

Часть 2. Недостатки текста присяги и возможность их устранения

Отсутствие положения о правах верноподданного

Положение о правах верноподданного

Отсутствие положения об участии в народном представительстве

Положение об участии в народном представительстве

Часть 3. Присяга в новой Российской империи

Минимализм современной присяги

Каждый присягает по своей вере и закону

Новый текст всенародной присяги для православных лиц и прочих христиан

Присяга для лиц мусульманского вероисповедания

Присяга для лиц иудейского вероисповедания

Светская присяга

Принесение присяги язычниками

Форма присяги на верность службы

Военная присяга Русской Императорской армии (до марта 1917 года)

Вариант военной присяги в новой Российской империи

Часть 4. Присяга духовных лиц Императору Всероссийскому

Практика присяги духовных лиц в Российской империи

Обстоятельства времени и опыт истории

Патриаршая присяга – отклик на коронационную молитву

Заключение

Часть 1. Всенародная присяга на верность подданства Императору Всероссийскому

(с адаптацией текста присяги к современному русскому языку)

Текст всенародной присяги на верность подданства

Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что

1) хощу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору [имя и отчество], Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику (именуя Его, когда Он уже известен, или же не именуя, когда Император не имеет еще детей мужеского пола) верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови,

2) и все к высокому его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять,

3) и при том по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может;

4) о ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися,

5) и всякую вверенную тайность крепко хранить буду,

6) и поверенный и положенный на мне чин, как по сей (генеральной), так и по особливой, определенной и от времени до времени Его Императорского Величества именем от предуставленных надо мною начальников определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять,

7) и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать,

8) и таким образом весть и поступать, как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть и надлежит, и как я пред Богом и Судом Его страшным в том всегда ответ дать могу; как сущее мне Господь Бог душевно и телесно да поможет.

В заключение же сей моей клятвы целую Слова [то есть Евангелие] и Крест Спасителя моего. Аминь.

Адаптация присяги к современному русскому языку

Я, нижеименованный, обещаю и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что

1) хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору [имя], Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику (называя Его, когда Он уже известен, или же не называя, когда Император не имеет еще детей мужского пола) служить и во всем повиноваться верно и нелицемерно, не щадя свой жизни до последней капли крови,

2) и все права и прерогативы, принадлежащие к верховной власти и силе Его Императорского Величества, узаконенные и впредь узаконяемые, беречь и защищать с наибольшим пониманием, силой и возможностью,

3) и при том до последних своих сил и при любых обстоятельствах стараться помогать всему, что может иметь отношение к верной службе Его Императорскому Величеству и государственной пользе;

4) и как только узнаю об ущербе интересов Его Величества, о вреде и убытке государству, то не только буду об этом заблаговременно сообщать, но и без замедления предотвращать всеми доступными мне средствами и не рассчитывать, что это сделает кто-нибудь другой,

5) и буду крепко сберегать всякую доверенную мне тайну,

6) и доверенный и возложенный на меня чин, как по этой основной присяге, так и по присяге особенной, даваемой на определенный срок для действий от имени Его Императорского Величества, и инструкции, регламенты, указы поставленных надо мною начальников, выполнять надлежащим образом и по своей совести,

7) и не использовать свою должность, не нарушать присягу для корысти своей, родственников, знакомых, для отношений дружбы и вражды,

8) и вести себя и поступать благопристойно, как надлежит верному подданному Его Императорского Величества, и с пониманием, что за поступки свои я пред Богом и Судом Его страшным в том всегда ответ дать могу; и пусть Господь Бог поможет мне душевно и телесно.

В заключение же этой моей клятвы целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь.

Достоинства текста присяги

Обращает на себя внимание неоднократная апелляция к Божественному авторитету для цементирования обязательств присяги. Религиозный аспект присяги важен не сам по себе в качестве некоей духовной гарантии прочности клятвы (как звучит народная пословица, «кто Богу не грешен, царю не виноват»), но и в контексте правовых отношений между личностью и государством, устанавливаемых присягой. По монархической концепции служения каждого подданного царю человек наделяется в государстве тем или иным объемом гражданских прав для исполнения принимаемых им на себя обязанностей. Чем больше обязанностей, тем больше прав. Собственно, чтение текста присяги является принятием перечисленных в ней обязанностей. Это своего рода личный договор между подданным и государем, по которому первая сторона принимает на себя обязанности, и, как следствие, наделяется правами, необходимыми для их исполнения, а вторая сторона, принимая присягу, дальнейшими действиями, т.е. устройством на службу, снабжает присягнувшего средствами для применения прав к выполнению обязанностей. Никаких прав самих по себе здесь нет, они существуют как производные от обязанностей. Эти отношения М.Н. Катков и называл «русской конституцией». По его замечанию, «у нас есть нечто лучшее, чем права: у нас есть обязанности». Для либеральной публики это звучит дикостью или бредом, но лишь по непониманию смысла этого изречения. А смысл такой, чтобы подданный мог сказать:

– У меня есть не пустые права, неизвестно чем подкрепленные, обеспеченные слабо, права, которые государство может в любой момент ограничить или отобрать. Нет, у меня есть обязанности, неразделимые с правами. Пусть мои права пока не так хорошо прописаны, но это все те, права, которые потребны для исполнения мною своих обязанностей. И государь не может отобрать у меня этих прав, потому что при таком действии тут же откажется от моих обязательств.

Собственно, права потому и не указаны в присяге, что это являются выводом из обязанностей. Это, разумеется, не значит, что законодательство не должно описывать этих прав, напротив, они перечислены в Своде основных законов Российской империи (далее – Основные законы), но нет смысла перечислять их именно в присяге.

Из присяги следуют права, необходимые и достаточные для исполнения принятых на себя обязанностей. Это позиция нравственно-религиозного соотношения прав и обязанностей. Так и Господь, не наделяет нас правами, но предлагает обязанности. И мы в церкви чистой душой пользуемся правами не для реализации своих интересов, но для выполнения обязанностей, взятых на себя перед лицом Всевышнего. Здесь мы близко подходим к пониманию природы монархии как устройства человеческой жизни, отражающего порядок религиозного отношения к миру. Посему государь и считается выразителем религиозно-нравственного идеала нации. Господь помазует государя не для устроения царства Божьего на земле, но для устроения государственной жизни по принципам небесной жизни. Посему и присяга так бережно относится как к обязательствам перед государем, так и к авторитету Божьего слова (обязанностям перед Богом).

В отличие от этого в демократиях гражданские права считаются принадлежащими индивидуму просто по факту его существования, а для реализации прав приходится брать на себя некоторые обязанности. Понятно, что при таком подходе личность будет стараться реализовать поболее прав, взяв себе поменее обязанностей. Это вполне материальная эгоистическая концепция, которая приводит демократические государства к популистской политике и развращению народа до уровня завистливых жалобщиков и доносителей. Как следствие, затем происходит падение эффективности управления, и государство для компенсации этого стремится к противодействию – оно ограничивает гражданские права и принуждает к выполнению обязанностей. Это приводит к формированию тоталитарных режимов. Вообще, как скупость есть реакция на предыдущую расточительность, так и тоталитаризм – последствие популизма. Никакая бутылка из ящика не пьется дольше, чем последняя.

Генеалогия русской присяги

Л.А. Тихомиров во втором томе «Монархической государственности» дает замечательную характеристику форме присяги, данную Петром Великим – монархом ума противоречивого, но исполненного ясного чувства своей личной связи с подданными: «Формула эта (присяги – А.С.) ни в каком законодательстве не имеет ничего высшего по глубине монархического сознания. В этом замечательном документе безусловная подчиненность подданного превращается в его нравственное причастие власти Государя». Однако тот же самый государь начал сооружение машины абсолютизма в России на западный манер, при котором это нравственное участие во власти государя нивелировалось требованием безусловного подчинения и автоматического исполнения обязательств. Как же уживались в Петре эти разнородные начала духовно-нравственного самодержавия и рационально-иерархического абсолютизма?

Присяга на верность подданства и на верность службы при Петре I и последующих государях создавалась не из пустого места и чужеродных переводов, но из богатого опыта крестоцеловальных записей средневековой Руси. После Смутного времени при первых Романовых на волне общего народного понимания важности верной службы для мирного существования государства крестоцеловальные записи достигли своего расцвета. Большое сходство с военной присягой Российской империи можно найти в тексте «Записи, разосланной от Московского Земского Совета во все Российские города, для приведения по оной всякого чина и звания людей к присяге в верности избранному на Всероссийский престол Государем Михаилу Феодоровичу», составленной в феврале 1613 года. А после принятия Соборного уложения 1649 года, где, в частности, была указано об ответственности жизнью за умышление на здоровье государя (гл. 2, ст. 1), за поддержание контактов с иностранными недругами русского государя с целью свержения законного государя (гл.2, ст. 2), за не извещение царя или власти о готовящемся заговоре или умышлении на государя (гл. 2, ст. 18, 19), за тайный переход через границу с умыслом против власти (гл. 6, ст. 3,4), была составлена присяга на верность Государю. В 1653 г. к этой присяге были добавлены «приписи» для различных чинов с уточнением их обязанностей. Таким, образом, основное содержание присяги выкристаллизовалось в потоке русской истории и отполировалось живым общением царя с народом, с земскими людьми. В рамках настоящей статьи мы не можем вести анализ всех текстов крестоцеловальных записей и присяги, но один из них, весьма характерный следует привести. В 1630 году была составлена «Запись целовальная Посольского приказа» для дьяков и подъячих. Ее значение усиливается ролью посольского приказа в жизни России 17 столетия в период напряженной дипломатической и военной борьбы с врагами, привыкшими к ослабевшей в Смуту Москве, борьбы за международное признание новой династии. Приведем сравнение «Записи» с текстом всенародной присяги на верность подданства (табл. 1).

Таблица 1. Сравнение текстов Всенародной присяги на верность подданства Императору Всероссийскому и Записи целовальной дьяков и и подъячих Посольского приказа Царю и Великому князю Михаилу Феодоровичу

Всенародная присяга на верность подданства (до 1917 г.)	Запись целовальная Посольского приказа (1630 г.)
Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что	Яз, имярек, целую святый и животворящий крест Господень
1) хощу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору [имя и отчество], Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику (именуя Его, когда Он уже известен, или же не именуя, когда Император не имеет еще детей мужеского пола) верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови	великому государю своему царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии Самодержцу и государыне царице и великой княгине Евдокее Лукьяновне и их государским детем благоверному царевичю князю Алексею Михайловичю… на том служити мне им, государем своим, и прямити и добра хотети во всем вправду безо всякие хитрости до своей смерти, а лиха мне им, государем своим, ни в чем не хотети и хитрости не которые не чинити не делати и не мыслити о том ни которым делы
2) и все к высокому его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять	и с его государевыми недруги не знатися и без ево государева указу ни о каких делех грамотками и словом и никаким письмом не ссылатися, а делати во всем вправду по сему крестному целованью
3) и при том по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может	и во всем в государеве казне искати прибыли
4) о ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися	и во всем их государского здоровья ото всякого лиха оберегати по сему целованью. А где услышу или сведаю на государя своего… скоп или заговор или иной какой злой умысел и мне на тех людей про то сказывати ему государю или ево государевым бояром и ближним людем вправду, а никак того не утаити и напрасно ни на кого ничего не затеять
5) и всякую вверенную тайность крепко хранить буду	а что мне, имярек, по ево государеву цареву… указу велено быти у его государских дел в подьячих и мне, будучи у ево государевых посольских и тайных всяких дел, никому не сказывати… а которые их государевы посольские и тайные дела приказаны будути или у кого услышу или увижу, и мне про то потому ж никому ничего не сказывати и не проносити
6) и поверенный и положенный на мне чин, как по сей (генеральной), так и по особливой, определенной и от времени до времени Его Императорского Величества именем от предуставленных надо мною начальников определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять	Так ж мне, имярек, в судных и во всяких росправных делах ведати правду и другу не дружити, а недругу ни в чем не ставити и собою ничего не затевати
7) и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать	и не проносити и ево государевою казною ни с кем не ссужатися и самому не корыставатица и в приходу и в росходу деньги и всякие доходы писати вправду без убавки и без прибавки, а лишка в росход ничево не приписывать
8) и таким образом весть и поступать, как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть и надлежит, и как я пред Богом и Судом Его страшным в том всегда ответ дать могу; как сущее мне Господь Бог душевно и телесно да поможет	А где велит государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии быти мне, имярек, на своей государеве службе и мне потому ж ему государю своему служити и прямити и добра хотети во всем вправду безо всякие хитрости и без ево государева указу ни о которых делех ни с кем не ссылатись и к воровству ни к которому не приставати ни которыми делы, и не изменити в Крым и в Литву и в немцы и в иные ни в которые государства не отьехати
В заключение же сей моей клятвы целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь	Яз, имярек, целую сей святый и животворящий крест Господень на том на всем как в сей записи написано по тому мне и делати во всем вправду и до скончины своего живота по сему крестному целованью

Как видно из приведенной таблицы, в разных формулировках присяга и крестоцеловальная запись имеют сходное содержание, и Петру I было откуда напитаться духом православного самодержавия. Нам скорее следует поблагодарить его не за авторство присяги, а за то, что он удержал в ней сокровища, которые копились трудами нашего национального государственного строительства. Поблагодарить за то, что сооружая абсолютизм в России, он сохранил ту духовную связь царя с народом, которая и придает силу настоящей монархии. Эта двойственность нашей национальной традиции и бюрократической сухости абсолютизма пронизывает историю России в императорский период и до сих пор сказывается на восприятии главы государства народом, порождая или, скорее воспроизводя смешанный характер легитимности власти.

Часть 2. Недостатки текста присяги и возможность их устранения

Отсутствие положения о правах верноподданного

При всех достоинствах текста всенародная присяга не избежала и некоторых недостатков, которые были обусловлены сначала с неразвитостью юридического сознания на Руси, а затем абсолютизмом, не располагавшим к их устранению.

Первый недостаток связан с отсутствием вообще какого-либо упоминания о правах, приобретаемых подданными в связи с принятием на себя столь хорошо описанных обязательств. Несмотря на то, что описание этих прав излишне для присяги, указать на них было бы полезно, чтобы у присягающего появилось полное чувство возникающего договора между ним и государем и потому больше мотивации к исполнению обязанностей. Приобретение прав делает обязанности осмысленными и таким образом добавляет сознательную убежденность к чувству верности. В отличие от этого демократический принцип дарования прав не порождает необходимости соблюдать обязательства, потому что здесь на психологическом уровне награда предшествует труду. Как и всякий дар, приобретение прав может сопровождаться добровольной благодарностью, а не обязанностью повиновения.

Вопрос прав подданных для монархии не менее важен, чем для республики. Л.А. Тихомиров отмечает, насколько для христианской монархии важно учитывать естественные права подданных. В «Монархической государственности» он пишет: «Признавая источником Верховной власти божественную делегацию, мы неизбежно признаем обязательным уважение к тем обязанностям, которые возложены на человека Божественной Волей. Но эти обязанности дают личности право на все, необходимое для исполнения их. Такое право личности для Верховной власти, основанной на делегации Бога, не подлежит никакому посягательству. Оно является "естественным" правом личности, правом, обусловленным не каким-нибудь юридическим законом, но природой связи человека с Богом… у самого монарха его Верховная власть составляет не право, а обязанность, в силу которой он имеет верховные права. Духовная близость, родственность личности подданного с монархической Верховной властью, проявляется в требовании от него содействия Верховной власти».

Мы можем видеть, что с 1906 г., после Манифеста Николая II «Об усовершенствовании государственного порядка» и реформы законодательства, в Основных законах появляется раздел, посвященный правам и обязанностям подданных (глава 8, статьи 69-83), но он словно оторван от присяги. В этом разделе в двух статьях скупо сказано об обязанностях в смысле простого повиновения, уплаты налогов и отбывания повинностей. В остальных статьях (72-83) говорится о гражданских правах подданных без установления их отношения к обязанностям. То есть законодатель не мог прописать демократического принципа (права первичны, а обязанности возникают в результате получения гражданских прав), но одновременно не стал упоминать и монархического принципа (обязанности первичны, а права даруются для исполнения гражданских обязанностей). В результате статьи закона зависли в неопределенности. Политическая неопределенность всегда толкуется в свою пользу противниками власти и развязывает им руки, одновременно парализуя волю правящего слоя. Из этого ясно, что данная глава не уточнила договора между подданным и государем или государством и была вызвана политической необходимостью – исканием политических свобод и зудом парламентаризма в начале ХХ столетия. Это результат разумного желания свобод без разумной связи с обязанностями.

Положение о правах верноподданного

В краткой присяге не следует перечислять все права, сообщаемые поданному при принятии им на себя обязанностей, по трем причинам. Во-первых, объем и содержание принимаемых присягающим на себя обязательств таков, что для их исполнения требуется предоставить немало гражданских, в том числе политических прав, и перечисление их увеличило бы объем присяги до тех размеров, когда ее содержание и в памяти не удержится, и в сознании не поместится, т.е. мы потеряем в прочности понимания присяги; во-вторых, присяга по своей сущности является обязательством действовать определенным образом, т.е. в ней должны быть прописаны именно обязанности; в-третьих, в жизни государства постоянно происходят изменения, которые со временем приводят к возникновению новых гарантированных прав и изменению прежних. Так, право на образование стало всеобщим гарантированным правом в России в начале ХХ века. Право на переход от одного помещика к другому сначала было отнято при Борисе Годунове, а после отмены крепостного права потеряло смысл. Сейчас право на жизнь гарантируется всем без исключения, даже самым бесчеловечным преступникам. Понятно, что в прошлом это было не так, и в будущем тоже может измениться. Примеров можно привести множество, но это не избавляет нас от необходимости каким-либо образом указать на возникающие у присягающего права. Решением этой трудности может быть введение в текст присяги после описания обязанностей положения о том, что присягающему одновременно даются права для исполнения этих обязанностей, что пользование этими правами не должно быть произвольным, но ограничивается теми правилами, которые устанавливает каждый вид государственной службы в виде нормативных документов (регламентов, уставов и т.д.). С одной стороны, подданный может использовать все права, необходимые и достаточные для исполнения обязанности, с другой, – нормативные документы службы ограничивают его волю во избежание осознанного или случайного злоупотребления правами. Во всяком случае, если человек выйдет за пределы прописанных ему законом прав, но достигнет положительного результата, то крайним судьей этого нарушения является все-таки не бездушный закон, но государь, которому точно так же сообщаются права для исполнения обязанностей, возложенных на него Божественной волей.

Таким образом, отсутствие ссылки на приобретение прав является слабым местом присяги. Поэтому будет правильным после перечисления обязанностей ввести в текст положение о приобретаемых правах. А затем логично продолжить текст обещанием честного исполнения обязательств и пользования правами. Последующее положение о бескорыстном исполнении обязанностей редактируется добавлением тезиса о бескорыстном пользовании правами. Эти дополнения, на наш взгляд, придадут присяге завершенность, вид соглашения между подданным, принимающим на себя обязанность верной службы, и государем, предоставляющим необходимые для этой службы права. Всякий человек, приносящий присягу, будет понимать, что он не только берет на себя бремя служения, но и приобретает некоторые преимущества, как в виде получаемых прав, так и возможных наград за усердную службу. Эти соображения доступны пониманию даже атеистического подданного. Присяга становится разумной и завершенной.

При этом для верующего человека присяга имеет более глубокий смысл завета с царем перед Богом, когда служба государю поднимается до уровня нравственно-религиозной обязанности, а награда за беспорочную службу воспоследует не только от царя земного, но и от Царя Небесного. Верный подданный становится в своем большем или меньшем деле сопричастным служению православного государя – царственного выразителя религиозно-нравственного идеала нации. В таком понимании присяги открывается смысл выражения «Царю повиноваться за совесть сам Бог повелевает».

Итак, в текст присяги в новой Российской империи будет введено положение о приобретении верным подданным гражданских прав: «Клянусь честно и по совести пользоваться правами, предоставленными мне для исполнения принимаемых на себя обязательств». Глава 8 Основных законов при этом также подвергнется редакции с описанием обязанностей и указанием, что для исполнения обязанностей верного подданного в Российской империи предоставляются общие гражданские права и специальные права по роду службы. Специальные права устанавливаются особыми для службы законами. Права же гражданские суть следующие… Далее последует перечисление прав гражданина монархии и верного подданного государя.

Отсутствие положения об участии в народном представительстве

Другой недостаток всенародной присяги вытекает из предыдущего. Как замечал Л.А. Тихомиров, «чтобы политические права граждан монархии даже по признании законом не остались пустым звуком, необходима та управительная система, которая вводит граждан монархии в состав управительного механизма». В самодержавной монархии такой механизм власти основан на сочетании деятельности профессиональных чиновников и народного представительства, имеющего живую связь со всеми народными силами. Такое представительство созывается не по партийному признаку, но из наиболее опытных и авторитетных лиц от различных социальных и профессиональных групп населения. Функциями этого представительства, которое в нашей истории именовалось Земским собором, является подготовка законодательных предложений, контроль над действиями бюрократического слоя и достижение согласия по жизненно важным государственным вопросам, требующим напряжения всех сил нации. Описание механизма работы народного представительства в самом общем виде логично дать в Основных законах, подробные правила деятельности – в специальном законе. В присягу же сдедует включить упоминание о возможности участия в народном представительстве в качестве признания заслуг перед Престолом и Отечеством.

Положение об участии в народном представительстве

Мы сможем определить данное положение об участии в народном представительстве, если будем помнить об особенностях представления интересов и нужд подданных в самодержавной монархии. Основное его предназначение – быть живым органом царско-народного общения. Как обычная беседа между людьми может коснуться любого вопроса, так народ с государем могут обсуждать любые вопросы, важные для настоящего и будущего нации. Это не только дела законодательства, но и вопросы эффективности работы государственного аппарата, народной нравственности, усилий по достижению крупных государственных задач, требующих перераспределения инвестиций по важнейшим направлениям, налогообложения, каких-либо ограничений производства и потребления. При этом при самодержавной монархии народное представительство имеет:

а) совещательное значение;

б) зависимый от государя характер (созывается личной волей государя);

в) сила мнений измеряется не по количеству голосов, а по численности социальных групп, известной по статистическим данным. Задача – представить все разнообразие мнений социальных групп, в зависимости от разнообразия условий на территории империи;

г) созываются профессионально лучшие и авторитетные в своей среде представители, а не партийные демагоги, популисты, политиканы (в этой системе политические партии не имеют смысла существования);

д) представители сохраняют живую связь со своими социальными группами не через «депутатский кабинет» в регионе и демагогические встречи с электоратом, а через сохранение своей активности в той профессии или общественной деятельности, представлять интересы которой участник царско-народного совещания призван.

Последний из пунктов означает, что народный представитель только часть времени может посвятить работе в общественном совещании и, следовательно, деятельность это органа представительства будет периодичной.

Поступление на государственную службу – дело рутинного признания способностей и автоматической работы государственной машины. Участие в работе Земского Собора – честь, результат признания трудов, талантов и достижений по службе. Поскольку договор на служение поданный заключает с государем, то призыв на Земский собор – дело личного почина царя, и в присяге следует отразить это как возможность:

«Клянусь, если благоугодно будет Его Императорскому Величеству призвать меня к совету и представлению интересов подданных в тех, делах, о которых я имею разумение и опыт, то буду взвешенно и благонравно подавать свое суждение, стремиться к согласию в общественных собраниях и со всем старанием, регулярностью и тщательностью узнавать нужды и мнения представляемых мною людей».

Часть 3. Присяга в новой Российской империи

Минимализм современной присяги

Современные присяги немногословны. Это присяги минимальной лояльности. Духовная основа служения изгнана из текстов, и служба понимается как вид работы. Главное содержание современной присяги – гарантия от насильственного переворота. Например, текст российской воинской присяги состоит их 36 слов (без предлогов и имени присягающего):

«Я, (фамилия, имя, отчество), торжественно присягаю на верность своему Отечеству – Российской Федерации. Клянусь свято соблюдать Конституцию Российской Федерации, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество».

В этих словах вся соль нашего приторного времени. Здесь клятва в верности не какой-либо личности или народу, но абстрактной федерации и бумажному закону. Это клятва безликому суверену. Кому? Никому. В присяге не упоминается об ответственности за ее нарушение, и фраза «свято соблюдать» повисает в воздухе, ибо присягающий не клянется своими святынями, а конституцию полагать «священным писанием» абсурдно. «Свято» употребляется в смысле «нерушимо», т.е. в переносном смысле. Вот уж действительно, когда святость превращается в фигуру речи, невозможно требовать безусловной верности от присягающего, и клятвы его становятся неглубоки, а обязанности иллюзорны. Можно присягать громким голосом, но при этом сама присяга будет невнятно мямлить от том чем клянется присягающий и зачем клянется, и кому. Ни чем, ни зачем, никому… Понятно только, в чем клянется. Да и то – в простом соблюдении законов, которые и без присяги соблюдать надлежит. Присяга потеряла признаки клятвы, дух служения, характер личного договора подданного и суверена, превратившись в пережиток, дань традиции. Она еще наполняет возвышенным чувством юношей, присягающих в войсках, но чувством не осмысленным, смутного сопричастия истории и славе народа.

Самое слово «присяга» в коренном смысле означает подъем человека на новый социальный уровень. «Сягать» прежде в русском языке означало делать прыжок. И, конечно, имперская присяга требовала от подданного подняться, «прыгнуть» на особую духовную высоту. В современной российской присяге, как и во многих других, нет той высоты, и дух служения не касается ее даже кончиками крыльев.

Однако ветры перемен уже заструились над странами и материками, над целой планетой. Мы свидетели начавшейся катастрофы истощения дешевых ресурсов, спада производства, нарушения кооперации в мировой экономической системе. Это катастрофа мира работников и потребителей. В новых суровых временах потребуется напряжение сил ради преодоления кризиса. Напряжение сил потребует самоотречения, подвига, служения. Приближается время героев и тихих подвижников, государей и верных подданных, время новых слов присяги. Посмотрим, какой может быть присяга в новой Российской империи.

Каждый присягает по своей вере и закону

По социологическим данным, на 2021 г. в России среди верующих преобладают христиане, а из последних первые по представительности – православные (табл.2). Следующие по численности группы – мусульмане и атеисты. Остальные верования сравнительно мало распространены в России. В тоже время Россия конфессионально богатая страна. Она исторически встречалась со многими религиозными мирами на своей территории и по границам, вбирая в себя опыт соседей и выстраивая сотрудничество на основе взаимного уважения. Этим духом пропитаны слово сатьи 59 Основных законов: «Каждый присягает по своей вере и закону». И поэтому вполне естественно, что тексты присяги для разных групп населения будут учитывать их отношение к религии, их конфессиональную принадлежность.

Таблица 2. Конфессиональный состав населения России на 2021 г. и варианты присяги

для религиозных групп

Отношение к религии	Доля в населении, %		Вариант присяги
Православные	66	>67	Для христиан
Католики	<1
Протестанты	1
Мусульмане	6	6	Для мусульман
Иудаисты	<1	<1	Для иудаистов
Буддисты	1	3	Для буддистов и язычников
Иные верования	2	3	Для буддистов и язычников
Являюсь верующим, но ни к какой конфессии не принадлежу	4	25*	Светская присяга
Колеблюсь между верой и неверием	6
Неверующие	14
Затруднившиеся с ответом	1

* – в эту категорию мы включили всех лиц, в жизнь которых не построена на моральных требованиях какой-либо религии (живущих без Бога)

Из табл. 2 следует, что вариантом текста присяги для христиан будет согласен с убеждениеями наибольшей части граждан. Этот текст следует признать основным, всенародным. Для других группа населения следует разработать редакции основного текста, и всего таких редакций будет четыре. Для буддистов и язычников мы предполагаем общую форму присяги, поскольку буддизм, изначально отрицавший наличие какого-либо божества, распространяясь, вобрал в себя поклонение местным богам и таким образом приблизился к политеизму.

Новый текст всенародной присяги для православных лиц и прочих христиан

Я, [полное имя], обещаю и клянусь Всемогущим Богом, перед святым Его Евангелием, в том, что:

1) Хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору [имя и отчество], Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику (именуя Его, когда Он уже известен, или же не именуя, когда Император не имеет еще детей мужского пола) служить и во всем повиноваться верно и нелицемерно, не щадя свой жизни до последней капли крови.

2) Все права и прерогативы, принадлежащие к высокой Его Императорского Величества верховной власти и силе, узаконенные и впредь узаконяемые, беречь и защищать с наибольшим пониманием, силой и возможностью.

3) Всегда и в любой ситуации до последних своих сил стараться помогать всему, что может иметь отношение к верной службе Его Императорскому Величествуи государственной пользе. И как только я узнаю об ущербе интересов Его Величества, о вреде и убытке государству, то буду не только об этом заблаговременно сообщать, но и предотвращать всеми доступными мне способами без замедления и не рассчитывать, что это сделает кто-нибудь другой.

4) И буду крепко сберегать всякую доверенную мне тайну.

5) Порученную и возложенную на меня должность, обязанности, правила и вынесенные надлежащим образом распоряжения поставленных надо мною начальников исполнять по совести, разумно, без проволочек и со вниманием к людям, как мне подчиненным, так всем, к которым моя служба относится.

6) И если благоугодно будет Его Императорскому Величеству призвать меня к совету и представлению интересов подданных в тех, делах, о которых я имею разумение и опыт, то буду взвешенно и благонравно подавать свое суждение, стремиться к согласию в общественных собраниях и со всем старанием, регулярностью и тщательностью узнавать нужды и мнения представляемых мною людей.

7) Честно и по совести пользоваться правами, предоставленными мне для исполнения принимаемых на себя обязательств.

8) Не стану использовать свою должность или нарушать присягу для корысти своей, родственников, знакомых, для отношений дружбы или вражды.

9) Клянусь вести себя благопристойно и поступать таким образом, как надлежит верному подданному Его Императорского Величества, чтобы без боязни дать ответ перед Богом и Судом Его страшным; и да пусть Господь Бог мне поможет.

В заключение честной и верной моей клятвы целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь.

Комментарий:

По смыслу своих положений присяга состоит из вступления, девяти пунктов клятвы и заключения. Формула вступления присяги представляет обещание верности перед Богом и святыней веры. Каждый из пунктов разъясняет, в верности кому или чему (государственным интересам и принципам существования монархического государства) клянется присягающий:

лично государю и наследнику
принципу самодержавия (верховной власти государя)
интересам Государя и государства
сохранению государственной тайны
правилам несения государственной службы
правилам работы в народном представительстве
добросовестному пользованию правами
принципу бескорыстной службы
требованиям общепринятой морали и требованиям религии

В заключение присягающий удостоверяет клятву перед святынями веры, вновь, как и во вступлении, обращаясь к образу Господа и замыкая присягу в нерушимое клятвенное кольцо.

Присяга для лиц мусульманского вероисповедания

Ислам признает Единого Бога, Страшный Суд (Киямат), священные книги Ветхого Завета, имеет собственную книгу откровения – Коран. Это дает возможность мусульманину приносить клятву не менее священную для сердца, чем клятва для христиан. Притом изменения текста будут невелики.

Введение:

Я, [полное имя], обещаю и клянусь во имя Аллаха Милостивого и Милосердного, перед преславным Кораном, в том, что:

Пункт 9:

Клянусь вести себя благопристойно и поступать таким образом, как надлежит верному подданному Его Императорского Величества, чтобы без боязни дать ответ перед Аллахом и судом Его в день Киямата; и да пусть Аллах мне поможет.

Заключение:

В заключение честной и верной моей клятвы целую преславный Коран. Амин.

Присяга для лиц иудейского вероисповедания

Иудаизм, не приемля евангельской истории, держится Ветхого Завета (Танаха) и признает перспективу Страшного Суда. Поэтому изменения текста присяги могут быть незначительными.

Введение:

Я, [полное имя], обещаю и клянусь Всемогущим Богом, перед священным Танахом, в том, что:

Пункт 9:

Клянусь вести себя благопристойно и поступать таким образом, как надлежит верному подданному Его Императорского Величества, чтобы без боязни дать ответ пред Богом и Судом Его страшным; и да пусть Господь Бог мне поможет.

Заключение:

В заключение честной и верной моей клятвы целую Слова Закона Божьего. Амен.

Светская присяга

В обществе встречаются люди, равнодушные к вопросу о существовании Бога, его влиянии на мир и порой враждебно настроенные к религии. Это атеисты, агностики, пантеисты, деисты. Лица, не верующие в Бога, или признающие невозможность сделать суждение о бытии Бога или даже признающие существование в природе некой безликой и безразличной к жизни человечества Высшей силы, руководствуются в жизни не требованиями религиозной морали, но общепринятыми нормами нравственности или даже выходят за них. Во всяком случае, можно сказать, что они руководствуются нравственными нормами так, как сами понимают. Сегодня они понимают мораль так, завтра этак, сегодня честно приносят присягу, завтра могут найти, что соблюдение ее им невыгодно или противоречит изменившимся представлениям. Для таких лиц не Божественного авторитета для следования присяге, поэтому если мы просто удалим ссылки на имя Божье и Его Закон из ее текста, мы получим клятву, в верности которой можем усомниться. Из этого следует, что к подобным подданным придется относиться более критично, учитывая вероятность, что нарушение обязательств присяги для них есть более легкое дели, чем для верующих. Из этого далее вытекает то, что подобным подданным придется предоставить им меньше прав. Государственное недоверие к атеистам, агностикам и близким по убеждениям людям будет препятствовать и продвижению их по службе. С людьми, которых подозреваем в неискренности или коварстве мы всегда менее откровенны. В итоге мы получим как бы два сорта подданных, что для христианской монархии неприемлемо с нравственной стороны. Выходом из этого затруднение является изменение текста присяги таким образом, чтобы в нем появилась гарантия соблюдения принимаемых подданным обязательств. Во-первых, неверующему в бытие Божье может быть понятна ответственность перед живущими. Во-вторых, руководство нормами общепринятом морали означает зависимость от мнения общественного. По этим двум соображениям следует усилить в тексте присяги ответственность подданного юридически перед законом и личным судом Государя и нравственно перед общественным судом. В нашей стране есть опыт атеистической присяги 1939 или 1977 годов, где звучали слова: «Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа». Эта чеканная формулировка, может быть, чрезмерно патетична, но это вполне извинительно для того времени. Это наша история. Если мы не пользуемся Божественным авторитетом, нам поневоле приходится в впадать в патетику. Без Бога люди вообще в жизни кричат больше.

Атеисту зачастую неприятна мысль о клятве. Клятва есть взятие на себя обязательств, которые ты не можешь самостоятельно отбросить. Для неверующего же «человек есть мера всех существующих клятв, что они существуют, или не существующих, что они уже не существуют». Собственно в ХХ столетии мы явились свидетелями как в присягах слово «клянусь» заменилось на «торжественно обещаю». Сегодня даже в Великобритании, этом оплоте кое-каких монархических традиций, присяга приобретающих гражданство звучит лаконично и требует минимальной лояльности: «Я (полное имя) торжественно, искренне и честно объявляю и подтверждаю, что, становясь британским гражданином, буду верным и сохраню истинную преданность Ее Величеству Королеве Елизавете Второй, ее наследникам и преемникам по закону». Воистину tempora mutantur, et nos mutamur in illis. Но жизнь меняется и дальше, и новые времена вызовут к жизни новых героев, государей и новые клятвы. Формулировка «торжественно обещаю» подходит и для лиц, не приемлющих клятв по своему вероучению.

Человеческий ум, не имея для себя небесного авторитета, способен порой изворачиваться причудливее заснувшего в сухой почве дождевого червя. Нарушив присягу, подданный с таким складом ума может утверждать, что он во время присяги неправильно понял свои обязанности. Поэтому целесообразно в текст светской присяги ввести слова об отречение от двусмысленности толкования текста. У британцев, вообще отличающихся изворотливостью ума, в клятвах на верность королю использовались обороты наподобие следующего: «И все это я делаю прямо и искренне, признаю и клянусь в соответствии с явными словами, сказанными мной, и в соответствии с общим пониманием тех же слов, без какой-либо двусмысленности, мысленных толкований или тайных оговорок». Сходная формулировка присутствовала в присяге членов Святого Синода в Российской империи.

С учетом всех изложенных соображений в текст светской присяги целесообразно внести следующие изменения.

Введение:

Я, [полное имя], торжественно обещаю, что:

Пункт 9:

Честью верного подданного обещаю перед своей совестью вести себя благопристойно и поступать таким образом, чтобы без боязни и ожидания кары дать ответ перед народом России и перед лицом и судом Его Императорского Величества.

Заключение:

И все мои обещания я даю прямо и искренне, без мысленных толкований или тайных оговорок, но в соответствии с обычным пониманием сказанных мною слов.

Принесение присяги язычниками

В отношении язычников возможно два подхода. Первый – светская присяга – имеет минус в том, что не дает возможность клясться теми богами, которым присягающий верен. Второй – присяга в соответствии с верованием – несет в себе сразу два недостатка. Во-первых, сложно предусмотреть каждом месте тексты присяги под каждое верование и проконтролировать правильность клятвы. Во-вторых, для государства, признающего истинность православной веры, разрешить клясться чужеродными богами может означать признание этих богов существующими (в действительности это обычное для христианина уважение к религиозным чувствам других людей). На наш взгляд, следует придерживаться второго подхода и позволить всякому присягающему клясться перед его собственной святыней. Это будет вполне соответствовать практике прежней Российской империи, в которой статьей 59 Основных законов было предписано каждому присягать в соответствии с его верой и законом. Затруднения при этом решать следующим образом:

1) язычники присягают в обычном порядке, но в присутствии своих духовных лиц на святынях своего верования;

2) при невозможности присутствия духовных лиц или использования святынь язычники присягают в обычном порядке;

3) для присяги язычников используется текст присяги с соответствующими изменениями;

4) в отведенных для присяги местах у начальствующих лиц, ответственных за ее принятие должен находиться список возможных верований, именами божеств и названиями святынь;

5) в редких случаях принесения присяги лацом, исповедующим неизвествную ранее религию, следует с доверием отнестись к верующему, принять присягу обычным порядком, с присутствием по возможности, духовного лица новой религии и сообщить вышестоящему начальству о случае принесения присяги лицом, исповедующем неизвестное ранее верование;

6) лица, исповедующие или ложно исповедующие выдуманную религию, приводятся к присяге по форме светской присяги.

Изъятия из этого порядка следует делать для лиц, исповедующих какую-либо запрещенную в империи религию или секту, например, сатанизм или христианство в изводе Свидетелей Иеговы.

Изменения текста присяги для язычников следующие.

Введение:

Я, [полное имя], обещаю и клянусь всеми богами религии (самоназвание религии), перед святыней (название святыни или священного образа, если эта религия признает их), в том, что:

Пункт 9:

Клянусь вести себя благопристойно и поступать таким образом, как надлежит верному подданному Его Императорского Величества и чтобы без боязни дать ответ всеми богами религии (самоназвание религии); и да пусть боги мои мне помогут.

Заключение:

В заключение честной и верной моей клятвы поклоняюсь святыням моим. Да будет так.

Форма присяги на верность службы

Военная служба занимает особенное место в жизни России. Обширность наших границ означает, что мы постоянно общаемся с народами различными, мы то и дело видим перемены у соседей. Кроме того, морские народы по геополитической логике всегда стремятся стеснить нашу континентальную державу и приобрести несправедливые преимущества в торговле и промышленности. Все это вынуждает нас много внимания уделять своей военной силе и держать вооруженные силы в тонусе. Император Александр I потому и назвал Россию государством военным, что сам противостоял нашествию многоязычной армии Наполеона. Соответственно и военной присяге в Рссийской империи уделялось значение особой клятвы, в которой воин дает обещание не просто выступить на защиту Престола и Отечества в каком-то вероятном в будущем случае, но скорее всего и выступит в недалеком времени.

Мы приведем исконный текст военной присяги и предложим вариант его для новой Российской империи (в варианте для хриситиан) без подробного объяснения введенных изменений, поскольку они сходны с таковыми для всенародной присяги. Отметим только, что возможностью представлять интересы военнослужащих, армии в общественных учреждениях считаем необходимым наделить офицеров, но не солдат. Это обусловлено тем, что к народному представительству призываются лица достойной службы, пользующиеся авторитетом в своей среде. Солдата плохого к столь ответственному делу и призывать не следует, а хороший солдат сам выходит в офицеры и тяготы, интересы, нужды солдатской службы ему известны.

Военная присяга Русской Императорской армии (до марта 1917 года)

Обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, перед Святым Его Евангелием в том,

что хочу и должен Его Императорскому Величеству Самодержцу Всероссийскому и Его Императорского Величества Всероссийского Престола Наследнику верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови
и все к Высокому Его Императорского Величества Самодержавству силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности исполнять.
Его Императорского Величества государства и земель Его врагов телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что к Его Императорского Величества службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может.
Об ущербе же Его Императорского Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся
и всякую вверенную тайность крепко хранить буду,
а предпоставленным надо мною начальником во всем, что к пользе и службе государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять
и для своей корысти, свойства и дружбы и вражды против службы и присяги не поступать,
от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду
и во всем так себя вести и поступать как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату), надлежит. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий.

В заключение сей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь

Вариант военной присяги в новой Российской империи

Я, [полное имя], обещаю и клянусь Всемогущим Богом, перед святым Его Евангелием, в том, что:

1) Хочу и должен Его Императорскому Величеству, Самодержцу Всероссийскому [имя и отчество], и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику (именуя Его, когда Он уже известен, или же не именуя, когда Император не имеет еще детей мужского пола) служить верно и нелицемерно, не щадя свой жизни, до последней капли крови.

3) Врагам государства и земель Его Императорского Величества храброе и сильное чинить сопротивление, телом и кровью, в поле и крепостях, на земле, на воде и в воздухе, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях.

4) И во всякой ситуации стараться помогать всему, что может иметь отношение к верной службе Его Императорскому Величеству и государственной пользе. И как только я узнаю об ущербе интересов Его Величества, о вреде и убытке государству, то буду не только об этом заблаговременно сообщать, но и предотвращать всеми доступными мне способами без замедления и не рассчитывать, что это сделает кто-нибудь другой.

5) И буду крепко сберегать всякую доверенную мне тайну.

6) Поставленным надо мною начальникам во всем, что к пользе и службе государства касаться может, буду надлежащим образом повиноваться и приказы по совести исполнять

7) (для офицеров) И если благоугодно будет Его Императорскому Величеству призвать меня к совету и представлению интересов военнослужащих в тех делах, о которых я имею разумение и опыт, то буду взвешенно и честно подавать свое суждение в общественных собраниях.

8) Честно и по совести пользоваться правами, предоставленными мне для исполнения принимаемых на себя обязательств.

9) Не стану использовать свое звание или нарушать присягу для корысти своей, родственников, знакомых, для отношений дружбы или вражды.

и для своей корысти, свойства и дружбы и вражды против службы и присяги не поступать,

от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду

10) Клянусь во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату), надлежит. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий.

В заключение честной и верной моей клятвы целую Слова и Крест Спасителя моего. Аминь.

Часть 4. Присяга духовных лиц Императору Всероссийскому

Практика присяги духовных лиц в Российской империи

В Российской империи использовались собственные тексты присяги для псаломщиков, диаконов, священников, архиереев и членов Святейшего Синода. При этом положения всенародной присяги дополнялись частью, об церковных обязанностях и ответственности. Так, присяга перед посвящением в стихарь псаломщика состояла из полного текста всенардной присяги на верность Императору и дополнительных положений, начинаемых формулой «К сему, аз нижеподписавшийся, ныне, при вступлении в должность псаломщика, обязуюсь…» В присяге производимому во священника или диакона была похожая формула: «К тому же аз, нижеименованный, призываемый ныне к служению иерейскому (диаконскому), обещаюсь и клянусь…», – за которой следовало описание учительских обязанностей и миссии священника. Присяга производимому в архиерейский сан состояла из нескольких объемных пунктов. В них говорилось об обязанностях епископа учительских, святительских и относящихся к должности руководителя епархии, а также обязанностей архиерея как поданного Государя. Затем также следовал текст всенародной присяги. Присяга для членов Святейшего Синода, как и архиерейская, отличалась большим объемом в силу высокой ответственности служения и содержала, как и в остальных случаях, положения всенародной присяги. По сравнению с прочими текстами, в ней содержалось положение о том, что крайним, то есть высшим, судьей этой духовной коллегии является сам «Всероссийский Монарх, Государь наш Всемилостивейший». Это положение вполне соответствует логике абсолютизма, по которой главой государственной церкви признается правящий монарх. Однако такое положение совершенно ненормально для церкви.

Во-первых, «крайним судьей» царь может быть своим подданным только в делах мирских, гражданских, тогда как высшим судией во всех смыслах и мирянину, и члену Святейшего Синода, и государю является только Господь Бог Всемогущий.

Во-вторых, такая зависимость членов Святейшего Синода от государя, лишает их свободы как учительской, так и в суждениях и церковном управлении. Эта несвобода, подобно горному потоку, ниспадая с вершин церковной иерархии, напитывает религиозные отношения казенным духом и, усиливаясь притоками чинопочитания, широко разливается по долине верующих сердец, всюду порождая в них безынициативность, формализм и лицемерие. Это нам удалось наблюдать в XVII-XIX столетиях в России и других абсолютистских государствах. Из этой второй беды происходит и следующая.

В-третьих, в отсутствие в церкви патриарха, на членов Святейшего Синода должна возлагаться обязанность учительства по отношению к Царю и права печалования о государственных нестроениях, личных решениях государства, а также заступничества за несправедливо наказанных и преследуемых. Однако ничего подобного не указано в присяге, а на практике такая деятельность и невозможна. Ставить кому-либо на вид недостатки можно не снизу, из подчиненного состояния, а хотя бы став вровень с ним. Иначе слова иерархов церкви государь будет воспринимать в лучшем случае как советы, в худшем – как советы назойливые, в наихудшем – как гордое желание стеснить свободу царского решения и угрозу авторитету государя, без которого невозможно монархическое правление. Иллюстрацию ко всем вариантам взаимоотношений первоиерарха церкви и государя дает нам история патриарха Никона и царя Алексея Михайловича.

В-четвертых, суд над церковными иерархами будет пользоваться доверием в том случае, если осуществляется некоторым советом духовных лиц (возможно, с правом императора входить в его состав), ибо сказано Господом Иисусом Христом, «где двое или трое соберутся во имя Мое, так и Я посреди них». Конечно, мы помним из истории ветхозаветной, что Господь может являть свою волю и через отдельных лиц – пророков и царей, однако самонадеянно было бы относить каждое царское решение на счет Божьей воли. Православный монарх скорее по своему разумению и по своему религиозно-нравственному чувству, советуясь в сердце с Богом, совершает свое служение.

Следствием ненормальных отношений между Государем и членами Святейшего Синода было недоверие к ним, подозрение в том, что они будут уклоняться от признания царя «крайним судьей». Это вполне обоснованно, как показывает история с … , который в присяге, набравшись смелости, признал своим крайним судьей Бога, попал в опалу, но был терпим при русской по происхождению императрице Елизавете Петровне, и был судим при немке Екатерине II, развившей у нас традиции европейского просвещенного абсолютизма. Недоверие привело в эту присягу формулу, которая должна была стать гарантией лояльности членов Синода государю. Вот она: «Клянуся и еще Всевидящимъ Богомъ, что вся сія, мною нынѣ обѣщаваемая, не инако толкую во умѣмоемъ, яко провѣщаваюустнами моими, но въ той силѣ и разумѣ, яковую силу и разумънаписанныяздѣ слова чтущимъ и слышащимъ являютъ». Для православного сердца эти слова горестны, вообще вызывают отвращение ума, ибо иерархи становятся члена Святейшего Синода вследствие высокого к ним доверия, но при этом присяга наполене глубоким к ним недоверием. Воистину как из этого зародыша двуличия не разрастись по всей церкви плесени религиозного бесчувствия. Даже сильная личная вера наших государей, поднимавшая их до осознания религиозно-нравственной сущности самодержавия, не могла переломить духа абсолютизма и традиции недоверия к членам Святейшего Синода. И потому отказ священной иерархии в поддержке лично государю и отступление от монархии в 1917 году вполне можно объяснить и понять, но не признать и одобрить.

Обстоятельства времени и опыт истории

В будущем при восстановлении православной самодержавной монархии и при нормальном устроении симфонии между церковью и государством будут выработаны новые тексты присяги для лиц духовного звания. Вопрос этот сложен, походя решиться не может, тем не менее имеет смысл провести начальную линию для будущей дискуссии с учетом изменившихся обстоятельств. Под обстоятельствами времени обычно понимают коньюктурные соображения, как, например, решения Второго Ватиканского собора или предоставление константинопольскими патриархами томосов об автокефалии церковным объединениям в Польше или на Украине. Здесь же обстоятельства времени таковы, что подводят нас к обретению потерянных богатств.

При восстановлении самодержавной монархии, очевидно, тексты присяги будут подвергнуты редакции с учетом нескольких обстоятельств:

а) восстановления патриаршества;

б) необходимости представителям духовенства участвовать в работе законосовещательного народного представительства;

в) неточностей в прежнем тексте;

г) наиглавнейшее – на основании установленных взаимоотношений государства и церкви (симфонии).

В отношениях монархического государства и церкви может быть два положения в зависимости от сложившейся практики церковно-государственных взаимоотношений, которые влияют на практику присяги:

1) церковь отделена от государства, и духовные лица приносят только всенародную присягу;

2) между государством и церковью установлены взаимоотношения симфонии, и тогда духовные лица приносят Государю особую присягу, вступая в сан (диакона, иерея, архиепископа) или в должность (член Святейшего Синода).

В первом случае государь не имеет в церкви особенного положения, и духовные лица приносят ему только обычную всенародную присягу по достижении совершеннолетия, а при вступлении в сан берут на себя обязательства внутри церкви с ответственностью в жизни перед священноначалием, а по кончине – перед Богом. В этом случае получается своего рода служение двум господам, что может привести в жизни к конфликту между исполнением обязанностей по отношению к государю и к церкви. Последовательность конфликтов приведет к противостоянию. Во втором варианте, конечно, должно быть установлено, какие государство и церковь имеют права и обязанности по отношению друг к другу, до каких пределов они влияют на дела друг друга и как они защищены от нарушения этих пределов.

Во втором случае государь имеет вполне определенное положение в церкви, а значит имеет в ней определенные обязанности и права, поэтому присяга может быть единой, как это имело место в Российской империи. Однако же в эпоху Романовых сложилась система царского абсолютизма в Российской православной церкви, что также далеко от нормальных взаимоотношений, характерных для самодержавной монархии.

Решение этого противоречия может быть в следующем:

Присяга приносится государю перед лицом Господа, являющимся крайним Судией, т.е. в конечном итоге отвечать за ее исполнение надлежит на Страшном Суде;
Общегражданские положения всенародной присяги дополняются положениями о добросовестном исполнении церковных обязанностей;
В земной жизни за нарушение общегражданских обязанностей присяги священнослужитель отвечает перед государем, а за нарушение церковных – перед судом церковным.

Патриаршая присяга – отклик на коронационную молитву

Учитывая особенную честь, оказываемую предстоятелю церкви, может ли быть при самодержавной монархии присяга патриарха государю? Как ни непривычна эта мысль, она вполне естественна для симфонических взаимоотношений. Вспомним, что в коронационной молитве царь по самому ее смыслу присягает всей церковной полноте, клятвенно обещая свое доброе царственное служение. В свою очередь логично и патриарху при интронизации давать присягу государю, обещая помощь в царственном служении в соответствии с Божьим законом и напоминая о патриарших правах учительства, печалования и заступничества. Коронационная молитва и патриаршая присяга, на наш взгляд, два взаимосвязанных обещания, которые на самом высоком уровне утверждают отношения симфонии в государстве и как бы подтверждают их перед лицом всех прихожан и, более того, всех подданных. При таком воззрении, коронационная молитва должна быть дополнена уточнением условий симфонии (церковных прав и обязанностей государя), а патриаршая присяга составлена с учетом государственных прав и обязанностей патриарха. Это взаимные торжественные обещания перед лицом Господа: царь присягает церкви, патриарх присягает царю.

Текстов же для присяги лиц духовных мы предлагать не станем, ибо это явилось бы самоуверенной и тщетной суетой мирянина. Надо признать, что в составлении таковых текстов духовенству самому поучаствовать должно, если, конечно, не согласиться с мнением церковного историка Михаила Бабкина о том, что «церковь не для того участвовала в 1917 году в свержении монархии, чтобы теперь ее восстанавливать».

– Верноподданическая присяга – вот наша русская конституция, - писал М.Н. Катков.

– Это верно, – замечал в ответ Л.А. Тихомиров, – если только прибавить, что «конституция» эта не дописана, ибо в ней не обозначены те права, которые необходимы для исполнения обязанностей».

Через сто лет после этого диалога мы достигли зрелости продолжить и развить его. Поэтому мы приглашаем всех к дискуссии о следующих положениях:

Права следует обозначить во всенародной присяге, но подробное их описание следует привести в Основных законах империи.
В законодательстве проводится принцип первичности гражданских обязанностей, для исполнения которых даруются гражданские, в том числе политические, права.
В присяге обозначается возможность подданного стать через участие в народном представительстве выразителем интересов того социального слоя, к которому он принадлежит.
В Российской империи каждый присягает по своей вере и закону, поэтому используются тексты присяги для разных категорий верующих (христиан, мусульман, иудаистов, буддистов и язычников), а также светская присяга для безбожников и лиц, которые не могут давать клятвы в силу религиозных убеждений.
Военная присяга подвергается редакции по тем же соображениям, что и всенародная.
Присяга духовных лиц должна быть разработана с участием церкви с учетом того, что она является отражением принципов симфонии государственной и церковной власти.

Мы не только можем, но и должны предложить обновленный текст присяги на верность подданства, на верность военной службы и церковного служения, чтобы дать однозначное толкование политической неопределенности современной России, чтобы прояснились контуры новой Российской империи и путь наш стал осмысленным, а цель хорошо заметна всем, вплоть до самого близорукого республиканца.