28 мая, в день 169-летия кончины князя Грузинского Георгия, прожившего большую часть жизни в городе Лысково Нижегородской губернии, который он сделал, благодаря своим трудам, грузинской столицей на Российской земле, хотелось бы сказать несколько слов о культуре Грузии. Разговор о культуре важен еще и потому, что, по слову этнографов – «культура, это душа народа». А потому, народ, сохранивший свою культуру, сохраняет не только национальные традиции, но, в первую очередь, сохраняет свою национальную идентичность.
Особо важным аспектом в деле развития грузинской культуры является то, что царственные родственники князя Грузинского Георгия – Теймураз I, Арчил II, и Вахтанг VI, продолжая традицию библейского царя Давида, являлись царями-поэтами.
Прежде чем перейти к грузинской поэзии, надо сказать несколько слов о поэзии персидской. Потому что благодаря именно персидской поэзии получила развитие светская грузинская культура. В связи с чем необходимо назвать имена таких поэтов Персии, как Рудаки, Низами, Фирдуоси, Саади, Хафиз, Омар Хайям, Фахраддин Гургани.
Поэтическая культура Персии является очень древней, но до нашего времени сохранился только религиозный памятник – «Авеста». Другие поэтические произведения передавались в основном из уст в уста. Персидские поэты средних веков, воспринявшие древнюю традицию, пользовались формой двустиший – «бейты», а также четверостиший – «рубаи». В XIII веке, Абу Мухамед Саади, в своих поэмах «Гулистан» и «Бустан» широко распространил стихотворную форму «газель», стихосложение в которых, применяя «бейт», строилось по принципу – aa, ba, ca, da, и т.д.
В контексте, здесь можно привести для примера, такой известный «бейт» Рудаки:
У них – мясо на столе, из миндаля пирог отменный,
А эти – впроголодь живут, добыть им трудно хлеб ячменный.
Или же, известный рубаи Омара Хайяма:
Один не разберёт, чем пахнут розы,
Другой из горьких трав добудет мёд.
Кому-то мелочь дашь – навек запомнит,
Кому-то жизнь отдашь – а он и не поймёт.
Но, поэты средневековой Персии работали не только в жанре малых форм, но также писали поэмы и эпосы. К числу их относятся Абу Мухамед Саади – «Гулистан» и «Бустан», Абуль Касим Фирдуоси – поэма «Шах-наме» (Книга царей), Низами Гянджеви – «Искандер-наме», «Семь красавиц», «Хосров и Ширин».
Благодаря творчеству персидских поэтов, в XI-XIII веках в Грузии начался расцвет светского придворного искусства.
Если говорить о благородном искусстве, в создании которого нередко участвовали сами представители аристократии – рыцари, князья, и короли, то период XI-XIII веков здесь является самым благодатным. Причём, развитие благородного искусства, проходило совершенно самостоятельно, как в Европе, так в Персии и на Кавказе, так в Древней Руси, и даже в далёкой Японии. Принцип – «Мой Бог, мой король, моя дама», был для всех стран одинаков. Главным выдающимся поэтом Грузии XI-XIII веков является Шота Руставели.
О происхождении Руставели нет твердых данных. Известно, что он происходил из знатного рода, и был казначеем при дворе царицы Тамары (найдена его подпись на акте 1190 г.) В молодости Шота Руставели учился в Греции, где изучал не только богословие, пиитику и риторику, но также философию Платона и античную поэзию. Руставели хорошо разбирался в персидской и арабской литературе, что помогло ему впоследствии написать поэму «Витязь в тигровой шкуре» (в другом переводе – барсовой шкуре). В своих произведениях, Руставели мастерски применяет стилистику как персидского рубаи, так и стилистику чухрухаули, со сменой рифм мужских и женских (иначе – внутренних и внешних). Вот, как это выглядит во Вступлении к поэме «Витязь в тигровой шкуре», в переводе Николая Заболоцкого:
Лев, служа Тамар-царице, держит меч ее и щит.
Мне ж, певцу, каким деяньем послужить ей надлежит?
Косы царственной – агаты, ярче лалов жар ланит.
Упивается нектаром тот, кто солнце лицезрит.
Воспоем Тамар-царицу, почитаемую свято!
Дивно сложенные гимны посвящал я ей когда-то.
Мне пером был тростинка, тушью – озеро агата.
Кто внимал моим твореньям, был сражен клинком булата.
По преданию, каталикос Иоанн, при жизни царицы Тамары оказывал покровительство поэту. Но, после кончины ее, начал гонение на Руставели. В связи с этим, легенда о том, что безнадежно влюблённый в свою повелительницу поэт закончил жизнь в монастыре, имеет серьёзное обоснование. Легенда эта подтверждается тем, что в XVIII веке, грузинский митр. Тимофей видел в Иерусалиме, в построенном грузинскими царями монастыре Св. Креста, могилу Руставели, а также и находящийся в этом монастыре портрет поэта.
Другим знаменитым современником Руставели был Саргис Тмогвели. Писатель, философ, учёный, Саргис Тмогвели имел армянское происхождение. Его отец Варам Мхаргрдзели владел крепостью Тмогви на юге Грузии, являвшейся ключевой на пути в Переднюю Азию. Саргис Тмогвели глубоко изучил персидскую поэзию и, занимаясь переводами, перевёл в прозе поэму Фахраддина Гургани «Вис и Рамин». На грузинском языке эта поэма называется «Висрамиани». Сюжет поэмы имеет сходство с ирландской легендой «Тристан и Изольда», но в отличие от ирландского эпоса, Рамин и Вис соединили свои судьбы, поскольку муж Вис шах Моабад скончался прежде времени. Процарствовав вместе 83 года, они умерли едва ли не в один. Шах Рамин добровольно заключает себя в усыпальнице Вис. Получив признание в среде грузинской аристократии, поэма стала существовать как самостоятельное произведение.
Саргису Тмогвели также принадлежит поэма «Диларгетиани», которое ныне утрачена, и о которой мы знаем по «Витязю в тигровой шкуре» Шота Руставели. В последней строфе Руставели пишет: «Диларгета пел Тмогвели, неустанным языком». В переводе Николая Заболоцкого, в эту строку вложен иной смысл. Более того, последняя строфа поэмы перечисляет имена всех современных Руставели поэтов: «Мы в стихах Мосэ Хонели Амирана узнаем. Прочитав «Абдул-Мессию», дань Шавтели воздаем. Диларгета пел Тмогвели, сожигаемый огнем, Тариэла – Руставели, горько плачущий о нем».
Указанный в последней строфе «Витязя…» Мосэ Хонели получил знаменитость благодаря написанию рыцарского романа в прозе «Амиран Дареджаниани». Несмотря на то, что биографических сведений о нем не осталось, есть основания полагать, что он тоже служил при дворе царицы Тамары. В романе «Амиран Дареджаниани» нашли свое отображения сюжеты грузинских и персидских легенд и сказов. Имя же главного героя – Амирани, выбрано не случайно. Так как он являлся героем грузинской и кавказской мифологии. Согласно мифу об Амирани, он, после многих подвигов, которые совершал ради облегчения участи людей, и подобно Прометею, был прикован к скале верховным богом Гмерти.
О биографии другого современника Руставели – Григола Чухрухадзе, также известно очень мало. Известно лишь, что он происходил из города Хеви и был писарем при царице Тамаре. Его перу принадлежит сборник стихов «Тамариани», состоящий из 22 од и элегий. В этом сборнике поэт восхваляет царицу Тамару и Давида Сослана, ее соправителя. Характерно, что Чахрухадзе разработал новую форму стихосложения, которую так и стали называть впоследствии – чахрухаули. Технически чахрухаули состоит из 20-ти слогов, где первое полустишие содержит внутренние рифмы, внешние же рифмы – женские.
Четвертым современником Шота Руставели был Иоанн Шавтели, который тоже воспринял размер стиха, созданный Григолом Чухрухадзе. Шавтели является выдающимся грузинским поэтом, философом и богословом. В молодые годы он учился в Гелатской академии (Западная Грузия), где изучал сочинения святых отцов, а также античную и арабскую историю, философию и литературу. После принятия монашества долгие годы жил в затворе в монастыре Вардзиа на юге Грузии. По преданию, этот монастырь был построен отцом царицы Тамары Георгием III. В этом монастыре Тамара провела в затворе свои последние годы жизни.
По преданию, Иоанн Шавтели написал оду «Абдул-Мессия» («Раб Христов») именно в этом монастыре, посвятив ее Давиду Сослану. Известно и другое произведение Шавтели – «Песнь Вардзийской Богородице». Написал он ее после того, как стал свидетелем победы царицы Тамары и Давида Сослана над четырехсоттысячным войском мусульман, в битве при Басиани.
В эпоху XI-XIII веков произошел не только расцвет благородного искусства, но также расцвет исторической науки. Например, Леонтий Мровели, живший во второй половине XI века, написал фундаментальный труд «Картлис Цховреба» («История Грузии»). Для создания этой книги, он использовал многие древние источники и жития святых. Труд этот был создан при жизни царя Давида Возобновителя (прадеда царицы Тамары), и в последующие века, грузинские и зарубежные историки пользовались как правило им. Тогда же был написан и другой историко-агиографический труд – «Жизнь царя царей Давида».
С XIII по XV века Грузия переживала тяжелые времена. В течение трех столетий ей пришлось претерпеть опустошительные набеги татар, персов и турок. Лишь только в XVI веке в грузинской культуре начинается эпоха Возрождения.
С этого времени в Грузии появляются прозаические и поэтические переводы «Шах-намэ» Фирдуоси. Широкую популярность получает сказочный эпос «Русуданиани», появляется цикл стихов о Рустаме, герое «Шах-наме», а также поэтические и прозаические продолжения «Витязя в тигровой шкуре». При расширении контактов с Россией появляются переводы с русского языка.
Выдающимся поэтом первой половины XVII века является царь Картли и Кахети Теймураз I (1589-1663). Детство и юность царевич Теймураз провел в Персии, в качестве политического заложника. Находясь под покровительством шаха Аббаса Великого, Теймураз глубоко изучил персидскую культуру. В 1606 году, по просьбе грузинской аристократии, Теймураз стал царем. Но, царствование его было недолгим. В 1614 году, шах Аббас напал на Грузию, и ко всему, вероломно казнил находящихся у него в заложниках мать и сыновей царя Теймураза. Именно поэтому, его творчество наполнено скорбью. В память о своей матери Теймураз написал поэму «Кетеваниани». Его перу принадлежат также поэмы как «Иосеб-Зилиханиани», «Лейл-Меджнуниани», «Шампарваниани» («Свеча и мотылек») и «Вард-булбулиани» («Роза и соловей»). Под конец жизни Теймураз принял монашеский постриг. Но, незадолго до кончины был вызван в Иран, где был заключен в Астрабадскую крепость.
Другим царем-поэтом был Арчил II. Арчил царствовал в сложное для Грузии время. Царствуя в Имерети и Кахети, был неоднократно смещаем с престола. Несколько лет жил в России. В 1699 году окончательно эмигрировал в Россию, обосновавшись в Москве. Царя Арчила II можно по праву назвать основателем грузинской колонии в подмосковном селе Всехсвятском. Благодаря ему была открыта первая грузинская типография, в которой отпечатали Библию на грузинском языке. Находясь в эмиграции, занимался переводами исторических и философских произведений. Написал сборник стихов «Арчилиани» и философское произведение «Спор человека с жизнью». Младший его сын скончался в молодом возрасте. Старший – Александр, находясь на службе у царя Петра, погиб в войне со шведами. Царь Арчил скончался 16 февраля 1713 года. Похоронен в московском Донском монастыре, в нижнем приделе Большого собора, где им была основана родовая усыпальница.
Современником царя Арчила II был Сулхан-Саба Орбелиани (1658-1725). Его отец являлся шурином царю Вахтангу V, а сам Сулхан был воспитателем царевича Вахтанга Левановича, в будущем – царя Картли Вахтанга VI. Будучи писателем, ученым, дипломатом, в 1698 году он принял постриг с именем Сабы (Саввы), но при этом продолжал активную деятельность. В составе дипломатической миссии был принят королем Франции Людовиком XIV, а также папой римским. Вместе с Вахтангом VI эмигрировал в Россию. Последние годы жизни прошли в селе Всехсвятском, в грузинской вотчине, основанной Арчилом II.
Сулхан-Саба оставил после себя сборник новелл и басен «О мудрости вымысла». Также составил «Толковый словарь грузинского языка». Обработал популярный среди просвещенного общества сборник восточных басен «Калила и Димна». Занимался редактированием грузинской Библии. Важной вехой в творчестве Сулхан-Сабы является создание им новогрузинского литературного языка.
Возвращаясь к князю Грузинскому Георгию, надо особо сказать о царе Вахтанге VI, поскольку он является прадедом князя Георгия. Царь Вахтанг VI (1675-1737) в юношеские годы был политическим заложником в Персии. На 28 году был поставлен правителем Картли. Правление Вахтанга продолжалось всего 8 лет, но за это время он много сделал для Грузии. В годы его правления была создана первая грузинская типография, в которой была отпечатана поэма «Витязь в тигровой шкуре», а также много других произведений.
Вместе с С.С. Орбелиани, царь Вахтанг перевел с персидского «Калилу и Димну», а также, самостоятельно – «Амир-Насариан» (или завещание «Шам-Кира сыну своему») «Познание творений», «Тимсариани» – повесть о семи мудрецах. Перу Вахтанга VI принадлежат изложенные в стихотворной форме «Ответы Сократа». Благодаря его инициативе был составлен «Судебник царя Вахтанга» и «Картлис Цховреба» («История Грузии»).
После нескольких лет усобиц, Вахтанг VI, лишенный престола эмигрировал в 1724 году в Россию. Скончался в 1737 году в Астрахани. Погребён в Успенском соборе Астраханского Кремля.
Современником и соратником Вахтанга VI является Давид Гурамишвили. Ему принадлежит сборник произведений «Давитиани», состоящий из четырех поэм и лирических стихотворений. Наиболее значительным произведением в этом сборнике является поэма «Горести Картли». В этой поэме Гурамишвили прямо пишет, что причиной бедственного положения Грузии служат внутренние раздоры князей и царей. Такой же лейтмотив является главным и в древнерусском произведении «Слово о полку Игореве». В другой поэме Гурамишвили «Пастух Кацвия», напротив, изображена идиллическая картина жизни Грузии, которая должна наступить после прекращения раздоров и войн. Скончался Давид Гурамишвили в 1792 году в своем имении Миргород в Полтавской губернии. Давида Гурамишвили по праву называют предтечей грузинского Романтизма.
У истоков грузинского романтизма стоит представитель видного аристократического рода, крестник Екатерины II, участник Отечественной войны 1812 года, князь Александр Чавчавадзе (1786-1846). Как искренний патриот Грузии, он дважды (в 1804 и 1832 гг.), хотя и не как главный участник, принимал участие в заговорах по возвращению независимости Грузии. Но, всякий раз, после непродолжительных ссылок получал прощение. Стихи князя Александра Чавчавадзе были популярны не только среди просвещенных сословий, но и в простом народе. Его песни даже вошли в репертуар странствующих певцов – сазандаров.
После окончания войны с Наполеоном, Чавчавадзе был отправлен для службы в его родной Кахетии, неподалеку от родового имения Цинандали. Князь прилагал здесь все усилия, используя свои влияние и почет, для сближения русских и грузин. Проявлял он себя как талантливый полководец и наместник, когда был направлен в Эривань. Уже после окончания военных действий с чеченцами, в чине генерал-лейтенанта, в должности управляющего почтовой частью в Закавказье, поселился в Тифлисе. За ратные подвиги был награжден многими орденами, а также бриллиантовым перстнем («За отвагу в боях») от императора Николая I.
Впрочем, тифлисский дом Александра Чавчавадзе всегда славился гостеприимством. В нем неоднократно бывали Александр Сергеевич Пушкин, Александр Грибоедов, Михаил Лермонтов, Вильгельм Кюхельбекер, художник Григорий Гагарин, и многие другие.
Александр Чавчавадзе владел многими европейскими и восточными языками, что позволило ему переводить на грузинский язык Саади, Кафиза, Гюго, Гёте, Вольтера, Расина, Пушкина. Ему приписывается сохранившийся до сих пор «Краткий исторический очерк Грузии с 1801 по 1831 годы». Дочь князя, Нина Александровна, была замужем за дипломатом А.С. Грибоедовым.
Погиб Александр Чавчавадзе в результате несчастного случая 5 ноября 1846 года. Его выбросила из экипажа понёсшая лошадь. Похоронен в фамильном склепе монастыря Шуамта (Кахетия).
Другими яркими представителями грузинского романтизма явились Григол Орбелиани, Николоз Бараташвили, и Георгий Эристави.
Григорий Джамбакуриан-Орбелиани (1804-1883) был представителем древнего грузинского княжеского рода. Проходя службу в царских войсках принимал участие в Кавказской войне, в Русско-персидской и Русско-турецких войнах. Имел множество наград. Дослужился до звания генерала от инфантерии. Скончался 21 марта 1883 г. будучи Тифлисским генерал-губернатором и членом Российского Государственного Совета. И хотя Григол Орбелиани написал только одну поэму «Заздравный тост, или пир после Ереванской битвы», но о его творчестве можно сказать словами древних римлян: «Он написал немного, но многое». Сохранились переводы Орбелиани на грузинский язык поэтов А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, И.А. Крылова.
Николоза Бараташвили, человека со сложной судьбой, прожившего короткую, но бурную жизнь (1817-1845), ныне именуют классиком грузинской литературы. Будучи князем по рождению, после разорения своего отца, был вынужден поступить на государственную службу. Уже в 1840-х годах Николоз Бараташвили приобрел славу поэта и возглавил литературный кружок. Члены этого кружка основали в 1850 году постоянный грузинский театр, а также журнал «Цискари». В 1844 году поступил на государственную службу сначала в Нахичевани, а потом в Гяндже. Заболев малярией, он скончался в возрасте 27 лет. 25 апреля 1893 года прах поэта был перевезен на родину, и при огромном стечении народа торжественно захоронен на Дидубийском кладбище в Тбилиси. В 1938 году перезахоронен на горе Мтацминда, в пантеоне величайших общественных деятелей Грузии.
Другим современником Орбелиани и Бараташвили был князь Георгий Эристави (1813-1864). Продолжая традицию Николоза Бараташвили, он стал основателем реалистического грузинского театра, а также был редактором журнала «Цискари». В творческой жизни проявил себя как талантливый комедиограф. Будучи автором пьес «Раздел», «Тяжба», «Скупой», «Шапка-невидимка», «Атабег Кваркваре», «Картины старого времени», он явился автором инсценировки поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». Перевел на грузинский язык «Горе от ума» А.С. Грибоедова. Именно он ввел в традицию применение на сцене карталинского диалекта грузинского языка.
Представителями последней волны грузинского романтизма являются Илья Чавчавадзе, Акакий Церетели и Александр Казбеги.
Александр Казбеги (Чоликашвили) - (1848-1893) родился в состоятельной дворянской семье в селе Степанцминда в области Хеви близ горы Казбек. Поскольку в среде его воспитателей были крестьянки, то с детских лет он с болью воспринимал страдания простого народа. Но, когда писателю исполнилось 18 лет, его отец разорился, из-за чего с большим трудом он смог поехать в Москву для получения высшего образования. «Бомонд Грузии» является первой книгой Казбеги.
После возвращения в Грузию, для того чтобы лучше узнать жизнь народа, он в течение семи лет был простым пастухом. Накопленный за эти годы материал позволил ему написать такие произведения, как «Цицка», «Элгуджа», «Отцеубийца», «Элисо», «Нико», «Хевисбери Гоча», «Священник». Сотрудничал с патриотической газетой «Дроэба», издававшейся на грузинском языке.
Раскрытию темы народной жизни посвятили себя современники Казбеги: поэт Важа-Пшавела – поэмы «Алуда Кетелаури», «Хозяин и гость», «Змеевед», и писатель Давид Клдиашвили – «Мачеха Саманишвили».
Акакий Церетли (1840-1915) родился в княжеской семье в Имеретии (область в Западной Грузии). По старой традиции он до шести лет воспитывался в крестьянской семье. В отношении чего, уже в зрелом возрасте Церетели вспоминал: «Если что-нибудь и есть во мне хорошего и доброго, то этим главным образом я обязан тому, что рос в деревне, вместе с сыновьями крестьян».
Во время обучения в Санкт-Петербурге он воспринял идеи народничества, и уже до конца жизни был противником, как монархии, так и либеральной демократии. По возвращении в Тифлис сотрудничал со многими патриотическими и политическими изданиями. Его публицистика говорила о необходимости полного освобождения крестьян от крепостного права, а рабочих от гнета фабрикантов.
Несмотря на политические заблуждения, Акакий Церетели правильно мыслил о единстве духовного и светского, небесного и земного, о преимуществе национального и человеческого по сравнению с партийными и классовыми явлениями. Его стихи очень быстро стали народными. Например – «Сулико», «Песня рабочих», «Имеретинская колыбельная», «Цицинатела (Светлячок). Поэмы «Баграт Великий», «Торнике Эристави», «Натэла», повесть «Баши Ачуки», рассказывают о борьбе грузинского народа с завоевателями. Творчество Акакия Церетели огромно, и несмотря на политические заблуждения автора, оно сыграло большую роль в самоидентификации грузинского народа, и в деле возвращения его к идеалам прекрасной старины.
С именем князя Ильи Чавчавадзе (1837-1907) связаны значительные явления в общественной и литературной жизни Грузии во второй половине XIX века. В отличие от своего друга Акакия Церетели, Илья Чавчавадзе держался более умеренной политической позиции. Находясь на государственной службе, во время крестьянской реформы в 1864 году, он был командирован в Кутаисскую губернию в качестве чиновника особых поручений при кутаисском генерал-губернаторе. В 1864-1868 гг. был мировым посредником Душетского уезда Тифлисской губернии, а затем мировым судьей в том же уезде. Состоял председателем общества распространения грамотности среди грузин. 7 апреля 1906 года был избран членом Государственного Совета от дворянских обществ. Илья Чавчавадзе был проводником линии на предоставление Грузии автономии, а также выступал противником смертной казни. В связи с чем, убийство князя Чавчавадзе вызывает много вопросов. Убит он был из засады, 30 августа 1907 года. В биографической литературе, посвященной Илье Чавчавадзе, высказываются предположения об убийстве поэта по приказу тайной полиции.
Перу Илии Чавчавадзе принадлежат поэмы «Дмитрий Самопожертвователь», «Отшельник», «Мать и сын», «Эпизод из жизни разбойников», «Призрак». Также повести «Кациа-Адамиани», «Рассказ нищего», «Письма проезжего», «Вдова Отарашвили», «Странная история», «Рождественский рассказ». Чавчавадзе также переводил на грузинский язык Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Гейне, Шиллера, Гёте. Совместно с князем Иваном Мачабели осуществил перевод «Короля Лира» Шекспира.
В борьбе против засилия буржуазии (где доминантной была буржуазия армян, турок и осетин), он использовал антиармянские публикации председателя «Русского Собрания» Василия Величко. Острые публикации Чавчавадзе сделали его врагом не только буржуазии, но и социал-демократов. Острота поднимаемых им вопросов, сделала его неблагонадежным и во властных кругах. Характерно, что в журнале «Иверия», которым руководил Чавчавадзе, публиковал свои стихи и ученик Духовной семинарии И.В. Джугашвили. До конца жизни И.В. Сталин высказывался о творчестве Ильи Чавчавадзе с самой положительной стороны.
Могила князя Ильи Чавчавадзе находится в пантеоне знаменитых людей на горе Мтацминда в Тбилиси, что рядом с храмом прп. Давида Гареджийского. Грузинская Церковь, в день памяти пророка Илии, 2 августа 1987 года, прославила поэта в лике святых. Память св. прав. Илии совершается 1 июля (нов. ст.).
Особую струю в развитие благородного искусства Грузии вносили поэты-карачохели. Название это они получили за то, что были одеты в черную чоху. По сословной иерархии они являлись ремесленниками-цеховиками, или – амкари, как их называли в Грузии. Не будучи аристократами, амкари являлись хранителями рыцарских традиций в народе. Если обратиться к Западной Европе, то подобное карачохели течение существовало в странах Германии. Называли их мейстерзингерами, т.е. – мастерами песен. Но, в отличие от карачохели, мейстерзингеры не являлись носителями рыцарского духа миннезингеров – рыцарей-поэтов. Карачохели были по духу рыцарями.
В очерке Иосифа Гришашвили «Кинто и Карачохели», крупными мазками отображена благородная суть этого сословия ремесленников:
Кинто и Карачохели – разные люди. Кинто – ожиревший бездельник, мошенник безпардонный, мелкий воришка. Карачохели – рыцарь без страха и упрека.
Характер человека кладет печать и на одежду его и на внешность. Карачохели, что означает «одетый в черную чоху» – рослый, плечистый, сильный мужчина. Его шерстяная чоха обшита по краям позументовой тесьмой; под чохой – архалук – рубашка из черного атласа в мелкую складку. Черные шерстяные шаровары, широкие книзу, заложены в сапоги со вздернутым носком, голенища перевязаны шелковой тесьмой. Подпоясан карачохели серебряным наборным ремнем. В зубах дымится трубка, инкрустированная серебром. Расшитый золотом кисет и шелковый пестрый платок заложены за пояс. На голове заломленная островерхая шапка.
Напротив, кинто – «носящий тяжести на вые» (слово «квинти», означает – домовой) – одет в ситцевую в белый горошек рубаху с высоким, никогда почти не застегнутым воротником. Просторные сатиновые шаровары заправлены в носки. Он обут в сапоги «гармошкой», носит картуз, длинная цепочка от часов свисает из его нагрудного кармана. Подпоясан кинто узким наборным ремешком. Чоху он вовсе не носит.
Осанка карачохели горделива. Кинто расхлябан. Карачохели поэт, он творит. Кинто – пародист, сатирик, он издевается над его творчеством.
Голос карачохели проникновенный; голос кинто хриплый, надтреснутый.
Карачохели пил вино из глазурованной глиняной чаши, или азарпеши, – серебряного сосуда с длинной серебряной ручкой, или деревянной чаши, обитой серебром, – кулы. Кинто и названий таких не знал, а когда хотел щегольнуть, пил вино из женского ботинка.
И кинто и карачохели торгуют, но торгуют они по-разному.
Карачохели шесть дней в неделю трудится в поте лица своего, чтобы все прокутить в день седьмой, ибо «мир – дешевле соломы, а деньги не стоят жизни, и все золото мира не стоит одной красавицы».
Представьте себе: стоит за прилавком эдакий красавец, и товар у него отличный. Торговаться он не любит. Уступает быстро, словно махнул рукой: «Э, да Бог с ним!» Многие хозяйки об этом знают. Вот подошла к нему пожилая женщина с миловидной девицей.
- Сколько стоит, сынок, твой товар? – спрашивает она.
- Восемь абазов, мать, – степенно отвечает карачохели.
- За шесть не отдашь, сынок?
Амкари мгновение размышляет.
- Эта девушка – твоя дочь, мать?
- Моя, сынок.
- Бери, мать, товар – за шесть абазов.
Слово у карачохели всегда искреннее, твердое: сказано – сделано. Напротив, слова кинто двусмысленны, а остроты истасканны.
Человек же в черной чохе не таков. Ему надоели духаны и базарная толчея. Он хочет жить иначе. Тень грусти часто скользит по его лицу и, чтобы одолеть эту грусть, он пишет стихи и выдумывает разные игры и развлечения. Он творец; он творит и обычаи горожан. Кинто плюет на них. Его развлечения – игра в кости и сквернословие; над любовью, воспетой Руставели, он смеется. И тем не менее, как ни странно, кинто – вышел из карачохели! Кинто – выродившийся человек в черной чохе. А карачохели, житель того города, который, по «Картлис Цховреба», стойко защищался от врагов, «и дух его был непреклонен и тверд».
Кинто, словно черт из преисподней, явился из недр разноплеменного черного рынка, в пору, когда материальная потребность опередила производство, мошенникам стало вольготно. И детей своих научил он «вином торговать, да водой разбавлять».
Все течет, все меняется. Менялись люди, преображался старый Тбилиси. Неписанные законы его потеснились перед циркулярными наместниками… А в наши дни, хоть не встретишь ты человека в черной чохе, но дух его жив: только приглядись к людям, пойми, кто чем живет.
Но, кодекс чести карачохели никуда не ушел, его кредо до сих пор живет, и его можно выразить в таком стихотворении:
Я шапку синюю карачохели,
Я шапку чести сдвину набекрень.
Трудился я, как Бог велит – неделю,
Сегодня красный день.
Пусть миллионщик деньги копит.
Последний грош, да будет пропит.
Заключением же этого доклада послужат стихотворения Ильи Чавчавадзе и Акакия Церетели, с одинаковым названием – «Поэт». Можно сказать прямо – аристократия Грузии, будь то эпоха Средневековья, либо Возрождения, или Романтизма, более других народов Европы подпадает под определения витязей-поэтов, рыцарей-поэтов. И аристократия, и народ Грузии (как это видно по творчеству карачохели), более других народов остались верными идеалам благородного искусства. Для Грузии поэт, это всегда пророк, всегда проповедник небесного глагола. Грузинские князья и цари, более всех остались верны традициям, заложенных святым Псалмопевцем, Царем и Пророков Давидом. Не случайно, что грузинское предание гласит: родословная Грузинских царей исходит напрямую от библейского царя Давида. Творчество грузинских поэтов, и в частности, стихотворения Чавчавадзе и Церетели – «Поэт», это только подтверждают:
Илья Чавчавадзе
Не учусь у птиц залетных –
Я иному гласу внемлю.
Не для сладких песнопений
Небом послан я на землю.
Пусть поэт – посланец неба,
Но народ растит поэта.
Я веду беседу с Богом,
Чтоб вести отчизну к свету!
У Всевышнего Престола
Сердце я зажгу как факел,
Чтоб всегда служить народу,
Путь ему торя во мраке.
Чтобы стать народу братом,
Другом в счастье и печали,
Чтобы мне его страданья
Мукой душу обжигали…
Лишь когда в груди зажжется
Свет добра, огонь небесный, –
Лишь тогда народа слезы
Осушу своею песней.
Акакий Церетели
То я – мудрец, то – сумасброд,
Я ни глубок, ни плосок.
Дитя падений и высот,
Я жизни отголосок.
Глубокомыслью не дивись,
На простоту не сетуй:
Все чувства мощные слились
В отзывчивости этой.
Способность замечать дала
Мне в дерзкий дар природа,
И я ловлю, как зеркала,
Все, что мелькнет у входа.
Но слышу и передаю
Лишь то, что в полной мере
В придачу к своему чутью на
На опыте проверю.
Итак, не то, что в первый миг
Предполагают люди,
Я жизни чистый проводник
И истины орудье.
Поэт, это – «Истины орудье». Именно об этом говорили, и Шота Руставели, и Иоанн Шавтели, и цари Теймураз I, Арчил II, Вахтанг VI, родственники князя Георгия Грузинского, день памяти которого отмечали 28 мая.
