Глава 3. Приговор привести в исполнение
Наступил ноябрь 1941-го года. Мы знали, что враг всеми силами рвется к Москве, стягивая туда все свои резервы. Наш отряд обдумывал все возможные действия, чтобы хотя бы в какой-то мере, в меру своих сил и возможностей, помешать этому.
Так у нас возникла мысль побеспокоить немцев на дорогах. Действовать на железной дороге мы были еще не в состоянии - не было взрывчатки и соответствующего оборудования. Поэтому решили сконцентрировать свое внимание на большаках - шоссе, по которым чуть ли не круглосуточно шло движение автотранспорта. Вблизи нашего расположения таких дорог, однако, не было. Поэтому встал вопрос о расширении нашей зоны деятельности. Для разведки привлекли как наших бойцов, так и мужчин и женщин из общины старообрядцев, с которой у нас сложились тесные отношения.
Наши информаторы сообщали, что движение по дорогам продолжается интенсивно, несмотря на то, что сами дороги были разбиты - дождь и снег делали свое дело. Нас особенно заинтересовала трасса, в одном месте которой постоянно накапливалось изрядное количество автомашин. Этот пункт служил как для дозаправки автомашин топливом, так и для отдыха и питания шоферов. Часто (особенно в вечернее время) здесь собиралось до пятидесяти и более автотранспортных средств, до сотни шоферов и сопровождающих их солдат-охранников. Кроме того там останавливались военнослужащие противника, следующие в командировки или возвращающиеся в свои части после отпусков. Все эти данные разведки делали этот перевалочный пункт привлекательным для наших целей.
Но как подобраться к такому скопищу машин? Ведь там, наверняка, окажется, как минимум, с полсотни солдат... Необходима была более глубокая разведка.
Последние наблюдения говорили, что в кабине каждой машины находилось по два человека. Необходимо было выяснить все детали - сколько человек постоянно находится в охране, как часто они меняются, расположение машин по отношению к выезду, состояние их двигателей (рабочее или заторможенное), идут ли немцы на контакт с местными жителями. Требовалась тщательная разведка движения автотранспорта по дороге в дневное и ночное время, наблюдение за его остановками и ночевками в случае дождя, метели, гололеда...
Возникало два варианта нападения на эту автоколонну. Первый вариант - ликвидация часовых и поджег стоянки путем разлития горючих материалов. Однако нам не хотелось упускать и возможность разобраться с теми, кто находился в помещении. Для этого подходило единственное решение - атака гранатами через окна. Но возможны ли оба варианта - одновременный поджег автостоянки и штурм помещения?
Кроме того, следовало бы и подумать о том, что неплохо было бы угнать несколько машин. Ведь они идут на Москву загруженными всевозможными полезными вещами - от оружия и боеприпасов до утепленного обмундирования и продовольствия. Но куда нам пристроить эти машины? Ведь на следующий день полевая жандармерия примет все меры, чтобы разыскать и уничтожить нас... А машины - не иголка в стоге сена. Да и расстояние от объекта нападения до нашей основной базы было немалым - не менее сорока километров. Поэтому, поразмыслив, мы решили на этот раз с машинами не связываться.
Детальная проработка предстоящей операции заняла несколько дней. Для проведения оперативной разведки и руководства всей операцией нам лучше всего подходил немецкий мотоцикл с коляской и установленным на ней пулеметом.
Сформировав группу захвата из трех человек и пользуясь моим практическим владением немецкого языка, мы эту задачу успешно решили и заняли удобное место (на въезде) для подачи сигналов нашим бойцам, среди которых были и члены общины.
Несколько групп были распределены на подступах к стоянке. Наиболее сильным и ловким было поручено следующие задачи: 1) снять часовых, 2) ликвидировать телефонную связь, 3) в контакте с другой группой забросать помещение связками гранат, и 4) ворвавшись в помещение, «навести там порядок», собрать карты и другие документы, а также забрать все исправное оружие и боеприпасы к нему.
В это же самое время несколько человек должны установить содержимое кузовов машин и начать перезагружать оружие, взрывчатку, теплую одежду и продукты в наш транспорт - подогнанные сани.
Две наших группы заминировали и перекрыли (засадами) въезд и выезд со стоянки. Кроме того, в двух километрах от автостоянки, буквально в нескольких метрах от обочины дороги, росли старые, многолетние деревья с огромными кронами. Их решено было спилить и свалить на перекрытие дороги, которая при этом становилась совершенно непроезжей.
Смеркалось. Вся операция была поминутно рассчитана по времени. От нашей группы, действующей на въезде, поступил сигнал о том, что деревья спилены, мины установлены и телефонная связь нарушена. Погода нам, в какой-то мере, благоприятствовала. Дул сильный ветер с порывами снега. Температура опустилась значительно ниже нуля. Немцы к такой погоде были не приучены - старались забиться в укромные теплые места (внутри помещения). Часовые, одетые в легкие летние шинели, напяливали на головы всевозможные теплые вещи, изъятые у населения.
Теперь задача - снять часовых без крика и единого выстрела. Для подстраховки на каждого часового выделили по два надежных, сильных бойца (в том числе по одному из общины - там оказались на редкость сильные и ловкие ребята).
По сигналу первая наша группа беззвучно сняла часовых у входа в помещение. Еще одного, под зонтиком рядом с крайними к дороге машинами, сняли мы. В это время мы еще не ставили себе задачей брать языка. Толку от этого было мало, а хлопот по его охране предостаточно.
Приступила к работе команда гранатометчиков. После этого несколько бойцов ворвались в помещение и завершили свое дело сравнительно быстро.
Тела лежали вповалку на полу и на скамейках вдоль стен. Среди убитых были обнаружены не только рядовые, но и два лейтенанта, несколько унтер-офицеров и ефрейторов. Документы и исправное оружие - автоматы, винтовки, пистолеты и патроны были быстро собраны и вынесены.
Всего на стоянке находилось более сорока загруженных машин, и кроме того, ремонтная бронемашина, заправочная машина и цистерна с горючим. Среди грузов было немало авиабомб, снарядов, мин, взрывчатки, бикфордова шнура и других боевых комплектующих изделий. В особом ряду, прикрытые специальным брезентом, стояли восемь артиллерийских орудий калибра 80 мм. Сняв с них замки, мы их начинили трофейной взрывчаткой с подводкой бикфордова шнура. Наши бойцы также обнаружили несколько огнеметов, которые нам очень пригодились в деле уничтожения всего это немецкого хозяйства.
Хотя работа по изъятию нужных нам вещей и подготовке автостоянки к уничтожению проходила в довольно быстром темпе, мне казалось, что время тянулось слишком медленно. Поэтому я постоянно поторапливал людей на ходу.
Наконец, наша «ревизия» автоколонны подошла к концу. Три огнемета были заряжены и вся стоянка (включая помещение, технику и боеприпасы) была залита горючим из топливного шланга.
Старшие групп доложили, что все их люди на местах. По команде «Отбой!» все бойцы, кроме огнеметчиков, покинули площадку и двинулись в путь (верхом и на санях). Прозвучала команда «Огонь!», и одновременно заработали три огнемета, расплескивая свои огненные струи на каждую из машин.
Работа была выполнена точно и быстро - закончив, огнеметчики быстро присоединились к отходившим силам. Разрывы бомб и снарядов не заставили себя долго ждать.
Следующая наша задача была хорошо замести следы своего отхода с места разгрома стоянки. Мы знали, что назавтра все силы немецкой полевой жандармерии (которая вела дела быстро и умело) и местные коллаборационисты будут привлечены к расследованию. Погода нам в этом очень помогла - мокрый снег и порывистый ветер заметали все следы.
Однако, нам необходимо были надежно спрятать свои транспортные средства и все, что удалось реквизировать у противника. На несколько дней мы, что называется, «легли на дно». Была прекращена всякая активность, кроме разведовательной работы, которая наоборот, энергично велась «во все стороны».
В результате, мы обнаружили, что уничтожение довольно крупной автоколонны с грузами, предназначавшимися для фронта под Москвой, заинтересовало не только немцев, но и командование партизанского отряда «Смерть немецким оккупантам», действовавшего в пределах Навлинского района.
Ранее мы с ними не сталкивались, так как действовали по разные стороны от железной дороги Навля-Москва. На разведку этого отряда случайно наткнулась одна из наших разведгрупп (слава Богу, до вооруженной стычки дело не дошло). До этого момента наш молодежный отряд для них был неизвестен. Мы сами его сформировали по своим планам, и сами действовали по своему усмотрению. И тут вдруг выясняется, что без ведома райкома в районе действует какая-то боевая группа.
При этом разгром колонны показал, что мы хорошо организованы, дисциплинированы и неплохо вооружены. И наши старшие товарищи хорошо задумались - откуда мы такие взялись? До этого им немало пришлось повозиться с отрядом «Летучка-1», который опять же самостоятельно (без «должного» руководства) был создан бойцами и офицерами из числа окруженцев. Этот мобильный (кавалерийский) отряд наделал много шума за многие десятки километров от Навли.
Только его «прибрали к рукам» - так сказать, надели «узду на морду строптивой лошади» (снарядили комиссара, назначили командиров взводов, утвердили командира отряда и определили место постоянного расположения в лесу), как объявились мы. О себе мы сообщили только в краткой форме. Место своей базы не указали - сказали только, что наш район - лес напротив поселков Перекоп и Селище. В свою очередь наши разведчики установили, что район деятельности наших соседей весьма обширен, и, что они имеют свои базы и подсобное хозяйство. Наше же отличие было в том, что практически все бойцы были на конях. Имелась и база для их укрытия. Обсудили мы и ситуацию вокруг Москвы, откуда все ждали хороших вестей.
Примерно через неделю после нашей первой встречи к нам прибыла разведка наших коллег, а с ними и два полномочных представителя отряда, которые предложили нам объединить силы. Хотя разговор и состоялся, но существенных решений мы в тот момент принять не могли, так как находились в разработке новой операции. Кроме того, предложение просто войти в состав отряда нас не совсем устраивало. Мы уже к тому времени имели свою базу и обладали уверенностью в своих действиях, о чем свидетельствовал наш длинный послужной список.
Наш «летучий» эскадрон не был связан тылами, бойцы были молоды, одиноки, смелы, и в определенной мере хорошо обучены вести бой и вместе, и в одиночку. Нам не хотелось раствориться среди того «номенклатурного» состава отряда, о котором мы имели некоторые сведения негативного плана. Тем не менее, мы выразили согласие принять у себя делегацию отряда «на высшем уровне» (включая командира и начальника штаба). Гарантии безопасности такой встречи мы брали на себя. Такой вариант, кстати, подходил и с точки зрения знакомства с нашей материальной базой и союзниками из общины, о которых нашим коллегам известно ничего не было.
Тем временем мы готовились к очередной операции.
Жители одного довольно крупного села сообщили нашим разведчикам, что в их селе образовалось довольно крупное формирование полиции, которое распространяло свои действия и на соседние поселения. Эти добровольные служители новой власти по своему усмотрению измымали имущество у отдельных граждан, отбирали скот, а самих людей, под угрозой угона в Германию, заставляли батрачить на своих усадьбах. Никаким уговорам эти подонки не поддавались. Мы не могли пройти мимо такого наглого произвола.
Новая операция, однако, ставила нам и новые задачи. Ведь полицейские представляли «рассеянный» объект для нашей охоты. Для успешного нападения необходимо было как-то, по возможности, их собрать вместе. Но каким образом? В конце концов, решили пустить в оборот такую «утку». Вот, мол, при новой власти забыли все праздники. Ну, советские теперь в прошлом - а как же наши, православные? И, кроме того, неплохо бы, по случаю, отметить и юбилей какого-нибудь нового местного чиновника. Ведь это не запрещено? Пожалуй, нет. Вот в ближайший праздник, через две недели, и можно было бы устроить народное гуляние. Помещение сельсовета свободно, а зал в нем вместительный. Вот там и можно организовать угощение полицейским и всем тем, кого они сочтут нужным пригласить из управления.
Эту идею мы поручили подбросить в полицейскую среду. И надо сказать, что она довольно быстро «пробила себе дорогу». В определенное число ноября праздник с угощением был назначен. Как только эта задумка сработала, мы приступили к тщательной разработке деталей своего «угощения» для новых представителей власти.
Но не все было так просто. На площадь ведь выйдет народ для гуляния и плясок. Полицейские, постепенно, уйдут в помещение, но народ с площади сразу может и не разойтись. Как же удалить людей с этого места, прежде чем здесь развернутся далеко не праздничные события? Надо было позаботиться о том, чтобы среди празднующих были и наши люди, которые по условному сигналу должны будут организовать постепенное удаление народа. К тому времени полицейские (по крайней мере, многие из них) отведают не только праздничного пирога, но и по стакану горилки.
Было еще одно интересное обстоятельство. Полицейские располагали 45-мм орудием, которое было установлено на пригорке. К нему у них имелся и приличный запас снарядов. Выстрел из этого орудия в воздух должен был известить о начале праздника. Ну а далее? Мы не могли пройти мимо такого интересного варианта.
Для устранения артиллерийской прислуги была создана специальная группа, в задачу которой входило завладеть орудием и направить его ствол прямой наводкой на здание сельсовета. Одновременно мы приготовили полицаям еще один праздничный сюрприз. Ребята подогнали замаскированную тачанку с пулеметом «Максим» (из арсенала общины). Пулемет тоже был направлен прямой наводкой на сельсовет. Кроме того, нами были подготовлены и должным образом размещены гранатометчики, автоматчики и даже два снайпера. Ведь речь шла о серьезной группировке коллаборационистов и их приспешников, которые весьма энергично грабили народ, не гнушаясь никакими издевательствами. Люди к нам обратились за помощью, и мы не могли им в этом отказать.
Закончилось веселье таким образом.
Наш товарищ, под видом полицейского, переговорил с музыкантами, и те перестали играть. Затем он обратился к публике с просьбой разойтись, чтобы дать нашим доблестным стражам порядка отдохнуть и отведать приготовленного для них угощения. После этого площадь быстро опустела, а из здания сельсовета послышались песни.
Пост охраны был тут же снят и обезврежен. В воздух взвилась красная ракета. Одновременно с этим заговорил наш "Максим" и по сельсовету несколько раз ударила пушка. Пытавшиеся выпрыгивать через окна попадали под автоматный и пулеметный огонь. Расправа с бандой отщепенцев продолжалась недолго. Полицейские с наружных постов, сложившие оружие, остались в живых.
Разбираться в убитых и раненых в здании мы не стали - только изъяли оружие и документы. На этот раз нам неплохо повезло с автоматами и пистолетами.
Здание сельсовета со всем содержимым решено было сжечь в ответ на многочисленные бесчинства и зверства со стороны последышей немецких захватчиков. Потерь с нашей стороны не было - операция была проведена быстро и безукоризненно. Лишь несколько бойцов были легко ранены. Кроме оружия в качестве трофеев нам достались восемь ездовых (оседланных) лошадей и несколько легких дрожек. Захватили с собой и пушку с хорошим набором бронебойных и бризантных снарядов. Известия об этой нашей акции быстро разнеслись далеко по округе, что заставило, хотя бы на время, притихнуть всякую вылупившуюся мразь.
Довольно скоро мы получили сообщение, что к нам из отряда направляются высокие особы с целью переговоров о слиянии. Ох, как нам не хотелось этого делать - подчинять себя, наверное, не одному бородатому дяде!
У нас уже выработался свой стиль, взаимопонимание с полуслова и безотказная взаимовыручка. Мы делились между собой опытом, не боясь говорить друг другу о недостатках. При этом все разговоры были корректны, без оскорблений и унижений. Мы понимали, что попав под властную руку политработников из отряда, нам придется многим из этого поступиться, и, кроме того, связать свою судьбу с людьми, которых мы не видели в настоящей боевой обстановке. Все это заставляло нас продумывать все возможные варианты будущих переговоров.
Осложняло ситуацию и то, что после разгрома полицейского формирования в наших руках оказалось пять человек пленных. Все они уже были зрелыми мужчинами, служили в действующей армии, попали в окружение. Не смогли, или не захотели прорываться через линию фронта. Оказавшись в тупике, пристроились в селе в домах, где были незамужние или овдовевшие молодые женщины. Наказывать их только за это решение, как будто, не следовало. В полицию их привлекли по принуждению - но ведь был и другой путь - в лес, в партизаны.
С другой стороны, партизанские отряды только начали формироваться, и не было еще даже и достаточной материальной базы для их существования. Мы стали разбираться подробно с каждым из них. Где жил, чем занимался до войны, воинское звание и специальность. В ходе этих разбирательств мы выяснили, что к нам попал старший лейтенант-артиллерист, призванный из запаса, лейтенант - командир взвода саперов (попал в окружение, не успев добраться до своей части) и старший сержант (кавалерист). Двое других были рядовыми, до призыва работали на строительных работах, знали обработку дерева и операции с железобетоном. На мой вопрос о том, как они попали в ряды врагов народа, все (практически в один голос) ответили, что ждали удобного случая перейти фронт или уйти к партизанам. Мы дали этим бедолагам несколько дней на осмысление своей дальнейшей судьбы.
Сами же решили затронуть этот вопрос в будущем разговоре с гостями из главного районного отряда. Как и предполагалось, к нам нагрянули довольно солидные люди.
Встреча, как было условлено, состоялась в одном из полевых пунктов. Гости прибыли со своей охраной, но и мы выставили своих хорошо вооруженных конников и несколько «заряженных» саней и дрожек.
Погода стояла ненастная, быстро смеркалось. Тем не менее, лица приезжих разглядеть было можно. В их число входили мои старые знакомые - секретарь райкома А.В. Суслин, бывший председатель райисполкома (а теперь начальник штаба отряда) М.А. Мирошин, и еще два незнакомых мне человека. Один из них представлял спецслужбу отряда, другой был штабным работником.
Меня сразу признал Мирошин, а Суслин, наморщив лоб, начал разговор примерно в таком стиле:
«Так вот, значит, кто воюет без нашего ведома на территории нашего района! А мы все думали, что может к нам забрел кто-то из соседей. Так, Владимир (Ю.О. - руководители района знали автора как Владимира), быстро ты переключился с колхозных дел на военные. В колхозе ты славно поработал, да и много чего полезного, похоже, тоже почерпнул. Мне о тебе рассказывал Мирошин».
Видя, что доверительный контакт установлен, я предложил нашим побратимам по оружию сначала отужинать, а затем продолжить разговор. Свою материальную часть и людей мы пообещали показать утром. Мирошин поддержал меня, и мы направились в наши лесные подземные «аппартаменты» (природные катакомбы, образованные потоками, стекавшими по сторонам одной из дебрей).
Наши гости с интересом осматривали пещеры, которым, казалось, конца и края не будет. Наконец, мы добрались до так называемой «приемной», где можно было раздеться и отдохнуть. Я прошел в комнату отца Мафусаила - духовного наставника и фактического руководителя общины. Переговорив, решили, что ему лучше познакомиться с приезжими не откладывая время.
Вскоре я представил наших гостей хозяевам этих уникальных помещений - отцу Мафусаилу и старейшинам общины. Я сказал, что отец Мафусаил является владыкой общины людей-староверов, предки которых поселились здесь с петровских времен. Мы с ними познакомились недавно. В свою очередь, я предложил Суслину представить своих спутников. Он, правда, это сделал неохотно. Сказывалась, видно, необычная обстановка и присутствие незнакомых ему людей. Однако, во время ужина обстановка нормализовалась, контакты стали непринужденными.
Перед ужином я объявил, что хотя в общине и не принято распивать спиртные напитки, но случай у нас сегодня особый, так как гости преодолели небезопасный путь, с дороги устали и изрядно промерзли. А по такому случаю, надеюсь, что наши хозяева не будут сильно возражать, если к ужину мы подадим по 100 фронтовых грамм водки. Возражений не последовало, и на столе появилось три бутылки водки, а затем и потребовалась и добавка. Ведь мужчины собрались здоровые, крепкие, да и к тому же замерзшие и проголодавшиеся. А на столе была горячая и привлекательная пища. Кроме меня, с нашей стороны участвовали еще три человека - мой заместитель Андрей, ответственный за подготовку кадров капитан Сергей, и зам по хозяйственной части Евдоким. Я им поручил водкой не увлекаться и тщательно наблюдать за нашими гостями - их разговорами, репликами и суждениями. Нам важно было выяснить их намерения в отношении нашего эскадрона, созданных нами баз, а также людей из подземной общины.
Хотя разговоров за ужином было много, языки у наших гостей так до конца и не развязались. Единственно, что мы поняли, что намерения наших гостей переподчинить наш отряд серьезные, и обладают они на это властными полномочиями.
На следующее утро гости ознакомились с нашим хозяйством. Им были представлены все бойцы эскадрона (к этому времени уже более пятидесяти человек). Затем осмотрели тачанки, которые произвели впечатление на наших гостей - особенно после недавнего разгрома полицейского сборища. С большим интересом представители «большого брата» осмотрели нашу новую 45-мм пушку со снарядами, а также запасы гранат и вспомогательных подрывных средств (бикфордова шнура, взрывателей - самой взрывчатки тогда у нас было мало). Хорошее впечатление на них произвели и наши лошади. Все они были сыты, вычищены и полностью подкованы. Правда, седла у нас были далеко не все стандартные, но это упущение мы постепенно исправляли за счет трофейных приобретений. К сожалению, ситуация не позволяла продемонстрировать нашим гостям боевые навыки наших конников.
После осмотра катакомб последовал кратковременный завтрак. После завтрака, на правах хозяев (как заведено на Руси), я предложил гостям изложить свои соображения и требования. При этом я высказался за ведение протокола нашего совещания с обеих сторон.
На это Мирошин отпустил реплику примерно такого содержания:
«Ну, парень, ты за короткое время поднаторел в этих делах. Мы с Сулиным, помню, встретили тебя еще пацаном и поставили хозяйничать, прямо скажу, потому как никого не могли найти на ответственную должность. Подумали, что колхоз небольшой - как-нибудь управитесь с уборкой и госпоставками. А ты там развернул дело на полную катушку так, что все стали заинтересованно работать. Я имею в виду сдельную оплату труда. Так что поднял на работу всех от мала до велика. Даже не всем опытным хозяйственным мужикам такое было бы под силу. А телефонная связь, которую ты установил с районом, меня просто поразила - надо же было до такого додуматься! Кроме того, вы здорово провели саперов с прудом и мельницей (при отходе войск был приказ их взорвать). Они еще нам послужат. Ведь и жителям, и партизанам надо чем-то питаться. Но вот как у тебя при этом хватило смекалки и мужества еще получить от них двадцать килограмм взрывчатки с взрывателями, а затем использовать все это по назначению! Ведь все это вы сделали без всякой посторонней помощи...»
На этом Суслин прервал Мирошина и предложил приступить к делу.
Он сказал, что ему понравились наша база, а также порядок и дисциплина среди бойцов отряда:
«А вашего оружия и боеприпасов хватит на целую роту. Одним словом, богато живете. С соседями вам тоже повезло - мы активно изучаем оружие и участвуем в боевых действиях. Для нас иметь рядом надежного союзника - большое дело. То, что небольшие отряды организуются по месту жительства - не редкость. Но такая группа, как ваша, состоящая из ребят-допризывников, да еще превращенная в хорошо вооруженную, мобильную боевую единицу - такого мы не встречали. Владимир, несомненно, проявил незаурядные качества организатора, хозяйственника и командира отряда. Мы хорошо помним, как с его помощью были ликвидированы две диверсионные группы, за что он был награжден медалью «За Отвагу» еще до оккупации района фашистами. Только ваша последняя операции лишила немцев более сорока машин с боеприпасами, которые направлялись под Москву. Не дошли до Москвы и несколько десятков захватчиков, которых вы уничтожили вместе с автотранспортом».
«Очень интересно была проведена и другая операция, лишившая немцев большого количества мяса. Однако до сих пор не уверен, надо ли было оставлять в живых охранников-немцев. С одной стороны, вы поступили мудро - пощадили жизнь этих пожилых немцев и, может быть, этим спасли жизни невинных мирных жителей. С другой стороны, любой захватчик на нашей земле должен быть уничтожен. Кроме того, нас с Мирошиным поразил и озадачил один из приемов, который вы применили при нападении на скотобазу. Привлечь волков - неслыханное дело! Если бы мне не рассказали об этом солидные люди, подумал бы, что это выдумка, розыгрыш на 1 апреля! Такие знатоки природы нам в лесу крайне необходимы. Лес для нас сейчас выступает всем - и жилищем, и хранилищем, и кормильцем. Нам нужны люди, способные разбираться во всяких тонкостях природы, включая лекарственные травы и съестные припасы - грибы, ягоды, коренья».
«Вот посмотрел я на ваши базы. Всем они хороши. Но выведает вас враг и придет сюда по вашим следам. Начнутся бомбежки, обстрелы, минирования. Да и газы могут пустить в катакомбы. Куда вы будете отступать? Дорога в лес перекрыта. Бежать в поле - явная смерть. И таким образом каратели за несколько дней уничтожат всех людей и животных. Над этим вопросом вам надо хорошенько задуматься. Терять такую базу никак нельзя. Но и постоянной ее делать нельзя. Здесь живет целая община людей, которые готовы нам помогать. Без острой необходимости их жизнь подвергать опасности нельзя. Предлагаю такой вариант. Ваш эскадрон должен стать подразделением нашего отряда. В этом отношении существуют четкие инструкции партии и правительства. Хорошо бы также подобрать надежных людей из общины и сделать их нашими связными, а сами катакомбы использовать как базу разведки. Вы отличные бойцы, разведчики и конники. Поэтому на основе вашего отряда в нашей бригаде мы предполагаем создать специальную мобильную разведгруппу».
Мы внимательно слушали и «мотали на ус» всю информацию. В словах Суслина было много того, о чем мы и сами задумывались. Наша база, действительно, была уязвима. Кроме того, она находилась довольно далеко от важных населенных пунктов и дорог. Было ясно, что дорога в лес для нас в перспективе была единственным вариантом. По этому пункту у нас разногласий с нашими гостями не возникло.
Что нам действительно претило - так это возможность оказаться в подчинении у людей, которые ушли в лес по партийной разнарядке, а не с целью ведения активных боевых действий. Поэтому я дал понять нашим старшим товарищам, что мы ожидаем от них определенных гарантий, что нашим будущим шефом будет опытный (в боевых делах) человек, а не какой-нибудь очередной политработник или бывший госслужащий.
Таким образом, наша встреча довольно четко обрисовала контуры нашей дальнейшей жизни. Переход в отряд «Смерть немецким оккупантам» занял около полугода, но и в отряде мы оставались отдельным подразделением разведчиков. Наши же теплые отношения с общиной никогда не прекращались.
