Прошло сто лет, опять ноябрь…

Однако не столько сама она, сколько тема, поднятая в ней, имела тогда поистине глобальное значение для России, да и судеб многих стран. К тому же в сюжетном плане история носит и чисто детективный характер. Итак, ноябрь 1916 года – Первая мировая война, которая идет уже больше двух лет и изрядно подтачивает людские и материальные ресурсы, прежде всего, Германии и России. Конца войне не видно.

И тут в ряде европейских газет появляется поистине сенсационная новость – цитируем Ленина:

Те, кто сообщал о якобы сенсационной новости, исходили, в том числе, и из того, что в то время в Швейцарии вдруг одновременно оказались бывший канцлер Германской империи и видный политический деятель Бюлов и действующий его коллега из России Штюрмер, заметим, обрусевший немец. Русское посольство в Берне «новость» решительно опровергло, а во французской печати появились комментарии о том, что это немецкая дезинформация с целью рассорить союзников. Ленин считает:

При этом он предлагает исходить не из слухов, а «из непереоборимо установленных фактов политики за последние десятилетия». В нынешней войне, напоминает он, есть два столкновения: первое между Англией и Германией, а второе между Германией и Россией, что общеизвестно. Но наряду с этим:

Царизм, пишет Ленин, веками стремился к завоеванию Константинополя и значительной части Азии. Но:

В своей статье Ленин, и это редкий случай, использует местоимение «мы» и рассуждает как бы от имени царского правительства:

… мы можем (с помощью Германии – авт.) выйти из войны, усилившись, и тогда завтра мы при помощи Японии и Германии сможем получить… хороший кусок Азии при войне против Англии (всю Персию и Персидский залив с выходом в открытый океан, а не так, как в Константинополе, где выход есть только в Средиземное море, да и то через острова, которые легко может взять и укрепить Англия, лишая «нас» всякого выхода в свободное море) и т. д.

Итак, Ленин рассматривает события, оценивая их в двух аспектах – информационной войны, которая не стихает, а только усиливается во время Мировой войны, ведущейся на многих фронтах силой оружия. Второй аспект – геостратегические интересы России, которая силою обстоятельств вступила в «противоестественный» для себя союз с Англией. Противниками его были силы, чью позицию наиболее четко и образно выразил военный разведчик и геостратег Едрихин-Вандам:

Были государственные деятели, предупреждавшие о пагубности для страны и власти вступления в войну против Германии. Наконец, известно на сей счет и критическая оценка Григория Распутина. Но при этом ни о каком сепаратной мире со стороны власти в ходе войны речь не шла. Николай II неукоснительно соблюдал договоренности с союзниками, что является установленным фактом. Сама же статья Ленина со всеми ее положениями и выводами представляла собой в то время размышления в малотиражной газете руководителя небольшой лево-революционной партии, находящегося в эмиграции и имеющего нулевое влияние на тех, кто принимал решения по обе стороны фронта.

А вот те, кто влияние на политику в России имел, сами через несколько дней после публикации в «Социал-демократе», о которой они и понятия не имели, тем не менее, приняли самое активное участие в информационной войне на основе слухов о сепаратном мире, защищая интересы Лондона. Любопытно, что Ленин пишет о «марксистообразных лакеях и шутах» - лидерах меньшевиков и эсеров - при Пуришкевиче и Милюкове. Последние – это руководители двух противоборствующих фракций IV Думы – правых черносотенцев и либералов.

И вот, 14 ноября 1916 года, в первый день открытия сессии Думы с невиданной доселе обличительной речью в адрес режима и правительства разразился председатель кадетской партии «Народной свободы» профессор, только что получивший в Англии звание почетного доктора Кембриджского университета, Милюков. Он, вернувшийся с туманного Альбиона, стал громко бить в набат – в Европе раскрыт прогерманский заговор в России. К нему причастны премьер Штюрмер, ряд крупных правительственных чиновников, Григорий Распутин и даже императрица. Для убедительности Милюков привел цитату из якобы немецких источников, сам снабдив ее переводом:

То есть, то, что даже Ленин подвергал сомнению по поводу достоверности сообщений о переговорах насчет сепаратного мира, Милюков стал выдавать за чистую монету. В качестве смелого ораторского приема он постоянно использовал риторический вопрос-утверждение:

Даже сегодня, читая стенограмму выступления лидера кадетов, где приведены реплики из зала, шум голосов, видно, насколько сокрушительный эффект оно произвело. Как в вольтовой дуге замкнулись все внутренние российские слухи и сплетни якобы с достоверными европейскими источниками. Например, о том, что у императрицы в Царском Селе есть во дворце тайный телеграфный аппарат, по которому она напрямую общается с германским императором Вильгельмом, сообщая ему все секреты российской верховной ставки. К этому же причастен «милый ее сердцу старец Григорий». По Милюкову выходило, что он нашел подтверждение заговора из самых достоверных зарубежных источников.

Текст этой речи в газетах не публиковали, но она мгновенно стала известна широкой публике, благодаря многочисленным спискам – тогдашнему самиздату. Позже Милюков вспоминал:

Ну, зачем же скромничать, профессор, только что обласканный в Англии!

Через несколько дней на думскую трибуну поднялся уже враг Милюкова, однажды швырнувший ему во время заседания прямо в лицо стакан воды, лидер правых, говоривший «правее меня только стенка», заместитель председателя черносотенного «Союза русского народа», организатор «Союза Михаила Архангела» Пуришкевич. Он, конечно же, не обличал ни государя, ни императрицу – он их спасал. Спасал от пагубного влияния Распутина и его клики. По горячим следам Пуришкевич записал в дневнике, что вся Россия одинаково «смотрит на тот ужас, который представляет собой Распутин в качестве неугасимой лампады в царских покоях».

И здесь уже только списками-самиздатом дело не закончилось. Вскоре к Пуришкевичу с предложением действовать обратился князь Юсупов. Они и начали действовать вместе, готовя план убийства «старца Григория». Все завершилось в ночь на 31 декабря в Петрограде, во дворце Юсупова. О самом убийстве есть несметное количество статей, масса книг, сняты десятки фильмов.

Точно известны имена пятерых участников преступления: князь Юсупов, Пуришкевич, великий князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат Николая II, а также лица куда меньшего масштаба – старший врач отряда Красного Креста Лазоверт и поручик Преображенского полка Сухотин. Почти все основные лица, за исключением Пуришкевича, были геями. Как выяснилось десятилетия спустя, скорее всего, присутствовал и даже произвел смертельный выстрел в Распутина лейтенант британской разведки и соученик Юсупова по Оксфорду, а также его «нежный друг» Освальд Рейнер. Само убийство шло под граммофонный аккомпанемент известной американской песни «Янки дудл».

Разве не читается здесь стопроцентно узнаваемые в грядущем веке просто кричащие знаки и символы? А один из них проявился уже через два с половиной месяца – первыми признали Временное правительство Североамериканские Соединенные штаты. Но еще до этого британский премьер-министр Ллойд Джордж, узнав об отречении Николая II, сказал:

Уже современникам тех роковых событий стало вскоре понятно – убийство Распутина в результате умело развернутой информационной войны послужило вовсе не тормозом, как виделось Пуришкевичу, а первым реальным толчком к великой смуте 20 века. Операторами и выгодополучателями ее были вовсе не немцы с их агентурой, о которых тогда в России только ленивый не говорил в связи с, в том числе, якобы попытками сепаратного мира прогерманской партии в верхах. Нет, тихой сапой подкрались союзники, прежде всего, Англия.

Она опасалась вовсе не сепаратного мира, имея твердые гарантии со стороны Николая II, что он на это не пойдет. Ее целью было – обнулить все договоренности с Россией по послевоенному устройству на евразийском континенте. А для этого все средства были хороши, включая обрушение власти в России с последующим хаосом и междоусобной войной.

Ведь ровно через год после информационного вброса о мифических переговорах России с Германией случился, как тогда его называли, октябрьский переворот. Случайность? Возможно. Но дальше череда роковых совпадений лишь продолжилась. Еще через год, 9 ноября 1918 года в результате революции, рухнула Германская империя. И день в день, спустя 5 лет – 9 ноября 1923 года – произошел так называемый Пивной путч в Мюнхене, а на политическую арену Германии, а затем и мира, вышли национал-социалисты во главе с Гитлером.

…Прошло сто лет, опять ноябрь. И опять идут бои – на этот раз в Сирии, Ираке, на Донбассе. Снова, но еще мощнее – иные технические возможности – раскручивается маховик информационной войны с целью сокрушить Россию. И снова мы соблюдаем все договоренности с западными «партнерами», а в Лондоне несут к нашему посольству части тел манекенов, демонстрируя протест против «бесчеловечных ударов» русской авиации по мирным жителям Алеппо. Прекрасно при этом зная, что уже скоро три недели, как наших самолетов над этим многострадальным городом вообще нет. Так не дорого ли и сегодня обойдется нам эта односторонняя игра в благородство? Что мы этим хотим доказать Западу?

Разве не используют ли и сегодня, пусть и маломощно-ничтожную, но снова партию с названием «Народная свобода» (ПАРНАС)? Не ее ли лидеры так же ведут борьбу с Россией, исходя из западных интересов?

Наконец, в их столицах даже не пытаются скрыть того факта, что, как и век назад, им очень бы хотелось дождаться отречения русского лидера. С помощью кого угодно, хотя бы тех же геев, чей золотой век настал на Западе. Вот и Хилари Клинтон в своей недавней статье об американской исключительности утверждает – весь мир с надеждой смотрит на США, где свято блюдут права сексуальных меньшинств и защищают их по всему миру. Будут защищать и в дальнейшем, объявляя бойкот и санкции гомофобам. А ведь их в России большинство.

И еще снова, уже в 21 веке, на Западе рады бы продолжить череду «роковых ноябрёв», держа мир в состоянии хаоса. Дай Бог, не сбыться этим мечтам! Но и самим нам не надо быть наивными простачками.