Көтеріліс (казах.) – бунт, мятеж.
Объяснять социальные волнения, перешедшие в вооружённый конфликт, охватившие Казахстан в первой половине января текущего года, ростом цен на социально значимый продукт – сжиженный газ – можно, но недостаточно. Недостаточным, видимо, будет и сводить причины только к социально-экономическим проблемам, провоцирующим падение уровня жизни. Эти проблемы могут выступать как катализатор протеста, но природа его гораздо глубже.
Памятуя о том, что всё познаётся в сравнении, соотнесём ставший поводом для социальных выступлений в Казахстане рост цен на сжиженный газ с 1 января 2022 года до 20 руб. за литр (для простоты восприятия российского читателя будем обозначать в рублях) от прежних 10 руб. с ценой на подобный продукт в Российской Федерации, допустим, в Крыму. Здесь литр баллонного сжиженного газа давно уже установился на уровне 26-28 руб., «оттолкнувшись» весной прошлого года от цены в 20 руб. Собственно, подобные цены на этот продукт характерны и для других регионов РФ.
Возможно, власти в Российской Федерации оказываются хитрее и производят повышение цен на сжиженный газ по окончанию отопительного сезона, а не в середине, при повышенной потребности населения. А возможно и народ у нас более покладистый.
А может быть в РФ уровень жизни настолько выше казахстанского, что цена на сжиженный газ теперь (когда вследствие протестов Президент Казахстана К.-Ж. Токаев вернул цену в 10 руб.) почти что в три раза выше совершенно незаметна для населения? Однако, вот эта версия точно не работает, ибо по индексу человеческого развития (ИЧР) Казахстан даже опережает на два пункта Российскую Федерацию, занимая 50-е место в мире (к сравнению, США по ИЧР находится на 15-м месте). А ИЧР, надо сказать, является очень важным, если не определяющим показателем благосостояния не просто абстрактного общества, а конкретного человека, так как он рассчитывается на основе измерения уровня жизни, грамотности и образованности, продолжительности жизни (весьма важный показатель качества жизни) и выступает как интегральный показатель человеческого потенциала в рамках определённой страны.
Не углубляясь в тему сравнительного анализа действующих цен (это, скорее, для отдельного и развёрнутого исследования), отмечу, что цены на один из важнейших компонентов потребительской корзины – картофель – также не в пользу Российской Федерации и явно не повод для социального брожения в Казахстане. В конце прошлого года самый дорогой картофель в Казахстане стоил 29 руб. за кг, а самый дешёвый – 19 руб. В то время как в Крыму картофель осенью стоил 55 руб. за кг., а сейчас от 39 руб. При всём при том, по состоянию на ноябрь 2021 года средняя заработная плата в Казахстане составляет 249 349 тенге (42 262,5 руб.), а в Крыму за октябрь 2021 года почти что на пять тысяч меньше – 37 870 руб. Как говорится, почувствуйте разницу.
Ну и ещё один статистический показатель. Алма-Ата (центр казахстанского вооружённого мятежа с самыми кровавыми последствиями) по результатам исследования 2021 года экономических аналитиков британской газеты с международной ориентацией «Экономист» («The Economist») стала одним из самых дешевых городов мира, заняв 129 место из 133 городов мира в результате сравнения таких категорий, как продукты питания, алкоголь, коммунальные услуги, табак, одежда, личная гигиена, аренда жилья, расходы на здоровье и спорт, развлечения и транспорт. Кстати, Москва оказалась ненамного выше Алма-Аты, заняв 106 место, хотя по индексу дороговизны жизни разрыв достаточно большой – у Москвы 52 %, а у Алма-Аты всего лишь 33 %. На первых местах, как самые дорогие города мира, Цюрих, Париж и Гонконг с индексом в 103 % (вот уж, действительно, стоимость жизни зашкаливает). Любопытно, раз пошёл разговор на эту тему, что самыми дешёвыми городами для жизни стали Ташкент (132-е место, индекс 29 %) и Дамаск (133-е место, индекс 22 %).
К чему все эти аналогии, тождества и сравнения по некоторым очевидным признакам? Отметить, что в Российской Федерации скрыты подобные Казахстану и даже более провокативные катализаторы социального протеста? Можно и так сказать. Но, главное в другом.
Конечно же, произошедший в разгар зимы (пик потребления) двукратный скачок цены на сжиженный газ, как и иные нерешённые проблемы социального неблагополучия повлияли на возникновение социального протеста. Но, вряд ли они были императивными. Протест возник как реакция на текущие бытовые (в смысле сущие) проблемы, а развивался как усталость и отторжение действующего политического режима. Атрибутом которого, в данном случае, в Казахстане стала модель олигархического правления. Это заключение, по сути, подтвердил сам президент К.-Ж. Токаев 11 января 2022 г. на заседании Мажилиса Парламента Республики Казахстан: «Благодаря первому президенту – Елбасы – в стране появилась группа очень прибыльных компаний и прослойка людей богатых даже по международным меркам. Считаю, что пришло время отдать должное народу и помогать ему на системной и регулярной основе». Далее в своём выступлении Токаев объявил о создании фонда социальной поддержки, в который среди прочего будут направлять ежегодные взносы крупные компании и, как он надеется, теневые олигархи.
Замечу, что олигархический политический режим – это не только и даже не столько углубление и консервация социального расслоения, вызванного экономическим господством закрытых, по сути дела, клановых групп, сколько способ социально-политического конструирования, который обеспечивает экономическое господство одних, социально-экономическую зависимость других и социально-правовое бесправие третьих. Речь о том, что экономические и социально-бытовые проблемы порождаются социально-политическим устройством. Которое, при наличии политической воли, возможно изменять, устранять недостатки, совершенствовать. При наличии политической воли!
Безусловно, форма и, главное, способы (не просто преступные, а злодейские) мятежа в Казахстане стали уже с 4 января представлять существенную жизненную опасность не только для казахстанского общества, соседних постсоветских государственных образований (РФ, Киргизия, Узбекистан, Туркмения), но и для всего постсоветского пространства и Китая.
События в Алма-Ате и в других городах, где злодействовали бунтовщики, неся смерти и разорения, ещё раз показывают и подтверждают, что любой мятеж, равно как и любая революция – не просто хуже любых социальных негоразд от действующей власти, но это – путь в бездну потрясений и социального падения. При этом, следует помнить, что условия для любых социальных потрясений (революций, мятежей, госпереворотов и т.п.) создаёт (если это вообще можно назвать «созданием») действующий политический режим. А жертвой становится основная масса населения. Если хотите, это и есть диалектика. Но не как констатация факта, а как руководство к действию, ибо следует не ниспровергать политический режим, а «ремонтировать» его, в том числе методами прямого операционного воздействия, которое становится, в ряде случаев, необходимой мерой, дополняющей и замещающей терапию.
Отсюда ввод миротворцев ОДКБ был необходимой мерой, имеющей, как это становится модным определять в современной политической среде, экзистенциальное значение не только для Казахстана, но и для всего евразийского пространства.
К тому же, Казахстан – не просто часть постсоветского и исторического общероссийского пространства (Российская Империя), но и часть общего социокультурного пространства вместе с Российской Федерацией (прежде всего), и другими постсоветскими республиками. Именно этим, не только социокультурным, но и социогенетическим признаком определилось, что Президент РК К.-Ж. Токаев обратился (надо сказать, оперативно и решительно) за поддержкой к ОДКБ, читай – к России (исторической), а не, допустим, к Китаю, склонность к которому ему приписывали (а может быть и не приписывали – тогда, тем более!).
Анатолий Сергеевич Филатов, кандидат философских наук, Крым
