Зоран Чворович – доктор юридических наук, профессор университета г.Крагуевац (Сербия). https://srbratstvo.rs/zoran-cvorovic-protiv-sankcija-rusiji-su-i-cvrsti-pravni-argumenti/
Зоран Чворович: Когда мы говорим о кризисе русского влияния на Балканах и конкретно в сербских землях: Республике Сербии, Республике Сербской (БиГ) и Черногории – необходимо дать ответ на один важный предварительный вопрос. Почему для серба мощное культурное, политическое, научное, экономическое и силовое присутствие России на Балканах – жизненно важный вопрос.
История свидетельствует о том, что сербы на протяжении многовековой жизни под чужеземной властью – турецкой, венецианской, австрийской – сохраняли свою национальную и религиозную идентичность и стремление к национальному освобождению и возрождению национальной державы благодаря автокефальному Печьскому Патриархату, эпическому героизму и покровительству Русского Царского Двора и Государства Российского в целом.
Павел Тихомиров: Какой пример русской помощи чаще всего вспоминается в этом контексте?
З.Ч.: Ярким примером русской помощи и защиты в годы рабства является история Карловацкой митрополии, чей епископат, священство, монашество, монастыри, семинария в Сремских Карловцах были тем очагом, вокруг которого объединились сербы, находившиеся под властью Австрии.
П.Т.: Австрийское южное пограничье – междуречье Савы и Дравы населялось сербами, бежавшими с земель Косова и Метохии, а также Северной Македонии. Первый (1690) и Второй (1739) Исходы были вызваны резким ухудшением отношения Османской империи к православному населению Балканского пограничья, после того, как сербы поддержали войска Священной Лиги, совершивших неудачное вторжение в пределы турецких владений.
З.Ч.: Сербская церковно-просветительская автономия, её учреждения – церковные и гражданские, её храмы и администрация большей частью были сформированы благодаря русской помощи. Речь идёт о книгах, церковной утвари, деньгами и преподавательскими кадрами. Тем самым Россия принесла неоценимый вклад в дело сопротивления униачению сербов в Австрии, о чём много писал сербский академик др. Мита Костич.
Кроме того, все сербские историки признают, что одного сербского героизма, проявленного во времена Первого Сербского Восстания (1804-1813 гг.), было бы недостаточно для восстановления сербской государственности на пространстве бывшего Белградского Пашалука, если бы не было Русско-Турецкого Бухарестского мирного договора от 1812 года.
Благодаря особому старанию императора Александра I, впервые после сокрушения сербской средневековой государственности в XV веке, в международном договоре гарантируется автономия сербскому народу. Опираясь на эту международно признанную гарантию, сербы уже после успешного Второго Восстания (1815 года), при дополнительной военной и дипломатической поддержке России, в конечном итоге получили в 1830 году от турецкого султана своё княжество.
Этот краткий обзор показывает, что мощное присутствие России на Балканах является с одной стороны – залогом сохранения сербской национального и религиозной идентичности, а с другой стороны – гарантией независимости сербской державы, самостоятельности её политического курса.
Всякий объективный серб – вне зависимости от того: верующий или нет, русофил или англофил – должен признать тот факт, что деятельность России на Балканах существенно отличается от деятельности других великих сил. И не потому, что у России нет своих интересов, но потому, что Россия – во имя осуществления своих интересов – никогда не требовала от Сербии отречься от себя, от своей религиозной и национальной идентичности.
П.Т.: Но исключение, увы, всё-таки, есть…
З.Ч.: Лишь однажды в истории русские проводили откровенно антисербскую политику. Речь идёт о советском периоде. Но сербы понимают, что между русскими и советскими нельзя поставить знак равенства, как нельзя отождествить серба и югослава.
СССР вёл антирусскую национальную политику, поэтому ничто не мешало ему поддерживать и антисербскую политику югославских коммунистов, направленную на дробление сербского национального пространства и фабрикации искусственных наций – черногорцев и боснийцев.
И вот тут мы подходим к первой причине неуспеха русского влияния среди сербов.
На памяти о Второй Мировой нельзя в Сербии и Республике Сербской выстроить сильное культурно-политическое влияние. Поскольку как минимум 2/3 населения младше 60 лет исход Второй Мировой воспринимает как оккупацию сербских земель и уничтожение сербской государственности, которая всегда была связана с монархией, со стороны австро-венгерского капрала и «человека Британии» – Броза, при прямой или косвенной, намеренной или ненамеренной советской помощи. Большинство сербов Вторую Мировую воспринимает как страшную внутрисербскую гражданскую войну и геноцид, который против православных сербов совершили римокатолики хорваты и мусульмане из гитлеровского протектората Независимой Державы Хорватской.
В начале 90-х годов началось возрождение сербского национального сознания, особенно на территории Республики Сербской Краины и Республики Сербской, где были реабилитированы традиции четничества генерала Михайловича. Большинство гражданских создателей Республики Сербской во главе с доктором Радованом Караджичем были убежденными антикоммунистами, некоторые из которых подвергались преследованиям во время Броза.
П.Т.: Да, ментальность пречанских сербов резко отличается от ментальности сербиянцев…
З.Ч.: Во время войны сербы в Республике Сербской за красную звезду могли и убить…
П.Т.: Сербы-пречанцы были жертвами политики Броза в большей степени, нежели сербиянцы.
З.Ч.: Да, тут и запрет на упоминание о преступной сущности Хорватского марионеточного государства, тут и поощрение миграции сербов из Боснии и Герцеговины, когда после Второй Мировой оттуда выехало около 400 тысяч сербов. Т.е. Тито целенаправленно превращал из федеральной единицы Боснии и Герцеговины мусульманское государство.
Что же может Россия сегодня, в Сербской Республике, среди поколений, которые не знают о Югославии, не говоря уже о Второй мировой войне, пропагандировать традиции Второй мировой войны и Бессмертного полка.
П.Т.: И ведь объяснять нашим чиновникам, которые имеют какое-то влияние на процессы, что в Республике Сербской Боснии и Герцеговины пропагандировать «Бессмертный полк» просто глупо и бессмысленно…
З.Ч.: Я прекрасно понимаю – и разделяю – мотивы, которыми движима Россия, прилагающая усилия для воспрепятствования процессам ревизионизма. И, тем не менее, убеждён в том, что применительно к общественному мнению в сербских странах, эта деятельность не принесёт никакого эффекта.
Американцы, между прочим, это хорошо понимают.
И оказывают поддержку чисто сербским, а не югославским проектам.
Так посол США в Сербии регулярно посещал Равна-Гору, чтобы отпраздновать спасение англо-американских пилотов в 1944 году бойцами Югославской Армии в Отечестве генерала Дражи Михайловича. Америка также выделила серьёзную сумму, чтобы снять фильм об этой операции под кодовым названием «Халиярд».
П.Т.: Получается так, что американцы популяризируют «сербское видение Второй Мировой», а мы – «югославское видение».
З.Ч.: Кроме того, США умело работают над укреплением стереотипа об антисербской деятельности русских (отождествляя Россию с политикой Советского Союза) во время Второй мировой войны. На этой теме задействован ряд сербских историков, которые получают серьёзное финансирование в рамках западных научных проектов.
Складывается впечатление, что Россия этого не видит. Но действует по какой-то инерции, как некто, страдающий аутизмом…
Потому что если бы она реагировала на оценки, выносимые сербским общественным мнением, то могла бы составить трезвое суждение о том, как сербы воспринимают Россию и что она значит для них. И уже на основании этого выстраивать направление информационной кампании.
П.Т.: Что для современных сербов сегодня означает Россия?
З.М.: Как правило, для молодого поколения сербов Россия ассоциируется с несколькими положительными стереотипами: защитник православных народов, несокрушимая военная сила, защитник консервативных и традиционных ценностей. Путин, безусловно, самый любимый политик среди сербов, гораздо более уважаемый, нежели любой из отечественных политиков.
Однако, с Россией связан целый ряд негативных стереотипов, даже среди зачастую некритических русофилов: экономическое бессилие, анахроническая пропаганда и культурная деятельность, незаинтересованность российских чиновников и представителей российского бизнеса в Сербии в российско-сербском сотрудничестве, отсутствие серьёзных связей на уровне неправительственных организаций, отсутствие какого-либо желания со стороны российского государства вкладывать серьёзные деньги и прорабатывать серьёзную идеологию для конкуренции с влиянием западных университетов, образовательных фондов и проектов, неправительственных организаций, которые существовали со времён бывшей Югославии (с шестидесятых годов ХХ в.).
П.Т. Наши друзья, с которыми я стараюсь более-менее регулярно общаться, акцентируют внимание на отсутствие реального сотрудничества в гуманитарной сфере.
З.Ч.: Должен признать, что мой опыт сотрудничества с неправительственными организациями, занимающимися связями между Сербией и Россией, а также опыт сотрудничества с российскими университетами подтверждает правильность большинства, а то и, пожалуй, всех этих негативных стереотипов.
Российский бизнес в Сербии не готов содействовать сербско-российскому культурному, образовательному и любому другому сотрудничеству. Россия не сделала ничего, чтобы подтолкнуть сербские власти к введению русского языка в школы. Российские университеты довольны подписанием соглашения о сотрудничестве, но там нет более широкого участия сербских профессоров, нет стипендий для сербских студентов и, что наиболее важно, – нет совместных проектов, которые, разумеется, должны сопровождаться финансированием исследований.
Что же касается образовательного сотрудничества в рамках Россотрудничества, так информация об этом часто даже не доходит до конечных пользователей – грантополучателей.
П.Т.: По причине незаинтересованности сотрудников Россотрудничества?
З.Ч.: По причине из-за отсутствия современного и активного отношения к делу.
Сербско-российское неправительственное сотрудничество должно вырваться из плена косных форм и из привилегированных узких кругов. Оно должно дойти до молодых мыслящих сербов. На протяжении десятилетий молодых сербов, будущую сербскую элиту, привлекают западные университеты, их фонды и проекты.
Прорыв российского культурного влияния среди молодежи был совершён фильмами с участием Милоша Биковича, в первую очередь с фильмом «Балканский рубеж», который является примером хорошей работы, принесшей результаты. Совпадающей с ценностными стереотипами тех, кто представляет будущее Сербии.
П.Т.: Освещая ситуацию в Сербии, российские СМИ избрали политику полной поддержки любых действий действующего президента и преподнесению всей палитры оппозиционных групп в качестве «пехоты майдана». Это, насколько мы можем судить по общению с друзьями, работающими в сербских СМИ, несколько ухудшило доверие сербов к российским СМИ в частности и к нашей методике внешнеполитического действия в целом.
З.Ч.: Минимизировать негативное влияние некоторых необходимых решений межгосударственного сотрудничества на сербское общественное мнение вполне реально.
П.Т.: Но для этого РосСМИ, присутствующие на Балканах, должны работать не как пропагандисты, а принципиально иначе. Не так ли?
З.Ч.: Вашингтон и Брюссель – даже поддерживая некоторые непопулярные режимы в Сербии, – тем не менее, преподносят дело так, что оппозиция никогда не отождествляют их с этими решениями. Потому что у них есть целая сеть СМИ, которые осуществляют проработанную в аналитических центрах долгосрочную информационную кампанию, которая представляет собою целостный взгляд на картину происходящего. Где – в числе прочего – есть место и критике представителей власти.
Так или иначе, но они воспринимаются всеми в Сербии – как те, кто отстаивает определённую систему ценностей.
П.Т.: А наши СМИ воспринимаются как агитаторы за актуальный режим…
З.Ч.: Дело в том, что Спутник в Сербии можно воспринять как некий кондоминиум – РФ контролирует материалы, касающиеся внешней политики, а материалы, касающиеся внутренней политики, контролируют люди Вучича.
И это не свидетельствует о силе России.
Скорее, наоборот.
Во времена Империи, особенно в царствование императоров Александра III и Николая II, Россия поддерживала тесные связи с сербскими общественными организациями, отдельными лицами и политическими партиями. Поддерживала даже и тогда, когда официальные отношение Санкт-Петербурга с королём Миланом Обреновичем были весьма прохладными.
Мало кто мог ожидать, что Константин Победоносцев станет одним из главных сторонников оказания твёрдой поддержки вождю тогдашней оппозиции, легендарному Николе Пашичу и его радикальной партии, настаивавшей на введении парламентаризма в Королевстве Сербия. Мудрый Победоносцев увидел, что такая политика соответствует глубинным устремлениям именно патриотической и русофильной части сербского общества, поэтому этот выдающийся русский консерватор смог вырваться из «формата» идеологических клише, когда речь шла о внешней политике.
При этом он пытался понять Сербию именно исходя из сербского, а российского взгляда.
П.Т.: Подведём итог сказанному.
З.Ч.: Сербия уже два века находится в пространстве западной мысли. А последние два десятилетия – ещё и фактически оккупирована.
Россия не может предложить идейной альтернативы, целостного мировоззрения.
Российские дельцы не озабочены социальной и политической ответственностью, а российские чиновники безынициативны.
Без персонала и денег ничего не поделаешь, особенно на территориях, которые Запад до сих пор держит под своей железной пятой, независимо от того, насколько православные сербы и русские действительно любят друг друга и насколько они духовно близки.
П.Т.: Ну, что же. Если специально обученные люди нас услышат, то, смею надеяться, какие-то выводы будут сделаны.
