Несколько слов о словах

Все население России условно можно разделить на два лагеря. Первый лагерь – это православные: воцерковленные, слабо воцерковленные и, вообще, невоцерковленные люди, но считающие себя православными.

Второй лагерь – светские безрелигиозные (атеисты) или слабо религиозные люди плюс представители всех существующих в России конфессий, плюс представители сект, религиозных объединений, крипторелигий (неявных или скрытых религий: оккультисты, эзотерики, ведуны и ведуньи, знахари и язычники).

Католики и мусульмане, в частности, для нас, православных, являются более светскими, чем религиозными, поскольку проживают на нашей русской территории и обязаны соблюдать светские российские законы, опирающиеся на российскую конституцию.

Внутри первого и второго лагеря, в той или иной степени, присутствуют товарищи, зараженные светскостью. Светскость – это непременное наличие своеобразного «дуализма» – двойственного мировосприятия, препятствующего тому, чтобы взглянуть на мiр настолько объективно, безпристрастно и адекватно, чтобы увидеть единство этого мира во всей его гармонии и полноте, как во времени, так и в пространстве.

Этот «дуализм» наиболее интенсивно начал внедряться в сознание общества со второй половины девятнадцатого века, в начале двадцатого века это движение получило еще большее ускорение. Вместе (совокупно) с внедрением «дуализма» в мировоззрение людей, в стране произошла «инверсия» общественного сознания. Февральская революция 1917 года подвела итоги этой «инверсии».

Автор этих строк тоже не чужд элементов такого «дуализма», но не дай Господь, чтобы такой «дуализм» не перешел в «шизофрению», чреватую «непредсказуемыми последствиями» для сознания, ума-разума и духа человеческой личности.

К чему такое «нагромождение» слов?

А к тому, что имеющийся в нас «дуализм» и провоцирует наше сознание на придумывание новых слов для характеристик социальных процессов и категорий (определений) – реальных и не совсем реальных (утопических).

«Православный социализм», как понял автор этих строк, воспринимается многими священниками абсолютно отрицательно (негативно), и это вполне объяснимо и правильно.

Поскольку «это» - сочетание из двух слов, являющихся исторически для нас антиподами. Как, например: «мягко – жёстко», «короткий – длинный», «высокий – низкий», холодный – горячий», «темный – светлый» и т.д. При всем моем уважении к С.Н. Бабурину, словообразование «цивилизм» тоже неудачное.

В течение многих веков Россия – Святая Русь – представляла собой, в принципе, Самодержавное Православие, Самодержавную Православную Империю.

В двадцатом веке, во времена Иосифа Сталина она превратилась в Самодержавную Россию, где генеральный секретарь КПСС был фактическим самодержцем, но его самодержавие ограничивалось партийной сетью, имеющей определенную самостоятельность, реализованную в горизонтальном сечении властной пирамиды страны на всех ее (пирамиды) уровнях и без труда пересекающую рубежи государства. Интернета не было, а «сеть» – была.

Сейчас наш президент является номинальным самодержцем, но настоящим самодержцем у нас являются – деньги, и не просто деньги, а деньги, управляющие сетью, которой является не только интернет и, чтобы опровергнуть или изменить это, потребуются годы неординарных усилий общества, если только Провидение не ускорит этот естественный исторический процесс.

За исключением периода сталинского правления страна представляла собой государство с режимом военного коммунизма или тоталитарного партийного авторитаризма – суть режима «советской власти».

Мы, вот уже почти век находимся под гипнозом «измов» (капитализм, социализм, феодализм и т.д.), навязанных нам светскими государствами Европы да и самой советской властью, и – обратите внимание – эти «измы» находят общий отклик, как в Европе, так и у нас в России. Все мы говорим на своеобразном «эсперанто», густо оснащенном этими «измами».

Кто-то навязывает нам свой «новояз», и мы до сих пор находимся под его «обаянием» («странное обаяние буржуазии?»).

Конечно, история расставит все по своим местам, но, например, наша история России двадцатого века и начала двадцать первого – населению России до сих пор неизвестна.

Автор имеет ввиду не даты и (неискаженные) факты нашей великой истории, а увязку этих фактов с генезисом, историческим путем и направлением исторического движения нашего государства – вспомним митрополита Иоанна (Снычева). И, наверное, после прохождения такого ликбеза, охватывающего не только нашу страну, но и «окаймляющие Россию малые народы», государства Европы и наших союзников(а на это требуются немалые деньги и добрая воля) – сами по себе появятся и символы, и названия, и формулировка «русской идеи», с которой согласятся и которой будут восхищаться все народы и государства православной Ойкумены.

Спаси нас Бог!

Уткин Юрий Герасимович, православный публицист