Часть I. 1900–1930-е годы. Становление пастыря
Часть III. Духовное золото Колымы
Часть IV. На Омско-Тюменской кафедре
Продолжаем публикацию фактов из жизни такой светлой личности в истории нашей поместной Церкви как архиепископ Вениамин (Новицкий). В небольшом очерке сложно описать все известные события за 15-летний период нахождения владыки на Иркутско-Читинской кафедре. В этой статье мы начнем анализировать некоторые документы и фото из жизни владыки в этот период и продолжим этот труд в будущем.
Владыка Вениамин (Новицкий) с 1958 по 1973 год управлял одной из обширнейших епархий Русской Православной Церкви, включавшей территорию Иркутской, Читинской, Хабаровской, Владивостокской, Амурской областей, Якутии и Бурятии в сложную эпоху в истории Русской Православной Церкви. Это была область площадью около 4 млн кв. км с весьма малым количеством и неравномерным распределением храмов.
Сибирские и дальневосточные кафедры традиционно являются мисссионерскими. Но как ни усердствовали архиереи советской эпохи, церковных приходов на этих территориях оставалось очень мало, так как власти намеренно противодействовали открытию новых храмов и обеспечению их образованным духовенством. Задачей государства было искоренение религии. Еще предшественник владыки Вениамина архиепископ Палладий (Шерстенников) безрезультатно пытался добиться открытия семинарии в Иркутске. Камчатская, Магаданская и Сахалинская области до 1985 года стараниями государства вообще не имели церковных приходов.
В обширной епархии действовал лишь 31 храм. В Иркутской области было 14 церквей, в Амурской области - 4, в Хабаровском крае -2, в Приморском –5, в Якутской АССР – 2, в Бурятской – 2, в Читинской области - 2. Клир Иркутско-Читинской епархии состоял из 50 человек в 1961 году и 54 человек – в 1971 году. Насколько это мало, видно в сравнении с крупнейшей в СССР Винницкой и Брацлавской епархией, где в 1958 году действовал 601 храм. Но даже столь небольшое число православных церквей в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке атеистическим властям во времена хрущевских гонений не давало покоя. К 1961-1962 годам в обширной епархии было закрыто еще 15% церквей и осталось их всего лишь 26.
Власти не смогли закрыть приходы в Тулуне Иркутской области, в Сучане (Партизанске) и на станции Лазо Приморской области – из-за сопротивления верующих. Чудесным образом после отставки Хрущева удавалось и открывать приходы в таких неожиданных местах как Комсомольск-на-Амуре (именно чудесным образом и благодаря «белым платочкам» - бабушкам). Усилиями владыки Вениамина в Иркутско-Читинской епархии среди духовенства было больше чем где-либо в СССР молодых людей до 40 лет.
«Православная энциклопедия» в статье об Иркутской епархии характеризует владыку Вениамина (Новицкого) таким образом: «Стремился к независимости епархиального управления от светской власти. Владыка проводил самостоятельную кадровую политику, подвергал критике государственную атеистическую пропаганду, выступал с инициативой пересмотра навязанной Церкви государством в 1961 г. реформы приходского управления… Уполномоченные Совета по делам РПЦ по Иркутской области неоднократно предлагали своему руководству перевести архиепископа Вениамина в другую епархию».
Уполномоченные по делам религий, эти невольные историки Церкви советских времен, сообщали подробности о жизни владыки Вениамина и свидетельствовали о его духовном, молитвенном и активном образе жизни. «…Архиепископ Вениамин за полтора года исповедовался 30 раз» - писал недовольный частотой архиерейской исповеди уполномоченный И.Житов в своих отчетах в 1959 году. «Архиепископ Вениамин ежедневно молится в церкви с 9 часов до 12 часов, завтракает и с 1 часу дня работает в кабинете. Иногда сам служит в качестве священника с диаконом. Много справляет архиерейских церковных служб. Глядя на него, служащие епархиального управления и собора стали посещать церковную службу ежедневно.
В соборе установлен микрофон и усилители, возгласы, чтение и пение слышны всюду во всех уголках собора. Сам молится усердно, любит пение хора, укрепляет хор, подбирает протодиаконов, обставляет службу торжественно. ... Редко слушает радио, мало читает газет и журналов, избегает суждений на темы внутренней и международной жизни Советского Союза» - сообщалось Житовым.
Светские власти Владыку невзлюбили сразу. Говорят, что в 1958 году, когда начался новый этап гонений на Церковь, он призвал духовенство и верующих к мученичеству. С 1961 года его не оставляли в покое, возбудили уголовное дело, обвинив епархию в скупке «краденого» вазелинового масла для производства церковных свечей. В 1962 году из-за всестороннего давления Владыка перенес инфаркт. Он был в списках так называемых «беспокойных архиереев», не лояльных к политике безбожной власти по уничтожению Церкви «церковными же руками».
Иркутские прихожане вспоминали: «Враги терзали нашего Владыку и писали против него грязные статьи в газетах. Кроме внешних врагов, внутренние враги среди служителей Церкви терзали сердце Архиерея. Не нравились очень затяжные службы по четыре часа и более, очень длинные проповеди, общение с простым народом. Все это влияло на его здоровье».
Вспоминают, что приближенные к Владыке люди, задавали ему вопрос о перспективах «строительства коммунизма». Он отвечал: «Что такое коммунизм? Это древо, это наука, безо всяких оснований, без родословной, без корней родоначальных, обреченное на забвение. Такая фантазия, измышление нездорового ума. Истина восторжествует и замолчит атеизм…»
После всех испытаний лагерной жизни на Колыме, Владыка, вероятно, хотел бы вернуться в родные места на Украину, где был очень высок его авторитет, но Господь определил ему возглавить одну из важнейших миссионерских кафедр в Сибири. Первые месяцы пребывания на кафедре были омрачены конфликтом с некоторыми представителями иркутского духовенства. Владыка уповал на помощь великих угодников Божиих, просветителей Сибири, выходцев из Малороссии: святителей Иоанна Тобольского, Иннокентия и Софрония Иркутских. И, конечно, на помощь Господа и Пресвятой Богородицы.
В первые же годы нахождения на Иркутско-Читинской кафедре владыка озаботился тем, чтобы достойно почтить многострадальные сибирские святыни, сохранившиеся в Иркутске после революционного лихолетья.
Из опубликованной переписки святителя Афанасия (Сахарова) с разными лицами известно, что 1 сентября 1959 года Святейший Патриарх Алексий письменно обратился к нему как председателю богослужебно-календарной комиссии с такой просьбой: «Прошу Ваше Пр[еосвященст]во просмотреть эти присланные мне из Иркутска тропарь и кондак Б[ожией] М[атери] – иконе Ея, именуемой Абалацкой, и, если по Вашим сведениям, нет ни тропаря ни кондака в честь этой иконы, – то просмотреть их критически и, в чем нужно, исправить. И затем пришлите их мне на Моск[овский] адрес. С любовью П[атриарх] Алексий».
Тобольский подлинник чудотворной Абалацкой иконы, как считалось, был унесен белогвардейцами за рубеж, но в Иркутске, в Знаменском соборе сохранился ее список. О достойном почитании этой святыни заботился архиепископ Вениамин.
Позаботился он и о почитании памяти сибирского чудотворца святителя Софрония Иркутского. К сожалению, мощи Иркутских святых Иннокентия и Софрония на тот момент были утрачены, имелись лишь частицы в больших иконах в Знаменском соборе бывшего Знаменского монастыря, который стал кафедральным, и где расположилось епархиальное управление.
Прославление Святителя Софорония (Кристалевского) в лике святых совершилось на Поместном соборе 1917 года, а торжественная служба в честь его канонизации, отложенная из-за смуты, состоялась лишь 30 июня 1918 года ст.ст. и была последней подобной службой, совершенной в России перед наступлением мрачных времен большевизма.
13 июля н.ст. 1958 года под руководством владыки Вениамина состоялось большое духоподъемное торжество в честь 40-летия прославления в лике святых Иркутского епископа и чудотворца Софрония. На торжество по благословению Святейшего Патриарха Алексия прибыл друг владыки, знаменитый миссионер и просветитель митрополит Новосибирский и Барнаульский Нестор (Анисимов). Из писем владыки Нестора следует, что он очень ревностно следил за тем, как в Иркутске чтут память святителя Софрония. Ведь он был членом Поместного Собора 1917-1918 года, который прославил этого иркутского святого. В честь большого духовного праздника в Иркутске 13 июля 1958 года, владыка Нестор составил текст молитвенного обращения к сибирскому святителю и чудотворцу. В 1971 году, когда исполнялось 200-летие преставления Софрония Иркутского, эта молитва была опубликована в «Журнале Московской Патриархии».
Впечатлением от торжества и поездки в Иркутск Новосибирский митрополит поделился со святителем Афанасием (Сахаровым) в своем письме 24 июля 1958 года: «…Радостное и духовно-светлое церковное торжество у сибирских святынь (в больших иконах св[ятые] мощи святителя Софрония и Иннокентия), Абалацкая икона Божией Матери – сибирская святыня. Служение, поездка на Байкал, в храмы Иркутской епархии – все это прекрасно и духовно-радостно.
Доброе, братское отношение Владыки архиепископа Вениамина, смиреннейшего, радость иркутян верующих...»
Фото 1. 1958 год. Митрополит Нестор и архиепископ Вениамин с сопровождающими лицами во время прогулки по реке Ангаре.
Духовенство и верующие Иркутской епархии скорбели от того, что утрачены мощи святителей Иннокентия и Софрония Иркутских. Утешением стало такое духовное событие как обретение и перенесение останков второго Иркутского епископа Иннокентия (Неруновича). Это произошло в 1960-м году накануне запуска Братской ГЭС. Ее пуск угрожал затоплением деревень и сел по Ангаре. В том числе и села Монастырь, возникшего близ старейшей в Иркутской губернии монашеской обители середины XVII века - Братской Спасской пустыни. В середине XVIII века в этой обители упокоился и был погребен второй Иркутский архиерей епископ Иннокентий (Нерунович), воспитанник Киево-Могилянской академии, много потрудившийся для христианского просвещения Сибири в годы своего архиерейства в 1733-1747 годах.
Владыка Вениамин, получив во сне благословение от епископа Иннокентия, направил священников на поиск захоронения. И 1 октября 1960 года состоялось перенесение мощей святителя Иннокентия (Неруновича) в Иркутск. Из-за хрущевских гонений на Церковь, они были встречены в городе со скромной духовной торжественностью и были временно погребены в Иркутске на общественном кладбище Радищево (владыка получил на это разрешение от властей с большими трудностями). В 2001 году архиерей был достойно перезахоронен в Знаменском монастыре. Это событие духовно укрепило верующих в годы гонений.
Иркутская область изобилует памятниками истории, культуры и церковной архитектуры. Здесь сохранялись следы «старой России». После революции сюда направлялось монашество из разгромленных монастырей Приморья и Забайкалья. При владыке Вениамине в Иркутске, например, в 1950-60-х годах проживали некоторые сестры Уссурийского Линевичского Рождества-Богородицкого монастыря, несшие свой монашеский подвиг тайно при Знаменском соборе. Митрополит Нестор (Анисимов), приехав к владыке Вениамину в 1958 году, был очень растроган встречей с уже повзрослевшими воспитанницами основанного им в Харбине «Дома милосердия» для детей-сирот.
Архиепископ Вениамин был человеком высокой культуры и широких знаний не только церковных, но и светских (знал иностранные языки, латынь, медицину, астрономию, музыку, был опытным педагогом), он был еще и очень активным и деятельным архиереем, любящим Бога и свою паству. Это привлекало к нему как простых людей, так и интеллигенцию.
Фото 2. Епархиальное управление Иркутско-Читинской епархии находилось на территории иркутского Знаменского монастыря
О культурном уровне владыки и налаженных контактах с интеллигенцией, с молодыми образованными людьми, может свидетельствовать очерк иркутянина А.Шарунова, который общался с владыкой в конце 1960-х годов и помогал епархии поддерживать в рабочем состоянии аудиотехнику, которую по инициативе Владыки использовали для записи спевок и усовершенствования церковного хорового пения. О своей первой встрече с Преосвященным Вениамином он рассказывает так: «О моем появлении доложил секретарь, священник. Из двери вышел невысокий сухонький старичок, очень бледный, в простом черном подряснике, с кожаным поясом, в руках четки. Его голова была абсолютно без волос, как-то склонялась к правому плечу. Это и был владыка, архиепископ Вениамин (Новицкий). Он взглянул на меня быстрым оценивающим взглядом удивительно ясных и глубоких глаз. Я подошел под благословление, сложив руки. Перекрестив меня, владыка взял меня за плечи, и мы троекратно поцеловались, точнее, слегка соприкоснулись щеками. Все это было неожиданно и трогательно»
В епархии были уникальные для того времени стереозаписи колокольных звонов и церковных песнопений, была самая лучшая по тем временам аудиозаписывающая профессиональная аппаратура как отечественная, так и японская. Владыка был не только ценителем церковного музыкального искусства, но и его популяризатором, стремился обогатить этим духовенство и паству. Виртуозное хоровое пение, о котором он радел – одно из сильных миссионерских средств, используемых им еще со времен духовной просветительской работы на Западной Украине в 1930-х годах. Церковные искусства – путь Слову Божию, Евангельской вести через сердце человека к его уму и душе. Прекрасное пение соответствовало красоте православных храмов, которые в Иркутске нередко посещали иностранцы.
В хор приглашались все желающие петь и читать, лишь в редких случаях это были профессионалы и, как правило, совершенно невоцерковленные люди, которые постепенно воцерковлялись через посещение служб и участие в хоре.
Еще одним миссионерским средством были хорошо подготовленные архипастырские проповеди. Из воспоминаний приближенных лиц известно, что по приезду в разные города с архипастырскими целями, Владыка просил ипподиаконов покупать ему местную прессу – для того чтобы быть в курсе, чем живет население и с какими трудностями сталкиваются верующие. Это нужно было ему в том числе и для подготовки своего пастырского слова, проповеди, дабы оно было живым, актуальным и укрепляющим людей в вере и в сложных обстоятельствах безбожия и всевозможных угроз. Но главное в проповедях архипастыря была, конечно же, не информированность, а любовь к Богу, к Царствию Небесному. В своих поучениях Владыка излагал не только темы чисто духовного характера, но и приводил научные доводы, находя в них подтверждение церковно-богословским истинам.
Через проповеди архиерея Господь призывал к Себе людей. Многие представители молодого поколения стали прихожанами Знаменского собора Иркутска, именно услышав те слова Владыки, которые в безбожные времена не слышали нигде.
Лия Горелова из Иркутска вспоминала: «В Иркутск я приехала в возрасте 27 лет с шестилетним сыном Василием к родной сестре... Ничего не понимала, воспитанная в духе атеизма и безбожия. В Знаменский Собор зашла больше из любопытства. Поставила свечку и обратила внимание на Архиепископа Вениамина. Я была очарована: казалось, что вошла в иной мир. Проповедь меня сразила. Таких слов я никогда не слышала прежде. С тех пор стала ходить в собор с сыном…»
Прихожанка иркутских храмов Виктория Белькова так написала о владыке в своей статье: «На Иркутской кафедре он пробыл 14 лет, заслужив всеобщую любовь мирян и духовенства. Это был истинный столп церковный, выдающийся иерарх, пострадавший много за веру, талантливо сочетавший любовь и требовательность, высокую духовность и незаурядные административные способности, молитвенность и общительность с людьми».
Окормление паствы на огромной территории (4 млн кв. км) требовало неординарных административных талантов и духовного опыта. Владыка обладал этими талантами, а то, чего недоставало, восполняла благодать Божия по его молитвам. Архиерею требовалось время, чтобы посетить все приходы. Путешествовать приходилось автотранспортом, поездами, самолетами, пароходами. Публикуем две фотографии 1958 и 1959 года из истории архипастырских поездок владыки Вениамина.
В 1958 году архиепископ Иркутско-Читинский освятил новый деревянный храм в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница» в Белогорске Амурской области. На фотографии из архива белогорского храма владыка запечатлен с местным духовенством, прихожанами и благочинным Приморского церковного округа (всего благочиний было пять) архимандритом Климентом (Перестюком). Архимандрит Климент – сподвижник русских архиереев в Маньчжурии, до 1917 года был насельником первого Свято-Троицкого Шмаковского монастыря в Южно-Уссурийском крае, с 1966 года стал епископом Свердловским и Курганским. Центром Приморского благочиния оставался Свято-Покровский храм Уссурийска, не закрывавшийся после революции, его настоятелем в 1958 году и был архимандрит Климент.
Фото 3. 1958 год. Владыка Вениамин и архимандрит Климент (Перестюк) с духовенством и прихожанами Белогорска после освящения храма
А на следующей фотографии летом 1959 года владыка запечатлен с духовенством храма в Черемхово Иркутской области. Рядом с владыкой Вениамином сидит настоятель храма протоиерей Исидор Зубарский. В верхнем ряду мы обнаруживаем много молодых церковных людей и в том числе Бориса Пушкаря из Владивостока, направляющегося на учебу в Московскую духовную семинарию. За год владыка Вениамин смог с помощью Божией найти кандидатов для учебы в семинарии даже из Владивостока.
Фото 4. 1959 год. Посещение владыкой Вениамином прихода в Черняхове Иркутской области. В верхнем ряду справа семинарист Борис Пушкарь
В 1971 году в «Журнале Московской патриархии» было описано одно из архипастырских путешествий владыки Вениамина от Иркутска до Владивостока. В крупные церковные праздники 1970-го года архиерей посетил храмы Иркутской области, Читы, Улан-Удэ, Хабаровска, Уссурийска, Спасска, Владивостока, Сучана, Свободного, Благовещенска. Приведем отрывок из этой обзорной статьи официального журнала Патриархии:. «…13 июня, в Троицкую родительскую субботу, верующие г. Хабаровска с большой радостью встречали своего архипастыря. Хабаровский собор в честь Рождества Христова был переполнен молящимися, прибывшими сюда из дальних сел и городов. … После чтения Евангелия архиепископ Вениамин обратился к верующим со словом назидания, призвав свято чтить праздник Пятидесятницы, как день сошествия на апостолов Святого Духа, Который направляет каждого христианина на путь спасения…»
Фото 5. Конец 1960-х годов. Архиерейская служба в Знаменском соборе Иркутска
Митрополит Вениамин (Пушкарь) во времена учебы в семинарии часто сопровождавший владыку в летних поездках по обширной епархии в качестве иподиакона, вспоминал об одном длительном пастырском путешествии в Якутии по реке Лене. Тогда владыка Вениамин (Новицкий) крестил и наставлял в вере многих людей, ожидавших его приезда. В трапезной парохода, на котором осуществлялось путешествие, не было никакой рыбы. Сопровождающие его лица – священники и иподиаконы – довольствовались скоромной пищей, а архиерей-монах все это путешествие провел почти без еды. Но телесным постом владыка не ограничивался. У него был обет – стараться никого не осуждать.
В ходе одного путешествия в конце 1960-х годов владыка попал в зону облучения, где накануне проходили научные или военные испытания. Архиерея не предупредили об этом. Случайно или специально не предупредили – сейчас сложно судить. После такого путешествия он заболел лучевой болезнью и потерял все волосы. Таким он запечатлен на официальных фотографиях с конца 1960-х годов. Нам не известно, пострадал ли аналогичным образом кто-то из сопровождавших его лиц. Архиепископ же Брюссельский Василий (Кривошеин) в своих воспоминаниях о владыке Вениамине, написанных с большим уважением, предположил, что это последствия лишений на советской каторге, где владыка Вениамин провел 12 лет. Такая неофициальная точка зрения о причинах страдальческой и болезненной внешности владыки Вениамина в последние годы жизни (лучевая болезнь) была довольно распространенной в Москве. Но официальное мнение о ее причине – посещение по неведению территорий, на которых накануне тайно были проведены испытания.
Помимо путешествий по обширной епархии, летом архиепископ Вениамин ежегодно посещал резиденцию Святейшего патриарха Алексия (Симанского) в Одессе, куда прибывали некоторые архиереи Русской Православной Церкви, а также архиереи из братских поместных церквей. В Одессе проходили торжественные богослужения, хиротонии.
Владыка Вениамин участвовал в заседаниях Священного Синода в Москве. Его подпись стоит среди подписей немногих архиереев в Томосах о даровании автокефалии Американской Православной Церкви и даровании автономии Японской Православной Церкви (1970 г).
Он ежегодно направлялся в отпуск на Западную Украину, где не только искал кандидатов в священство, но и посещал своего духовника исповедника игумена Иоанна (Селецкого), жившего в Кременце под подпиской о невыезде. В 1960-70-е годы Владыка поддерживал близкое общение с такими архиереями Русской Православной Церкви, как исповедник архиепископ Ташкентский Гермоген (Голубев), находившийся с 1965 года по сути дела под домашним арестом в монастыре Жировичи, как митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов). На владыку Иосифа Иркутский архиерей тоже возлагал попечение о своей душе, исповедовался ему и духовно советовался. Общался владыка Вениамин и с архиепископами Новосибирским Павлом (Голышевым) и Свердловским Климентом (Перестюком). Все это были люди высокого духовного и культурного уровня, люди Церкви.
В 1967 году, по благословению Святейшего Патриарха владыка Вениамин участвовал во Владимирском соборе Киева в хиротонии епископа Феодосия (Дикуна) – викария для Украинского экзархата. Примечательно, что в этой хиротонии также принимал участие давний друг и сподвижник владыки Вениамина в противостоянии польскому католицизму и немецкому нацизму в 1930-40-е годы архиепископ Эдмонтонский и Канадский Пантелеймон (Рудык).
О смирении и скромности владыки Вениамина свидетельствуют две исторических фотографии, размещенные в «Журнале Московской Патриархии» после кончины Святейшего Патриарха Алексия (Симанского) в 1970-м году. На одной фотографии, запечатлевшей заседание Комиссии по подготовке Поместного Собора, владыка Вениамин как старейший по хиротонии архиерей, сидит по правую руку патриаршего местоблюстителя митрополита Пимена (Извекова), то есть занимает одно из первейших мест. А следующая фотография запечатлела членов Комиссии, когда они вошли в кабинет покойного Патриарха Алексия и запели «Вечную память». Судя по второй фотографии, смиренный владыка Вениамин вошел в кабинет почившего Святейшего Патриарха с благоговением самым последним…
Фото 6. 1970 год. Владыка Вениамин и другие члены Комиссии по подготовке Поместного собора в кабинете почившего Святейшего Патриарха Алексия (Симанского)
В небольшой статье сложно рассказать обо всех аспектах жизни владыки в этот сложный период. Уже говорилось, что с самого начала его трудов на обширной Иркутско-Читинской епархии, уполномоченные требовали смены архиерея, как очень несговорчивого и самостоятельного. Но владыка, прошедший всей своей жизнью школу борьбы за сохранение Церкви – в условиях католического давления на Православие в Польше, антиканонических действий националистов «Украинской автокефальной церкви», давления фашистской политики и действий спецслужб, в условиях советских лагерей, забравших его здоровье, перенесший сердечные удары – стремился отстаивать каноническое устройство жизни Церкви. И Господь сохранял его. На Иркутской кафедре он пробыл дольше, чем его предшественники и последователи-архиереи, дольше, чем Никита Хрущев пробыл секретарем ЦК КПСС, и дольше, чем все уполномоченные по делам религии, сменявшиеся при нем.
В следующем номере журнала «Берег России» мы продолжим рассказ об Иркутском периоде в жизни владыки Вениамина, о многих сложных обстоятельствах церковно-государственных отношений, связанных с желанием антихристианских сил уничтожить Святую Христову Церковь лукавыми методами и «церковными же руками».
Полный вариант статьи с научными ссылками можно прочитать в журнале «Берег России» №1 (9) за 2022 год
Романова Владислава Николаевна, Центр церковно-государственных отношений «Берег Рус»
