Что такое психо-ментальная война?

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть пятая

«Всякий народ… своеобразно отличился  каждый своим словом,

которым, выражая какой ни есть предмет, отражает в выраженьи его часть собственного своего характера».

Н.В. Гоголь

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Не страшно под пулями мертвыми лечь,

Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, Русская речь,

Великое Русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,

И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.
Анна Ахматова

Следует указать еще один прием, используемый для изменения в данном случае русского языка, - введение в кириллический алфавит латиницы. Ведь совсем не случайно разговоры о переходе на латиницу периодически возникают в разных республиках бывшего Советского Союза (в Казахстане, например). Такая реформа алфавита, если она состоится, повлечет за собой трудно обратимые метальные последствия и будет означать вовлечение, интеграцию наших союзников в культурно-цивилизационное пространство  противника. Уместно напомнить то, о чем говорилось раньше: в психо-ментальной войне мелочей не бывает.

Навязывание латинского алфавита может происходить (и фактически происходит) осторожно. Вторжение и деструктивное воздействие на крайне чувствительную языковую среду с этой стороны начинается с использования латинских букв в написании обычных русских слов, в приучении сознания к такому написанию. И появляются – в культурно-бытовом и пока еще русском пространстве – слова-кентавры: «Vизитка», «Nептун», «Zебра», «ДивиZион» и др. Всё это – названия торговых предприятий, увеселительных заведений и других учреждений, взятые из повседневности просто наугад. Можно найти сколько угодно много подобным образом изготовленных  рекламных слоганов, названий спектаклей, фильмов, вернисажей… «ЖаRа», «Наша Russia» и т.п. Им действительно несть числа.

После такого прикровенно происходящего графико-фонетического переформатирования языка долго ли оно – это культурно-бытовое пространство - будет оставаться русским?

Ведь, как мы видим, использование латиницы происходит даже во время освободительной спецоперации на Украине: я имею в виду идентификацию ДНРовской и ЛНРовской техники, представителей и сторонников вооруженных сил двух республик на Донбассе по буквам «V» и «Z».  При этом толком никто не может объяснить, что, собственно эти буквы означают.

Можно, конечно, предположить, что «V» – от английского «victory» (победа), знак, который в свое время широко использовал Уинстон Черчилль. Но что, в таком случае, означает «Z»? Латинскую букву «зет»? Или опрокинутую руну «зиг»? Или – мне пришлось услышать и такую уже совсем экзотическую версию – «знак Зорро»? Это – не мои вопросы. Эти вопросы формулирует российское общественное сознание. Формулирует – и не находит ответа.

3 марта 2022 года газета «Комсомольская правда» в стремлении как-то объяснить появление и широкое использование латинских букв в популярных слоганах «Zа армию!», «Zа Россию!», «Zа Президента!» и других, написала, что, по сообщению Министерства обороны РФ, буквы «Z» и «V» означают, что «Zадача будет выполнена», так как «Сила V правде». Чем в этом случае вызвано пренебрежение русскими буквами «З» и «В», совершенно непонятно.

Видимо чувствуя, мягко говоря, несуразность и двусмысленность такого положения, дешифровкой и объяснением символики освободительных сил Донбасса занялись и православные публицисты. Вот, например, какую версию предлагает известный общественный деятель, врач Н.В. Каклюгин.

«Мы слышим сегодня разные версии обозначения букв латиницы Z, V и О на российской военной технике Сил специальной операции, вошедшей зачищать Украину от нацистской неоязыческой нечисти, - пишет он в одном из своих недавних постов в социальных сетях. - Порой доходит до абсурда – освободительную армию внутри страны, казалось бы свои же, русские, называют по букве Z приспешниками сионистов, упомянув Zion как ключевое здесь слово… Возвращаемся к духовной дешифровке аббревиатуры наших войск. Если иметь в виду старорусский язык как протоязык, который сегодня именуют церковнославянскими, то и смыслы этих символов нужно искать в нашем корневом алфавите, независимо от того, кто и что в него вкладывает. Буквицы, которые мы видим, это ранняя кириллица, где многое заимствовано из греческого алфавита. Греческая «дзета» выглядит так «Ζ, ζ», в славянском мире получила имя «Земля», воплощая энергию созидания… Так вот, буква «Z» – «Земля» – девятая буква старославянской азбуки, значение которой представляется как «земля» или «страна». Иногда употреблялась в таких значениях, как «край», «страна», «народ», «земля». Соответственно, девиз «Zа Победу» – ради созидания на своей земле. Это доказал Донбасс, который выстоял, пока Россия сосредотачивалась – чтобы взять свое. Теперь, возвращаясь к корневым истокам Русского мира, прочитаем не «V», а «Ѵ» («Ижица») как «совершенная душа», а средство достижения – V Правде. Буква Ѵ – «Ижица» имеет следующие образные вариации в старославянском: состояние Благости, умиротворения; завершение душой Пути совершенствования; совершенная Душа, питаемая Божественным светом, на Пути развития Духа, доброта и милосердие. Таким образом, «Z» и «V» – это земля и небо, а точнее переход от земного к Небесному, к духовному. Буквица О – «Онъ», «Бог», «Творец». В общем, все именно так – мы русские, с нами Бог. Движение «страны», «народа» к состоянию благости и умиротворения, питаемое Божественным светом Бога-Отца, на Пути Духа».

Справедливости для скажем, что предлагаемая Николаем Владимировичем дешифровка - только одно из многих предположений. Но оно, пожалуй, из наиболее удачных.

Я нарочно так много времени уделил рассмотрению этого вопроса, поскольку, возвращаюсь к ранее сказанному, в психо-ментальной войне мелочей не бывает и, как мне кажется, выигрывая битву в военно-прикладном, оперативном отношении, мы вполне можем проиграть ее в сфере символического, т.е. бессознательного, потому что мы этой стороной пренебрегаем или сильно ее недооцениваем.

Становясь носителями деструктивной лексики, мы невольно превращаемся в  соучастников собственного деструктивного переформатирования. Но, откровенно говоря, санитарные кордоны в русском языке либо разрушены, либо, в лучшем случае, фатально ослаблены.

Нужно сказать, что Россия уже имела опыт масштабного лексического заимствования у действительно передового в научно-техническом и культурном смысле Запада. Это случилось в самом конце XVII-го в., продолжалось весь XVIII и XIX в.в., почти весь XX век, отчасти продолжается и сейчас. Но в данном случае речь идет не о «лингвистическом оружии», служащим средством порабощения государства-мишени, а об органическом заимствовании, направленном на обогащение языка. И этот процесс органического заимствования у европейских языков начался в царствование Петра I, и он был связан с его преобразованиями, с бедностью русского языка, не способным адекватно отражать новые научно-технические и культурные реалии. Заимствования были масштабными и касались действительно всех сфер жизни, получивших развитие в России нового времени.

Итог такому заимствованию подвел поэт Василий Кириллович Тредиаковский (1703-1769) в речи «О чистоте русского языка».

«Посмотрите, - сказал он, - от Петра Великаго лет, на многии прошедшии годы; то размысливши увидите ясно, что совершеннейший стал в Петровы лета язык, нежели в бывшия прежде».

Случались, разумеется, и перегибы. В свое время над ними вволю поиздевался Александр Петрович Сумароков (1717-1777)..

«Я в дистракции и дезеспере, - написал он как-то. – Аманта моя сделала мне инфиделите; а я а ку сюр против риваля своево буду реванжироваться».

Поди пойми, о чем тут идет речь.

Словарь Михельсона, изданный в Москве в 1865 г., уже насчитывал 25 000 наиболее употребимых иностранных слов, вошедших в русский язык. И мы давно воспринимаем их, как русские: алгебра, аренда, тариф, глобус, флаг, флот, компас, оптика, лак, крейсер, армия, генерал, дивизия, контора, режиссер, департамент, пальто, махорка и многие тысячи других. Ему предшествовал «Словарь иностранных слов, вошедших в состав Русскаго языка, издаваемый Н. Кириловым» (1845), на издание которого откликнулся В.Г. Белинский.

Эти слова действительно способствовали перевороту в сознании россиян, создали предпосылки его рационализации и модернизации, дав имена неведомым новым предметам и явлениям. При этом, повторяю, речи о лексической экспансии не шло. Шел процесс естественного органического заимствования, необходимого для национального развития и роста. Таким образом, эти два процесса – экспансии и органического заимствования (параллельно происходящих в настоящее время) – нужно различать.

Между прочим, о путях проникновения иностранных слов в русский язык в свое время замечательно высказался М.В. Ломоносов:

«1) Иностранные слова пришли к нам с первыми нашими тремя князми, как берлога, и проч.

2) С православною греческою верою: поп, панамарь, риза.

3) От владения татарского.

4) От купечества с пограничными персами, китайцами, англичанами.

5) Чрез сообщество и частые войны с поляками.

6) От введения наук в Российское государство чрез Государя Императора Петра Великого.

7) Сверьх того пограничные россияне имеют много слов от пограничных народов…»

Поскольку ранее говорилось о музыке, как специфическом языке, необходимо сказать о том, что заимствования происходили и в этой области. Правда, это было явлением общеевропейским, где, например, в оперном искусстве до конца XVIII в. господствовала итальянская школа. Потом первенство с итальянцами разделили французы.

«Музыка на французский лад, марши французские, ученые французские», - сообщал в Париж императору Наполеону французский посол в Петербурге граф Арман де Коленкур.

Собственно, о русской национальной музыке, соответствующей европейским музыкальным стандартам (не фольклорным и не церковным), можно говорить только со 2-й четверти XIX века, с произведений композиторов Глинки и Даргомыжского. Хотя вполне себе европейским был, например, вальс А.С. Грибоедова, написанный гораздо раньше. Но Грибоедов профессиональным композитором не был, и его высокоталантливый вальс был явлением единичным и погоды в музыкальной культуре сделать не мог.

«Оба (Пушкин и Глинка), - говорил В.В. Стасов, - создали новый русский язык – один в поэзии, другой в музыке».

Еще один прием, используемый в психо-ментальной войне, - архаизация языка, подаваемая как «возвращение к истокам», и создание на этой основе новых слов-псевдо-суржиков.

Настоящим мастером в этой области был А.И. Солженицын – математик по образованию, графоман, автор не только печальной памяти «Архипелага ГУЛАГа» и «Красного колеса», но и «Русского словаря языкового расширения» (по существу, деструктивной компилятивной работы), напрочь лишенный чувства русского языка, страдающий к тому же «комплексом Льва Толстого», которому он всю сознательную жизнь безуспешно пытался подражать.

«Истинный вкус, - писал А.С. Пушкин, - состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности».

Этого-то истинного вкуса, сопряженного с соразмерностью и сообразностью, Солженицын был лишен полностью. Правда, сам он (с компанией) свою деятельность считал «языкосберегающей» и даже «экофилологией».  Правильнее было бы назвать ее «словоизвращением». Ну, а как иначе можно относиться к таким «новообразованиям», как «кряхт», «хлоп», «вразнокап», десяткам и сотням других, с позволения сказать, нео-архаизмам? Кое-кто до сих пор называет Солженицына  «словотворцем», хотя «языкосберегающая» солженицынская «экофилология» не отвечает ни критериям научности, ни критериям литературности. Пожалуй, только критериям вычурности, что, в общем-то, свойственно лицам с истерическим радикалом. Солженицын в таких случаях всегда прятался за слово «художественность». «Художественным» исследованием был «Архипелаг ГУЛАГ». И о своем словаре языкового расширения он отозвался так:

«Словарь составлен не по привычным нормам, и я не претендую ни на какую научность обзора. Этот словарь имеет цель скорее художественную».

Тем не менее, «художество» Солженицына было издано в 1990 г. под шапкой Академии наук СССР авторитетнейшим издательством «Наука».

А задолго до этого он получил и Нобелевскую премию  – полагаю, не только за зоологический антисоветизм, но и за разрушительную «экофилологическую» деятельность. Её начатки чувствуются во всех его литературных опусах.

У Солженицына были предшественники – он у них многому научился и не скрывал этого. Вот что пишет об одном из предтеч Солженицына «неистовый Виссарион» - В.Г. Белинский:

«Казак Луганский утверждает, что не должно говорить так: «Казак оседлал лошадь свою как можно поспешнее, посадил товарища своего, у которого не было коня, к себе на круп и следовал за неприятелем, имея его постоянно в виду, чтоб при благоприятных обстоятельствах на него кинуться», а должно вместо того говорить: «Казак седлал уторопь, посадил бесконного товарища на забездры, следил неприятеля в назерку, чтоб при спопутности на него ударить»…».

«Воля его казацкой удали, – иронизирует Виссарион Григорьевич, - а мы, люди письменные, равно не понимаем ни уторопи, ни назерки, ни набедр, ни спопутности. Переменять же нам Карамзина, Жуковского, Батюшкова, Грибоедова, Пушкина… – уж поздно».

«Казак Луганский» - это псевдоним Владимира Ивановича Даля, «Толковый словарь живого великорусского языка» которого долго и бестолково, как оказалось, «творчески» переосмысливал и дополнял Солженицын.

«Художник произносимыми или начертаемыми словами словами как бы играет на клавиатуре мозга своего читателя или слушателя», - предупреждал  А.Н. Толстой.

Полезно помнить об этом, говоря о психо-ментальной войне в сфере языка.

Другой  прием, широко употребляемый в этой войне, - семантическая редукция, сознательное понижение нравственно-смыслового наполнения термина, понятия, слова придумыванием уничижительных синонимов. Один из таких примеров уже прозвучал. Это - слово «совок», обозначающее советского человека, построившего, напомню, великую и ни с чем в истории несравнимую империю, выигравшему невиданную по размаху войну, отправившему первого человека в космос и т.д. Всё это звучит, как банальности. Но эти кажущиеся «банальности» не с неба упали, а были вброшены в наше сознание, навязаны ему с единственной целью: извратить адекватное действительности восприятие собственной истории, поскольку совсем ее проигнорировать нельзя, да еще при живом-то поколении людей, выросших в СССР. Вот и были придуманы и запущены разрушительные слова-вирусы: «совок», «ватник», «колорады» и т.п. Особенно некогда «братская» Украина в этом отношении старается и представляет много актуального материала для настоящих и будущих полевых исследований.

Следующий прием, используемый для психо-ментальных диверсий в сфере семантики: замалчивание, искажение, редукция либо просто упразднение «неудобных», слишком о многом говорящих понятий, лексических единиц.

Так, в современном мире – в условиях мирового кризиса, переживаемого левыми общественными движениями, - коррумпированными социологами и обществоведами предпринимаются попытки либо полностью изъять из научного и общественно-политического дискурса понятие «пролетариат», либо заменить его каким-либо другим маловыразительным словом.

Именно об этом писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии»:

«Буржуа-социалисты хотят сохранить условия существования современного общества, но без борьбы и опасностей, которые неизбежно из них вытекают. Они хотят сохранить современное общество, однако, без тех элементов, которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без пролетариата. Тот мир, в котором господствует буржуазия, конечно, кажется ей лучшим из миров… Приглашая пролетариат осуществить его систему и войти в Новый Иерусалим, он <буржуазный социализм> в сущности требует только, чтобы пролетариат оставался в теперешнем обществе, но отбросил свое представление о нем, как о чем-то ненавистном».

Демонстративное игнорирование пролетариата и его справедливых интересов рано или поздно приведет к социальному взрыву, усилит его, поскольку нежелание видеть предмет или явление вовсе не означает его отсутствие в реальности.

Такая псевдо-консервативная стратегия – всего-навсего «страусиная» стратегия, попытка уйти от проблем, зарыв голову в песок. Именно этим и занимается сейчас мировая (и российская) буржуазия.

Никуда не делся пролетариат, никуда не делись его классовые интересы, никуда не делась обусловленная ими классовая борьба, которая временно перешла в латентную, скрытую стадию, но это состояние не будет вечным и неминуемо закончится новым подъемом, новым обострением классового противоборства, которое примет новые, неизвестные пока революционные формы.

Таким же – незаслуженно ошельмованным – понятием стал термин «дегенерация», «вырождение», как будто явления, которое им описывается, реально не существует. Очень осторожно, вместе с публикациями своих дореволюционных исследователей (Чезаре Ломброзо, Макса Нордау и др.), он возвращается усилиями наших адекватных современников, остро ощущающих его востребованность. Но еще неясно, какие смыслы попытаются вложить в него глобалисты, кстати, в большинстве своем являющиеся дегенератами. 

Другим понятием, до революции бывшим в определенной степени нозологической единицей или, во всяком случае, важным симптомом глубокого психического расстройства, является «нравственное помешательство».

Именно о нем мы и будем говорить дальше. Его актуальность – в особенности в свете событий на Украине – становится чем дальше, тем актуальнее. Время уплотняется. То, на что должны были уйти годы, теперь совершится в месяцы, недели, даже дни.

Мы рассмотрим манифестацию нравственного помешательства, его распространение преимущественно среди молодежи, поскольку именно деструктивное воздействие на молодежь является приоритетным в психо-ментальной войне.

Путник Константин Владимирович, руководитель миссионерского отдела Челябинской епархии Русской Православной Церкви