Есть такая идеология! Пора и партию строить

Этой статьей я откликаюсь на статьи последних месяцев на сайте РНЛ и на сайте «Радонежа» на тему постсоветской Государственной идеологии России. Предлагаемая статья представляется крайне актуальной также в связи с открытым письмом гражданам страны «Покончить с антисоветизмом - обезоружить противников России!» от лидера Коммунистической партии Российской Федерации Г. А. Зюганова. (См. в публикациях на сайте «Русской народной линии» от 2.04.2015.) Это обращение было с благодарностью принято и Московской Патриархией: «Уважаемый Геннадий Андреевич! Благодарю Вас за направленное в адрес Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «Открытое письмо гражданам России». История нашей страны знает множество примеров, когда в самые тяжелые моменты цивилизационного выбора наши сограждане находили в себе силы для защиты своей веры, своей идентичности, своих традиций от недругов внешних и внутренних. Уверен, что и сегодня, когда перед страной стоят новые вызовы и угрозы, совместными усилиями Русской Православной Церкви, других традиционных религий России, государственной власти, общественных сил и всех людей доброй воли мы сможем выстроить духовно сильное, нравственно здоровое и экономически стабильное Государство Российское. Направленная Вами информация принята к сведению и будет использоваться при формировании повестки дня церковно-общественных отношений», - говорится в письме, текст которого подписал председатель Отдела Московского Патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин.

***

Начну с темы современного историософского фундаментализма части православных почитателей традиционной, царской России. Имею в виду концепцию возрождения православной монархии.

Очевидно, что современной России монархия не нужна как декоративная и, тем более, как репрессивная. А для восстановления истинной православной монархии в наше время нет са́мого главного - должного количества православных россиян не по факту Крещения, а по глубокой вере, по православной мотивации всех своих поступков. Постсоветским «Вторым Крещением Руси» не следует обольщаться. Это воочию показывает Пасха: при любом храме желающих освятить куличи и крашеные яйца тысячи, на Крестный ход стекаются сотнями, отслуживающие ночную Божественную Литургию уже умещаются в храме, а из них лишь около трети приступают к Таинству Святого Причащения. И большой вопрос, как поведут себя даже последние (и я, грешный, в их числе), если вскоре на Церковь, не дай Бог, возобновятся гонения. (Кстати, в 1991 г. в рядах КПСС была «силища» аж под 20 миллионов человек, хотя, конечно, возглавлял её отнюдь не Христос-Бог, как Церковь.) Православная монархия в 1917 г. пала, в первую очередь, по той причине, что подавляющее большинство чад Церкви в финишном историческом итоге церковных реформ Петра I стало христианами только по факту Крещения. В наше время для обретения «критической массы» пастырей и чад Церкви как надёжной основы истинно православной монархии, видимо, уже требуются исторические события чрезвычайного и даже сверхъестественного порядка. Так что, тема восстановления в России православной монархии пока что совершенно неактуальна и не сто́ит тратить усилия на её обсуждения. Достаточно того, что Церковь явочным порядком блюдёт исконно православную «русскую идею». А государственная идеология постсоветской России - это нечто существенно иное.

Согласно Российской Конституции 1993 г., в нашей Единой России не должно быть Единой государственной идеологии. Но, во-первых, это - не наша Конституция, а навязанная нам США как внешним экономическим и культурным оккупантом. Во-вторых, в 1995 г. этот пункт поставил под сомнение сам Президент Б. Н. Ельцин, призвав разрабатывать новую государственную идеологию постсоветской России. (Надо полагать, что он к этому времени сполна осознал, какой верховной власти добился после 1991 г. - исполнительской по отношению к диктату извне.) В-третьих, в конституции периодически вносятся существенные поправки. (И ещё один интересный момент: в СССР были праздничные Дни Конституции - сталинской 1936 г. (5 декабря) и брежневской 1977 г. (7 октября), а теперь этого праздника 12 декабря как бы и нет. И впрямь, не всё ладно с Конституцией 1993 г., срочно принятой после московской бойни 3-4 октября.)

Проектов и прожектов новой общероссийской консолидирующей концепции в среде современной интеллигенции сейчас пруд пруди. Например, ноосферный социализм. Серьёзный проект, но вряд ли своевременный, когда de facto решается вопрос о том, быть или не быть Единой России. Если его и разрабатывать, то как задел на эпоху, когда этот вопрос будет решён положительно. А если не станет Единой России, то Мировая история кувырком покатится не к ноосферному социализму, а прямо к антихристу с Апокалипсисом по полной программе глобальных катастроф, проречённых Откровением св. Иоанна Богослова. Но в основном мы имеем в этой области хаос доморощенных концепций «спасения России и человечества», которые, к тому же, духовно и культурно эклектичны сами по себе. Их авторы, как правило, - типичные для философской среды «сами себе мыслители, мудрецы, пророки и праведники». Они томимы духовной жаждой, но в упор не видят или не желают видеть традиционно православных духовных источников, которые возрождены в постсоветской России. Прибавим к этому современную свободу их самовыражения благодаря современному качеству возможностей публиковаться и Интернету. Итогом по существу получается ярмарка философских суемудрий, а по форме - галдёж, в котором все говорят и мало кто кого слушает.

Православным же по отношению к предельно неоднозначному культурному феномену философии (тем более - светской!) подобает крайне острожное отношение. До конца времён остаётся актуальным соответствующее предостережение св. апостола Павла: «Смотри́те, братья, чтобы кто не увлёк вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу.» [Колос., 2: 8] И для православных аналитиков теоретической концепцией Мировой истории философии должна быть «Трагедия философии» С. Н. Булгакова. Согласно ей, в христианскую эру «результирующим вектором» истории европейской философии стало прогрессирующее христианское еретичество. И оно кульминационно венчается профанной и пародийной марксистской коммунистической псевдоэсхатологией.

Безмерно трагическая отечественная история 20-го века дважды опытно доказала, что Россия - страна идеократическая. При вырождении её государственных идеологий она становится экономическим колоссом на глиняных ногах и обрушивается ничтожными кучками заговорщиков-ничтожеств. И постсоветская Россия, по моему разумению, держится без мощной Государственной идеологии только чудом Господним и не имеет оснований рассчитывать на то, что так будет продолжаться ещё четверть века.

Между тем, в мучительно искомой постсоветской Государственной идеологии не надо ничего создавать заново. Всё давно разработано в христианском социализме. Нашим классиком религиозной философии С. Н. Булгаковым христианский социализм теоретически разработан по всем статьям. (См.: [Булгаков С. Н. Христианский социализм. - Новосибирск: Наука, 1991].).

Христианский социализм в этой теоретической версии в качестве государственной идеологии постсоветской России не имеет ничего общего с пресловутой «клерикализацией» общественной жизни. Последняя мерещится ряду ведущих российских учёных-естественников лишь постольку, поскольку они добровольно и девственно невежественны в вопросах взаимоотношений Церкви и государства. Они элементарно не понимают сущности отделения Церкви от государства, качественных отличий этой концепции в Европе Нового времени и в постановлении большевиков от 1918 г. Но это - их проблемы. И им впредь не сто́ит обременять православного Президента России своими «сигналами тревоги» по типу открытого письма десяти академиков в 2007 г. А что касается попыток протаскивания в народное образование России фундаментализма в духе общества «Шестоднев», то с этим вполне справится и сама Церковь. Её интеллектуальный потенциал под стать таковому у Российской Академии наук. На одном из Рождественских образовательных чтений она приняла недвусмысленное решение по этому поводу.

В проекте новой постсоветской Конституции РФ, которая должна стать существенно более основательной, продуманной, а главное - отечественного происхождения, пункт 2 статьи 13 главы 1 повторяет положение Конституции 1993 г. о том, что ни одна идеология в России не должна быть Государственной. Это представляется исторически оправданным, хотя и сугубо временно. De facto в данный исторический момент в России разносторонняя массовая политико-идеологическая агитация за христианский социализм находится даже не в зачаточном состоянии. То же относится и к соответствующему партийному строительству. Пока ничего подобного в России просто нет. А когда вопрос исторически «созреет» в этих планах, тогда можно будет ставить и вопрос об поправке к этому пункту. А пока в Конституции просто нечего прописывать по поводу постсоветской Государственной идеологии.

Для начала же представляется необходимой, естественно, широкая пропаганда христианского социализма в России. Книга С. Н. Булгакова из нынешней библиографической редкости должна превратиться в массовую. Она должна стать настольной у Российских государственных деятелей всех рангов. И, конечно, христианский социализм надо пропагандировать в соответствующих учебниках для будущей интеллигенции. Со своей стороны, я положил начало этому делу [Абачиев С. К. Социальная философия. - Р.-н.-Д.: Феникс, 2012, с. 586-598, 601-617].

В качестве «затравочного кристалла» обсуждений этой актуальнейшей темы приведу соответствующую статью из словаря-справочника к этому своему учебнику.

 

ХРИСТИАНСКИЙ СОЦИАЛИЗМ - теория и практика преобразований социально-экономического целого в соответствии с христианской концепцией социальной справедливости. Поскольку христианство категорически не приемлет политических революций, Х. с. является сугубо реформаторской концепцией.

Х. с. возник в первой половине XIX в. во Франции и в Англии. Его родоначальниками считаются Ф. Ламенне (1782-1854) и Ч. Кингсли (1819-1875). Во второй половине XIX в. канцлер Германской империи О. Бисмарк (1815-1898) обозначил свою программу социальных реформ как «прикладное христианство» и «государственный социализм». Родоначальники марксизма с их дихотомически двузначной, «чёрно-белой» теорией классовой борьбы были в резкой оппозиции к Х. с. В «Манифесте коммунистической партии» (1848 г.) они бичевали его как разновидность буржуазно-консервативного социализма: «Христианский социализм - это лишь святая вода, которой поп кропит озлобление аристократа.» На их концепцию пролетарской политической революции О. Бисмарк отреагировал своим классическим изречением: «Революции придумывают гении, осуществляют фанатики, а плоды пожинают проходимцы». Полигоном для испытания марксистской концепции осуществления социально справедливого общества Бисмарк предложил выбрать такую страну, которую не жалко. Хотя в дальнейшем Россия стала именно таким полигоном, большевики в христианском социализме видели, скорее, союзника, нежели презренного ренегата-соглашателя, каковым они считали реформаторскую социал-демократию: «Единство этой действительно революционной борьбы угнетённого класса за создание рая на земле, - отмечал В. И. Ленин, - важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе.» В революционеры Х. с. был записан Лениным в духе примитивной марксистской теории классовой борьбы, а также по причине личного добровольного невежества в вопросах отношения христианства к политическим революциям. По этим же причинам он считал, что Х. с. стремится построить рай на земле.

В настоящее время Х. с. является политической платформой партий в Швейцарии, Италии, Чили, Эквадоре и др. В Германии Христианско-социальный Союз (ХСС) выступает в парламенте единым блоком с Христианско-демократическим Союзом (ХДС), который выдвинул пять канцлеров Германии, включая нынешнего А. Меркель. Христианские социалисты представлены группами в социалистической (лейбористской) партии Великобритании. Тем не менее, оппоненты критикуют западно-европейский Х. с. за отсутствие стройной политической идеологии в теории, что́ на практике оборачивается сведе́нием его деятельности к благотворительности. В этом плане существенно более продвинутым представляется Х. с. русского религиозного философа С. Н. Булгакова (1871-1944).

Х. с. Булгакова не мог быть востребован в Советском Союзе довоенной эпохи. В послевоенные годы своего правления И. В. Сталин чётко понимал, что советская государственная идеология недееспособна и без существенного оздоровления обречена в перспективе ближайших десятилетий. (Другое дело, что он не имел возможностей на публичные высказывания в таком духе: ведь и внутренняя политика - это искусство возможного.) В своей научно-обществоведческой части она выродилась в схоластику в цветистой «диалектической» словесной упаковке. (Именно Сталин в 1946 г. настоял на возвращении учебному курсу логики его исконной роли одного из базисно-общеобразовательных, причём даже не в вузах, а в старших классах средней школы.) В своём специфически-религиозном атеистическом ядре она дала кратковременный всплеск массового коммунистического энтузиазма довоенных пятилеток, от которого к началу войны мало что оставили жестокости коллективизации и политические репрессии. Война была выиграна на возрожденном традиционном патриотизме советских людей, а также на их монархических чувствах - тоже возрождённых, но извращённо сфокусированных на Сталине. А что дальше? И хотя свершившаяся история «не знает сослагательного наклонения», но в послевоенный период сталинской эпохи имелись исторические шансы востребованности христианского социализма, замирения большевиков с Церковью, избавления советской государственной идеологии от воинствующего атеизма, который в классическом марксизме был произвольным ценностным «довеском» к его трём составным частям. Некоторые православные аналитики считают, что тогда делу дальнейшего социалистического строительства стал бы всесильно помогать Сам Господь. Однако преемник Сталина Н. С. Хрущёв действовал по нигилистическому принципу: что́ лично от предшественника, то плохо и подлежит упразднению. Начавшееся оздоровление отношений советского государства с Церковью опять было упразднено, гонения на неё возобновились. (Спасибо на том, что уже не кровавые.) Эти отношения стали радикально оздоровляться уже при правлении М. С. Горбачёва, однако о востребованности христианского социализма в постсоветской государственной идеологии России не приходится говорить до сих пор.

Х. с. Булгакова отправляется от понимания буржуазности как феномена, в первую очередь, духовного, и только во вторую - экономического. Духовная буржуазность, согласно Н. А. Бердяеву, - это такое устроение человеческой души, при котором человек озабочен, в основном (или исключительно), обустройством своей вре́менной земной жизни, не думая о спасении своей бессмертной души. Атеизм - это торжество духовной буржуазности. Он не обязательно морально санкционирует только разгул порочных человеческих наклонностей, но отчасти санкционирует и его. Примитивные гедонистические установки типа «бери от жизни всё, пока молод и здоров» или «после нас - хоть потоп» производны от атеизма. В отличие от него, христианство не то что морально осуждает все эгоистические устремления человеческой души, но и даёт свод душеспасительных моральных норм высшего качества. Лучшим вариантом в систематическом усвоении этих норм является воцерковление человека, его систематическое участие в церковных богослужениях и Таинствах. Х. с. в условиях современной массовой утраты веры (апостаси́и) не питает иллюзий относительно быстрого воцерковления основной массы граждан. Но государство не должно мешать Церкви в осуществлении свой проповеди не только внутри церковной ограды, но и в обществе, давая ей широкий доступ к государственным СМИ.

Приведём несколько ключевых тезисов христианского социализма по С. Н. Булгакову.

1.     Социализм является не целью, а средством наиболее безболезненного продвижения общества к единственно допустимой социальной революции - к Революции Христа-Бога в эсхатологическом финале Мировой истории. Таким образом, христианскому социализму чужд прогрессизм. Всякое совершенное человеческое общество в пределах временно́й истории человечества исключено, поэтому в Х. с. нет и не может быть никаких концепций «развитого социализма» и его «постепенного перерастания» в коммунизм. Достойный уровень жизни во всех слоях общества Х. с. считает лучшим условием для массового спасения душ, нежели извечные конфликты бедности и нищеты большинства на одном полюсе и роскошной жизни меньшинства на другом.

2.     Новый Завет с его Откровением Иоанна Богослова пророчествует о том, что эсхатологический разрыв Мировой истории так же неотвратим, как и физическая смерть человека. Но как человек может продлить свою жизнь, заботясь о своём здоровье, так и исполнение эсхатологических пророчеств Нового Завета люди могут отодвигать, сдерживая натиски Мирового зла. Это считается богоугодным делом, так как даёт возможности всё бо́льшему количеству людей пройти свои экзамены земной жизни по спасению душ. Х. с. с его надклассовостью может особенно способствовать если не классовому миру в обществе, то, по меньшей мере, разрешению классовых противоречий мирными средствами.

3.     Х. с. критически относится к любому социально-экономическому устройству общества, поскольку исходит из роковой повреждённости человека и общества первородным грехом. Однако его критичность не должна иметь ничего общего с нигилизмом. Она должна быть конструктивной, нацеленной на бо́льшую полноту осуществления идеалов социальной справедливости.

4.     Х. с. принимает социальное неравенство определённых исторических эпох как объективную общественную реальность, в частности, как исторически достигнутую форму разделения труда в обществе. Содействуя её преобразованиям в своих целях, Х. с. должен быть по-научному эмпиричным, чуждым деятельного и, тем более, агрессивного доктринёрства. (Марксизм-ленинизм своё агрессивное доктринёрство продемонстрировал сполна.) Как политическая сила и партия, он должен руководствоваться классическим положением о политике как об искусстве возможного.

5.     Х. с. должен творчески, в современных исторических условиях и в современных формах восстановить Византийскую симфонию Церкви и светского государства. Функции Церкви остаются неизменными, а государство своими средствами должно утверждать христианские нормы справедливого общества как важнейшую профилактику классовых и иных конфликтов, социальных потрясений.

6.     В многонациональной стране Х. с. требует от титульной нации сугубого соблюдения здоровой меры в культивировании своих достоинств и ведущей роли. Это особенно относится к веротерпимости по отношению к другим традиционным конфессиям.

7.     Х. с. отрицает марксистско-ленинский культ труда и угнетённых трудящихся классов. В объективно-реальных условиях исторических эпох с их разделениями труда он считает всякий труд, включая управленческой и организаторский труд «эксплуататорских» классов, общественно необходимым. То же относится к формам собственности на средства производства. Любой труд следует понимать, в первую очередь, духовно - как человеческое служение человеческому обществу, а значит - и Христу-Богу, ибо Христос заповедовал, что всякое человеческое доброе дело ближнему - это доброе дело Ему. В этом Х. с. солидарен с протестантской этикой, но только отчасти. В протестантизме с его отрицанием монашества добродетельный профессионализм фактически заменяет подвиг святости, а Х. с. оставляет последнему традиционное место в монашеском подвижничестве, в особо самоотверженном служении ближнему или душеспасительному общественному благу.

8.     Х. с. всецело разделяет марксистскую критику пороков капитализма - и классическую, и социал-демократическую. (С. Н. Булгаков был выходцем из марксизма, как Н. А. Бердяев и С. Л. Франк.) Более того, марксистскую критику он считает недостаточно радикальной, т. к. она осуществляется в лоне всё той же духовной буржуазности. Раскрытие этой духовной сущности капитализма и атеистического научного социализма Х. с. считает одной из главных задач в своей идеологической деятельности.

9.     Х. с. исходит из того, что христианство и социализм должны дополнять друг друга. Христианство восполняет духовно-культурную ущербность социализма, освобождает его от засилия экономико-потребительских критериев благополучия человека и общества, а также от его коммунистического социального утопизма. Социализм, со своей стороны, становится средством для выполнения заповеди христианской любви, для исполнения правды христианства в хозяйственной жизни.

10. По поводу более конкретных форм взаимоотношений между Церковью и христианско-социалистическим государством процитируем самого́ С. Н. Булгакова: «Пусть социалисты становятся христианами, тем самым социализм, как и вся наша жизнь, будет делаться христианским. Но пусть христиане осознаю́т себя прежде всего как члены Церкви, а не как «христианские социалисты», и не ставят знака равенства между церковностью и социализмом. Иначе нам грозит та опасность, о которой говорил ещё апостол, - разделения внутри само́й Церкви».

Подытожим это представление основ православного христианского социализма ещё несколькими ключевыми тезисами самого́ Булгакова: «...христианству не только нет никаких причин бояться социализма, но есть полное основание принимать его в качестве благодетельной общественной реформы, направленной к борьбе с общественным злом, насколько эти меры не сопровождаются грубым насилиям и сообразны со здравым смыслом. Но христианство совершенно отвергает все самообольщения социализма, ослеплённого своими чаяниями.»

«Перед лицом порчи и зла, коренящегося в человеческой природе, а через неё сообщающегося всему миру, социализм есть только паллиатив. Он не затрагивает конечных причин человеческих страданий... Как медицина в состоянии бороться с болезнями и в отдельных случаях их побеждать, однако совершенно бессильна победить саму болезненность, источник болезней и смерти, так и социализм борется успешно или малоуспешно с частными причинами бедности и насилия, не будучи в силах их совершенно исторгнуть. По своему паллиативному характеру социализм не имеет значения радикальной жизненной реформы, он есть благотворительность, одна из её форм, указываемых современной жизнью, - только и всего.» Исторический оптимизм прогрессистского марксистско-ленинского «научного коммунизма» Булгаков связывал с «детским неве́дением зла в человеке и полным непониманием человеческой природы». Но «никогда не наступит это мечтательное благополучие, ибо не к гармонии и спокойствию, но к последним потрясениям движется мир.»

Православная историософия сурово реалистична, нелицеприятна, эсхатологична и не сулит человечеству никаких «золотых веков» в пределах временно́й Мировой истории. В нынешнем постсоветском обществе отношения к пророчествам духоносных подвижников веры об исторических судьбах России ценностно несовместимы, но такие пророчества существуют с первой трети XIX в. (преп. Серафим Саровский) и повторяются вновь и вновь. А именно: ценой великих страданий за свои духовные заблуждения (теперь очевидно, за какие - за марксистско-ленинские), на крови святых православных мучеников ХХ в. за веру вслед за возрождением Русской православной Церкви возродится и великодержавная Россия. В преддверии апокалипсических потрясений Мировой истории она на сравнительно короткую историческую эпоху просияет всем великолепием православной веры, национальной науки, действительно мудрой русской философии. В таком качестве Россия привлечёт к себе человеческие умы и сердца во всём мире, духовно и морально отмобилизует человечества перед последними схватками с Мировым злом. К такой России государственная идеология христианского социализма подходит, как ключ к замку.

Но даже если ценностно отвергать такую версию возрождения России, идеология христианского социализма всё равно как нельзя лучше подходит на роль государственной. В многонациональной России под ней подпишутся все традиционные религиозные конфессии, ибо концепции социальной справедливости у авраамических религий христианства, ислама и иудаизма, в основном, совпадают. Что касается атеистически настроенной части россиян, то и они не могут не принять социальную программу христианского социализма, несмотря на радикальные расхождения с верующими в вопросах мировоззрения и историософии. Государственная идеология и в Советском Союзе была по-своему религиозной, т. к. атеизм на поверку оказывается типичной религией новоявленной языческой формы, причём в марксистско-ленинской версии - слепой и фанатичной. Времена его агрессивного господства прошли, и теперь ему в России никто не даст возможности возродиться в этом былом качестве. С позиций богословского интеллектуализма традиционных религий он представляется ниже всякой критики.

Сергей Константинович Абачиев, кандидат философских наук, профессор кафедры гуманитарных и мировоззренческих дисциплин в Институте государственного управления, права и инновационных технологий (Москва)