Когда пытаешься оценить государственный уровень фигур, исполняющих роль украинских политиков, невольно приходишь к двум выводам - печальному и обнадеживающему. Печальному - потому, что понимаешь: страной руководят безумцы-русофобы, одержимые ненавистнической идеологией украинства. Но обнадеживающему - потому, что знаешь: придуркам в каком-то смысле противостоять легче. И хотя эти клинические параноики своей невменяемостью уже покалечили миллионы судеб, их собственная судьба предрешена. А равно и судьба того унитарного "государства", которое они пытаются состряпать, исходя из своей собственной паранойи. Потому что в истории подобное уже случалось. И неоднократно. Подробности - в материале Накануне.RU.
Достаточно беглого взгляда на "программу (план) Вальцмана", чтобы в этом убедиться. Это всё та же старая программа: унитарное устройство Украины, бесправие областей и муниципалитетов, запрет русского языка как государственного, курс на "ассоциацию" с ЕС и кредиты от МВФ. Последнее означает быстрое уничтожение украинской промышленности, начатое, кстати, им же еще в бытность министром экономического развития при Януковиче; закрытие заводов; превращение Украины в поставщика даровой рабочей силы для Европы по "африканскому" ("балканскому", "прибалтийскому") типу.
Но остановимся чуть подробнее на доктрине унитарного государства с запретом русского языка. Само по себе абсурдно, что страна с населением в 43 миллиона человек (даже включая ДНР и ЛНР, к которым Вальцман специально изображал обращение) и самой большой территорией в Европе управляется сверхцентрализованно, когда губернаторы назначаются указами из Киева, а области имеют меньше административных и финансовых прав, чем сельсоветы в России. Даже если бы Украина была этнически и культурно однородна, унитарность и в этом случае обрекала бы ее на вечную деградацию и медленную гибель.
В Европе нигде такого нет. Если не брать в расчет малые моноэтнические и карликовые государства, то из крупных стран одна лишь Франция имеет унитарное устройство без всяких автономий. Национальные меньшинства во Франции подвергались суровым репрессиям, вплоть до геноцида, в XVIII - XIX вв., но в последние полвека всё же получили языковую свободу и расширение прав местных органов власти. Но Франция - исключение. Ее централизовали еще короли в течение многих веков. Опыт любой другой страны Западной Европы показывает, что современное крупное и сильное государство может быть только федеративным, а при наличии лишь небольших меньшинств (как в Италии или Финляндии) - предоставлять им широчайшую автономию. Шведы в Финляндии, немцы и французы в Италии в местах своего компактного проживания вообще почти не знают и не учат государственный язык этих стран, а живут своей жизнью. Именно поэтому они уже не имеют стимула к "сепаратизму". В Испании при Франко национальный автономизм и федерализм жестоко искоренялся, но сразу после его смерти автономия провинций была восстановлена, и местные языки стали там фактически первыми государственными, потеснив испанский.
История учит тому, что маниакальные попытки путем запретов, убийств, геноцида строить моноязыковое унитарное государство в многоязыкой разнообразной стране всегда приводит к неизбежному краху. Примерами являются первая и вторая Речь Посполитая, погибшие из-за нежелания прекратить угнетение неполяков; Османская империя, погибшая, когда младотурки решили сделать ее этнически однородной турецкой; непомерно разбухшая межвоенная "Великая Румыния", в которой 40% нерумынского населения находились на положении скота; но, конечно же, самым показательным примером является Венгерское королевство 1867-1918 гг., параллели которого с современной Украиной поразительны.
В "австрийской" части империи Габсбургов в 1867-1918 гг. было 13 провинций (с 1908 г. - 14), которые всё более и более тяготели к федерализму. После избирательной реформы 1905 г. и введения официального многоязычия в некоторых провинциях стало очевидно, что даже при мирном развитии событий через некоторое время Цислейтания станет многонациональным федеративным государством. Абсолютно обратная ситуация сложилась в Транслейтании, землях венгерской короны. С 1867 г. это было унитарное государство, не делившееся на провинции; лишь Хорватия и город Риека (Фиуме) получили автономию, но и на нее в Будапеште не раз пробовали покушаться.
Во всей же остальной "Венгрии", где венгров было менее половины, основное население страны (словаки, русины, румыны, сербы, немцы, евреи) было вынуждено записываться "венграми". В 1870-е годы почти все школы на местных языках были закрыты, детей с малых лет насильно мадьяризировали. Конституция Транслейтании содержала статью о правах национальностей на свой язык и культуру, но в то же время подчеркивала, что в стране есть только одна политическая нация - венгерская и один государственный язык - венгерский. Вдобавок право голоса в Транслейтании имели только 10% населения, и почти исключительно это была мадьярская шляхта; остальные фактически были "негражданами". Сходство с постсоветской Украиной поразительное, если не считать того, что последняя даже переплюнула Транслейтанию: все-таки венгры - реальный народ со своими традициями, в то время как "украинство" и "украинская мова" - лишь искусственные продукты новейшего времени.
Противоестественность государственного устройства Венгрии грозила взрывом, который мог уничтожить всю монархию Габсбургов. Поэтому наиболее проницательные австрийские политики во главе с эрцгерцогом Францем-Фердинандом планировали с помощью армии изменить венгерскую конституцию, федерализовать Транслейтанию до уровня автономных национальных провинций и ввести в ней всеобщее избирательное право. Но из-за противодействия императора Франца-Иосифа в 1906 г. удалось провести лишь минимальные, косметические реформы. И власть, и оппозиция из числа мадьярской шляхты с маниакальной настойчивостью точно так же, как сегодня киевская хунта, держались за унитаризм и моноязычие.
Только когда империя уже разваливалась на куски осенью 1918 г., в последней судорожной попытке спасти страну император Карл издал указ о полноценной федерализации Цислейтании, он не был распространен на Транслейтанию. Тем страшнее стал удар, когда по итогам войны две трети бывшей "Венгрии" были отданы новым государствам (Югославии, Чехословакии, Румынии), а местные венгры, так давно унижавшие другие народы, сами оказались на положении гонимого и бесправного меньшинства.
Этот пример мог бы послужить хорошим назиданием для киевских властей в законе. Ибо маниакальные заклинания киевско-галицийских политических шаманов об унитарной Украине с единственным "украинским языком" не могут привести и не приведут ни к чему иному, кроме как к украинскому "Трианону". Который будет намного болезненнее, чем венгерский. В том числе и потому, что уроки истории укры всегда воспринимают намного хуже, чем все остальные.
