Часть четвёртая
«Довольно
сонной,
расслабленной праздности!
Довольно
ковырянья
в тысячи рук!
Республика искусства
в смертельной опасности –
в опасности краска,
слово,
звук»
В.В. Маяковский
Для разрушения языка – вербального и невербального, прежде всего, музыкального, используются не только названные, но и другие, более изощренные приемы и способы.
Добавлю к этому, что существуют деструктивные культы, которые практически полностью подменяют человеческую речь особым сектантским новоязом: сайентологи, например. Эффект, описанный Оруэллом в антиутопии «1984».
Кое-кто говорит, что всё происходящее с языком – это объективные и стихийные процессы. Думаю, это не так. Речь идет об управляемых процессах, у истоков которых стояла еще Франкфуртская школа (Адорно, Маркузе и др. Теодор Адорно, кстати, много занимался социологией музыки). Затем эстафету принял Тавистокский институт и другие западные исследовательские центры. На деформацию и последующий развал «хоровой» - коллективистской - модели общества направлен их методологический поиск.
«Тавистокцы, - говорит Даниэль Эстулин, известный исследователь деятельности старейшего такого центра – британского Тавистокского института, - … хорошо понимали, что манипулирование на основе буржуазного мировосприятия играет фундаментальную роль для контроля над массами».
Он следующим образом излагает методику манипуляции поведением людей, разработанную ветераном психо-ментальной войны Джоном Ролингсом Ризом – психиатром в звании бригадного генерала, специалистом по «наведенному», индуцированному психозу – и его коллегами в Тавистокском институте:
«Сначала нужно создать многочисленные социальные группы, затем поместить их в конкурентную среду, чтобы успех одних был возможен исключительно за счет других (вспомните телевизионную игру "Слабое звено"), и тогда можно будет внедрить саморегулирующийся фашистский социальный порядок. Для этого необходимо лишь атомизировать население, то есть, используя весь арсенал социологического и психиатрического оружия, сделать так, чтобы каждый был за себя и против всех остальных: настроить одну расу против другой, каждую языковую группу против всех остальных, "угнетенных" женщин против "угнетателей"-мужчин, еще больше раздробить группы по профессиональной принадлежности и т.д., а также разделить их на небольшие территориальные общины, у каждой из которых есть свои собственные интересы, так чтобы армии в случае чего пришлось иметь дело не более чем с маленьким ядром тех, кто не поддался этой, как правило, весьма эффективной комбинации социологических и психологических методов манипулирования».
Кстати, замечательную метафору общества как «хора» (вернее, «оркестра») и его кризиса представляет собой художественный фильм Федерико Феллини «Репетиция оркестра».
Итак, основные сражения психо-ментальной войны разворачиваются в сфере языка. Изменение языка – даже незначительное - неминуемо ведет к изменению сознания: его усложнению или редукции. Поэтому исключительно важно ответственное отношение к понятиям, к семантике слова, его подлинному смыслу. Именно такого – внимательного - отношения к скрытым смыслам лексических единиц требовали классическая русская филология и языкознание в лице лучших своих представителей. Так, богатую картину скрытых в славянских языках смыслов передает замечательный русский ученый – историк и фольклорист – Александр Николаевич Афанасьев в своем фундаментальном и во многих отношениях непревзойденном 3-томном исследовании «Поэтические воззрения славян на природу».
Одним из приемов, используемых для психо-ментальных диверсий в сфере семантики, как уже было сказано, является подмена определенных понятий их нейтральными «двойниками» и сокрытие под внешне презентабельными понятиями «двойного дна», которое обнаруживается при внимательной дешифровке.
За примерами далеко ходить не надо, достаточно посмотреть, какие новые слова вводит в общеупотребительный (не только узко-научный) лексикон глобалистский новояз. Мы уже упоминали одно из двусмысленных понятий – «авангард».
Самое известное такое слово – «толерантность», которое выдается за синоним слова «терпимость». Но терпимость и есть терпимость – понятие, не нуждающееся в переопределении: никаких разумных оснований для этого нет. Тем не менее, слово «толерантность» используется на самых разных уровнях: и национальная «толерантность» существует, и религиозная, и много еще каких, и есть даже программы по развитию толерантности в самых разных областях. Между тем, толерантность в своем настоящем, а не выдуманном смысле, это неспособность организма бороться с патогенными микробами и вирусами, обусловленная слабым иммунитетом или его отсутствием: своего рода ВИЧ-СПИД.
Другой очень употребимый термин, придуманный, кстати, «экспертами» известного Римского клуба, – «устойчивое развитие». Кто же против этого? Устойчивое развитие, в обыденном понимании, это – прогресс, его гуманитарная направленность и предсказуемость во всех сферах человеческой жизни. Однако, на деле это нечто совсем другое. И прежде всего создатели термина имели в виду сокращение населения планеты – разумеется, гуманными, «бархатными» средствами, - до двух миллиардов человек.
Следующий термин – «разнообразие». Мы-то, конечно, говоря о разнообразии, имеем в виду «цветущую сложность» в духе Константина Леонтьева. Между тем, разнообразие в понимании глобалистов – это, прежде всего, предоставление особых прав (читай – преимуществ) меньшинствам в ущерб большинству, да еще и в унизительно-оскорбительной для большинства форме.
Существуют и другие, не менее раскрученные слова-вирусы, призванные изменить общественное сознание: «политкорректность», т.е. ликвидация свободы слова и вседозволенность; «зеленая экономика» - фактически деиндустриализация и последующее обнищание и разорение слоев, связанных с промышленностью; «информационное общество» - общество тотальной пропаганды и когнитивной редукции; «классовый мир» - понятие, снова конспирирующее классовую борьбу, которая, разумеется, никуда не делась и новый ожесточенный фазис которой мы еще увидим. Ягода того же лексического поля – «средний класс», словосочетание, которое, как отмечает А.И. Фурсов, «использовалось на Западе в идеологических целях затушёвывания классовой реальности, противостояния двух классов-антагонистов».
Подмена понятий имеет место и в другом эпизоде психо-ментальной войны: социалистический способ производства представляется и рассматривается рядом продажных ученых авторитетов как одна из форм государственного капитализма. Это делалось и делается с единственной целью: убедить общественное сознание в том, что при смене социально-экономического строя в социалистической стране ничего особенного не происходит: бесчеловечный тоталитарный «государственный капитализм» заменяется более эффективным «просто капитализмом» - с человеческим, так сказать, лицом, с либеральными свободами, материальным достатком и тому подобными «благами». И там, и там – капитализм. Принципиальной разницы между ними как бы не существует. Но, думаю, люди, жившие в СССР и в современной России, эту разницу прочувствовали, что называется, на своей шкуре.
Точно также в рамках психо-ментальной войны в сфере языка неудобное для западных правящих кланов понятие «неоколониализм» (явление, неизбежное при капитализме, поскольку само его существование обусловлено наличием постоянно и беспощадно эксплуатируемой «периферии») подменяется понятием «глобализация».
Смысл этой подмены раскрывает превосходно изучивший Запад изнутри русский философ Александр Зиновьев в книге «Идеология партии будущего».
«Процесс интеграции стран Запада происходит одновременно с процессом, получившим название глобализации, - говорит он. – Считается, что в результате глобализации образуется глобальное общество. Последнее понимается как объединение всего человечества в единое целое, подобное привычным обществам (их часто называют национальными государствами), с единым мировым правительством и прочими учреждениями современных стран, только большего (планетарного!) размера. И образуются они якобы на благо всего человечества, как бы сами собой, в силу мирового прогресса в науке, технике, литературе, экономике и т.д. Такое понимание есть не просто теоретический идиотизм. Это – преднамеренная идеологическая ложь, идеологическая апологетика западнистской (прежде всего американской) агрессии… А на деле западнизация имеет реальной целью довести намеченные жертвы до такого состояния, чтобы они потеряли способность к самостоятельному существованию и развитию, включить их в сферу влияния и эксплуатации западных стран, присоединить к западному миру не в роли равноправных и равномощных партнёров, а в роли зоны колонизации».
Никакой глобализации в действительности не существует, ибо нет никаких объективных предпосылок для её осуществления. А вот процессы новой колонизации в мире идут вовсю и вызывают все выше подымающуюся волну сопротивления. В частности, нарастание террористической угрозы связано именно с этим, хотя оно также поликаузально, (многопричинно, если говорить по-русски) в своей обусловленности.
Именно это понимают или чувствуют те ответственные представители «периферии», которые озабочены суверенитетом и будущим своих стран и поэтому в массе своей отворачивающиеся от «совокупного Запада», отказывающиеся поддерживать его санкции против России.
Зиновьев в приведенном фрагменте очень тонко и точно подмечает еще один важный методологический прием манипуляции сознанием: когда «рукотворный» по существу продукт политтехнологии представляют в качестве объективного процесса: иного, мол, и быть не могло. Но развитие всегда многовариантно (азы диалектики!) и зависит от множества различных обстоятельств, которые – все – человеческий ум учесть и просчитать не в состоянии. Поэтому разумные историки используют или подразумевают в своих исследованиях Промысл Божий, который, собственно, и указывает тот самый искомый объективный, магистральный путь.
К политике неоколониализма, борьбу с которым в очередной раз возглавила Россия, привязан другой известный неологизм, внедряемый в общественное сознание, – «конвергенция», под которой понималось (выдвинувщим ее в 1944 г. российско-американским социологом Питиримом Сорокиным) равноправное и благотворное взаимодействие двух социально-экономических систем. В позднем СССР крупнейшим и авторитетным сторонником конвергенции (уже в качестве сросшихся «сиамских близнецов») был академик А.Д. Сахаров.
Иррациональная вера в «конвергенцию» сохраняется и продолжает навязываться общественному сознанию по сей день – как некая гуманная модель снятия антагонистических, как теперь выясняется, цивилизационных противоречий.
В 2001 г. вышла в свет книга «Наука и власть. Воспоминания ученых-гуманитариев и обществоведов». В ее обзоре, размещенном в журнале «СОЦИС», социолог Л. Г. Юлдашев пишет:
«Тенденции развития общества ведут к тому, что в будущем обществе возникает качественно новый синтез ценностей капитализма и социализма. Об этом пишут в рецензируемой книге почти все авторы… Отсюда можно сделать вывод о том, что в настоящее время возникают условия для создания новой идеологии, в которой будет осуществлен синтез прагматических – осуществимых (а не утопических) идеалов либеральной (буржуазной) и социалистической (пролетарской) и других современных, охватывающих большие слои населения идеологий».
Идеология конвергенции является основой глобализма, т.е. неоколониализма, также как её духовной основой является проект объединения всех религий – суперэкуменизм. На ниве последнего, кстати, подвизался после своего изгнания с бутафорского поста президента СССР М.С. Горбачев.
Я упомяну еще один термин с «двойным дном», печально знакомый всем педагогам: «особенные дети». Так называют больных детей, как правило, пожизненных инвалидов и, в большинстве, с генетическими поражениями, с нездоровой психикой. Таких детей – больных – в один класс со здоровыми вроде не посадишь, если называть вещи своими именами и принимать их такими, какие они есть. А больные дети, умственно отсталые, с девиантным поведением, социально опасные, в нашем обществе есть, и для них придумали «инклюзивное обучение» (еще один двусмысленный псевдогуманистический термин), которому, как сказал в 2016 г. такой видный педагогический авторитет, как действующий российский президент, нет альтернативы, и это передовое инклюзивное обучение нормальных, здоровых детей с «особенными» является одним из эффективных инструментов развала нашей некогда лучшей в мире системы образования с ее «негуманными» специализированными школами для «особенных детей».
«Любую попытку навязать политкорректный новояз нужно жёстко пресекать как тоталитарное поползновение, - пишет авторитетный историк А.И. Фурсов в книге «Оргазм богомола». – Политкорректный новояз есть не что иное, как контроль над мыслями, а следовательно – управление сознанием и подсознанием… Политкорректность и её новояз призваны изъять из информационно-смыслового пространства образы, понятия и термины, опасные для верхушки Системы (в данном случае – американской, западной), чтобы у населения даже не было языка для определения целого ряда явлений реальности – таких, например, как "эксплуатация", "гнёт", "отчуждение"; чтобы жертвы даже не смогли сформулировать свои интересы, свою повестку дня».
Употребление таких «неологизмов», даже с учетом их подоплеки, далеко не безобидно.
«Даже просто произнося названные выше мантры, мы автоматически встраиваемся в чужой проект, подписываемся под него», - предупреждает А.И. Фурсов.
«Очень важно следить за языком, за понятиями и словами, которые нам навязываются.., - продолжает он. – Употребляя те или иные слова, термины, образы, понятия, мы подписываемся под определенной программой, которая реализуется не просто не в наших интересах, а в ущерб нам».
Сказанное тем более актуально, что уже несколько десятилетий можно наблюдать буквальное навязывание русскому языку чужих лексем, особенно в области нравственно оправданного неприятия распространенных и узаконенных на Западе пороков. Такие слова, как «фэтфобия», «квирфобия», «гомофобия», «эбьюз», «слатшейминг», «массшуттинг», «буллинг» и др. снимают в сознании отрицательную коннотацию, т.е. делают явление более приемлемым.
Я нашёл в Интернете очень показательный пример либерального обозначения гражданской позиции:
«Я борюсь с наркофобией, гомофобией, пуританством, сексофобией и эйджизмом, я против трансфобии и лукизма».
Согласитесь, звучит вполне себе респектабельно и даже благообразно. Но вот что сказанное означает на деле, в переводе на повседневно-русский язык:
«Я борюсь за то, чтобы все люди имели свободный доступ к наркотикам; я за предоставление прав сексуальным меньшинствам, за свободный секс в любой форме и за разрешение секса с несовершеннолетними, я за свободную смену пола и вообще за любые операции над своим телом».
Как говорится, почувствуйте разницу.
Путник Константин Владимирович, руководитель миссионерского отдела Челябинской епархии Русской Православной Церкви
