О необходимости политической реформы

Вопрос о необходимости политической реформы во весь рост встал во время пандемии коронавируса, когда явственно стала видна степень недоверия, степень отчуждения народа от власти. Что и стало главной причиной провала кампании по массовой вакцинации, а в итоге и огромной сверхсмертности в России. Сколько не призывал сделать прививку самый авторитетный человек во власти – Президент Путин, сколько не убеждали чиновники Минздрава и Роспотребнадзора, врачи и артисты, народ относился к вакцинации с недоверием. Больше доверяли антиваксерам из интернета, чем власти.

Это очень тревожный звонок для власти. Она должна его услышать. И это явное проявление тупиковости той политической модели, которая была сформирована в начале лихих 90-х на фоне распада государства и серьёзного кризиса традиционных российских ценностей, которые помимо бездарной позднесоветской пропаганды скрепляли общество.

Теперь уже стало общим местом утверждение, что современная политическая система создавалась путём слепого, некритичного копирования западных институтов и моделей и даже под откровенную диктовку американских советников. В итоге выросшая естественным путём, но на иной почве, система была посажена у нас. Но сколько её не поливали, ничего путного из неё не выросло.

Институт президентства худо-бедно прижился, поскольку русский человек привык персонифицировать власть. К тому же благодаря звериному чутью власти, которое было у Бориса Ельцина, сам институт президентства был сильно национализирован. В итоге механизм передачи власти президента стал чем-то походить на византийскую имперскую парадигму, когда правящий государь как бы «усыновляет» наследника, принимает его в свою «семью» и передаёт ему власть. А выборы служат скорее вотумом доверия к главному кандидату. По крайней мере, мы всегда заранее знаем, кто победит на президентских выборах. Как бы то ни было, по факту, институт президентства из всех структур власти пользуется наивысшим доверием граждан.

Чего совершенно нельзя сказать о власти законодательной, избираемой на партийной системе. Партии вообще являются чужеродным элементом политического сознания у русских. Слово «партия» буквально означает часть, и это определение точно передаёт стремление фрагментировать общество. Партии, выражая интересы части общества, всегда стремятся к власти, хотят навязать мнение части всему обществу. Это нормально для западной традиции с её механическим пониманием общества. В русском менталитете общество – это организм, а организм нельзя фрагментировать.

Традиция русской национальной политической мысли богата блестящим анализом и разоблачением чужеродности партийности для менталитета русского человека. Достаточно вспомнить блестящую политическую публицистику Константина Петровича Победоносцева («Московский сборник») и Ивана Александровича Ильина. А из недавнего прошлого – знаковую книгу митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычёва) «Самодержавие духа».

Да и сама история бытования партий в России весьма примечательна. Первые партии у нас были нелегальными – социалисты-революционеры (эсеры) и социал-демократы, скоро разделившиеся на большевиков и меньшевиков. После легализации партий в 1905 году они стали возникать как «грибы после дождя», но так же быстро и умирать. Придя к власти, большевики скоро запретили все другие партии за ненадобностью, и народные массы отнеслись к этому совершенно спокойно. Однопартийная система просуществовала всё время советской власти. После распада СССР партии снова начали расти как «грибы после дождя», но на политической сцене остались только те, кого поддерживает власть, ну и по инерции наследница КПСС – КПРФ.

Приговор современной партийной системе вынес еще ныне покойный тяжеловес политики и мастер политических афоризмов Виктор Черномырдин, бросивший фразу «Сколько партий не строй, всё равно получается КПСС». Однако власть с упорством достойным лучшего применения всё строит и строит, поддерживает на плаву явно нежизнеспособные структуры, в угоду созданной в голове политического класса химеры многопартийности тратит немалые средства казны на содержание и поддержание партий.

Что мы имеем сегодня? Во-первых, народ на выборы в законодательные органы власти практически не ходит. Как об огромном успехе, отрапортовала глава ЦИК Элла Памфилова о росте на 4% количества проголосовавших на последних думских выборах, на которые пришли аж 52% граждан России. И это при активном использовании электронного голосования, которое, по общему мнению, является способом накрутки голосов и их «правильного» перераспределения, и при голосовании не в один, а в три дня. Но даже при таких мерах в русских регионах количество проголосовавших было совсем катастрофическим – от 30 с небольшим до 40 с небольшим процентов. Политический класс давно прикрыл неприглядную картину избирательного процесса фиговым листком ликвидации порога явки, решив, что «суверенная демократия» предполагает полную независимость депутатов от избирателей. Это и понятно. Иначе карикатурность выборов в местные законодательные органы стала бы вопиющей, ведь там бывает явка в 15-20%. Но это громко называется «всенародные выборы».

Словом, современная избирательная система находится в очевидном кризисе.

Во-вторых, буквально на носу серьёзный кризис партийной системы. Стареющие лидеры главных парламентских партий – ЛДПР и КПРФ (да и лидер эсеров Сергей Миронов не многим их моложе) вот-вот уйдут в политическое (а то и физическое) небытие. Для партии Владимира Жириновского уход лидера может стать катастрофой, поскольку она создавалась и существует как лидерская партия, и совсем не факт, что любой преемник Вольфовича сможет удержать ее под контролем, несмотря на отлаженную региональную «машину для выборов». КПРФ после ухода Геннадия Зюганова может ожидать раскол на условных «троцкистов» (сторонников жёсткой оппозиции власти, союза с либеральными радикалами, типа навальнят, что в некоторых регионах уже наблюдается) и условных «сталинистов», сторонников государственности. Партию держит только авторитет Зюганова, чудесным образом сочетающего верность «заветам Ленина» и готовность защищать православные ценности. «Справедливая Россия», это давно известно, без поддержки со стороны власти уже давно сошла бы с политической арены.

Конечно, власть может по обыкновению залить проблему деньгами и административным ресурсом, постараться гальванизировать привычную партийную систему. Только стоит ли тратить деньги на поддержание нежизнеспособного института?! Да и гальванизация вряд ли позволит просуществовать «живому трупу» партийной системы долго.

Апологеты партийной системы заявляют, что она является важным лифтом для пополнения управленческой элиты страны. Однако мы видим, что это не так. Губернаторский и министерский корпус крайне редко пополняется из числа депутатов, скорее через другие инструменты – из спецслужб, из кадровых схем, созданных Администрацией Президента. Так что и для этой цели партийная система оказалась непригодна.

Связь большинства депутатов с территориями является условной. А население не имеет механизма отзыва депутатов, не оправдавших доверия избирателей. Депутатский корпус, таким образом, не является в полной мере и выразителем интересов избирателей на местах, поэтому и стремятся граждане решать свои проблемы иначе – путём обращения к губернаторам, а чаще – к главе государства. Благо – нынешний Президент создал и сохраняет механизм прямой связи с населением, хотя в последнее время и значительно забюрократизированный.

Таким образом, наша политическая система с точки зрения избирательного механизма и партийной системы находится в серьёзном кризисе, который только нарастает и грозит привести к тотальному отчуждению общества от власти. Первые звоночки прозвучали во время провальной кампании по вакцинации. Если не начать реформу избирательной и партийной системы уже сейчас, следующий звонок может оказаться набатом.

Сторонники нынешней партийной системы говорят, что её несомненным достоинством является управляемость. Партии, мол, «играют по правилам», никаких кризисов наподобие кампаний по импичменту Ельцину в Госдуме 90-х мы не наблюдаем, власть действует как единый механизм. Управляемость Думы с точки зрения удобства для власти, конечно, достоинство, если только мыслить категориями тактическими – от выборов до выборов. Однако издержки ориентации на эффективность и управляемость могут вылиться в серьёзный кризис Системы.

В проблеме необходимости реформы политической системы есть ещё один важный момент. В последнее время в политическое пространство современной России каким-то причудливым образом вернулась де-факто «система кормлений», ликвидированная на Руси еще в 1555-1556 году в ходе земской реформы Ивана Васильевича Грозного. Чиновники у нас сегодня в массовой порядке «кормятся от должности», компенсируя таким способом свои невысокие зарплаты. Поэтому и является сегодня профессия чиновника одной из самых вожделенных в иерархии профессий у молодёжи. А разговоры о необходимости борьбы с коррупцией превратились в бесконечное политическое шоу. Система не может победить коррупцию, которая превратилась в часть Системы.

Логика появления «системы кормлений» от должности понятна. Владимир Путин, вступая во власть, столкнулся с попыткой «семибанкирщины» стать над властью. Последние годы правления Ельцина превратились в очевидное безвременье, Президент постоянно «работал с документами», чем создавал соблазн для «сильных людей» забирать себе всё больше и больше властных полномочий. И эти «сильные люди» смотрели на только-только вступающего во власть Владимира Путина как на удобный инструмент реализации своих властных амбиций.

Чтобы нанести удар по олигархической системе, Путин усилил роль чиновничества, которое и помогло ему сломить сопротивление «новоявленных бояр» – банкиров и олигархов. Однако со временем чиновники вошли во вкус власти и сегодня сами превратились в главную грозу для Верховной власти.

Подобная ситуация уже была в нашей истории. Император Николай Павлович, вступая во власть, тоже столкнулся с попыткой тогдашних олигархов, опиравшихся на гвардию, привыкшую в предшествующее время решать вопрос о власти и поставлять императоров и императриц на Российский престол, ограничить его власть. Бунт декабристов привёл к серьёзному политическому кризису, который новый Император решил путём опоры на чиновничество. Именно тогда появились пресловутые «серые шинели» и в русской литературе. Однако к концу своего царствования Николай I произнёс сакраментальную фразу: «Россией правят столоначальники». Созданная им стройная система управления Империей показала свои изъяны во время Крымской войны.

После скоропостижной кончины Николая Павловича его сын и преемник Император Александр II начал реформы управления (земскую, судебную и др.), которые качнули Россию в сторону либерализма, едва не завершившиеся социальным потрясением. Сам Император и пал жертвой своей реформаторской деятельности.

Его сыну Императору Александру III пришлось проводить «контрреформы», чтобы ослабить разрушительный эффект преобразований отца. Хватило, увы, ненадолго.

Сегодня очевидно система «кормлений от должности» нравственно разлагает служилое сословие, отчуждает народ от Верховной власти, что может грозить социальные потрясениями. Нужна политическая реформа, которая соединила бы Верховную власть и Народ, а столь необходимое для государство сословие чиновников превратило, как и подобает, в полноценное сословие служилое, слуг государства.

Опасность заключается в том, что если реформа политической системы не будет сделана Верховной властью, которая сумеет опереться на народ, это может привести к тому, что маятник снова качнётся в либеральную сторону, а новых «лихих 90-х» Россия может не выдержать, запас прочности у народа не тот.

Грядущий «транзит власти» 2024 года – самое подходящее время для такой реформы. Новый или новый-старый Глава государства должен возглавить Россию с новой политической системой, опирающейся на самобытные традиции русской жизни и русской мысли.

Анатолий Дмитриевич Степанов, главный редактор «Русской народной линии», председатель «Русского Собрания»