От редакции РНЛ. «Нам стало известно, что о. Олегу Червякову (определением от 24.10.2024 г.) запрещено печатать свои фронтовые записки в СМИ. Но поскольку публикуемый ниже и ряд других материалов автором были переданы в редакцию и подготовлены к публикации до указанной даты, мы сочли возможным опубликовать данный очерк, основываясь на большом читательском интересе к материалам по данной теме».
***
И все, кто носит шрамы от потерь,
Кого ожоги бед покрыли коркой,
Кто жил под смертью беспощадно-зоркой,
Кого изранил лжи и злобы зверь –
Дождутся Тишины. Она в долгу теперь.
Придёт. И будет доброй, долгой.
Вит. Дорофеев
Не перестаю удивляться тому, как премудро правит миром Господь, сплетая нити человеческих судеб и событий в «существованья ткань сквозную». Глубокой осенью 2023 года по возвращении с Донбасса в Москву Господь подарил нам удивительную встречу с героем России, человеком беспримерного мужества и евангельской простоты подполковником Максимом Шоломовым. В Максиме открылся тот самый таинственный «Михалыч» (позывной Максима), о котором мне с трепетом рассказывала настоятельница Белогорской женской обители под Лисичанском матушка Екатерина. Батальон подполковника Шоломова первым входил в Лисичанск и с боем возвращал в июне 2022-го святую обитель в лоно Русского мира. Я запомнил рассказ матушки о «Михалыче» и русских разведчиках, нежданно возникших у врат обители, о слезах радости сестер при виде своих освободителей, о том, как русские парни делили с сёстрами свой солдатский паёк, как, в конце концов, они где-то раздобыли мешки с мукой и крупами, и этого хватило не только сёстрам обители, но и изголодавшим поселянам, стекавшимся в обитель за помощью.
Максим рассказал мне как при расставании матушка Екатерина надела на него нательный крест со словами: «когда будет трудно, сынок, ты держись за крест и молись, Господь не оставит». И было трудно… Вскоре подразделение Максима было переброшено на Красно-Лиманское направление, где был жестокий и страшный бой. Подразделение Максима в течение недели, пока шла перегруппировка сил, держало Макеевку – стратегически важный населенный пункт на перекрестке дорог, – отбивая одну атаку превосходящих сил противника за другой. В этом бою Максим получил тяжелое ранение, лишился обеих рук и едва остался живой, но не отступил, не отдал позиций противнику. Тогда он молился по завету матушки, и Господь спас его. Вот как сам Максим рассказывал об этом.
«В моем подчинении было 30 человек, нас перебросили вертолетами ночью. Еще до того как нас обнаружил бы противник, надо было быстро «зарыться в землю», расставить технику, устроить огневые позиции и организовать связь. И Бог подарил нам на это целый день. Пошел сильный ливень, и дождь продолжался весь тот день. В такую погоду, как известно, вражеские «птички» не летают, и мы не были обнаружены. На следующий день противник пошел с двух сторон, но мы были уже готовы встретить его».
Бой продолжался семь суток, артиллерия ВСУ буквально перепахивала наши позиции, подразделение подполковника Шоломова отбивало одну атаку за другой, а противник, не считаясь с потерями, пытался любой ценой выбить нас с занимаемых позиций и забрать этот важный перекресток, через который шло снабжение и эвакуация российских войск со стороны Красного Лимана.
«Мы жгли вражескую технику, уничтожив более 10 единиц, и они жгли нашу. Мы отбивали одну атаку за другой, но держали позиции. Я поражался мужеству и самопожертвованию наших ребят, – говорил Максим, – у меня в подразделении были и кадровые, и добровольцы, и мобилизованные. Я видел, как у моих парней от напряжения боя тряслись жилы, но они шли и выполняли свои задачи. Я сам был ранен, осколок залетел в район шеи сверху бронежилета, из ушей лилась кровь, но я продолжал командовать боем. В такие моменты мы не возвышаемся до уровня своих представлений о себе, а опускаемся до уровня своих навыков. И именно навык вытаскивал нас, помогал нам взять верх над страхом и каждому делать свою работу».
Подразделение Максима Шоломова со своей задачей справилось, и теперь надо было вырываться из окружения. Было это в пятницу 30 сентября 2022 года. Прикрывая отход своего подразделения, Максим получил тяжелое ранение – прилетом из гранатомета ему отсекло левую руку по самое предплечье. Но сработали годами приобретенные навыки, спасая жизнь, он сумел молниеносно уйти из-под огня. «Чтобы уйти из сектора огня я успел сделать три кувырка, и тут же потерял сознание – вспоминал Максим, – но быстро пришел в себя, принял факт, что нет руки, и продолжил бой». Максим окликнул товарища, чтобы тот помог ему перебинтоваться, и весь в крови продолжал командовать своими бойцами.
«Был момент, когда я присел в окопе, чтобы помолиться, и уже прощался с жизнью, с родителями, с детьми. Но вдруг пришла помощь как будто бы свыше. Бог хранил меня для чего-то, и давал силы продолжать неравный бой. Я еще сумел как-то перезарядиться, и продолжал метать гранаты, стрелять и отстреливаться». Каким-то чудом Максиму и его товарищам удалось вырваться из окружения и добраться к своим, в населенный пункт, где шла эвакуация раненых. Но артиллерия противника продолжала накрывать их огнем. «Меня и еще одного тяжелораненого бойца без обеих ног погрузили в БМП, а тех, кто мог еще держаться, эвакуировали сверху на броне. Мы успели немного отъехать, как вдруг ослепительно яркая вспышка и все в огне – нас подожгли ПТУР-ом. Я отдавал себе отчет, что через минуту-другую взорвется боекомплект, и нужно успеть как-то выбраться из машины. Но как быть, я без левой руки, другая горит и не действует, а рядом раненый боец и он без сознания. Мог ли я тогда думать о себе? Я стал потихоньку, двигаясь по три-пять сантиметров, выталкивать из машины раненого солдата. И вот он выпал из БМП как мешок, а вслед за ним вывалился и я. На какое-то мгновение я потерял сознание, и когда очнулся, вижу вокруг себя поле подсолнухов. Недоумеваю, где я. Затем вижу горящий БМП и огонь, подбирающийся к боекомплекту. Сознание возвращается вновь. И перед тем как ему взорваться, я успел еще отползти, отталкиваясь пятками от земли и толкая вперед раненого товарища еще метра на два, не более… И вот лежу беспомощный у развороченной бронемашины, и встать не могу, и ползти сил больше нет, и одежда на мне горит и плавится, а вокруг лежат бойцы, кто-то еще шевелится, а другие уже мертвы…».
Максим еще был в сознании, когда услышал как подъехал «Урал», но кто в нем – спасение или погибель, свои или враги?
- О чем Вы думали в этот момент? – спрашиваю я.
- Когда машина остановилась, выстрелов не последовало. Я понял, что это не противник, иначе наших бы добивали. Это были свои.
Подъехавший «Урал» уже был полон раненых, и Максим распорядился, чтобы сначала погрузили раненых бойцов его подразделения, а уж потом пришли за ним. Так, отдав последний свой приказ на эвакуацию раненых, Максим остался лежать один у горящей бронемашины. «Единственное, о чем я думал тогда, это чтобы не оказаться в плену. Я чувствовал себя совершенно беспомощным, – ни отстреливаться, ни воспользоваться гранатой я уже не мог. Мне показалось, что я лежал так полчаса, но на самом деле прошли считанные минуты, пока собрали всех раненых. И вот уже и меня закинули в кузов грузовика, и душа моя понеслась прочь от тела…».
В тяжелом состоянии Максим был доставлен в Ростов. В госпитале врачи долго боролись за его жизнь, пытались спасти его правую руку, сильно пострадавшую от огня, но, увы, тщетно. Ее пришлось ампутировать. Много дней, находясь без памяти и в бреду, несгибаемый командир продолжал еще руководить тем последним своим боем, отдавать приказы и требовать себе пулемет, но осознание случившегося пришло позже, когда Максим пришел в себя. Но, видать, действенно было благословение матушки Екатерины. Бог, Которому так горячо молился Максим, прижимая к груди матушкин крестик, послал ему теперь с небес ангела. Этот ангел Божий протянул к нему, то ли крылья, то ли заботливые ладони, – словом, утешил и отвел от Максима отчаяние и самую смерть. Выстраданные строки Ольги Гражданцевой как будто пересказывают историю Максима:
Мне вчера приснилось, что в палате
С полночи до самого утра,
Стоя на коленях у кровати,
О бойце молилась медсестра.
О чужом молилась, как о брате,
Как о сыне, муже и отце…
Женщина молилась о солдате,
Как врачи шептали – «нежильце»…
Том, кто до последнего сражался,
Прикрывая свой отряд огнём,
Том, кто на позиции держался,
Но упал от взрыва нынче днём…
Веря в чудо истово, упрямо,
Ночь она молила небеса…
И под утро, на рассвете прямо,
Он очнулся и открыл глаза.
«Не знаю, сколько прошло времени, – вспоминает Максим, – но когда я открыл глаза уже в Ростовском госпитале, я увидел перед собою лицо ангела. Она была вся в белом, с вышитым алым крестом на головном уборе.
- Где я?
- В Ростове.
- А Ростов красивый город?
- Я не знаю, – отвечала она, – я сестра милосердия, меня зовут Юлия. Я только недавно прилетела в Ростов из Москвы, и еще нигде не успела побывать».
Герой России Максим Шоломов и его ангел сестра милосердия Юлия
Юлия – москвичка, она хотела быть как-то полезной на СВО, прошла курсы сестер милосердия, и была направлена в Ростов для госпитального ухода за ранеными. В день ее приезда в госпиталь поступил в тяжелом состоянии Максим. Врачи боролись за его жизнь.
«Я попросил воды, и опять отключился на сутки. Юлия не отлучалась от меня даже на час. После того как спустя неделю меня перевели в госпиталь Вишневского, она прилетела за мной в Москву и выхаживала меня восемь месяцев, оставаясь со мною даже на ночные дежурства. Она мой ангел-хранитель, она вымолила меня и выходила».
Белый после ряда операций
Он дышал, хотя не знал того,
Что тогда из всех в реанимации
Бог узрел как раз-таки его…
Рассмотрел не то, как шёл он в битву,
И не то, как бился до конца…
Бог услышал женскую молитву
За совсем чужого ей бойца…
Бог отвел смерть, может быть ради новой встречи, о которой теперь мечтает Максим. Желая помочь пережившей обстрелы обители, Максим, при расставании с матушкой Екатериной пообещал передать в обитель два баллона монтажной пены для заделки щелей и пробоин от осколков. Максим год провел в госпиталях, но не забыл свое обещание. И вот вместе с колоколами, отлитыми в Москве на пожертвования прихожан московских храмов и луганских военных, мы привезли в обитель обещанные баллончики с монтажной пеной. Так, словно пасхальное приветствие, дошла до матушек и растрогала до слез весточка от их героя-освободителя. В последние дни уходящего 2023 года я спрашивал Максима о заветном желании в наступающий год, и он ответил, что таким желанием для него стала мечта вновь побывать в Белогорской обители у дорогих его сердцу матушек. И отпраздновать вместе с ними Победу.
***
От редакции РНЛ. Напоминаем боголюбивым читателям, что 12 апреля в деревне Варишпельда, расположенной в самом сердце Водлозерского парка в Пудожском районе Карелии сгорел дом семьи священника Олега Червякова, настоятеля храма прп. Диодора Юрьегорского. Отец Олег – основатель и первый директор Национального парка «Водлозерский» – вместе с супругой матушкой Натальей на протяжении многих лет возрождает духовное наследие Водлозерья, восстанавливает храмы и часовни. Подробнее о подвижнической деятельности священника Олега Червякова можно прочитать на сайте Петрозаводской епархии в материале по этой ссылке.
В день пожара батюшка находился в командировке в зоне боевых действий. «Русская народная линия» публикует его фронтовые заметки.
Отец Олег не хотел обращаться с просьбой о помощи. Только настойчивость Ю.Ю. Рассулина позволила узнать номер телефона к которому привязана банковская карта о. Олега: +7-911-426-41-02 (Олег Васильевич Ч.)
