Готовится закон, который перенесёт «цифровые инновации» из сферы законодательства в сферу компетенций Правительства.
Экспериментальный правовой режим в Москве, который станет возможным с 1 июля, - это лишь частный случай. Москва как авангард цифровизации выступила в роли застрельщика и получила лучшие условия для эксперимента, выводящего технологии искусственного интеллекта и BigData из-под обычного («общего» - как теперь это принято обозначать) правового регулирования. Между тем, на рассмотрении Государственной Думы находится законопроект №922869-7, описывающий ситуацию в общем виде. Экспериментальный правовой режим может быть введён где угодно.
Что это такое?
Предполагается, что у нас есть инновационные компании, которые разрабатывают какие-то новые цифровые технологии. Однако реализовать их на практике мешает косность законодательства, которое не поспевает за разработками и не учитывает открывающиеся новые возможности. И вот в порядке эксперимента для таких решений предлагается ввести специальную правовую среду. Если эксперимент будет успешным, то потом всё это найдет воплощение и общем законодательстве. Пока же это будет своего рода правовая «песочница».
Механизм законопроекта предполагает составления некоего списка инициатив, включающих сами решения и компании, которые будут их разрабатывать и внедрять. Для тех, кто попал в этот список, важно будет соотноситься не с законами (которые имеют долгий цикл прохождения – сначала через Думу, потом через Совет Федерации, после подписываются Президентом), а с распоряжениями Правительства.
Цифровые инновации, подпадающие под экспериментальный правовой режим, ожидаются в следующих областях:
1) медицинская деятельность, в том числе телемедицинские технологии и технологии сбора и обработки сведений о состоянии здоровья и диагнозах граждан, фармацевтическая деятельность;
2) проектирование, производство и эксплуатация транспортных средств, в том числе высокоавтоматизированных транспортных средств и беспилотных воздушных судов, аттестация их операторов, предоставление транспортных и логистических услуг и организация транспортного обслуживания;
3) электронное обучение и дистанционные образовательные технологии;
4) финансовый рынок;
5) продажа товаров, работ, услуг дистанционным способом;
6) архитектурно-строительное проектирование, строительство, капитальный ремонт, реконструкция, снос объектов капитального строительства, эксплуатация зданий, сооружений;
7) предоставление государственных и муниципальных услуги осуществление государственного контроля (надзора) и муниципального контроля;
8) промышленность.
1-й и 7–й пункты заставляют как-то особенно задуматься. Сбор данных о здоровье и общий надзор – это, несомненно, затрагивает каждого гражданина.
Законопроект предполагает, что людей должны предупреждать, если они вступают в какие-то отношения с компанией, работающей на условиях правового эксперимента. В случае использования этих условий при предоставлении государственных или муниципальных услуг даже предполагается необходимость наличия традиционной альтернативы. Однако эти положения – лишь попытка подсластить пилюлю. Для государственного надзора (ведь надзор – не услуга) альтернатив не требуется. А в качестве извещения о выходе в «правовую песочницу» пойдёт и мелкий шрифт где-нибудь в неудобочитаемом месте. Даже если человек и прочтёт, что перед ним субъект экспериментального правового режима, насторожится далеко не всякий.
А надо ли, действительно, опасаться? Если да, то чего?
Вступая во взаимодействие с компанией из «песочницы», надо четко отдавать себе отчёт, что отныне ты находишься в зоне, где обычное законодательство не действует. Конечно, в законопроекте есть оговорки, что экспериментальный режим не может отменять конституционные права граждан, нарушать их безопасность. Но мы знаем, насколько гибкими могут быть интерпретации. Заявили же московские власти, что цифровые пропуска не нарушают права граждан, поскольку у каждого есть выбор – оформлять таковой пропуск и ехать или не оформлять и оставаться дома.
В законопроекте есть ссылка на защиту персональных данных, однако мы помним, что предыдущий закон, касающийся только Москвы, предполагал обработку «персональных данных, полученных в результате их обезличивания». Что, по всей видимости, означало устранение упоминания конкретного лица из комплекса персональных данных. Если ФИО заменить произвольным идентификатором, то все характеристики человека сохранятся и могут быть подвергнуты анализу. И это не будет считаться нарушением закона о персональных данных. А при необходимости связь между идентификатором и ФИО можно восстановить. Для компетентных органов это не составит проблему. А коррумпированные лица могут продать эту информацию на сторону.
В целом же ситуацию с этим законопроектом можно расценить так. Поскольку общество в целом воспринимает цифровизацию как угрозу и готово детально анализировать каждый закон с цифровым уклоном, было принято решение пройти этот барьер однократно и с максимально общим законом. После чего конкретные решения могут приниматься на уровне Правительствас гораздо меньшей степенью публичности. Дума вынуждена в той или иной степени ориентироваться на мнение народа, Правительство же от этого свободно.
Поэтому, если данный законопроект будет принят, можно ожидать целый шквал «цифровых инноваций». Скорее всего, базовые разработки уже проведены, и экспериментальный правовой режим нужен, чтобы их узаконить в обход Думы. Плотность электронного колпака значительно возрастёт.
Андрей Владимирович Карпов, главный редактор сайта «Культуролог»
1. Ответ на 1, NNNN: