2 сентября 2011 года скончался крупнейший русский писатель-историк В. А. Замыслов, с которым меня связывали годы и десятилетия тесной творческой дружбы и глубокого взаимопонимания.
Ещё в 1981 году я познакомился с Валерием Александровичем на писательском историко-литературном форуме в Москве. С тех пор наша дружба, подкреплённая живым единомыслием во взглядах на русскую литературу, искусство, бытие в целом, всё более крепла.
В 1991 году я выпустил небольшую книгу о его ярком самобытном творчестве – "Истории малиновые звоны (Слово о Валерии Замыслове)". Несколько студентов-филологов Тверского университета написали и успешно защитили дипломные работы по его яркой, самобытной, пронизанной актуальнейшими вопросами современности публицистике. О романах и повестях писателя громко заговорила литературная критика, читательская публика, пресса. Оценивали книги В. Замыслова отнюдь не однозначно, как не однозначно судят о нашей истории люди разных позиций и идейного настроя. Тем больше рос острейший интерес читателей к этому "провинциальному" писателю, разве что уступающий по своей популярности знаменитому Валентину Пикулю.
Однажды я получил письмо из США от журналиста русского происхождения Валерия Герасимова. Тот меня одновременно ошеломил и насмешил своим вопросом: "Правда ли, что под именем Валерия Замыслова скрывается некий русский диссидент, тайно переехавший к нам в Америку, спасаясь от преследования КГБ? Уж больно популярен за океаном Замыслов. В Нью-Йорке его книг не достать даже за большие деньги!.."
Пришлось отвечать Герасимову: мол, повышенный интерес американцев к русской литературе меня весьма радует. А того Валерия Замыслова – писателя, которого нарасхват читают в Нью-Йорке, я не знаю. Хорошо знаю "другого" Замыслова - русского писателя-патриота и, насколько мне ведомо, ехать в Америку вовсе не помышляющего. Ему и у нас хорошо, хотя и трудновато живётся…
…Валерий Замыслов всю жизнь провёл в глубинке – в старом маленьком городе с былинной историей – Ростове Великом Ярославской области. Древняя русская земля и на ней человек – главный объект художественного осмысления у писателя. Ей он посвятил свою раннюю повесть "Земной поклон" – о драматической судьбе современной нечерноземной деревне и первый крупный роман "Белая роща".
"Свой первый рассказ я опубликовал в "районке", – сообщал Валерий Александрович. – Кстати, районная газета стала моим вторым литературным наставником. Был корреспондентом, зав. сельхозотделом, зам. редактора, а затем и редактором газеты. Именно в "районке" постигались первые азы творчества, именно здесь начинаешь пристально вглядываться в жизнь, полную страстей, кипучих районных будней, не придуманных конфликтов, трудового героизма, зачастую незримого, не лежащего на поверхности, но каждодневного, упорного, освящённого руками хлебороба-сеятеля, - и одновременно человеческого падения, мерзости, т.е. обратной, негативной стороны бытия, от которой тоже пока никуда не деться… Тема же хлебороба и русского крестьянства привлекла меня с раннего юношества, "сочинять" же начал с детских лет, и в этом большую роль сыграла моя мать – дочь волжского бурлака - "зимогора". Мать унаследовала от него множество сказок, былин, легенд, преданий, пословиц и поговорок. Свой фольклор она щедро передавала нам – детям…"
И всё-таки не современная деревня с её нелёгкой ухабистой судьбой прочно захватила и повела за собой писателя, а то, как складывалась крестьянская душа на протяжении столетий, в историческом движении и пространстве, от поколения к поколению. "Земной поклон" и "Белая роща" – это первые небезуспешные подступы писателя к главной своей теме – русской национальной истории, изобилующей трагическими и светлыми страницами, неизбывным горем и страданиями людей и, наряду с этим, замечательными памятными событиями, созидательными трудовыми буднями. Крестьянская жизнь в глубоком историческом срезе воплотилась в крупных романах "Набат над Москвой", "Горький хлеб" и "Иван Болотников" (эпопея-трилогия).
Иной читатель может скептически заметить: мало ли, мол, нынче литераторов увлечены историей?.. Мелькают десятки имён, сотни романов и повестей, едва ли меньше кино - и телефильмов. А трогают ли они душу? Правдивы ли они? Часто герои русской истории предстают этакими кровавыми монстрами, омерзительными и зловещими губителями своей страны и народа. Нынче повелось с каким-то чудовищно нелепым сладострастием унижать и оплёвывать русскую древность, героические деяния наших пращуров. Дошло до такого кощунства, что даже герои Великой Отечественной войны – маршалы и генералы, рядовые солдаты, партизаны, подпольщики порой подвергаются осмеянию, сатирическому "разоблачению" и т. д. и т. п. Кажется, в преднамеренном и варварском уничтожении нашей родной истории мы уже дошли до крайней черты. Но проходит день-другой – и снова появляются "шедевры", авторы которых, кажется, с момента своего рождения были перманентными пациентами психоневрологических клиник…
Тем ценнее в этом разливанном море пресловутых фэнтези духоподъёмная сила подлинной историко-патриотической литературы, несущей правду, внушающей современнику чувства добрые, прекрасные, вечные. Именно к такой ценностной, "качественной" литературе относятся исторические романы и повести В. Замыслова.
Важнейшая особенность исторического взгляда на факты и явления прошлого у Замыслова, особенность, определившая историзм его художественного мышления, – бережное, чрезвычайно чуткое, до трепетности отношение к памяти предков, что находит своё выражение в прекрасном знании и чувствовании языка предтечей, их нравов и образа мысли, бытия и бытования, нравственности и культуры, то есть то, что воплощает в себе слово нация в её историческом и национальном понимании.
Исторические повествования В. Замыслова во многом восполняют те чудовищные провалы в нашем сознании, что прямо связано с невежественным отношением к своему национальному прошлому, к памяти предков.
Лишь недавно мы воочию убедились, сколько "белых пятен" таит в себе наша героическая национальная история, и, прежде всего, благодаря замечательным патриотическим книгам писателей: В. Чивилихина, В. Пикуля, Э. Скобелева, Д. Балашова, В. Личутина, В. Ганичева, А. Знаменского, В. Шукшина, В. Возовикова и многих других. Проза В. Замыслова тесно сопрягается в контексте современной историко-повествовательной, героико-патриотической литературы именно с этими авторами, литературой, призванной словно бы вернуть субъективно обесцененные факты и события бездушным и невежественным пером в лоно наших вечных, нетленных национальных святынь. Её гражданский патриотический дух вытекает из самой тематики, обращённой к незабываемым страницам эпически-былинного времени, из героико-романтического мышления автора и фольклорных традиций, которым он неуклонно и последовательно следует.
Вот, скажем, фигура легендарного казака Ивана Болотникова. Что знаем мы о нём? В школе "проходили" про восстание под его предводительством. Этакий стальной, как монолит, и безупречный во всех отношениях "классовый борец" за простой нищий народ!.. А прочитаешь роман Замыслова – и откроется совершенно новый, широкий и многообразный, не зафиксированный ни в каких учебниках русский мир, прочитаешь и поймёшь, сколько неведомого, таинственно прекрасного, поучительного и даже мистического осталось "за кадром" в школе… Сколько тяжестей перенёс наш народ в далёком прошлом, сколько невообразимых испытаний переживает сегодня, но живёт и верует в свою счастливую звезду, которая недосягаемой серебряной точкой мерцает в бездонном небе…
В наше время много говорят и пишут о бессмертной памяти Великой Отечественной войны. Звучат хорошие пламенные речи. Немало городов по праву удостоились чести именоваться городами Воинской славы. Маршал Победы Г.К. Жуков причислен Православной церковью к лику святых. Всё это радует. Но, честное слово, будь моя воля, я в с е р у с с к и е города и сёла, освобождённые Красной армией от гитлеровских полчищ, удостоил бы чести быть городами и сёлами Воинской Славы!.. А тех, кто погиб и был тяжко ранен, кто мучительно страдал и умер в фашистских застенках, кто честно и преданно трудился во имя победы, воевал за Отечество, "порекомендовал" бы иерархам русской Православной Церкви возносить к сонму с в я т ы х, они того заслужили. Вся Россия достойна быть названной святой землёй!..
В. Замыслов писал мне: "Я так и не смог написать самую мучительную для меня сцену – сцену жестокой казни моего любимого героя – Болотникова. Уж чересчур сроднился за 20 лет работы я с этим образом, уж чересчур он мне дорог. Он как бы стал моей плотью и кровью. Его радости стали моими радостями, его горе – моим горем. Его боль – моей болью. Искренне верю Василию Шукшину, который рыдал, когда описывал сцену казни Степана Разина. Верю! Ведь он казнил самого себя, свою душу, ожесточённую в борьбе со злом, и одновременно такую трепетную, ранимую, широко распахнутую для добра. Надо же, какая связь времён! И сколько тут раздумий для истинно русского человека!..
…У меня хранятся письма от Валерия Замыслова. Все они преисполнены глубокими размышлениями о России, русском народе, о нашей трудной вековой доле и вместе с тем пронизаны светлой, одухотворяющей верой в его счастливое будущее. Иначе и быть не должно: подлинно русский писатель не может отделить свою судьбу от судьбы Отечества, ибо он плоть от плоти своего народа, своей Родины.
Не раз мы говорили с Валерием Александровичем о путях и перепутьях русской истории, о трудных условиях существования литературы и русского писателя в наше время, об отчуждении образования от национально-патриотических идеалов и традиций, что губительно сказывается на моральном поведении нынешней молодёжи…
- История – предмет чрезвычайно хрупкий и чутко резонансный ко всякого рода идеолого-политическим колебаниям, - рассуждал Валерий Александрович. Но это вовсе не значит, что к ней применима дешёвая политическая конъюнктура. История – это живая душа общества. С ней надо обращаться очень бережно, уважать надо свою историю, как живую личность.
Увы, не всем дано глубоко мыслить и принять классическое изречение великого Пушкина: "Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно. Не уважать оную – есть постыдное малодушие". Вот, скажем, повелось измерять наше историческое и культурное существование лишь одним тысячелетием, начиная с эпохи великого крестителя Руси князя Владимира Ясное солнышко. А что было на Руси до её крещения? Ведь наши национальные корни куда глубже и ветвистее, уходят в глубины дальних-предальних столетий.
Да, с принятием христианства решительно поменялся цивилизационный, духовно-нравственный облик Руси, она стала теснее взаимодействовать с просвещённой Европой, с иными мирами и странами. Но означает ли это, что до судьбоносного событии христианизации славян наши предки проживали в каменных пещерах, дикими и неотёсанными хаживали по полям и лесным дебрям в звериных шкурах и понятия не имели о письменности, культуре, искусстве и прочих ценностных обретениях духа?.. Думаю, вопрос риторический. Исторические факты убедительно свидетельствуют, что языческий, дохристианский славянский мир, в том числе и наша Русь, пребывал в состоянии высокого духовно-нравственного развития.
Из академических исторических трудов великого русского учёного Б.М. Рыбакова узнаём, что наши дальние предтечи эпохи язычества не только отличались своим многобожием, но и могли прекрасно говорить и писать, т.е. владели письменностью, и даже изобрели нотную грамоту. Это ли не убеждает в том, что мы, современники, как писал возмущённый Пушкин о нашем невежественном пренебрежении к собственной истории, безобразно ленивы и не любопытны, нуждаемся в серьёзном лечении от исторической амнезии?..
Зная о моих кубанских казачьих корнях, Валерий Александрович как-то пошутил: "Вы, Владимир Александрович, не можете быть до конца влюблены в мою прозу. Почему? Да потому, что я не написал ни одной вещи о вашем родном кубанском крае, хотя весьма осведомлён, в том числе из ваших уст, о его изумительной красоте, о драматической истории кубанского казачества. Считаю себя виноватым перед Вами и читателями. Признаюсь: я давно вынашиваю мысль описать освоение кубанских степей и предгорий удалыми русскими казаками. Мне очень не нравится распространённое, в корне неверное выражение - "завоевание русскими Северного Кавказа". Какое же это "завоевание", если ценою своей немало пролитой крови и великих созидательных трудов Россия уберегла от турецкой агрессии многие горские народы, обеспечив им свободу и независимость?.. К несчастью, не все это хотят знать и помнить. Вот и тянет меня воскресить эту важную и актуальную страницу русской истории в назидание беспамятным потомкам. По велению императрицы матушки Екатерины удалые казаки, известно, не только защитили южные рубежи России, но и в короткое по историческим меркам время своим праведным трудом заложили крепкую основу для превращения кавказского предгорья в прекрасную, развитую цивилизацию.
…Жизненный путь Валерия Александровича оборвался на вершине многих его творческих замыслов. Однако в его лице одухотворённая высокими идеалами мужества и патриотизма героико-романтическая литература не канула в веки в наше смутное время господства повального нигилизма и псевдолитературы приземлённого натурализма, с её неимоверной патологической тягой к "мелким подкожным бытовым противоречиям" (Вл. Бондаренко). Валерий Замыслов воплощал гуманистические принципы и православно-христианскую методологию русской классической героико-романтической литературы и потому его книгам суждена долгая жизнь.
Владимир Юдин, профессор, г. Тверь
