Сталин и Церковь

В воскресенье, 28 мая, в Москве в музейном комплексе «Запасной командный пункт Верховного Главнокомандующего 1941-1945гг.» (филиал Центрального музея Вооруженных сил РФ, более известный как бункер И.В. Сталина в Измайлово) состоялся круглый стол на тему «Вопросы сталинизма». Он был организован Изборским клубом, общественным движением «Русская мечта», газетой «Завтра» и ТВ-каналом «День».

Инициатором круглого стола стал председатель Изборского клуба и движения «Русская мечта» известный русский писатель Александр Андреевич Проханов, который участвовал в круглом столе по видеозаписи в связи с тем, что в это время он присутствовал на конференции, посвящённой 500-летию доктрины «Москва – Третий Рим» в Спасо-Елеазаровском монастыре, где митрополитом Псковским и Поховским Тихоном по благословению Святейшего Патриарха Кирилла ему был вручён церковный орден святого благоверного великого князя Александра Невского I степени. Вёл круглый стол секретарь Общероссийского общественного движения «Русская мечта», кандидат педагогических наук Дмитрий Сагал.

После доклада Александра Проханова («Вождь и народ») выступила его содокладчица писательница Екатерина Глушик. Затем выступили заместитель председателя Изборского клуба, доктор философских наук Виталий Аверьянов («Новые 30-е и 40-е. О параллелях со сталинской эпохой»); доктор исторических наук Вардан Багдасарян («Сталинская историософия: Сталин как историк и теоретик культуры»); кандидат социологических наук Сергей Баранов («Сталин как творец новой формы цивилизации России, Восточной Европы и мира»); историк, писатель Николай Сапёлкин («Система сталинизма и ее преемственность в современной международной политике»); руководитель Экспертного совета Российско-китайского комитета дружбы, мира и развития, китаевед Юрий Тавровский («Китайская стратегия Сталина»); кандидат технических наук, сопредседатель Изборского клуба Новороссии Фёдор Папаяни («Оценка деятельности национального лидера на примере И.В. Сталина»); доктор технических наук Валентин Назаров («Грядущий социально-экономический уклад России, как системное воплощение опыта сталинского периода»; кандидат экономических наук, доцент МГУ Андрей Кобяков. С приветственными словами обратились иностранные гости: лидер Белорусского общественно-политического движения «Родина» Пётр Шапко; президент Межрегиональной общественной организации знатоков конфуцианства Цзян Яньбинь; председатель Правления Центра Русского-Китайского гуманитарного сотрудничества и развития Инь Бинь.

В заседании круглого стола принял участие главный редактор «Русской народной линии», председатель «Русского Собрания», член Союза писателей России Анатолий Степанов, который кратко рассказал о теме своего выступления:

Тема моего доклада была обозначена так: Сталин и Церковь. Я сразу же отметил, что эта тема сложна для изучения, поскольку очень мало верифицируемых источников. В основном, говоря на эту тему, мы вынуждены использовать косвенные факты, либо то, что называется устным преданием (те, кто к Сталину изначально относятся негативно, называют это «мифами о Сталине»). Это является главной сложностью для изучения проблемы.

К сожалению, в среде духовенства и епископата Русской Православной Церкви распространено негативное отношение к И.В. Сталину – так преподают в наших семинариях, так проповедуют очень многие священники в храмах. Редко можно встретить представителя духовенства, который даже не положительно, а, по крайней мере, нейтрально относился бы к фигуре Сталина. Причина понятна: пик репрессий против духовенства и епископата Русской Церкви пришёлся на 1937-1938гг., когда Сталин был во главе Советского государства. Достаточно заглянуть в церковный календарь, чтобы увидеть, что чуть ли не каждый день Церковь вспоминает новомучеников и исповедников Российских, большинство из которых завершили свой земной путь в 1937-38гг. Таким образом, в сознании многих представителей духовенства гонения против Церкви прочно увязаны с именем Сталина. Поэтому стоит этой темы коснуться подробнее.

Прежде всего, нужно учитывать предысторию этой проблемы. Как известно, Февральский государственный переворот, свергший Государя-Императора Николая Второго, подавляющее большинство духовенства и епископата Русской Церкви либо активно поддержали, либо встретили вполне благосклонно.

Временное правительство, в свою очередь, по крайней мере, нейтрально относилось к Церкви, и во время нахождения во власти февралистов Церкви удалось созвать Поместный собор, который в итоге восстановил Патриаршество.

Пришедшие к власти в октябре 1917 года большевики официально провозгласили атеистическую идеологию и негативно относились к Церкви, что сразу наложило отпечаток на отношения Церкви и нового советского режима. Святейший Патриарх Тихон в начале 1918 года объявил анафему тем, кто расстреливал крестные ходы и применял иное насилие в отношении духовенства и верующих. В годы Гражданской войны Церковь активно поддерживала белогвардейцев, и это понятно. «Белые» относились к Церкви позитивно либо нейтрально. При всех «белых» генералах существовал институт духовного управления: при Деникине его возглавлял митрополит Харьковский Антоний (Храповицкий), при Колчаке – епископ Омский Сильвестр (Ольшевский), при Врангеле – архиепископ Симферопольский Димитрий (Абашидзе).

Естественно, что в глазах советской власти Церковь прочно ассоциировалась с враждебной Советскому государству силой. Несмотря на то, что Святейший Патриарх Тихон после Гражданской войны признал правомочность Советской власти и объявил о стремлении выстроить отношения с новой властью, негативное отношение большевиков к Церкви сохранялось. Это объяснялось и тем, что среди руководителей большевистской власти преобладали инородцы и иноверцы, а также раскольники, которые не питали изначально уважения к Церкви. Советская власть попыталась устроить революцию и в Церкви, поддержав «живоцерковный раскол», чекисты преследовали активных представителей епископата и духовенства. Ситуация начала исправляться после 1927 года, когда Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) опубликовал известную Декларацию, которую, впрочем, не приняло большое количество духовенства и епископата, посчитавшие этот шаг митрополита отступлением от Церкви.

Практически все 30-е годы продолжалась репрессивная политика государства по отношению к Церкви, лютовали «воинствующие безбожники», а незавершённая третья пятилетка была объявлена «безбожной пятилеткой».

До начала войны почти нет свидетельств изменения отношения Сталина к Церкви, хотя с середины 30-х годов он начал осторожно проводить политику национализации большевизма – в сфере культуры и образования.

Знал ли Сталин о том, что жертвами «чисток» 1937-1938гг., становятся ни в чём неповинные священники и архиереи? Думаю, что знал. Хотя, возможно, не знал масштаба и деталей гонений против Церкви.

Но это не является основанием для того, чтобы называть Сталина «Диоклетианом ХХ века», как нередко делают либеральные церковные публицисты и священнослужители. Диоклетиан всё-таки целенаправленно гнал Церковь, а «чистки» Сталина, прежде всего, были направлены против партийной и государственной элиты, выступавшей против его курса на построение социализма в одной отдельно взятой стране, который подразумевал некоторую ревизию наследия Маркса и Ленина.

Олицетворением этой оппозиции курсу Сталина стал известный большевистский деятель Троцкий. Однако репрессии, которые были призваны вычистить партийный и государственный аппарат от сторонников Троцкого, не могли быть проведены под лозунгом борьбы с троцкистами – это было слишком мелко, поэтому они проводились под лозунгом борьбы с врагами народа. И эту особенность репрессивной кампании Сталина активно использовали его противники. Несомненно, в репрессиях можно проследить тенденцию оглупления, обессмысливания самого этого процесса за счёт того, чтобы подвергнуть гонениям ни в чём неповинных людей – представителей Церкви, военачальников, деятелей культуры и даже лояльных Сталину партийных деятелей.

Это был один из способов борьбы против Сталина тех людей, которые осуществляли репрессии, но были идейными врагами Сталина. Неудивительно, что сами главные действующие лица во главе с Ежовым, которые проводили репрессии, были вскоре сами репрессированы.

Сталин находился в достаточно сложных условиях и, по всей видимости, не мог ничего сделать, чтобы репрессии не коснулись духовенства и епископата. Об этом косвенно свидетельствует фраза, которую он сказал митрополиту Сергию в сентябре 1943 года во время знаменитой встречи с архиереями. Тогда Церковь получила очень многое из того, что она хотела получить и даже больше, чем ожидали митрополиты. Но Сталин сказал митрополиту наедине: «Это пока всё, Владыка, что я могу для Вас сделать». Эта фраза ярко показывает ограниченность возможностей Сталина. Неслучайно сама встреча с митрополитами проходила в присутствии других членов большевистского руководства, чтобы Сталина не заподозрили в каких-то симпатиях к Православию, что являлось криминалом для советского партийного деятеля.

Тем не менее, мы не можем утверждать, что отношение Сталина к Церкви было все годы одинаковым. Уход Сталина в Революцию в определённом смысле был его бунтом против Церкви и Бога. Мы должны понять, что, придя к власти, Сталин постепенно менял свои взгляды на коммунизм, отказываясь от некоторых догм коммунистического вероучения, и одновременно он возвращался к Богу.

Возвращение Сталина к Богу произошло во время Великой Отечественной войны. Из устных преданий нам известно множество сведений, что Сталин в это время молился, вероятно, исповедовался и причащался святых Христовых Тайн. По крайней мере, когда Святейшего Патриарха Алексия спрашивали, почему он осмелился служить панихиду по безбожнику (как известно, 9 марта 1953 года Патриарх Алексий по своей инициативе отслужил панихиду об упокоении души раба Божия Иосифа) Патриарх коротко ответил: «Я служил панихиду не по безбожнику».

Очевидно, Патриарх Алексий знал больше, чем мог сказать. Речь, вероятно, идёт о том, что Сталин вернулся в Церковь. А это значит, что он исповедался и причастился.

Кстати, в слове после панихиды Святейший сказал: «Упразднилась сила великая, нравственная, общественная: сила, в которой народ наш ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет. <...> Память о нем для нас незабвенна, и наша Русская Православная Церковь, оплакивая его уход от нас, провожает его в последний путь, "в путь всея земли", горячей молитвой».

Многие устные свидетельства либеральные церковные деятели ставят под сомнение. Например, факт встречи Сталина с Матроной Московской. Но несомненен факт, что в ночь с 15 на 16 октября 1941 года Сталин неожиданно изменил своё решение об эвакуации из Москвы. На следующий день принял принципиально новое решение, хотя всё уже было подготовлено к его отъезду из столицы. Что-то повлияло на это решение вождя. Этим «что-то» и была встреча со святой старицей Матроной Московской.

Подвергается сомнению и письмо митрополита Гор Ливанских Илии к руководству Советского Союза, в котором он передал повеление Божией Матери, явившейся ему. Конечно, документа такого не сохранилось, но устное предание сохранило нам известие об этом событии. Как и об облёте Москвы и Ленинграда с чудотворными иконами Божией Матери – Тихвинской и Казанской.

Известны удивительные совпадения, свидетельствующие о помощи Божией русскому воинству и его главнокомандующему. Например, что парад пленных немцев в Москве состоялся 17 июля 1944 года в день убиения Царской Семьи – это был своего рода «подарок» Императору Николаю Второму, который не смог провести парад Победы в Берлине. В 1945 году Пасха была 6 мая, когда победоносное русское воинство уже раздавило земное воплощение сил зла – фашизм. А сам праздник Победы в 1945 году пришёлся на тот день, когда Церковь отмечала Праздник Георгия Победоносца, перенесённый с пасхального дня 6 мая на среду 9 мая. Но были и целенаправленные действия Сталина, которые можно расценить как его благодарность Богу за Победу. Как известно, Парад Победы в Москве Сталин провёл в Праздник Святой Троицы.

Есть и более определенные свидетельства, известные из устных преданий. Например, о том, что Патриарх Алексий не просто служил панихиду по Сталину, но и тайно отпевал Сталина в Елоховском соборе после кончины Вождя. Или о том, что Сталин тайно принял монашество с именем Георгий. Об этом писал протоиерей Николай Булгаков в статье, опубликованной на «Русской народной линии».

В заключение один из китайских участников круглого стола с некоторым удивлением заявил, что на круглом столе русские говорят о сталинизме, но при этом не говорят о его связи с ленинизмом и марксизмом. Для китайцев же это связано неразрывно. У них чётко выстроена линия: марксизм – ленинизм – сталинизм – маоизм – современная китайская политическая теория. И тут мы принципиально расходимся с китайскими товарищами: для нас фигура Сталина скорее важна в ином контексте. Если уж выстраивать линию преемства Сталина, то нужно вспоминать монаха Филофея с его теорией «Москва – Третий Рим», Царя Иоанна Грозного, Императора Петра Великого, создателя цивилизационной теории Николая Данилевского. Именно в этот ряд вписывается Сталин. И именно этим он ценен для нас, а не теми связями, которые у него существовали с Марксом и Лениным.

Таким образом, тема «Сталин и Церковь» нуждается в серьёзном и непредвзятом изучении с учётом всех источников и фактов. А игнорирование устных преданий как недостоверных, как «мифов о Сталине» – недопустимо, особенно для церковной традиции, ведь многие факты из житий святых мы принимаем на веру, порой, не имея никаких доказательств их подлинности. Странно, что церковные критики придерживаются в этом случае двойных стандартов. Нужно серьёзно изучать и обсуждать тему церковной политики Сталина и его веры, чтобы разрушить те мифы, которые сформировались при участии политических противников Сталина и его недоброжелателей. Нужно изучать и распространять те предания, которые сохранились и живут в Церкви, несмотря на либеральную критику.