Не так давно (17 мая 2017) на православном ресурсе Православие.Ru к роковому 100-летию появилось интервью вдовы главы эмигрантской партии «Младороссы» Александра Львовича Казембека Сильвы Борисовны, переводчицы, автора нескольких книг. Вполне обоснованно вдова предлагает издавать неопубликованные даже в советское время статьи мужа «потому что в них ничего, кроме патриотизма, нет! Даже никакого монархизма нет...».
Позволим себе согласиться с данным утверждением и в подтверждение приведем рассуждения о порядочности и подлости, чести и безчестии из воспоминаний князя Алексея Павловича Щербатова «Право на Прошлое», изданных его вдовой Ларисой Федоровной Криворучкиной-Щербатовой в издательстве Сретенского монастыря в 2005 году (второе издание в Екатеринбурге, изд. «Уральский рабочий», 2011).
Прошедший Гражданскую войну Александр Львович Казембек был довольно известным человеком в среде русской аристократии. Большой друг Казембека, двоюродный брат князя Алексея Павловича Щербатова - Глеб Николаевич ввел его в круг «Младороссов». Привлекательно звучал слоган партии: «Царь и Советы». Но князю Алексею Щербатову не нравились некоторые ритуалы. Когда Казембек выступал с публичными лекциями и докладами, десятка два младороссов, выстроившись на эстраде в шеренгу, при его появлении поднимали правую руку римским приветствием и скандировали: «Глава! Глава! Глава!» Выглядело нелепо. Идея же его «Надо все забыть и постараться соединить монархию и советскую власть» казалась перспективной. Внешне Александр Львович Казембек выглядел тоже приятно, лицо интересное, несколько восточное, его дед - татарин из Казани, мать русская.
В партии Казембека состоял также двоюродный брат князя Щербатова граф Николай Петрович Апраксин. Отец графа - Петр Николаевич - служил при министре внутренних дел П.А. Столыпине, накануне революции состоял секретарем святой царицы Александры Федоровны. Когда семья императора отправлялась в Тобольск, Петр Николаевич с ними не поехал, сославшись на ответственность перед семьей: женой и пятью детьми. Императрица дала ему разрешение остаться, таким образом, он избежал участи царской семьи. И в течение всей жизни ему ставили в вину отказ сопровождать Николая II... Сын его Николай всегда остро реагировал на выпады такого рода, и это в большой степени сыграло роль в его роковой кончине. Николай жил под гнетом отцовского клейма.
Помимо Николая, членом партии Казембека был великий князь Дмитрий Павлович. Именно к нему и решил обратиться князь Алексей Щербатов с информацией о том, что Казембек - советский агент и находится в тесном контакте с атташе советского посольства в Риме Львом Гельфандом (сыном Гельфанда-Парвуса, организатора большевицкого переворота в России, подробнее см.), случайно полученной в Италии в 1934 году и весьма разочаровавшей князя и в Казембеке, и в «Младороссах».
Увы, великий князь Дмитрий Павлович не поверил этой информации и дал совет князю «с такими мыслями выйти из партии», что Алексею Павловичу и пришлось сделать. О чем он не жалел, поскольку уже по-другому относился к Казембеку. Однажды в жаркий летний день на роскошном приеме у великого князя, женившегося на богатой американке, где было много влиятельных и состоятельных людей, Казембек появился в костюме с иголочки, да ещё в «визитке». Князю трудно было пропустить такую мишень и он, обращаясь к рядом стоящей группе, произнес: «Разница между Гитлером и Казембеком в том, что Гитлер надел "визитку" после того, как стал канцлером, Казембек сделал это до того, как стал главой правительства». Он им, к счастью, никогда не стал. Но после такого заявления у князя не было выбора, как оставить «Младороссов».
При встрече с Николаем Апраксиным князь Щербатов сказал ему о двурушничестве руководителя партии, но и граф не поверил...
В 1937 году Алексей Павлович Щербатов уехал в Америку. Николай Апраксин с супругой находились в это время в своём эстонском имении недалеко от Печор - чудесное имение, чисто русский кусочек Эстонии, вновь сейчас принадлежащий России. В самом начале Второй мировой войны, когда немцы вошли в Балтийские страны, начался раздел Прибалтики между русскими и немцами. Казембек дал приказ: «Всем младороссам оставаться на местах». Николай отправил свою семью: жену и двоих сыновей, а сам остался в имении. В 1940 году в Эстонию вошли советские войска и Николая арестовали. Почему он остался? Боялся не выполнить приказ. Прошлое отца, заклейменного предательством царской семьи, мучившее Николая много лет, удержало его от отъезда. Отец Николая обратился к немецкому послу в Москве, графу фон Шуленбургу, своему дальнему родственнику (у него была русская прабабушка по линии Щербатовых) с просьбой прояснить мотивы ареста. Но, к сожалению, это обращение получило обратный эффект. Началась война с СССР, и отношения с немецким послом не помогли, а повредили Николаю. Все помещики, арестованные на территории Эстонии, в большинстве своём были либо русские, либо обрусевшие немецкие бароны, патриотично, прорусски настроенные. Группу привезли в Ленинград и расстреляли в 40-ом году. Подробности никто не знает, все дела того периода по-прежнему хранятся в закрытых архивах. Так благородный, прекрасный человек Николай Апраксин расплатился за своего отца.
Жизнь подтвердила правоту князя Алексея Щербатова, глава партии «Младороссов», бросив семью, в срочном порядке бежал из Америки в СССР. До отъезда Казембека в Советский Союз у князя состоялся с ним телефонный разговор, где-то в 1949 или 50-ом году. Александр Львович Казембек приехал в Америку к жене, которую немного знал князь Алексей Щербатов ещё по Европе. Казембек, услышав голос князя, нервно задышал, но взял себя в руки, поздоровался. Князь задал ему вопрос о том, с какой целью тот приказал членам партии оставаться на местах в Эстонии, и что случилось с Николаем Апраксиным? «Вы ответственны за него», - но в ответ услышал, что Казембек ничего не знает... «Но, может быть больше известно Карузо», - прохрипел Казембек.
Примерно через год после этого Казембек уехал из Америки по приглашению Московского Патриарха. Работал с архивами в Даниловом монастыре, там на кладбище и похоронен в 60-ых годах.
Графу Карузо, русскому казаку, потомку итальянцев, приехавших в Россию 200 лет назад, князь Щербатов тоже позвонил, уже из Германии. На свой вопрос о судьбе Николая Апраксина услышал, что их отправили в Ленинград, а что было потом, неизвестно. «Мне просто повезло. Я десять лет прожил в России, пока мне не разрешили уехать на учебу в Вену. Теперь я известный психиатр». Увы, на предложение князя встретиться ответил отказом: «Зачем? Не вижу в этом смысла». Алексей Павлович Щербатов считал, что Карузо остался жив, сотрудничая с советскими органами или за счёт предательства, потому и в глаза смотреть не захотел...
В этом контексте мемуары и записки А.Л. Казембека были бы весьма кстати. Равно как и предвоенные советские архивы.
Неонилла Пасичник, публицистка, кинорежиссер, член Национального союза кинематографистов Украины
