«И человек сказал: «Я - русский». И Бог заплакал вместе с ним...»

От редакции. Вышла новая книга стихотворений прекрасного русского поэта, нашего современника, неоднократного лауреата многих литературных премий России - Николая Александровича Зиновьева («Стихотворения»: М., Российский писатель, 220 стр., тираж 1 000 экз.). Весь тираж находится у автора в городе Кореновск Краснодарского края. Стоимость книги без учета затрат на почтовую пересылку - 150 руб. Автор, не имеющий иных средств, кроме очень скромной пенсии, просит помочь ему в распространении и продаже книги. С ним можно связаться по электронному адресу: nikzinkor@mail.ru».

Николай Александрович является автором тринадцати поэтических книг, изданных в Москве, Краснодаре, Иркутске, Киеве, Новосибирске. Валентин Распутин сказал о поэте: «В стихах Николая Зиновьева говорит сама Россия».

Сегодня мы публикуем слово от издателя новой книги и избранные стихотворения Николая Зиновьева.

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Один из крупнейших современных поэтов - Николай Зи­новьев, пожалуй, является единственным, кто вполне пре­одолел затянувшуюся уже на четверть века информаци­онную блокаду русской литературы. Будучи человеком не­публичным, истинным затворником, он, тем не менее, стал самым цитируемым поэтом если и не в литератур­ных статьях, то - в самой нашей устной речи от Саха­лина до Калининграда. Так что даже и в детективном те­лесериале «Версия» интеллектуал-следователь Желвис вдруг мимоходом декламирует уже как хрестоматийные вот эти зиновьевские строки: «И человек сказал: «Я рус­ский», //И Бог заплакал вместе с ним».

Кто-то однажды сказал мне, что Зиновьев - поэт од­ной ноты. Возражая, я пару лет назад издал его «Избран­ное» из восьми разделов, из восьми разно звучащих «нот». При этом я понимаю, что в русской литературе пока еще слишком непривычен и необычен поэт абсолютно светс­кий, но принявший судьбу поэта с той высочайшей духов­ной сосредоточенностью и личностной ответственнос­тью, с какой постригаются лишь в монахи. Да, монах и плачет, и смеется только как монах. Так и Николай Зи­новьев уже давно не написал ни одного суетного слова, ни одной строчки в авторском восторге пред их самодос­таточной красотой. Поэзия его куда более плотна, чем повести о Руфи или Эсфири, она, как гнев и плач Исайи или Иезекииля, лишена телесности, обращена лишь к вы­сочайшим смыслам нашего краткого бытования на земле.

Впрочем, если уж обстоятельнейше поискать то, что в мировой поэзии было зиновьевской поэзии подобно, то как не вспомнить вот эти, высеченные в мраморе, строки Симонида Кеосского на месте величайшего Фермопильского сражения: «Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,//Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли». И это дает мне право считать поэзию Николая Зиновьева в высшем смысле оптимистичной. Только вера в то, что русский человек и русский народ не исчезает се­годня с лица земли, а всего лишь терпит на переднем крае в мировой битве со злом, придает, скажем так, невесе­лой интонации зиновьевской поэзии значение воистину животворное, для жизни вечной оберегающее в нас образ и подобие Божье.

Николай ДОРОШЕНКО, секретарь правления Союза писателей России, директор издательства «Российский писатель»

* * *

СТИХОТВОРЕНИЯ

Я - русский

В степи, покрытой пылью бренной,

Сидел и плакал человек.

А мимо шёл Творец Вселенной.

Остановившись, Он изрек:

«Я друг униженных и бедных,

Я всех убогих берегу,

Я знаю много слов заветных.

Я есмь твой Бог. Я всё могу.

Меня печалит вид твой грустный,

Какой нуждою ты тесним?»

И человек сказал: «Я - русский»,

И Бог заплакал вместе с ним.

Пусть не хочется, брат, умирать...

Пусть не хочется, брат, умирать,

Но есть слово железное «надо»,

Чтоб пополнить небесную рать

Для сражения с силами ада.

Эти доводы емки и вески,

Но, как ни был бы смел ты и крут,

Стоит все же дождаться повестки.

Добровольцев туда не берут.

Собрату по перу

Хочешь знать, где я был?

В этом нету секрета.

Я в себя уходил

Не на миг - на все лето.

Исхудавший как пес,

Я вернулся обратно.

Что оттуда принёс

Записал аккуратно:

«О душе не пиши

Так темно и убого,

Знай, от русской души

Ключ хранится у Бога».

Безысходность

Вот плод ночей бессонных,

Твоих ночей, поэт:

Попасть в число спасенных

Реальных шансов нет.

Ты слишком был беспечен,

Себе же на беду.

Твоим страстям намечен

Предел, увы, в аду.

Как это ни печально,

Как ни ужасно, но

Все в мире не случайно,

Ты это знал давно.

Тебе даже знамение

Давалось, тем не менее...

Мир на краю, а им не страшно...

Мир на краю, а им не страшно.

Им эта тема не близка.

Что ад? Что рай? Другое важно:

Не проиграл бы ЦСКА.

Тоска.

Россия 2012 год

Все чувства накрыла апатия.

Вокруг лишь одни миражи.

И тонут за партией партия

Не в чьей-то, а в собственной лжи.

А сколько вокруг сумасшествия!

Но видит лишь только пиит,

Что время Второго Пришествия

Уже на пороге стоит.

Сомнения

Да разве радуют стихи,

Красоты образов и слога,

Когда мне не дают грехи

Достать молитвою до Бога?

Другие пишут о другом,

А я пишу только об этом.

Быть может, в случае таком

Нельзя назвать меня поэтом?

Лето Господне

Упразднено греха понятье.

Чего же ждать нам впереди,

Коль кроме возгласа: «Проклятье!»

Ничто не рвется из груди

Седобородого поэта

С огромной раною в душе...

И льнет к окошкам теплым лето,

Может, последнее уже.

Он для общества член не полезный...

Он для общества член не полезный,

Не партийную линию гнет,

И является Феликс Железный,

И пускает поэта «в расход».

Разбивается лира при этом,

Навсегда выпадая из рук.

Прежде, чем становится поэтом,

Может, все же подумаешь, друг?

Экспромт

Жизнь висит на волоске,

И не оттого ли

Человек живет в тоске

По иной юдоли?

Бьется жилка на виске,

Помня о коварстве,

Что таится в волоске.

Человек живет в тоске

О Небесном Царстве.

Нагрянут мысли саранчой...

Нагрянут мысли саранчой,

И лишь одна горит свечой:

«Что человека ждет за гробом?»

Ответы тоже мчатся скопом.

Но верный все таки один,

И я, доживший до седин,

Среди ответов разных мечусь,

Тем самым радуя всю нечисть.

Уезжающему из России

Твердишь, что нету здесь везенья,

Что здесь живет одна беда,

Что здесь тебе не та среда...

А ты б дождался воскресенья!

Разговор со старушкой

Живёт одна, не хнычет,

В ней плоти - на щепоть.

- Кто нами правит нынче?

- Господь, милок, Господь.

Но я спросил: «А Путин?»

Лоб тронула рукой,

Ответ был полон сути:

«Не знаю, кто такой».

В пивной

«Иди отсюда, времени не тратя, -

Мне шепчет бес, - иди, твори в тиши.

Тебе не пара эти алкаши».

И Бог мне говорит: «Иди, пиши,

Но только помни: это твои братья».

Стансы

Я не сетую вовсе на небо,

Вспоминая прошедшие дни,

Но я всё-таки с женщиной не был -

Попадались лишь бабы одни.

Пил я водку с отчаянной злобой,

Усмехался в тарелке карась.

И любви не питая особой,

Мы в постель с ней ложились,

как в грязь.

Не в себе ли искать мне причину?

Может, каждой под свет ночника

Тихо думалось: «Вот бы мужчину!

А судьба мне опять - мужика».

Случай на вокзале

Он влепил мне по левой щеке,

Но я вспомнил: «Другую подставь».

И подставил, но с дрожью в руке

Он меня не ударил, представь!

«Ты прости меня, брат», произнёс,

И, в толпе растворившись, исчез.

Это видел, конечно, Христос,

И Он снова как будто воскрес...

Солнце встало. Как и надо...

Солнце встало. Как и надо,

Голубеют небеса.

Похмелённая бригада

«С матом» лезет на леса.

А прораб, слюнявя чёлку,

Плотью чуя блудный гон,

Голоногую девчонку

Тащит в вахтовый вагон.

Истопник глядит, и злится,

И от зависти томится -

Тлеет «прима» на губе.

А в котле смола курится...

Глянь, Господь, что тут творится.

Это строят храм Тебе.

Открытие

Вспоминайте, братья, чаще,

Суть открытья моего:

Сладок грех, но много слаще

Отреченье от него.

Я учить вас не дерзаю,

Но, поверьте мне, я знаю.

Надоело!

И писать-то не с руки:

То дебош, то пьянки.

Стали жить, как пауки

В трёхлитровой банке.

Да, писать мне не с руки

На такие темы.

Да очнитесь, мужики!

Русские ведь все мы.

Горько, грустно на душе,

Нет давно в ней лада.

Вы народ или уже

Лишь баранье стадо?

Словом, хватить воду лить.

В общем, выбирайте:

Или жить, как надо жить

Или вымирайте!

Всё стало пошлым или мерзким...

Всё стало пошлым или мерзким.

Как душу с этим примирить?

Быть может, с кем поговорить?

Но поглядел вокруг я - не с кем.

Народа нет. Ну а в толпе

Какая общность или сила?

И как насмешка на столбе

Плакат: «ЕДИНАЯ РОССИЯ».

Даже в провинции рассейской...

Даже в провинции рассейской

Полно закваски фарисейской,

Христос учил её бояться,

А Бог не может ошибаться.

Я ни к чему не призываю.

На темя я не сыплю пепла,

Но чтобы Родина окрепла,

Я вещи в мире называю

Всегда своими именами:

Блуд - блудом, вора - вором,

Пустые обещанья - ложью,

Разор страны моей - разором,

А Божьей Волей - Волю Божью.

Россия

Под крики шайки оголтелой

Чужих и собственных Иуд,

Тебя босой, в рубахе белой

На место лобное ведут.

И старший сын указ читает,

А средний сын топор берет,

Лишь младший сын ревмя-ревет

И ничего не понимает...

Русь-тройка

Сани быстры, кони бойки -

Дремлют в гривах их ветра.

Но, увы, к трактирной стойке

Пригвождён ямщик с утра.

Посидел он честь по чести -

Вышел в липкой темноте:

Тройка здесь, и Русь на месте,

Да фальшивые, не те.

Не заметил он подмены,

Не услышал хохотка,

И пошли тут перемены,

Русь пустили с молотка.

Что теперь искать причины?

Что искать следы беды?

Мало, что ли, чертовщины:

Водка, глупость, лень, жиды.

Окно в Европу

Я жить так больше не хочу.

О, дайте мне топор, холопу,

И гвозди, я заколочу

Окно постылое в Европу

И ни к чему тут разговоры.

Ведь в окна лазят только воры.

Я не знаю, куда нас несёт...

Я не знаю, куда нас несёт

Наша тройка, в былом удалая,

Но бросает её и трясёт

Так по русским холмам,

что растёт

Каждый миг население рая.

Здесь плоть моя, а дух мой там...

Здесь плоть моя, а дух мой там,

Где места нет душевной лени.

И скачет сердце по следам

Давно ушедших поколений.

Там подвиг духа, подвиг ратный

Спасают отчие края,

Сильна там Родина моя...

И горек сердцу путь обратный.

Напрасно современную Россию...

Напрасно современную Россию

Вы ищите y мэра на балу.

Она седой старухой в магазине

Буханку хлеба прячет под полу.

Но, Боже мой! Куда c её сноровкой,

C руками, что работали весь век?!

Увидели, конечно... И воровкой»

Назвал её нерусский человек

Мы жили в большой и богатой стране...

Мы жили в большой и богатой стране,

Но въехал к нам всадник на черном коне,

Нашлись, кто открыли ворота ему,

И все погрузилось в смердящую тьму.

И денно, и нощно сгущается тьма,

А судьбы людские - тюрьма иль сума.

«То воля народа! То воля народа!», -

Кричат подлецы, что открыли ворота.

Пишу стихи свои я...

Пишу стихи свои я, чтоб

Стал русофилом русофоб.

Я знаю, это очень сложно,

Но если, в принципе, возможно,

Готов писать я день и ночь

С тем, чтоб стране своей помочь.

Готов собою пренебречь,

Чтоб только Родину сберечь.

Об этом, собственно, и речь.

Спасти Россию очень просто...

Спасти Россию очень просто:

Всем надо с душ содрать коросту

Неверья, страха бремена

На все отбросить времена,

И всё. Россия спасена.

Молитва

Прошу ни славы, ни утех,

Прошу Тебя, скорбя за брата,

Спаси мою страну от тех,

Кто распинал Тебя когда-то.

Христос, они твои враги!

Они рабы Тельца Златого,

Ты знаешь Сам, так помоги,

Ведь Твоего довольно слова...

http://www.nzinovjev.ru/verses.html