Песня - душа народа

 Вижу чудное приволье,

Вижу нивы и поля...

Это - русское раздолье,

Это - русская земля!

Ф.П.Савинов

1. Русские философы и писатели о народной песне

Исследование русского национального характера всегда будет неполным, усеченным вне обращения к русской народной песне. Лаконичная формула: «Песня - душа народа», прямо и непосредственно выражает значение народной песни. Песня раскрывает такие глубины, такие тайники русского характера, которые невыразимы, непостижимы в иных жизненных ситуациях. Русский человек пел и поет почти всегда - в походе, в краткие минуты отдыха, в горе и радости, в будни и праздники, в юности, зрелом возрасте и старости. Песня настолько полно выражает особенности национального характера, что это было отмечено многими русскими мыслителями. «Покажи мне, как ты веруешь и молишься; как просыпаются у тебя доброта, геройство, чувство чести и долга; как ты поёшь, пляшешь и читаешь стихи, - говорил И.А.Ильин, - скажи мне всё это, а я скажу тебе, какой нации ты сын» [1].

Народная песня - самая демократичная, доступная всем форма приобщения к музыкальному творчеству. Где, как не в песне, можно постичь характер народа: его безмерную широту, доброту и щедрость, самородный нрав, удаль и молодецкий задор. В песне, как в молитве, происходит очищение души, катарсис, как говорили древнегреческие мудрецы. К сожалению, сегодня в условиях универсальной глобализации мы наблюдаем негативные тенденции в развитии русской культуры, в том числе и забвение русской народной песни, вытеснение её попсой. Для современных масс-медиа русская песня оказалась «вне формата». Формату СМИ и ТВ, оказывается, соответствуют выпускники инкубатора «фабрики звезд», многочисленные рок-ансамбли и завзятые затейники-смехачи.

Как показывает мой личный опыт преподавательской деятельности, студенты двух последних десятилетий фактически не знают русских народных песен. Представим себе на минуту следующую ситуацию: в молодежном студенческом лагере, где собрались студенты разных стран, проводится концерт, в котором исполняются народные песни. Каждый из участников этого импровизированного концерта с жаром и неподдельным пафосом исполняет песни своей родины. И только русскому студенту, у которого стерты из памяти народные песни, остается развести руками или пролепетать нечто на плохом английском, что сегодня делают многие.

Всё это - великая беда, которая явилась результатом стирания глубинных основ русского национального самосознания на современном этапе. Как говорит художественный руководитель Академической капеллы им. М.И.Глинки, народный артист СССР В.Чернушенко, песня - хранилище души народной, а без души и народа не будет. В ансамбле хорового пения, чем всегда славилась Россия, в гармонии соединяются души и сердца, а если перестанет народ петь свои песни, то он перестанет и существовать как нация. В хоровом пении в максимальной степени выражена соборность, как важнейшая черта русского национального характера. Сегодня перед нами стоит смысложизненная дилемма: будем ли мы наследниками великой русской культуры, в том числе и песенного творчества, или же станем иванами, не помнящими родства.

Народную песню очень трудно, почти невозможно, сделать объектом рефлексии. Пение, сам акт исполнения песни скорее связан с эмоциональным переживанием, нежели с рациональным осмыслением. Поэтому в исследовании этой темы нам придется обратиться к русской художественной литературе и к русской философии, где мы находим драгоценные россыпи, свидетельствующие о русской песне, её значении для понимания своеобразия и самобытности русского национального характера. Другой путь анализа - обращение к творчеству выдающихся знатоков русской народной песни от Федора Ивановича Шаляпина до современных исполнителей.

Русская народная песня - основной вид музыкального творчества русского народа - с глубокой древности; поется соло, ансамблем, хором («Одному не спеть, артелью - легче»). Тесно связанная с жизнью и бытом, передаваемая устно от поколения к поколению, она шлифуется в процессе исполнения во всех слоях народа. Народная песня богата различными жанрами: песни трудовые, обрядовые, календарные, свадебные, хоровые, игровые, плясовые, исторические песни и духовные стихи, романсы, лирические протяжные песни, частушки и т.д. Старинной крестьянской песне свойственны многоголосный склад в виде подголосочной полифонии, ладовость, ритмическая свобода, пение без музыкального сопровождения. Свою специфику имеют городские песни, разнообразные по содержанию и стилю, создававшиеся различными социальными группами (рабочие, солдатские, студенческие, мещанские). Эти песни отличаются гармоническим складом, чередованием и сочетанием мажорных и минорных интонаций.

С конца XVIII века русская народная песня записывается и издается; она сыграла значительную роль в становлении русской композиторской школы. Хоровая народная песня долгое время была любимым видом бытового музицирования. Песня всегда была органичным сочетанием слова (текста) и музыки. Новую жизнь русская народна песня обрела в советское время, благодаря её широкому распространению (самодеятельные хоры, профессиональные коллективы, радиопередачи, граммпластинки и магнитофоны), изучению песенного наследия и возникновению новых песен, которые стали считаться народными («Катюша» и др.).

Невозможно переоценить значение русской народной песни в формировании национального самосознания и национального характера, того, что сегодня называют менталитетом, свойственным русскому народу. По свидетельству И.А.Ильина, ребенок должен слышать русскую песню ещё в колыбели. Пение несет ему первый душевный вздох и первый духовный стон: они должны быть русскими. Пение научит его первому одухотворению душевного естества - по-русски; пение даст ему первое «не - животное» счастье - по-русски. «Русская песня, - писал он, - глубока, как человеческое страдание, искренна, как молитва, сладостна, как любовь и утешение; в наши черные дни, как под игом татар, она даст детской душе исход из грозящего озлобления и каменения» [2].

В жизни русский поет на каждом шагу, особенно крестьянские девушки, во время и после работы, калики перехожие, солдаты на марше, студенты при первой возможности и все слои общества во время какого-нибудь тяжкого и скучного труда. Ильин приводит точку зрения человека иной национальности. В 1879 году русский немец проф. Вестфаль из Юрьева (Дерпт) опубликовал замечательную работу о русской народной песне. На основе исследований Ю.Н.Мельгунова он установил, что русская народная песня занимает уникальное место в мировой музыке. Её поют в исключительно своеобразной тональности, которая напоминает греческую, но не тождественна ей. Эти песни отличаются оригинальностью гармонии, голосоведения и каденции, которые звучат прекрасно, но не соответствуют европейской теории музыки, учению о гармонии и композиторской практике. Они исполняются крестьянским хором без какой-либо музыкальной подготовки, без камертона и дирижёра, без сопровождения, a capella; это - четырехголосие, в котором никогда не бывает скверного и скучного унисона, а отсюда - свободные вариации и подвижные подголоски, которые от случая к случаю импровизируют, исходя непосредственно из внутреннего чувства, слуха и вкуса. Богатство этих песен неисчерпаемо, их возраст порой нельзя установить, их мелодика, ритм и выразительность просто пленяют, особенно при исполнении древних многообразных свадебных песен, то жалобно звучащих, то вдумчиво-благословляющих [3].

Русский человек, согласно И.А.Ильину, на протяжении столетий жил в колеблющемся ритме: горение или покой, сосредоточенность или расслабленность, стремительность или сонливость, ликующий или сумеречный, страстный или равнодушный, «радостный до небес - до смерти печальный». Это подобно пламени, которое погасло до поры, ослабленной собранности и дремотной интенсивности, которое можно обнаружить в сиянии глаз, в улыбке, в песне и в танце.

Кто хочет поближе узнать русскую душу, тот должен познакомиться с русской песней. «Когда, например, после учений солдаты строем возвращаются в казармы или особенно когда после благополучно завершенного смотра войскам отдается команда: «Запевалы, вперед!» - тогда впереди марширует хор, исполняя народные песни, причем запевала начинает, а хор присоединяется в каждой второй или третьей строфе песни. Нужно слышать этот задор, этот исполненный юмором азарт. Этот свободно синкопированный ритм, это вдруг взрывающееся резкое подсвистывание, эти подхваты, эти бьющие ключом лады. Никогда ты не услышишь унисона, никогда не услышишь фальшивых голосов, никогда не становится песня хоровым речитативом. Все стоят, захваченные этим, и не могут наслушаться» [4].

Русская классическая литература XIX века содержит многочисленные свидетельства о своеобразии, душевном строе и эмоциональной глубине русской народной песни. Удивительную, чарующую силу народной песни запечатлел Н.В.Гоголь в «Мертвых душах»: «Русь! Русь! Вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно разбросанно и неприютно в тебе... Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают и стремятся в душу, и вьются около моего сердца?» [5].

У Л.Н.Толстого есть рассказ «Песни на деревне». Но, пожалуй, наиболее сильное впечатление производит рассказ «Певцы» в «Записках охотника» И.С.Тургенева. В этом рассказе речь идет о состязании двух певцов, которое происходит в Притынном кабаке. Это состязание - своеобразный конкурс, в котором принимают участие два героя тургеневского рассказа: рядчик и Яков-Турок. Рядчик первым исполнил веселую плясовую песню с залихватской удалью, и все присутствующие решили, что победил он. Но настала очередь Якову-Турку исполнять свою песню. И.С. Тургенев подробно описывает как певец «входит в образ», настраивается психологически. «Он глубоко вздохнул и запел... «Не одна во поле дороженька пролегала» - пел он, и всем нам сладко становилось и жутко. Я, признаюсь, редко слыхивал подобный голос: он был слегка разбит и звенел, как надтреснутый; он даже сначала отзывался чем-то болезненным; но в нем была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно беспечная, грустная скорбь. Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем и так хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны! Песнь росла, разливалась. Яковом, видимо, овладело упоение: он уже не робел, он отдавался весь своему счастью; голос его не трепетал более - он дрожал, но той, едва заметной внутренней дрожью страсти, которая стрелой вонзается в душу слушателя, и беспрестанно крепчал, твердел и расширялся» [6].

Тургенев неоднократно употребляет словосочетания - «русская душа», «русские сердечные струны», «русский народ», «русский человек», тем самым подчеркивая, что подобное песенное творчество в полной мере является выражением русского национального самосознания и русского характера. «Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась перед вами, уходя в бесконечную даль. У меня, я чувствовал, закипали на сердце и поднимались к глазам слёзы; глухие, сдержанные рыданья внезапно поразили меня... Я оглянулся - жена целовальника плакала, припав грудью к окну... Не знаю, чем бы разрешилось всеобщее томленье, если б Яков вдруг не кончил на высоком, необыкновенно тонком звуке - словно голос у него оборвался. Никто не крикнул, даже не шевельнулся; все как будто ждали, не будет ли он ещё петь; но он раскрыл глаза, словно удивлённый нашим молчаньем, вопрошающим взором обвёл всех кругом и увидал, что победа была его...» [7].

Приведенный мною весьма пространный фрагмент из рассказа «Певцы», с полной очевидностью представляет одного из многих русских самородков, выпестованных в самой гуще народной жизни. Именно тех, которым свойственна безмерная широта русской души, даровитость и способность к высшим формам опыта. Тургенев, известный у нас как писатель-западник, сумел необычайно выразительными художественными средствами показать своеобразие русского национального характера в песенном творчестве.

Русская народная песня всегда была и, надеюсь, будет воплощением жизни народа и его культуры, его памяти, его исторического бытия, его повседневной бытовой жизни: труда и отдыха, радости и горя, любви и разлуки. Русский человек в песне олицетворяет мир природы, проецирует на неё свои душевные свойства и переживания: «Что затуманилась, зоренька ясная...», «Липа вековая над рекой стоит...», «Калинка...». Это олицетворение природы мы постигаем с какой-то особой щемящей сердце грустью в «Тонкой рябине»:

Что стоишь, качаясь,

Тонкая рябина,

Головой склоняясь

До самого тына?

По выражению знаменитого русского историка В.О.Ключевского, непосредственное бытие русского народа, это - река и лес, степь и поле, тем самым он утверждает слияние человека с природой, укорененность в ней. И в русской песне утверждается безмерная широта русского характера, соответствующая безмерности русских необъятных просторов: «Ах ты, степь широкая...», «Вниз по матушке, по Волге...», «Всю-то я вселенную проехал...». Образ Родины проницательно запечатлен в песне «Родное» на стихотворение Ф.П.Савинова:

Слышу песни жаворонка,

Слышу трели соловья.

Это - русская сторонка,

Это - Родина моя!

Лидия Русланова, выступая на слете ямщиков в конце 20-х гг. прошлого столетия, говорила, что существует более 80-ти песен о ямщиках, а она сама исполняла около 30-ти из них. В каждой из этих песен слиты воедино безмерные русские просторы и столь же безмерные страсти и душевные порывы. В русской народной песне воспеты Алтай и Валдай, Урал и Сибирь, Тихий Дон и Волга, Байкал и Русский Север: «На диком бреге Иртыша...», «Славное море - священный Байкал...», «Жигули», «По Дону гуляет казак молодой...». Даже, когда действие песни развертывается в пределах первопрестольной Москвы, и тут присутствует безмерная широта русской души: «Москва златоглавая» и «Вдоль по Питерской...» - песня, исполняемая великом русским певцом Федором Ивановичем Шаляпиным.

В русский народных песнях нашли отражение и обобщенные, и конкретные образы дорогих, особо почитаемых, священных для русского человека природных явлений - один их многообразных ликов Святой Руси. С ними русский человек общается, разговаривает, как с живыми, олицетворяет, персонифицирует их, наделяя их своими, присущими лишь человеку, свойствами. Особенно широко известны песни, в которых поется о более почитаемых природных явлениях - Волге, Доне, священном Байкале. Эти песни знала вся Россия. Одни из них радостные, другие горестные, но во всех песнях реки или озера, словно живые, «их жизнь» и судьба русских людей - героев песни - слита воедино. С такими песнями, конечно, надолго закрепляются в памяти людей почитаемые природные феномены земли русской.

Немаловажное значение имеет народная песня в школьном образовании и воспитании. Среди многих слагаемых, составляющих основу национального характера, известный педагог начала XX в. В.Н. Сорока-Росинский называет народную песню. Такая песня восходит к архетипам наших предков, посредством её осуществляется сопричастность новых поколений русских людей к национальным святыням и нравственным ценностям. «Надо, - писал он, - чтобы школьник с ранних лет слышал свою родную песню и привык воодушевляться при звуках ее и чувствовать в себе кровь своего народа и все то героическое и высокое, что таится в народной душе; надо, чтобы национальная песня сопровождала все торжественные моменты жизни школьника, чтобы он чувствовал потребность выразить свои чувства в те моменты, когда душа бывает, полна так, как это делает всякий нормально развивающийся народ - в народной песне, исполняемой хором, всем миром» [8].

2.Выдающиеся исполнители русской народной песни

Русская народная песня становится ещё более известной и популярной, благодаря великим русским исполнителям, среди которых первые места занимали и занимают Фёдор Шаляпин, Надежда Плевицкая, Лидия Русланова, Борис Штоколов, Людмила Зыкина, Дмитрий Хворостовский и многие другие.

Особое место в этом списке занимает Ф.И. Шаляпин (1873-1938), который, будучи оперным певцом, постоянно давал концерты, исполнял русские народные песни. В своей автобиографической книге «Маска и душа. Мои сорок лет жизни на театре» он многократно отмечал, какое значение для его становления как оперного певца имела русская народная песня. По его убеждению математическая верность в музыке и самый лучший голос мертвенны до тех пор, пока математика и звук не одухотворены чувством. Этот высокий дух Шаляпин вобрал в себя от народной песни. Песня - не случайная комбинация звуков, а результат творческого акта народа. «Я считаю знаменательным, - писал он, - и для русской жизни в высокой степени типичным, что к пению меня поощряли простые мастеровые русские люди. Русские люди поют песни с самого рождения. Так это было в дни моего отрочества. Народ, который страдал в темных глубинах жизни, пел страдальческие и до отчаяния веселые песни. А как хорошо пели! Пели в поле, пели на сеновалах, на речках, у ручьев, в лесах и за лучиной. От природы, от быта русская песня и от любви. Ведь любовь - песня» [9].

Учился пению Шаляпин в церковном хоре, как и многие певцы из народа того времени. Благодаря природным данным, а Шаляпин обладал богатырским телосложением, был истинный русак, ему была присуща безмерная даровитость и какая-то, особая разбойничая удаль. Он воплотил в себе некий эталон русского человека на сцене. Тем не менее, он всегда подчеркивал, что душевное начало, состояние души должны быть в каждом слове, в каждой музыкальной фразе, а они невозможны без воображения. Воображение актера должно соприкоснуться с воображением автора и уловить существенную ноту пластического бытия персонажа. Певца, у которого нет воображения, ничто не спасет от творческого бесплодия - ни хороший голос, ни сценическая практика, ни эффектная фигура.

Этот тезис Шаляпин иллюстрирует, делясь опытом исполнения народной песни «Помню, я ещё молодушкой была». «Певец должен вообразить, что это была за деревня, что это была за Россия, что это была за жизнь в этих деревнях, и какое бьется сердце в этой песне». Надо всё это прочувствовать, чтобы певцу стало больно, если он вообразит как в деревне работали, как вставали до зари, в какой сухой обстановке пробуждалось юное сердце. Эти шаляпинские размышления многократно подтверждались и на практике; он рассказывает, как они вместе на природе исполняли «Лучину» с мельником Никоном Осиповичем, какие нюансы, какие тонкости заимствовал он и смог воплотить в своей концертной деятельности. Благодаря звукозаписи, мы и сегодня можем внимать звуку шаляпинского голоса, как он пел «Из-за острова на стрежень...», «Дубинушку» и многие другие песни. Коронным номером в каждом концерте Шаляпина, несомненно, была всем известная песня:

Эх, вдоль по Питерской,

По Тверской-Ямской,

По Тверской-Ямской, да

С колокольчиком...

И.А.Ильин в своей статье «Художественное призвание Шаляпина» анализирует те влияния, под воздействием которых пробудился, вырос и окреп талант артиста. Это, прежде всего, русская простонародная песня, льющаяся по всей России из конца в конец много сот лет. Ей искренность и эмоциональность, её выразительность сделали Шаляпина, как национальное явление, возможным. Мы знаем, что Шаляпин её наслушался и от неё пошел. Не подлежит сомнению, что и цыганская песня дала Шаляпину своё. Церковно-православное песнопение влияло на Шаляпина. Только в лучших молитвенных местах его ролей можно проследить некоторую традицию духовных песнопений. Именно эти влияния положили начало творческому пути Шаляпина. «Шаляпин не просто пел, а дышал вам в душу своим звуком: в его массивном до колокольности глубоком звуке трепетало дыхание, а в дыхании трепетала душа; его голос имел власть взять слушателя и довести его немедленно до суггестивной покорности; с тем, чтобы заставить его петь с собою, дышать с собою и трепетать с собою; дыхание и продыхание давало звуку жизнь; звук переставал быть звоном, а становился стоном: вы слышали в нем вздымающуюся и падающую, сгущающуюся и разрежающуюся линию чувства - и ваша душа плыла в нем и жила им; получался звук, предельно насыщенный одушевлением, повелительно охватывающим душу слушателя» [10].

Однако И.А. Ильин, в некоторой степени и справедливо, указывает отрицательные черты его характера. Всё это привело к тому, что Шаляпин не создал, не оставил после себя школы, подобно школе К.Станиславского, в которой стоило бы воплотить метод своего творчества и живую школу нового оперного искусства. Песенное наследие Шаляпина всегда является своеобразным камертоном и образцом для многих поколений профессиональных певцов и любителей русской народной песни.

Выдающейся исполнительницей русских народных песен была Надежда Плевицкая (Винникова) (1884-1941). Певица-самородок - Плевицкая родилась в селе Винниково близ Курска в простой крестьянской семье. Любовь к пению привела её в церковный хор Троицкого монастыря в Курске, где она была ученицей более двух лет. Первый большой успех пришел на гастролях в Нижнем Новгороде в 1909 году на благотворительном концерте в дни Нижегородской ярмарки, где она выступала по приглашению Л.В.Собинова. Год спустя Плевицкая уже с триумфом пела в Москве и Санкт-Петербурге. Очень тепло её приветствовал Ф.Шаляпин, который после концерта отечески напутствовал певицу: «Помогай тебе Бог, родная Надюша. Пой свои песни, что от земли принесла, у меня таких нет - я слобожанин, не деревенский». Всю жизнь Плевицкая хранила у себя фотографию Шаляпина с дарственной надписью: «Моему родному Жаворонку Надежде Васильевне Плевицкой, сердечно любящий её Ф.Шаляпин».

О том, как пела Плевицкая, сохранилось свидетельство поклонника её таланта журналиста А.Кугеля: «Она пела... Не знаю, может быть и не пела, а сказывала. Глаза меняли выражение, но с некоторой искусственностью. Зато движения рта и ноздрей были, что раскрытая книга. Говор Плевицкой - самый чистый, самый звонкий, самый очаровательный русский говор. Она заламывает пальцы, сцепивши кисти рук, и пальцы эти живут, говорят, страдают, шутят, смеются». Многие знатоки отмечали её редкую музыкальность, гибкий и сочный от природы поставленный голос - меццо-сопрано широкого диапазона.

Репертуар Плевицкой был огромен. Она исполняла широко известные русские народные песни: «Коробейники», «Ухарь-купец», «Тройка», «Стенька Разин», «По Муромской дорожке», «Среди долины ровныя», «По диким степям Забайкалья» и многие другие. Она пела на вечере К.С.Станиславского в присутствии русских мастеров Художественного театра. В 1910 году Плевицкая получила приглашение в Царское Село, где с успехом выступила перед императором Николаем II и его семьей. Императору так понравилось пение Плевицкой, что впоследствии она неоднократно выступала перед Государем, великими князьями и высшими чинами российской империи. В дни Первой мировой войны Плевицкая выступала в концертах перед русскими солдатами, а в годы Гражданской войны - перед бойцами Красной армии.

В дальнейшем судьба Плевицкой складывалась весьма трагично. Выдающаяся певица оказалась в эмиграции. В 1937 году она была арестована французским правительством в связи с похищением генерала Е.К.Миллера. Несмотря на отсутствие прямых улик, суд приговорил Плевицкую к 20 годам каторжной тюрьмы, где она и погибла в 1941 году. Имя Плевицкой и поныне живет в России в легендах, песнях и романсах.

Великая русская певица Лидия Андреевна Русланова (1900-1973) родилась в селе Чернавка, Саратовской губернии (подлинное имя - Агафья Лейкина). На протяжении XX века она была одной из самых популярных исполнительниц, а её исполнение русских народных песен принято считать эталонным. Русланова обладала красивым и сильным голосом широкого диапазона. Она создала свой стиль исполнения народных песен, которые собирала всю жизнь. Среди наиболее популярных её песен - «Степь, да степь кругом», «Златые горы», «Окрасился месяц багрянцем», «Светит месяц», «Валенки», «Липа вековая» и многие другие. Одной из первых она исполнила «Катюшу» М.Исаковского. Некоторое время, благодаря помощи преподавателя М.Медведева, Русланова училась в Саратовской консерватории, но после решила, что её жизнь должна быть связана с народной песней: «Поняла, что академической певицей мне не быть. Моя вся сила была в непосредственности, в естественном чувстве, в единстве с тем миром, где родилась песня».

В годы Первой мировой войны Русланова была на фронте в качестве сестры милосердия. В 20-е годы окончательно сформировался её стиль в исполнении, поведении на сцене, в подборе концертных костюмов. Это были крестьянские сарафаны, цветные платки и шали. В 30-е годы певица ездила с гастролями по всему Советскому Союзу. Её голос обладал большой силой и выносливостью, нередко за один вечер она участвовала в 4-5 концертах. С первых дней Великой Отечественной войны Русланова выезжает на фронт в составе одной из лучших концертных бригад. Однажды, за 17 дней эта бригада дала 51 концерт. Песня «Валенки» стала «визитной карточкой» всенародно любимой певицы. Выступать приходилось под открытым небом, в окопах, в землянках, в госпиталях. Своими песнями Русланова вливала в душу солдат жизненный эликсир - русский национальный дух. На свои средства, заработанные во время гастролей по стране в предвоенные годы, Лидия Русланова приобрела две батареи гвардейских минометов «Катюша», которые были отправлены на Первый Белорусский фронт.

Русланова пела на передовой, под обстрелом в кузове грузовика в ярком русском национальном костюме. Пела о России, о Волге, о Родине, напоминая кому мать, кому жену, кому сестру. А после концерта солдаты шли в бой. Однажды на передовой Русланова давала трехчасовой концерт, который транслировался по радио через усилители. На протяжении трех часов не было ни одного выстрела, ни с той, ни с другой стороны фронта. За эти три часа была проведена передислокация наших войск, была завершена подготовка к контрнаступлению. И в поверженном Берлине состоялось несколько концертов Лидии Руслановой - у здания рейхстага и у Бранденбургских ворот. Всего на фронтах Великой Отечественной войны она дала более 1120 концертов. За все эти достижения Русланова была награждена орденом Отечественной войны I степени.

Исполнительский стиль Руслановой восходит к певческим традициям крестьян Поволжья. Она обладала глубоким, грудным голосом (лирическое сопрано, переходящее в драматическое, однако «народного плана») большого диапазона и могла переходить от контральто к верхним нотам сопрановского звучания. Обладая абсолютным слухом и превосходной музыкальной памятью, Русланова не стремилась всё время исполнять один и тот же репертуар, собирая русские народные песни. Она знала так много песен - поволжских, среднерусских, северных, сибирских, казачьих - что могла бы удивить даже опытных фольклористов. Она исполняла памятные, богатырские, молодецкие, разбойничьи, протяжные, заунывные, веселые, игровые, круговые, хороводные, плясовые, балагурные, бурлацкие, скоморошьи, обрядовые, свадебные, гулевые, подблюдные, бабьи, посиделковые песни, а также былины, плачи, заплачки и думы. Каждая песня становилась небольшим спектаклем.

Легкость, с которой Русланова исполняла народные песни, давалась упорным трудом. Она не однократно говорила: «Хорошо петь - очень трудно. Изведешься, пока постигнешь душу песни, пока разгадаешь её загадку. Песню я не пою, я её играю. Это целая пьеса с несколькими ролями». Русланову по праву называли «Царицей русской песни» и «Гвардии певицей» в годы Великой Отечественной войны. И сегодня, в ряде городов России проводятся конкурсы народных песен имени Лидии Руслановой (Саратов, Волгоград, Пенза, Козельск и др.). В своем творчестве Русланова в полной мере воплотила лучшие черты русского национального характера - душевную щедрость, безмерность, страстность, даровитость, соборность и патриотизм.

Такие талантливые русские самородки, как Федор Шаляпин, Надежда Плевицкая, Лидия Русланова - плоть от плоти, кровь от крови русского народа - выразили в своем творчестве лучшие свойства русского национального характера. Песня - воплощение жизни народа, его культуры; является и всегда была выражением искренности, эмоциональности, и выразительности народной души. А как затянешь песню - и тяжела работа не в тягость, и горе - не горе, и беда - не беда. Для русского человека пение подобно молитве: в песне и наплачешься, и раскаешься, и повинишься, и душу свою облегчишь, и тяжесть с души камнем отвалится. Огромный вклад в популяризацию русской народной песни внесли известные оперные певцы - Сергей Лемешев, Иван Козловский, Борис Штоколов, Александр Ведерников, Юрий Гуляев, Елена Образцова, Дмитрий Хворостовский. Во второй половине XX столетия русская песня постоянно звучала в концертах Людмилы Зыкиной, Клавдии Шульженко, Валентины Толкуновой, Владимира Трошина и многих других исполнителей.

3. «Гори, гори, моя звезда...»

Романс является ещё одним и очень важным слагаемым сокровищницы русского песенного творчества. По утверждению народной артистки России Изабеллы Юрьевой, романс - удивительное явление наше песенной культуры. Романс - чисто русское явление. В русском романсе, так же как и в старинной русской песне, выразилась душа нашего народа с её тонким лиризмом, с её неизбывной тоской и мечтательностью; с её веселой удалью и отчаянным безрассудством.

В чем же отличие русского романса от других жанров, других вокальных форм? Какие специфические черты присущие романсу можно назвать? Прежде всего, это простой сюжет. Пространство романсовых сюжетов ограниченно сферой человеческих переживаний: первая встреча, любовь, измена, разлука, одиночество, смерть возлюбленной (возлюбленного) - то, что доступно пониманию каждого человека. К этому надо добавить простоту и доступность форм, если способ выражения усложняется, язык романса перестает быть понятным. Все чувства выражаются прямо, открытым текстом. Содержание романса насыщенно словами-символами, за каждым из которых сокрыта реальная история:

Всё было лишь ложь и обман,

Прощай и мечты, и покой,

Но боль незакрывшихся ран

Останется вместе со мной.

Чувствительность, способность вызвать человеческие чувства - ещё одна обязательная черта русского романса. Чем сентиментальнее романс, тем выше его популярность. Самое главное в романсе - интонация, доверительная, но не фамильярная по отношению к слушателю. Это ещё одно достоинство русского романса. Именно в интонации заключается неуловимое обаяние романса, которое придает ему неподдельную глубину, искренность переживаемых чувств, элегическое настроение, светлую грусть. Отличительной чертой русского романса является специфический язык, в котором достаточно много славянизмов, придающих романсу высокий стиль:

Я поцелуями покрою

Уста, и очи, и чело.

Замени эти слова современными и весь аромат и обаяние романса рассыплется и улетучится.

Самое ценное в музыке русского романса - богатая и выразительная мелодия. Широкая распевность, гибкость и пластичность романса унаследованы от русской народной песни. Следует заметить, что некоторые романсы, далеко отстоящие от народно-песенных истоков, никогда не утрачивают связи с ними. Часто русские романсы исполнялись и хором цыган, что приводило к усилению мелодраматических моментов, экзальтировало рисунок мелодии. И тогда русский романс становился, якобы, цыганским. В этом случае забывается русское происхождение романса («О, говори хоть ты со мной, подруга семиструнная» А.Григорьева, «Очи черные» Е.Гребёнки.)

Художественным эпицентром русской музыкально-поэтической культуры становится в XIX веке романс-элегия. Романс всегда был искусством синтетическим - единством слова и звука. Со стороны поэзии глубокое влияние на развитие романса оказало творчество великих русских поэтов - А.С.Пушкина, Ф.И.Тютчева, А.А.Фета, А.К.Толстого. Вместе с тем талантливые композиторы - М.И.Глинка, А.А.Алябьев, А.Н.Верстовский, П.П.Булахов, А.Л.Гурилев, А.Е.Варламов и многие другие придали романсу разнообразные и удивительные музыкальные формы. И сегодня классическими романсами считаются произведения на стихи Пушкина «Я помню чудное мгновенье...», на стихи Тютчева «Я встретил вас...», на стихи А.К.Толстого «Средь шумного бала...». К этому следует добавить многочисленные тексты стихотворений М.Ю.Лермонтова, Е.А.Боратынского, А.В.Кольцова, А.А.Блока, С.А.Есенина, ставшие основой романсов. Вершиной романсного творчества являются сочинения П.И.Чайковского («День ли царит...», «Я тебе ничего не скажу...»), в них выразительность музыки отвечает настроению текста. Но эта разновидность романса находит отклик у избранной, а не массовой публики. Классический романс становится интеллектуальным, теряя при этом легкость и простодушие.

В начале XX века романс становится больше исполнительским искусством, нежели композиторским и поэтическим. Об этом мы можем судить, сравнивая различные исполнительские манеры того времени, благодаря сохранившимся записям. Эти исполнители - звезды городского романса - А.Вяльцева, В.Панина, Н.Плевицкая, А.Давыдов, Н.Дулькевич; несколько позднее - А.Вертинский, П.Лещенко, И.Юрьева, А.Баянова и др. Популяризации романса способствовало появление граммофона и пластинок. Исполнение романсов восторженно принималось не только завсегдатаями ресторанов, но и посетителями концертных залов и выдающимися деятелями искусства. Исполнение романса всегда предполагает совпадение, созвучие душевного порыва, внутреннего настроя исполнителя и слушателя, артиста и аудитории. Слушатель чаще всего - это человек, много перечувствовавший и перестрадавший, имеющий сердечные раны и незатянувшиеся рубцы. Лишь такой слушатель может в полной мере постичь чарующую силу романса.

Сохранился документальный репортаж известного русского журналиста начала XX века Власа Дорошевича о выступлении Саши Давыдова в опереточном спектакле «Цыганские песни и романсы в лицах...»:

«-Я помню спектакль в "Эрмитаже" Лентовского.

Было весело, людно, шикарно.

Шли "Цыганские песни".

Давыдов пел "Плачь" и "Ноченьку".

И вот он подошёл к рампе.

Лицо стало строгим, торжественным.

 

Пара гнедых, запряжённых с зарёю...

 

Первое исполнение нового романса.

И со второго, с третьего стиха театр перестал дышать.

 

Где же теперь, в какой новой богине

Ищут они идеалов своих?

 

Артистка Е. Гильдебрандт покачнулась. Её увели со сцены.

Раисова - Стеша - наклонилась к столу и заплакала.

Красивые хористки утирали слёзы.

В зале раздались всхлипывания.

Разрастались рыдания.

Кого-то вынесли без чувств.

Кто-то с громким плачем выбежал из ложи.

Я взглянул налево от меня.

В ложе сидела оперная артистка Тильда, из гастролировавшей тогда в "Эрмитаже" французской оперы Гинцбурга.

По щекам у неё текли крупные слёзы.

Она не понимала слов.

Но понимала слёзы, которыми пел артист.

Бывший в театре гостивший в Москве французский писатель Арман Сильвестр, лёгкий, приятный писатель, толстый, жизнерадостный буржуа, в антракте разводил руками:

-Удивительная страна! Непонятная страна! У них плачут в оперетке.

Вы, только вы и верны ей поныне,

Пара гнедых... пара гнедых...

 

Давыдов закончил сам с лицом, залитым слезами

Под какое-то общее рыдание.

Такой спектакль я видел ещё только раз в жизни...» [11].

Такой взыскательный судья, как К.С.Станиславский, который был весьма далек от эстрады, писал, оценивая творчество А.Давыдова: «Он проявил высокое искусство слова в дилетантской области цыганского пения и заставил нас задуматься, о том секрете декламации и выразительности, который был ему известен». Неудивительно, что восторженная публика нередко после концерта буквально выносила на руках любимых исполнителей русских романсов.

Аналогичные суждения встречаем мы у известного русского писателя А.Куприна, который посещал концерт Нины Дулькевич (Бабуриной): «Я никогда не забуду этого внезапного, сильного, страстного и сладкого впечатления. Точно в комнату, где пахло модными духами, вдруг повеял аромат какого-то дикого цветка. Я слышал, как притихли понемногу очарованные зрители, и долго ни одного звука, ни шороха не раздавалось в громадном зале, кроме того милого, тоскующего и пламенного мотива... Слушаешь её - и слушаешь не одними ушами, а всеми нервами, всей кровью и всей душой». Н.Дулькевич нередко на протяжении одного концерта исполняла по 30,40 и даже по 50 романсов и песен! И это без микрофона и другой, усиливающей звук, техники. Вряд ли способно «чужеземное» ухо и другая душа понять всю глубину, страсть и магическую силу русского романса. Но всё это открыто русской душе, которая, согласно культурной генетике, способна гармонично сливаться в исполнении артиста и восприятии слушателя.

Русский романс прошел долгий путь - через великосветские салоны, шумные гусарские и студенческие сходки, солдатские привалы - дошел до нашего времени, продолжая и сегодня волновать сердца людей своим мягким лиризмом и задушевной сентиментальностью. Русский романс - незатейливый и трогательный - вобрал в себя всю гамму человеческих чувств: возвышенную любовь и роковые страсти, неизбывную печаль и веселую удаль, отчаянное безрассудство и сентиментальную мечтательность. Русский романс вечен, как вечна любящая и страдающая душа человека.

4. Песни нашей Победы

Особое место в песенном творчестве русского народа занимают песни Великой Отечественной войны. Песни Великой Отечественной... И сразу же на память приходят «Землянка», «Темная ночь», «Соловьи». Почему, несмотря на неоднократную смену моды в эстрадной песне, к песням Великой Отечественной сохраняется теплое, трепетное отношение? Наверное, потому, что они просты, как солдатский быт, и задушевны, как воспоминание о любимой. Они удивительно мелодичны и легко запоминаемы. Их отличает оптимизм, неиссякаемая вера в дружбу и любовь, все лучшее, за что надо было сражаться и побеждать.

И сегодня, более полувека спустя после окончания Великой Отечественной, замирает сердце русского человека и трепещет душа, когда раздается негромкий напев:

Бьётся в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза.

И поёт мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза.

Песня Великой Отечественной - пласт духовной жизни нашей страны, нашего народа. Они сродни русской народной песне. Моё личное отношение к военной песне - отношение человека, принадлежащего к поколению, отцы которого погибли на фронте. Поэтому слова из песни - «до тебя мне дойти нелегко, а до смерти - четыре шага» - воспринимаются мною не как поэтический прием, а как строка из последнего фронтово­го письма моего отца. Поэтому победу нашей армии, нашей страны я всегда воспринимал и воспринимаю как свою личную победу.

Песня Великой Отечественной отразила события войны, стала ее музыкальной летописью. Темы, образы, содержание песни ис­ключительно полно передают эмоциональ­ную атмосферу военного времени. В ней представлены все оттенки героики и лири­ки военных лет: высокая гражданская пози­ция и патриотизм («Священная война»); дух мужества и борьбы («Заветный камень»); солдатская дружба и фронтовое братство («Два друга»); любовь к родному очагу и женщине («Жди меня»); песня-шутка, создающая ат­мосферу молодецкого задора и веселья («Вася-Василек»); фронтовая частушка, написанная на злобу дня.

Английский военный журналист А. Верт, находившийся на Восточном фронте, говорил, что по песне можно было определить психологическое состояние Красной армии. Если «Землянка», писал он, отразила край­нюю степень психологического надлома в 1941 г., то «Темная ночь» стала выражени­ем веры и надежды. Любовь к песне, созна­ние того, что песня облегчает физические и душевные страдания, предельно ясно выражена в поэтических строках:

После боя сердце просит

Музыки вдвойне.

Человек даже в условиях военного време­ни не может находиться бесконечно в состо­янии постоянной тревоги и душевного дис­комфорта. С величайшей проницательно­стью эту ситуацию отразил А. Твардовский в поэме «Василий Теркин»:

А гармонь зовет куда-то,

Далеко, легко ведет...

Нет, какой вы все, ребята,

Удивительный народ(...)

Память о военной песне - это память об ее авторах и исполнителях. Это композиторы А. Александров, В. Соловьев-Седой - автор песен «Вечер на рейде», «Соловьи», «На солнечной поляночке»; Н. Богословский - автор песни «Темная ночь»; Т. Хренников, М. Блантер, И. Дунаевский. Это поэты А. Сурков, М. Исаковский, А. Фатьянов, Е. Долматовский, В. Лебедев-Кумач, Н. Букин. Это известные исполнители Л. Утесов, Г. Виноградов, К. Шульженко, М. Бернес, Л. Русланова, В. Бунчиков и В. Нечаев. Это, наконец, артисты фронтовых концертных бригад, неизвестные авторы и исполнители.

Только профессиональными поэтами и композиторами за первые два месяца войны было написано более тысячи песен. Не все из них получили признание и популярность, но несомненно одно: песенный арсенал войны исключительно велик. Фронтовое песенное творчество породило многочисленные переложения на известные мотивы: «Раскинулось море широко», «Катюша», «Эх, яблочко», «Огонек» и многие другие.

Существуют удивительные сборники песен, сохраненные для нас подвижниками песенного искусства: песни Сталинградской битвы, песни Южного фронта, песни Карельского фронта и др. Когда-то опубликованные в военных газетах, они свидетельствуют о масштабах песенного народного творчества. В них отражены мотивы фронтовой жизни. Их героями являются защитники нашей Родины. Поэтому и сегодня необходима большая и кропотливая фольклорно-собирательская работа.

Следует отдать должное наиболее популярным песням о войне, написанным после войны. Это «День Победы» (авторы В. Харитонов и Д. Тухманов), «Журавли» (Р. Гамзатов и Я. Френкель), «Он не вернулся из боя», «Братские могилы» (В. Высоцкий). Эти песни воспринимаются нами сегодня как фронтовые. Ясно одно: существует огромное песенное наследие, повествующее о трагических и вместе с тем героических страницах нашей истории. Многое забыто, утрачено, стерто временем, вытеснено модными современными ритмами. Сохранение этого наследия подобно созданию Красной книги, в которую будут занесены исчезающие духовные ценности. Нам следует их сохранить, не растерять в суете и озлобленности. Быть может, песни военных лет помогут нам преодолеть потрясения и невзгоды, выпавшие на нашу долю сегодня.

Пусть в каждый День Победы дорога приведет нас на братские могилы, где «нет ни одной персональной судьбы - все судьбы в единую слиты». Вечная память защитникам нашей Родины! Пусть наша тропа приведет нас к храму, где будет отслужен молебен по павшим воинам Великой Отечественной. Пусть немногие дожившие до наших дней ветераны Великой Отечественной постоянно чувствуют наше внимание и заботу.

Несомненно одно - песни Великой Отечественной войны формировали и сегодня формируют свойства русского национального характера - патриотизм, героизм, национальную стойкость, братство, неистощимое терпение и чувство соборности. Сегодня, в постсоветской России, налицо дефицит этих качеств. Как необходимы они для новых поколений русских людей.

5. «Я люблю тебя, Россия...»

Огромный пласт русского песенного творчества представляют песни советского времени, совпадающие хронологически со второй половиной XX века. Они продолжают традиции классической русской национальной песни - по содержанию, по интонации, по жанровому разнообразию. Но самое главное, они имеют идентичную русской народной песне культурную генетику, выражают базовые черты русского национального характера. Среди многообразных тем, сюжетов и мотивов этих песен, я хотел бы остановиться на двух основных темах.

Первая тема - Россия, Родина, русская природа, бытие русского народа. Песнями этой тематики свойственна безмерная широта, распевность, бескрайнее приволье и глубокое патриотическое чувство. Это - «Подмосковные вечера» М.Матусовского; «Течет Волга» - Л.Ошанина, «Россия - Родина моя!» - В.Харитонова, «Русское поле» - И.Гофф, «Деревня моя» - В.Гундарева, «Тихая моя родина» - Н.Рубцова, «Трава у дома» - А.Поперечного, «Надежда» - Н.Добронравова, «Россия» - И.Талькова.

Беспредельность России и столь же беспредельная любовь к Родине проницательно выражена в песне «Россия» М.Ножкина:

Я люблю тебя, Россия,

Дорогая наша Русь,

Нерастраченная сила,

Неразгаданная грусть.

Ты размахом необъятна,

Нет ни в чём тебе конца,

Ты веками непонятна

Чужеземным мудрецам.

Вторая тема - русские песни лирического жанра, которые повествуют о любви и разлуке, о радости и горе, о надеждах и разочарованиях. Они, как и народные песни, необычайно мелодичны, порой сентиментальны, но в каждой из них трепещет любящая и страдающая русская душа. К этой тематике можно отнести следующие популярные песни: «Оренбургский пуховый платок» на стихи. В.Бокова, «А где мне взять такую песню» - М.Агашиной, «Насмотрись зорька в реченьку» - О.Фокиной, «Расцвела под окошком белоснежная вишня» - А.Бурыгина, «Стою на полустаночке» - М.Анчарова, «Уральская рябинушка» - М.Пилипенко, «Береза белая подруга» - А.Овсянниковой, «Какая песня без баяна» - О.Анофриева. Перечень этих песен можно продолжать бесконечно.

В этот период истории нашей песенной культуры были положены на музыку многие стихотворения С.Есенина, Н.Заболоцкого, Н.Рубцова. А.Сафронова, В.Солоухина и многих других русских поэтов. Популярность русских песен этой эпохи стала возможна, благодаря известным композиторам-песенникам - А.Пахмутовой, Е.Родыгину, Г.Пономаренко, а также исполнителям - Людмиле Зыкиной, Владимиру Трошину, Марии Мордасовой, Александре Стрельченко, Олегу Анофриеву, Валентине Толкуновой, Надежде Бабкиной и многим другим.

К великому сожалению сегодня редко можно услышать русскую народную песню. К «формату» масс-медиа сегодня подходят различные импортные и доморощенные шлягеры и хиты, которые не имеют ничего общего с нашей песенной культурой.

Тем не менее, русские народные песни, русские романсы и песни советского периода довольно широко востребованы за пределами нашей родины. На подмостках многих зарубежных стран исполнялись и звучат до сих пор - «Очи черные» (Е.Гребенка), «Две гитары» (С.Макаров), «Пара гнедых» (А.Апухтин), песни советского времени - «Катюша» и «Подмосковные вечера». Но, пожалуй, до сих пор наибольшим успехом пользуется романс К.Подревского «Дорогой длинною», на музыку Б.Фомина. Этот романс переведен на многие языки. По-французски и по-итальянски его многократно исполняла звезда французского кинематографа Далида. Этот романс звучал в исполнении знаменитого трио оперных певцов - П.Доминго, Л.Паваротти, Х. Каррераса, причем один куплет они исполняли на русском языке. Русские песни и романсы много лет исполнял Борис Рубашкин - потомок русских эмигрантов первой волны. Хор Йельского университета (США) с давних пор исполняет русские народные песни - «Калинка», «Эх, ты русское наше раздолье». Эти песни были исполнены даже в годы холодной войны на Красной площади в Москве в 1958 году.

Валерий Ганичев - председатель Союза писателей России, с глубоким сожалением говорит, что сегодня русская народная песня исчезла, её не знают, не поют. «А русская песня - это тоже наша великая русская святыня. С ней боролись так же, как Емельян Ярославский с церковью, изничтожали, извращали, подменяли. Страна наводнилась скороспелками, бодренькими маршами, и лишь Великая Отечественная война снова вызвала русскую песню к жизни. Гениальная песня-оберег "Священная война" породила новые духовно-возвышенные, драматически-героические, лирически-романтические песни... Хор Александрова, хор Пятницкого, "Березка" были известны всему миру, эталоном песенной культуры были Архангельский, Воронежский, Уральский хоры. Страна пела свои песни. Каждый вечер в 19 часов 15 минут по всему Советскому Союзу по всем радиоточкам разучивались народные песни, песни Великой Отечественной. И вдруг всё рухнуло... На Васильевском спуске поют заезжие рок-музыканты, и звучит всякого рода попса, в эфире осталась одна передача народной песни "Играй, гармонь!" Лишь весь израненный многолетней борьбой Виктор Захарченко прорывается со своим выдающимся Кубанским народным хором на главную концертную площадку страны - во Дворец Съездов. Уход народной песни из жизни страны лишил ее духовного кислорода традиции и самосознания, вековечного звука и движения. Клеточки сознания и души нашего молодого человека заполнили ритмы Флориды и Техаса, мелодии лондонских предместий, дискотек Амстердама и Гамбурга. Он перестает быть русским и россиянином, он не знает наших песен, он не умеет их петь» [12].

В.Ганичев рассказывает об одной поездке молодежной делегации в Америку. Там нас попросили спеть наши песни. Ребята из Армении затянули свой мотив, два украинца и я пропели «Повий витру на Вкраину», а москвичи и питерцы так ничего и не вспомнили. Американские хозяева подсказали: «Калинку» - ребята не знали, «Очи черные» - тоже. Давайте хоть «Подмосковные вечера» - предложил я со злостью. Без поддержки всей делегации и не пропели бы. Хороши соотечественнички. Да и соотечественнички ли? Так, граждане мира второго сорта.

Таня Петрова рассказывала, что в Японии в музыкальных школах обязательным правилом является знание десяти русских песен, как самых совершенных мелодических и гармонических образцов. Можем мы таким знанием похвалиться? Знает ли наш ученик десять народных песен, может ли их исполнить? Ясно, что нет. Великая черная дыра образовалась в музыкальном облике России... Или мы запоем свои песни, или народ наш растворится в чужеродной мелодии, а значит в чужих мыслях и духе... [13].

Выдающийся руководитель Московского камерного хора Владимир Минин сетует, что на Руси теперь совсем не поют. Он видит выход в музыкальном воспитании детей, которые могли бы впитать в себя кое-где сохранившиеся ещё подлинные традиции национального многоголосия. Знаменитый бас, народный артист СССР Евгений Нестеренко говорил, что мы русские по природе певческая нация.

Но не перевелись ещё на Руси подвижники-исполнители русской песни. Александр Васин-Макаров, создатель трио «Надежда», говорит: «Мы взяли на себя задачу соединения всех видов русской песни - народной, советской и авторской. В России нельзя не петь, над новорожденным поют, поют при апогее его развития, на свадьбе, поют и при его погребении; поют, идя с тяжелой денной работы, поют солдаты, возвращаясь с горячего учения, а иногда идя на штурм [14]. Он отмечает, что за последние 20 лет на стихи Н.Рубцова сочинено 150 мелодий! На стихи М.Лермонтова - 450! Трио «Надежда» исполняет песни на стихи Тютчева, Апухтина, Фета, Блока, Рубцова, Передреева, Тряпкина, а также на собственные стихи Васина-Макарова, положенные на сочиненную им музыку.

Искренность, эмоциональность и выразительность русской народной песни, с особой силой, представленная И.А.Ильиным в его книге «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний». Согласно Ильину, сердце человека видит во всем Божественное, радуется и поет, сердце светит из той глубины, где человечески-личное срастается со сверхчеловеческим-божественным до неразличимости: ибо Божии лучи пронизывают человека, а человек становится Божиим светильником. Сердце поет при виде доверчивой, ласковой и беспомощной улыбки ребенка. Сердце поет, когда видит человеческую доброту. Сердце поет при виде тайн, чудес и красот Божьего мира. Сердце поет во время вдохновенной молитвы, которая есть сосредоточенная обращенность человека к Богу. Сердце поет, когда мы в искусстве созерцаем подлинную святыню, когда в мелодии земной музыки слышим голоса ангелов. «Нам надо увидеть и признать, и убедиться в том, что именно божественные мгновения жизни составляют истинную субстанцию мира; и что человек с поющим сердцем есть остров Божий - Его маяк. Его посредник» [15].

Русская народная песня всегда была и будет выразительницей русского.национального самосознания и русского характера. Традиции, идущие от Шаляпина, Плевицкой, Руслановой и других выдающихся исполнителей русской народной песни, сегодня продолжают Татьяна Петрова, Светлана Копылова, Елена Сапогова, наш земляк Евгений Бунтов и многие исполнители, бережно сохраняющие традиции русской народной песни, которая действительно является воплощением души народа, неотъемлемым элементом нашей духовной субстанции.

Виталий Ильич Копалов, профессор, доктор филос. наук, УрИБ им. И. А. Ильина, Екатеринбург

Библиографические ссылки

1.         Ильин И.А. Путь духовного обновления // Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. - М.,1993. - Т. 1. - С.202.

2.         Там же. С. 203.

3.         См.: Ильин И.А. Сущность и своеобразие русской культуры// Ильин И.А. Собр.соч.: в 10 т. М.,1996. Т.6, кн. II. С.389.

4.         Там же. С. 395.

5.         Гоголь Н.В. Повести. Мертвые души. М., 1996. С.500.

6.         Тургенев И. С. Записки охотника // Тургенев И.С. Полн.собр.соч.: в 30 т. М., 1979. Т.3. С.222.

7.         Там же. С.222-223.

8.         Сорока-Росинский В.Н. Национальное и героическое в воспитании // Духовные основы русского национального воспитания : хрестоматия. Екатеринбург, 1994. С.67.

9.         Шаляпин Ф.И. Маска и душа. Мои сорок лет жизни на театре. Пермь, 1965. С.242-243.

10.     Ильин И.А. Художественное призвание Шаляпина // Ильин И.А. Собр.соч.: в 10 т. М., 1998. Т.7. С.430.

11.     Гори, гори, моя звезда. Старинный русский романс. М., 1999. С.38-39.

12.     Ганичев. В. Из Санаксарского монастыря... Судьбы, размышления, надежды // Наш современник. 2010. №1. С.189-190.

13.     См.: Там же. С. 190.

14.     См.: Завтра. 2008. №22.С.8.

15.     Ильин И.А. Огни жизни. М., 2006. С.292.