Момент истины, или В августе 1939-го

С некоторых пор сам факт заключения советско-германского договора ставится чуть ли не в вину России: дескать, вместо того чтобы объединиться с миролюбивыми странами Европы (такими как Англия и Франция), СССР снюхался с нацистами. Первой жертвой этого тоталитарного сговора стала несчастная Польша, которую, мол, зверски раздербанили немцы с русскими. Ну а потом агрессоры сами сцепились друг с дружкой в борьбе за мировое господство.

Эта байка стала весьма популярной у либеральной общественности, которая любит тупо делить мир на демократический, то есть хороший, и тоталитарный, то есть плохой. К хорошим странам относятся, естественно, англосаксы и их союзники, к плохим - фашистская Германия и Советский Союз.

Да, договор о мире и дружбе между СССР и Германией действительно был заключён. Однако, такие же договоры с нацистами в 1930-е годы заключали многие европейские страны. И первой среди них оказалась Польша - та самая «невинная жертва» двух кровожадных агрессоров. Так что ничего крамольного Советский Союз в 1939 году не совершил: аналогичные пакты до него подписали правительства многих стран Европы. 

А во-вторых, нелишне было бы вспомнить о событиях, которые предшествовали заключению пакта Молотова-Риббентропа, и о причинах, которые подтолкнули советское руководство принять предложение Германии. События эти происходили в августе 1939 года и на языке дипломатов именовались англо-франко-советскими переговорами о совместном противодействии агрессии в Европе.

Начать такие переговоры предложил Советский Союз - ещё 23 июля того же года. Две недели англичане и французы делали вид, что размышляют над советским предложением. Затем сделали вид, что согласились. Как показали дальнейшие события, ни англичане, ни французы изначально не собирались заключать какое-либо конкретное военно-политическое соглашение.

Впоследствии достоянием общественности стали и секретные инструкции, которые выдали английским переговорщикам в британском МИДе. Суть их сводилась к следующему: тянуть время. А попутно подсовывать советской стороне заведомо невыгодные для неё условия, чтобы в случае отказа взвалить вину за срыв переговоров на Советский Союз. Именно это и произошло.

Итак, 12 августа 1939 года в Москве начались переговоры между представителями Англии, Франции и СССР о создании системы коллективной безопасности на случай возможной агрессии со стороны Германии и её сателлитов. Эти переговоры, о которых на Западе сегодня не очень любят вспоминать, вполне могут стать образцом дипломатической клоунады.

Начнём с того, что английскую делегацию возглавил отставной адмирал Дракс, бывший комендант Портсмутской крепости. Удивительное дело: решается вопрос исключительной важности, имеющий колоссальные последствия для судеб миллионов людей, а британцы присылают в Москву отставного адмирала, который к тому же не имел полномочий на подписание соответствующих договоров. Какого чёрта, спрашивается, англичане приперлись в Россию? Просто поболтать о будущем Европы?

Кстати, именно это обстоятельство сразу же повергло в недоумение советскую делегацию. Её, в отличие от британцев, возглавлял не отставной адмирал, а нарком обороны маршал Климент Ворошилов. В состав делегации входили также начальник генерального штаба Б. Шапошников, нарком военно-морского флота Н. Кузнецов, командующий ВВС Красной Армии А. Локтионов и заместитель начальника генштаба И. Смородинов. Как говорится, почувствуйте разницу!

Естественно, обменявшись формальными любезностями, Ворошилов попросил у британских коллег подтвердить свои полномочия. В ответ Дракс долго и нудно говорил о своем желании вести переговоры, а его полномочия, дескать, должны были подтвердить в британском посольстве. Ворошилов снова чётко поставил вопрос: вы можете что-либо решать, или наша встреча носит сугубо познавательный характер?

Тогда Дракс заявил, что не имеет возможности, в отличие от советских коллег, быстро сноситься со своим правительством. Вот если бы переговоры проходили в Лондоне, то можно было бы быстро нашлепать какую-нибудь бумагу, подтверждающую его, Дракса, полномочия.

Честно говоря, не устаешь удивляться, когда читаешь стенограммы этих, с позволения сказать, переговоров! Нам еще со времен горбачевской перестройки упорно внушали, что маршал Ворошилов был простым красным кавалеристом, не искушенным в тонкостях военного, а тем более военно-дипломатического ремесла. Может, так оно и было. Но кем в таком случае был адмирал Дракс, который полдня пытался ответить на простой, казалось бы, вопрос: есть ли у него полномочия вести переговоры?

К слову сказать, французы в этом смысле оказались куда более искренними и деловыми, чем их коллеги из Туманного Альбиона. Глава французской делегации генерал Думенк по первой же просьбе Ворошилова зачитал текст, из которого явствовало, что его, генерала Думенка, уполномочили вести переговоры в Москве председатель совета министров и министр национальной обороны Франции. Более к Думенку ни у кого вопросов не возникало.

А Дракс всё прикидывался дурачком, ссылаясь на большое расстояние между Лондоном и Москвой, мешающее ему, дескать, получить письменные полномочия. В конце концов, чтобы не тратить времени зря, Ворошилов объявил, что переговоры начались, а с главы английской миссии взял слово, что тот представит свои письменные полномочия, как только в этом возникнет необходимость.

Необходимость, однако, так и не возникла. За семь дней переговоров маршал Ворошилов так и не сумел добиться от адмирала Дракса внятного ответа ни на один из поставленных вопросов. Сначала от англичан добивались оглашения их военных планов, а именно: каким конкретно образом британская армия намеревается противодействовать немецкой агрессии в Европе.

К концу второго дня переговоров англичане всё-таки слегка приоткрыли свои военные секреты. Например, с гордостью сообщили о том, что недавно ввели обязательную воинскую обязанность и готовы сформировать в случае необходимости большую армию в количестве... 16 дивизий. Нечего сказать, серьезный план противодействия агрессору!

Французы и в этом отношении оказались более порядочными. Генерал Думенк огласил вполне достойные цифры французской военной мощи, которую можно реально задействовать для борьбы с агрессором. Так, в случае войны Франция была готова выставить 110 дивизий, 4 тысячи танков, 3 тысячи пушек крупного калибра, а также подтянуть, если понадобится, войска из Северной Африки. Кроме того, генерал Думенк заверил советскую сторону в том, что войска прикрытия в случае надобности займут укрепленные районы в течение шести часов, а полностью французские вооружённые силы будут сосредоточены у границы с Германией максимум через 10 дней.

Ну а Советский Союз? Что он был готов противопоставить немецкой агрессии? Борис Шапошников поделился с коллегами советскими планами ведения войны. В тот момент против Германии СССР мог выставить 120 пехотных и 16 кавалерийских дивизий, а также 5 тысяч тяжелых орудий, до 10 тысяч танков и 5 тысяч самолетов. Полное сосредоточение войск у западных границ СССР произойдет максимум через 20 дней после начала военных действий. В случае если Германия нападет на Францию и Англию, СССР обязался немедленно направить против агрессора две трети от всех сил, которые выставят против Германии англичане и французы. Иначе говоря, на подмогу союзникам СССР был готов бросить 90 дивизий и огромное количество боевой техники.

Такой же серьезной военной помощи советская сторона ожидала и от союзников в том случае, если возникнет угроза нападения Германии на Советский Союз, а именно: две трети от тех сил, которые выставляет СССР. Кроме того, на стороне Советского Союза, Англии и Франции должны выступить Польша и Румыния, с которыми англичане и французы были связаны союзными договорами. Это означало бы дополнительно ещё не менее полусотни пехотных и кавалерийских дивизий. Таким образом, общее число дивизий, задействованных против Германии, должно было превысить 250. Этого вполне хватило бы, чтобы надавать Гитлеру по зубам еще осенью 1939 года.

Вот такой план предложил английским и французским товарищам начальник советского генерального штаба. Кстати, так и не дождавшись от англичан сколько-нибудь вразумительной информации. Единственная проблема, которая всерьез мешала претворить эти планы в жизнь, заключалась в отсутствии у СССР границы с Германией. Потенциального агрессора от Красной армии отделяла территория Польши и Румынии.

В связи с этим возник вопрос о пропуске советских войск через территорию этих стран в случае начала совместных военных действий против Германии. Поскольку правительства Польши и Румынии отказались предоставлять свою территорию для пропуска советских войск, Ворошилов обратился к английским и французским властям с просьбой оказать дипломатическое давление на поляков и румын в решении вышеуказанного вопроса.

Выслушав вполне дельные предложения советской стороны, Дракс, как водится, начал тянуть кота за хвост. Дескать, решить вопрос о пропуске советских войск будет нелегко, поскольку Польша с Румынией суверенные государства. Как будто кто-то это оспаривал! Ворошилов резонно заметил, что без решения этого вопроса все наши усилия заранее обречены: Красная армия просто не сможет вступить в войну с Германией.

Дракс снова завел свою любимую песню о государственном суверенитете и международных соглашениях, которые, дескать, свято чтут на Западе. Так продолжалось несколько дней кряду. Впоследствии, уже через много лет, выяснилось, что англичане хитрили. Ворошилову они устами Дракса внушали мысль о том, что не могут давить на поляков в этом вопросе. А поляков в то же самое время науськивали не соглашаться ни с одним из советских предложений, обещая взамен полную поддержку в случае германской агрессии. Поляки, разумеется, верили: они вообще готовы были верить хоть черту лысому - лишь бы насолить Москве. А потому все попытки советского правительства договориться с польскими властями заканчивались категоричным и грубым отказом Варшавы.

К концу первой недели переговоров с англичанами и французами стало ясно: «союзники» договариваться с Россией не желают. Если французы ещё хоть что-то внятно предлагали, то англичане выглядели на переговорах откровенными шутами. Неудивительно, что стенограммы переговоров время от времени прерываются ремарками типа: «оживление в зале» или «всеобщий хохот».

К сожалению, несмотря на деловитый тон генерала Думенка, французская делегация на переговорах ничего не решала: всем заправлял от имени союзников адмирал Дракс, а французы смотрели ему в рот и боялись слово вякнуть без его санкции. Такая позиция французской стороны не нова: Франция уже давно пляшет под британскую дудку, напрочь забыв о своем былом величии. Весьма скоро после переговоров французы жестоко поплатились за свою чрезмерную любовь к англичанам. Равно как и поляки - за своё агрессивное упрямство и нежелание вступать в переговоры с СССР.

Итак, после семи дней «всеобщего хохота» советское руководство пришло к выводу, что продолжение переговоров бессмысленно. 21 августа англичане и французы покинули Москву. А еще через два дня в Москве был подписан договор о ненападении между СССР и Германией сроком на десять лет.

В отличие от англичан и французов, немцы, получив согласие советской стороны, отправили в Москву не отставного адмирала, а имперского министра иностранных дел, имевшего все полномочия для подписания документов такой важности. И нет ничего удивительного в том, что советское руководство предпочло иметь дело с серьезными политиками, а не с отставными клоунами. В той ситуации это было единственной возможностью оттянуть начало войны, выиграть хотя бы несколько лет, чтобы завершить перевооружение армии и укрепить обороноспособность страны.    

Сергей Холодов, историк, член Попечительского совета Войсковой Православной Миссии