Когда феминистки со стеклянными глазами скандируют «моё тело – моё дело», то они называют недоношенного ребенка «частью тела» его матери. И вот чувствуется в этих высказываниях ложь, но сложно уловить – в чём же она.
Потому что всё наоборот. Это мать – часть тела ребенка. Как кардиостимулятор становится частью тела человека с болезнью сердца. Мы же не скажем ему: «Достаньте кардиостимулятор, пройдите в рамочку металлоискателя, а потом поставьте обратно». Этот человек не может жить без кардиостимулятора, без него он умрет.
Или вот человек, подключенный к системе жизнеобеспечения. И вся эта система тоже становится, в некотором смысле, частью его тела. Она перекачивает его кровь, она за него дышит... Без этой системы человек нежизнеспособен.
Задумайтесь, ведь для недоношенного ребенка (настаиваю на том, что всегда нужно называть детей во внутриутробном развитии детьми, людьми) мать является его живой, надежной системой жизнеобеспечения. Она за него дышит, она за него ест, фильтрует кровь и вырабатывает тепло.
Уничтожение маленьких детей проводится зверскими способами. Но даже если бы они могли просто отделить недоношенного ребенка, оставив его без матери, то этот крошечный ребенок все равно погиб бы. Его организм не может жить без этого большого материнского организма – комплексной системы жизнеобеспечения. Это сравнимо с отключением аппарата ИВЛ или аппарата «искусственная почка» больному человеку.
Так что насильственное извлечение крошечного ребенка из жизнеобеспечивающего его организма матери следует рассматривать как ампутацию основных органов человека – легких, сердца, почек. Да, его маленькие органы пока несовершенны, но те другие, материнские, большие органы – они и его тоже. Это органы матери и его тоже, они у них общие пока что, до рождения – общие.
Вспомним истории сиамских близнецов. У них тоже есть части тела, которые для обоих близнецов – общие. И если они не жизненно важны, то при разделении близнецов эти части могут быть ампутированы, как, например, общая нога у прооперированных близнецов Зиты и Гиты. Но бывают и другие случаи – когда общие органы жизненно важны для обоих близнецов – например, если это позвоночник. Еще в советские времена я слышала об истории двух девушек, сросшихся спиной, которым предложили разделить их с условием, что одна из них погибнет. Они-то не согласились, а вот меня ужаснул моральный облик человека, способного такое предложить.
Но это именно то, что не только предлагают, но и совершают абортмахеры. Разделяют двоих, имеющих общие органы, убивая, отрезая одного из них – как это было предложено девушкам-близнецам. Но в их случае обе они имели право голоса, а здесь оно делегировано только одному из участников – самому большому и сильному. Фу, какой позор! Мы откатились к доисторическому «праву сильного», решению вопросов жизни и смерти на уровне животного мира.
А что же после рождения? Мать продолжает фактически оставаться «частью тела» ребенка. Он использует её ноги, чтобы перемещаться, её руки, чтобы доставать до предметов, её зубы – чтобы жевать и превращать пищу в молоко, ни с чем несравнимую белую кровь. Он использует и её интеллект, чтобы избегать опасностей, её характер и умение говорить, чтобы защититься от врагов, ее знания, чтобы взаимодействовать с миром и учиться. Мать выполняет роль своеобразного «скафандра», защищающего от агрессивного воздействия окружающей среды.
Когда ювеналы отдирают ребенка от матери, это равносильно тому, что они оторвали бы у него руки и ноги, выбили зубы и лишили права защищать себя. Даже заключённые из пожизненных тюрем находятся в лучшем положении. В ювенальных клоповниках дети недееспособны и беззащитны. Их потребности не удовлетворяются, их бьют по лицу и швыряют на пол, к ним относятся хуже, чем к животным – да их и не считают людьми.
В одной из предыдущих статей я уже упоминала о детях, родившихся в тюрьме. Дети, рожденные в тюрьме, лишены свободы, но не лишены своей матери. И их положение во много раз лучше, чем у жертв ювеналов.
Чем же ювеналы мотивируют арест маленьких детей? Например, тем, что в своём доме у них есть угроза жизни и здоровью, дом плохой, провода торчат из стен.
Рассуждаем дальше. Когда человек болен, и у него есть угроза жизни или здоровью, он направляется в больницу. Если это ребенок, то мать или другой родственник имеет право находиться вместе с ним. Никакой медперсонал не смеет выгнать эту мать из больницы, если она хочет находиться со своим ребенком. Это соответствует и российскому законодательству, причём она имеет право уходить и приходить, ходить за покупками, зарабатывать деньги.
Точно так же, если ювеналы арестовывают ребенка под предлогом «угрозы его жизни и здоровью», то его мать или любой другой родственник имеет право постоянно находиться вместе с ним. Нужно бороться за это право, внести его в законодательные нормы. И тогда у ювеналов будут руки коротки истреблять наше население. Потому что измываться над беззащитным ребенком – легко, а над дееспособным, физически крепким и юридически подкованным взрослым – весьма затруднительно.
Аборты и ювенальщина, на самом деле – разные проявления одного процесса. Цель у него – сокращение народонаселения, а средства – насильственное отдирание ребенка от его матери, пока он ещё не способен к самостоятельному существованию, только в первом случае результатом будет смерть, а во втором – физические и психические повреждения и в конечном итоге – снижение способности к воспроизводству.
Братья и сестры, давайте создадим интернет-мем «Мать – часть тела ребенка». Будем употреблять эту фразу при обсуждениях, внедрять её на форумах и интернет-площадках. Ведь общественное мнение довольно легко поддаётся формированию. И тогда нам удастся изменить его в лучшую сторону – хоть чуть-чуть...
Елена Самарина, православная публицистка
 митр_встр с молодежью.jpg.webp)
