В этот раз лукавому не удалось в Белоруссии обратить против Церкви силу государства. Напротив, последнее выступило оградой и даже стимулом для великопостно-пасхального церковного богослужения: если кого-то в церковной среде и будоражил соблазн «церковного карантина и самоизоляции», то в данных условиях у него не было возможности материализоваться. Но, конечно, это никак не могло означать для Церкви покоя. Традиционный вой и истерику негодования (как и в России и на Украине) подняли либерально-националистические силы во главе с интеллигенцией (о неразрывном союзе либералов и националистов по принципиальным вопросам, как и о сущностном единстве либеральной и националистической идеологий требуется отдельный разговор). Их требования можно выстроить в иерархию: в норме – «храмовая самоизоляция» священства от мирян; программа-максимум – закрытие храмов и отмена богослужений как таковых; программа-минимум – максимальная адаптация богослужений под глобальный «коронавирусный культ» вплоть до облачения священников в белые перчатки и «дезинфекции» святых Христовых Таин.
Разумеется, требования эти зиждутся не на любви и болезновании сердца о людях: например, когда на Донбассе массово погибали (и погибают доселе уже 7-й год подряд, несмотря ни на какие карантины!) под артобстрелами и при карательных зачистках старики, женщины и дети (не говоря уже об народных ополченцах), никакой печали за «колорадов и ватников» ни у кого из них не было замечено. Не слышно от «гуманистов» и призывов запретить внутриутробные детоубийства (аборты), абортивное ЭКО, не говоря уже о многообразных форм духовного убийства «свободной» секулярной культурой. Что же является причиной громыхания? Причины многообразны и, хотя и едины по духу, составляют у каждого сторонника «церковной самоизоляции» своё сочетание в разных мерах. Первая: осознанный, а чаще подспудный, переносимый на других страх смерти и, соответственно, культ земной жизни из здоровья как, подчеркнем, высшей и безусловной ценности, которой ничего не должно вредить. И если первая и имеет свои оправдания человеческой немощью, то только не последующие. Вторая: отношение к церковным священнодействиям как к «каким-то» там религиозным ритуалам, которые (как и Христианство в целом) для них – нечто периферийное и рудиментарное, часто достойное насмешки и пренебрежения и уж точно не составляющее конкуренции материальной науке, которой (и международным представителям которых) у них полное доверие, «почет и слава во веки».
Эта вторая причина часто скрывает собой и прячется за третьей, переходя в нее: простая ненависть к Христианству или, как минимум, к Церкви (что для них «совсем разные вещи») и уж особенно к Русской Православной Церкви (и ее белорусскому Экзархату). Четвертая причина, духовно-логически связанная с тремя предыдущими, суть страх и ревность за своего идола, сотворенного и оберегаемого кумира – за Запад (или его образ), «прогрессивную» западную цивилизацию: за то, что Церковь, живая вера, вкупе с пусть и интуитивным дерзновением государственного руководства посрамят и низвергнут этот идол (как уже бывало не раз в истории). Тем более когда, например, в Европе католические костелы давно закрыты на замок (причем зачастую еще до государственных требований), а в Беларуси, хотя костелы и были открыты, но даже во время главных своих служб года оставались почти пустыми (с учетом отсутствия в них благодати Святого Духа – может, и оправданно).
Но либерально-националистическая интеллигенция, – хоть и печальный для Руси, но в своём роде естественный и уже традиционный субъект, на своем пути всегда расходящийся с Церковью по разные стороны баррикад. Куда более трагическим явлением служит близкая ему по духу либерально-националистическая прослойка (порой достигающая весьма крупных размеров и громкого звучания) в самой церковной среде. Будучи по духу и образу мысли (а, по сути, и по вере и убеждениям) родственна своим светским единомышленникам (а порой и сливаясь с ними), она вносит соблазны и разлады во внутрицерковную жизнь, в миссию Церкви в мiру, создавая искаженное представление о Ней, о Ее вероучении и взгляде на жизнь у многих людей, еще непросвещенных, слабых в вере, в частности, – и у будущих священников. И, разумеется, ожесточенно нападая на ревностных («радикальных», «фанатичных», «нелюбящих», «гордых») членов Церкви (архиереев, монахов, священников, мирян) и до удивления легко солидаризируясь со светскими персонами, в том числе имеющими откровенно антицерковную (не говоря уже о прозападнической) ориентацию, часто даже активную. Символом таковых является, безусловно, наконец-то запрещенный в служении дьякон А. Кураев, который чаще всего оказывается для них и большим авторитетом и руководителем взглядов (opinion-maker), если не кумиром.
Причины, по которым либеральные (а в Белоруссии одновременно и литвинско-националистические) лица из церковной среды жаждут «церковного карантина», – те же, что и у их светских единомышленников: «любовь к мiру и тому что в мiре» (1 Ин.2:15), «любовь души своей в мiре сем» (Ин.12:25) и любовь к Западу как цивилизационному воплощению этой любви. Разве что дополняя их квазибогословской гуманистической риторикой и самовольной интерпретацией Священного Писания в протестантском духе. А ведь коронавирусное искушение здесь – это лишь вершина айсберга!
И голос этих лиц слышен достаточно громко – в силу их консолидированности (в том числе в социальных сетях) и часто даже вокруг совсем не церковных ядер, в плотной спайке с прозападными политическими и гуманитарными кругами и организациями, в том числе революционно-оппозиционными СМИ, которые обеспечивают их взглядам мощную огласку, стремясь выдать таковые за «глас Церкви» (при этом не останавливаясь в излиянии к Ней своей ненависти). Прискорбно, что среди этих «либералов в рясах» немало и заметных лиц белорусского Экзархата (как и в России), имеющих немалое влияние на церковную политику и на умы членов Церкви: точно такие же их высокопоставленные и «прогрессивные» коллеги-единомышленники на Украине (а для некоторых – и прямо друзья) при первом же испытании оказались готовыми раскольниками и коллаборационистами. В этих условиях крайне печальным явлением является продолжающаяся разобщенность и неорганизованность православно-патриотических, охранительных сил, слабость их голоса (при том, что за ними стоит церковное большинство, в том числе пастырское), что может быть поставлено в упрек и священноначалию.
Коронавирусные требования у либерально-националистического «церковного» сообщества также совпадают с их светскими единомышленниками: от максимальной перестройки храмово-богослужебной жизни согласно «предельной безопасности» (являющейся частью их идеологии общей перестройки Церкви согласно требованиям комфорта, которую, между прочим, некогда прошло отпавшее от Православия западное «христианство») до полного закрытия храмов, конечно, с меньшим радикализмом. И хотя сетевое сообщество на то и сетевое, что у него нет четкой иерархии, безусловным его пассионарным ядром выступает известный в Белоруссии тандем из запрещенного в служении клирика Александра Шрамко и его духовной спутницы Натальи Василевич, официально называющей себя «богословом».
Данный тандем представляет собой эталон современных либеральных «церковных» деятелей с полным классическим набором: протестантское обновленчество во всех его проявлениях вплоть до антицерковности, скептический рационализм, экуменизм самого радикального извода, соответствующая горячая поддержка украинских и стамбульских раскольников, идейная антииерархичность и антипатриархальность, революционное бунтарство, любовь к Западу, нравственный либерализм вплоть до ЛГБТ-пропаганды, к которым в Белоруссии неотъемлемо присоединяются литвинский национализм с антирусскостью и проуниатским автокефализмом. Их детищем являются обновленческо-экуменические «христианские порталы» «Крынiца» и «Царква». Исчерпывающую характеристику «церковному» диссидентскому тандему даёт их празднование 25 марта в разгар Великого поста в националистическом баре (в составе группы «беларусизаторов Церкви») годовщину провозглашения в Минске кучкой католическо-масонской интеллигенции коллаборационистской «БНР» под германским протекторатом в 1918 году.
Сложно сказать, можно ли было вообще когда-либо считать Александра Шрамко православным священнослужителем в полном смысле этого слова (тем, для кого Церковь – это стихия смирения и служения, а не бунтарского самоутверждения), но во время своего уже второго запрещения он открыто провозгласил себя «сторонником внеконфессионального христианства», то есть, публично отрекся от Церкви. И то, что он продолжает носить священнический сан с лишь временным запрещением (особенно на фоне мгновенного лишения сана оклеветанного бегомльского священника иерея Валерия Тимкова) – также признак внутрицерковного кризиса (разумеется, не того, о котором постоянно восклицают либералы). В целом, оба диссидента духовно и идейно полностью гомогенны не канонической Православной Церкви, но «автокефальным самосвятам» (БАПЦ) или униатам, и если бы не желание «перестраивать» (или подрывать?) Церковь изнутри, давно бы уже органично в них влились.
Если ознакомиться со страницами тандема в фейсбуке (в том числе с обсуждениями постов, лайками, друзьями), то можно будет увидеть, что они (и страницы, и сам тандем) являются центром притяжения для публики, которая в Белоруссии и на Украине называется «свядомыми» (изначально – самоназвание, в противовес «несвядомаму быдлу», «ватникам» – наследие «просвещенной» польско-литовской шляхты, к которой они духовно и устремлены). Основу этой публики составляет либерально-националистическая интеллигенция (что легко определить не только по фотографиям, но даже по написанию имен – как правило, латиницей, зачастую польской, с соответствующей транскрипцией), с большой долей католиков и протестантов, а хуже всего – с явно симпатизирующей идеологии Василевич-Шрамко группой «православных христиан» (не осознающих несовместимость Православия и данной идеологии) и даже священства, преимущественно молодого поколения (захватывая и семинаристов).
Для таковых клирики типа А.Шрамко или А.Кураева оказываются эдакими дядьками, на которых следует равняться и с восторгом впитывать их суждения по разным вопросам как «церковные». Именно такой, с таким мировоззрением и хотели бы видеть «Церковь» указанная выше публика. При том, что для самих священников данный «путь свободы и прогресса» ведет к крайне печальному исходу, ярким духовным изображением которого служит случай с отрекшимся от сана несчастным ростовским клириком (в лучшем случае, где мы видим честность, в худшем же происходит продолжение «служения» с такой верой, как у самих А.Шрамко и А.Кураев). И здесь – также огромное упущение священноначалия, которое даже не ставит критическую для Церкви проблему обновленчества и вольнодумства среди молодого поколения священства (не говоря уже о прихожанах) и ее корней, необходимости и пути ее преодоления. В частности, установления для него полноценного духовничества.
С начала истории с коронавирусом страницы тандема в Facebook превратились в информационный штаб по раздуванию вражды к Церкви, нежелающей «самоизолироваться вместе с цивилизованным миром», закрывать храмы для мирян (а лучше полностью), и непосредственно к архиереям и священникам, не поддерживающих карантинный режим. Таковые (и даже вся «кризисная» Церковь!) были названы «лишенными любви и заботы о ближних», а нехождение в храмы было ими объявлено «высокой добродетелью», гордо подкрепленной собственными примерами. Наталья Василевич, жертва «нового миссионерства в молодежной среде», вообще провозгласила длительный затвор в самодельной «часовне», в которой она взялась исполнять роль «священника», поставив на «престол» бутылку шампанского (как символ «Гроба Господня, не удержавшего Христа» по типу пробки – шампанское) и используя связку ключей в качестве «кадила».
Средоточием их (их единомышленников) уничижительного гнева, доходящего до откровенного неистовства, стал уже знаменитый минский Свято-Елизаветинский монастырь и его духовник с момента основания протоиерей Андрей (Лемешенок), получивший на него особое благословение от старца Николая (Гурьянова), и главный собор которого в честь «Державной иконы Богородицы» был последним освященным храмом патриархом Алексием. Поводом для потоков ядовитых ругательств стала позиция монастыря и его духовника (в согласии со священнической братией) – не просто продолжать полноценные богослужения Великого Поста и Пасхи, собирающие более 1000 человек, но и делать это без прибегания к «рекомендованным» мерам профанации Святой Евхаристии (самая дикая из которых – «дезинфекция» лжицы после каждого причастника), а также транслировать вдохновенные богослужения и проповеди (посреди «самоизолированного» православного мира, получая за это слезные благодарности со всей планеты, хорошо видные в онлайн-чатах трансляций), смело призывая в них к мужеству, верности и доверию Христу и Церкви. Следует попутно заметить, что при всём подвиге елизаветинцев он отнюдь не выбивался из общей колеи белорусских приходов: соблюдая профилактические меры в той или иной степени (что и хорошо, если не заходит за красную линию неверия и кощунства), богослужебный чин до самой Пасхи сохранили все столичные храмы (не говоря уже о провинции)! И даже вопрос не ставили об отмене служб или закрытии дверей для мирян. Причем даже там и тогда, когда уже сталкивались с заболеванием коронавирусом приходского клира!
К вихрям возмущений, злословий, сарказма и даже проклятий (без преувеличений) в адрес монастыря (а потом и других причастных церковных лиц) к А.Шрамко и Н.Василевич со всей горячностью присоединилась их «паства», ярые враги Церкви и Святой Руси. Причем среди нее можно было найти весь цвет либерально-неофашистской оппозиции. Кто только там не отметился (зачастую многократно)! И один из патриархов неофашистской БНФ А.Беляцкий, и ее многолетний глава А.Янукевич, и многолетний лидер «БНФ-Молодого фронта» (белорусского аналога «Правого сектора») Д.Дашкевич, и его предшественник и организатор католическо-протестантско-униатской партии «Белорусская христианская демократия» П.Северинец с сопредседателем данной квазихристианской структуры В.Римашевским, и руководители оппозиционных СМИ-рупоров «Нашей Нивы» и «Еврорадио», соответственно, З.Панковец и З.Лукашук, и даже представители TUT.by (в частности, его идейный руководитель, супруга Ю.Зиссера культуролог Ю.Чернявская), и главная феминистка и пропагандистка абортов в Белоруссии И.Альховка, ряд либеральных философов. Многолетний лидер главной «мирной» либеральной оппозиционной партии ОГП А.Лебедько, например, на слух о возможном заражении вирусом епископа Вениамина (как и Гурия) ответил радостным лайком и словами «не прошел допинг контроль». Здесь стоит отметить, что любые вести или слухи о заболевании коронавирусом священников и монахов, тщательно публикуемые тандемом, вызывали со стороны большинства «френдов» Шрамко (особенно воинственно «свядомых») десятки одобрительных возгласов и сигналов (а случись что с пастырями Свято-Елизаветинского монастыря были бы и сотни).
В самой грубой форме в шельмование Свято-Елизаветинского монастыря, увы, но вполне ожидаемо включились либеральные собратья А.Шрамко по сану. Более всех усердствует эмигрировавший в США клирик Олег Шульгин, успевший проявить себя в Белоруссии в деле «борьбы против семейного насилия», неизменно присоединяющийся к самым хамским выпадам против протоиерея Андрея, например, к глумлению Василевич над его духовными чадами и призывом здесь же католического дьякона Белодеда «расправиться с ним как с преступником», якобы «сделавшим из монастыря секту», «за экстремизм». К данным диагнозам (как и в других местах) экуменического союза присоединилась неустанный боец за феминизм, гендерное равенство и ту же «борьбу против семейного насилия», многолетняя начальница белорусского Союза сестричеств и постоянный член Межсоборного присутствия РПЦ Е.Зенкевич. Католический дьякон Белодед вообще является лишь несдержанным выразителем (как и его друг, витебский ксендз Борок) того отношения католического Костела, которое столетиями было и продолжает сохраняться (при всех пафосных заклинаниях о «межконфессиональном мире и дружбе») к Православию и православным священникам, если, конечно, это не клирики типа А.Шрамко или О.Шульгина. Он прямо призывает (к слову, и здесь с одобрением иерея О.Шульгина) «Андрея Лемешонка определить по соседству, в психиатрическую клинику, а если окажется здоровым, то надолго упрятать в тюрьму. Просто сектант и создатель крупной богатой секты. Нелюдь». Сама же Василевич призвала (под общее одобрение «либерального сообщества») пойти по пути не церковного суда над духовником монастыря, но сами «сёстры монастыря должны создать комиссию по расследованию того, что происходило в СЕМ, поднять документы, опросить свидетелей, собрать материал».
Среди метающих в адрес православного исповедника громы гневного хамства мы находим известные олицетворения «прогрессивного священства», в частности, разумеется, самого А.Кураева (прямо перед запрещением). А также очередного любимца либеральной прессы, ударившегося в коучинг заштатного клирика Федора Людоговского, который, в совместном с А.Шрамко материалистическом глумлении над призывом отца Андрея искать духовные причины коронавируса на личном и общенародном уровне, провозгласил «пожалуй, любая мифологическая религия на том и стоит: внутри заданной парадигмы всегда найдётся ответ на любой вопрос, а магическая религия будет всё объяснять воздействием духов, колдунов» (под чем Шрамко и подписался). Или, например, перебежчик в Константинопольский патриархат (ушедший в раскол через признание УПЦ) клирик А.Гелясов из Могилева, выпускник Католического института в Париже насмеявшийся над верой в чудодейственность церковных священнодействий и, под одобрение Василевич, заявивший среди прочего, что «православные (в основном архиереи и священники) на территории бывшего СССР с большего показали себя долб****ми». В полном единомыслии с ним еще один молодой член «сообщества церковных либералов» Шрамко-Василевич и прибившийся к варфоломеевскому ЗАО «Вселенский Патриархат», на сей раз прямо делегированный в Грецию из Гродненской епархии типичный пестун последней Сергей Палатников.
Более аккуратным в суждениях (но с явной солидарностью по сути) был уже упоминавшийся еще один представитель гродненского «прогрессивно-литвинского» священства протоиерей Г.Рой. Здесь же сарказмом отметился и его гродненский коллега и новоиспеченный партнер глумливого псевдомиссионерского проекта иерея А.Кухты «Батюшка ответит» дьякон-обновленец Dzmitry Pavlioukevich. А священник-полонофил и националистический противник Русского мира, поддержавший Евромайдан, протоиерей Е.Громыко, будучи замглавы Синодального информационного отдела, заявил, что «к сожалению, мы имеем дело с очень опасным явлением: в монастыре, как бы это помягче сказать, культ личности о. Андрея, а он, к сожалению, не обладает должным благоразумием». Еще один член «сообщества», сторонник «незалежнай эўрапейскай Беларусi», рогачевский священник Георгий Мартышевский, известный своей подписью под плачевным гапоновским «письмом либеральных священников» в защиту революционеров, назвал отца Андрея с его позицией, «юлящим хитрым лисом».
Не мог пройти мимо такой темы их общий единомышленник, уже глава Синодального информационного отдела, протоиерей Сергей Лепин (убежденный либерал по его же собственному признанию, лишь скорбящий о распространившемся неприятии либерализма, особенно в Церкви), которого дьякон Dzmitry Pavlioukevich (и, конечно, не он один) «обожает с 1-го курса семинарии». В самом «послании священству» под названием «Вирус в головах» отец Сергей с присущей ему едкой иронией и софистикой аккуратно выводит из возможности «недостойно причащаться в осуждение» и даже «в болезнь и смерть» (1 Кор.11:29) опасность передачи коронавируса через или, по крайней мере, во время причащения святых Христовых Таин, за которыми он далее признаёт не только вид вина и хлеба, но и их реальный материальный субстрат (к этому явлению в церковной среде мы еще вернемся позже). Священникам же, которые не согласятся дезинфицировать лжицу после каждого причащения, он грозит «ненужными проблемами со здоровьем прихожан, но и…просто тем, что власти закроют церкви. Будете злобно сидеть дома на Пасху и дальше упрямо повторять для своих единомышленников: “Лжица – стерильна!”. А они такие вам в ответ: “Воистину стерильна!”».
Непосредственно же присоединяясь к общелиберальному обличению протоиерея Андрея Лемешонка и его слов про то, что «святыня никогда не переносит инфекцию» («якобы», согласно прот. С.Лепину), глава Синодального информационного отдела, бросив духовнику монастыря совет «не отключать мозг», каким-то образом нашел опровержение их в призыве святителя Филарета Московского соблюдать в жизни требования гигиены и даже преодолевать «недостаток надежды на Бога»; таким же образом попытался соединить мученическую смерть святителя Филарета Черниговского во время эпидемии с заражением от святынь, а святые мощи мученически скончавшегося в таких же условиях святителя Василия Новгородского объявил переносчиком и источником заражения чумой и массовой гибели благочестивых жителей Новгорода.
Пантелеймон Филиппович
