itemscope itemtype="http://schema.org/Article">

Царская Святыня Псковских Печор

Часть Вторая

Екатеринбургские останки  Бывший СССР  Александр Сергеевич Пушкин  100-летие Царской Голгофы 
0
1351
Время на чтение 43 минут

Университетский храм на Моховой. 1912 год.

Часть Первая

Татьянин День

Светлой памяти моих друзей

Михаила Аристова,

Александра Викторова,

Андрея Кандалова,

Ивана Куницына,

Бориса Кондратьева,

Сергея Маркова,

Алексея Мязина,

Юрия Нечаева,

Юрия Николаева,

Андрея Тамотьева

посвящается.

Неоднократно c лета 1986 года в качестве паломника бывал в Псково-Печерской обители, и одним из самых ярких впечатлений от тех паломничеств была радость от возможности прикладываться к Мощам Великой Святой — Татианы.

В ту пору был совсем недавним выпускником факультета журналистики МГУ. Мне было особенно дорого то, что к нашему факультетскому зданию на Моховой примыкал флигель с храмом Святой Великомученицы Татианы. В годы моей учебы в 1975—1980 годах там, конечно, действующего храма не было. В его перестроенном помещении размещался клуб с известным в ту пору студенческим театром Р.Виктюка и в полуподвале — аудитории нашей военной кафедры.

Но сам факт такого исторического соседства грел душу, особенно в конце каждой зимней сессии, когда мы в силу своего разумения и школярских нравов отмечали, понятно, неофициально, наш главный студенческий праздник — Татьянин День[1] — день учреждения Указом Императрицы Елизаветы Петровны Императорского Московского Университета в Январе 1755 года. Из чтения литературы Царского времени по истории Университета уже знал и краткое жизнеописание древней Святой — Татианы Римской, видел и её гравюру с мирным львом у ног, видимо, на арене Колизея. Присутствие льва ассоциировалось и с собственным именем — «львёнок».

Обычно к Татьяниному Дню зимняя сессия завершалась. Редко её последний экзамен приходился на 25 Января. Чаще всего то был день последней пересдачи «хвостов». В тот же день официально начинались зимние каникулы. Но даже если экзамена не было, нас и тогда что-то влекло на журфак.

Теперь же, когда я узнал, что Святые Мощи Великомученицы Татианы в Псково-Печерской обители некогда были Святыней, пред которой молились Святые Царственные Страстотерпцы — Государь Николай Александрович, Государыня Александра Феодоровна, Их Дети, мне представляется особо знаменательным тот факт, что именно после поклонения Царской Святыне и общения с Отцом Иоанном (Крестьянкиным) именно с лета 1986 года я занялся исследованием вопросов, связанных с цареубийством. Прежде такая причинно-следственная взаимосвязь мне не была очевидна. А тогда в 1986-м дело обстояло так.

После посещения Дивеева в Апреле 1986 года, когда у Матушки Фроси Лахтионовой (Схимонахини Маргариты; 25 Сентября 1899 — †9 Февраля 1997) в её домике на Лесной улице, дом 16, приложился к Святыням Преподобного Серафима Саровского, а на следующий день возле Преображенского собора увидал и самого Преподобного под видом «советского» старичка в замусоленном плаще и с авоськой в руках, уже в Москве в Мае-Июле занялся изучением в «ленинской» библиотеке всех хранящихся там публикаций, посвященных прославлению Преподобного Серафима на Саровских торжествах 18-19 Июля 1903 года[2].

Тогда же впервые прочитал и ксерокс книжки Н.А.Соколова об убийстве Царской Семьи. И вот уже после того с друзьями — двумя Андреями, Валерием, Кириллом, с моей Мамой и трехлетним сынишкой Дмитрием мы с паломничеством отправились в Псково-Печерский монастырь.

На поезде в Субботу утром приехали во Псков. На экскурсию по городу отправляться не стали. Заранее знали расписание автобусов до Печор и поспешили на остановку за билетами. Автобус отправлялся через несколько минут после прибытия нашего поезда. В «Икарусе» мне по билету досталось переднее правое место у окна — с прекрасным обзором и через лобовое стекло.

Моросило. Жемчужно-серый летний вид пейзажей Псковщины вызывал чувство умиротворенности, внутренней тишины, смешанных с грустью или тонкой тоской. Взялся дочитывать вновь начатый ещё с вечера в поезде «Печальный детектив» Виктора Астафьева, изданный накануне серийной брошюрой в библиотеке «Огонька»[3]. Время от времени отрывал взгляд от страниц, оглядывал наплывающие с дорогой окрестности. Конечно, нынешний правильный паломник в таком положении читал бы литературу церковную — Молитвослов, Акафистник, Жития Псковских Святых… Был с собой в заплечной сумке и патриархийный Молитвослов, точнее — ксерокс в страничный разворот. В ремесленном твердом переплете он имел размер альбома. Публичное чтение ксерокса в те времена было бы вызовом. Мы все же старались своим видом не привлекать внимания. Изображали, скорее, туристов. Поэтому коротал недолгий путь с «Печальным детективом» в руках:

«Товарищ милиционер, Сошнин Леонид Викентьевич! Kак все нас, сирот, спокинули и нет нам ни от кого никакой защиты, то прошу помощи. Вениамин Фомин вернулся из заключения в село Тугожилино и обложил пять деревень налогом, а меня, Арину Тимофеевну Тарыничеву, застращал топором, ножом и всем вострым, заставил с им спать, по-научному — сожительствовать. Мне 50 (пятьдесят) годов, ему 27 (двадцать семь). Вот и посудите, каково мне, изработанной, в колхозе надсаженной, да у меня еще две козы и четыре овечки, да кошка и собака Рекс — всех напои, накорми. Он меня вынуждает написать об ем, что, как пришел он ко мне в дом — никакого дохода нет от него, одни расходы, живет на моем иждивенье, на работу не стремится, мало, что пьет сам, на дороге чепляет товаришшев и поит… Убирайте ево от меня, надоел хуже горькой редьки, везите куда угодно, хоть в ЛТПу, хоть обратно в колонию — он туда только и принадлежит…»

«Правда жизни» из заявления гражданки Ирины Тарыничевой моему тезке — оперу Леониду напоминала мне многочисленные трагичные и вместе с тем в своей неуклюжести трагикомичные письма разных «терпил» в редакции газет и журналов, где мне уже довелось поработать. Картина жалобы очень даже рифмовалась с жемчужной серостью за окнами автобуса. Автобус подъехал к улице Мира — напротив трехэтажной гостиницы типичной советской постройки. В Печорах уже никакой мороси и сырости не было. И хотя солнышко ещё не выглянуло, стало по-летнему совсем тепло.

Там мы останавливаться не собирались. Имели недавний опыт прописки и проживания в гостинице Дивеева, откуда направили донос о молодых паломниках в Москву. После был звонок из Московского горкома партии на работу моему Отцу[4]. Да и места в гостинице «Планета» для нас в бойком туристическом месте в сезон без предварительной брони вряд ли бы нашлись.

Старший из двух Андреев в нашей компании, мой однокашник по журфаку и тогда близкий мой друг, имел при себе адрес частного дома неподалеку от монастыря. Там паломникам недорого — по 50 копеек за место — на выходные сдавали койки. Койки оказались дощатыми топчанами с солдатскими одеялами, замусоленными матрасами и подушками в одном из двух или трех крохотных сарайчиков в саду. Мою Маму, конечно же, смутила такая «антисанитария». Но виду моим спутникам она даже выражением лица не подала. На ближнем к выходу топчане она расстелила свою куртку или кофту, уложила туда задремавшего Митю и рядом с ним прилегла сама.

А мы отправились в монастырь. Первым делом направились в Михайловский собор. Приложились ко всем иконам в стоячих киотах и на стенах, на аналоях, поставили свечки. И тогда я впервые справа от Иконостаса с большим удивлением и вместе с тем с радостью увидел стоячий киот с большой иконой Святой Великомученицы Татианы, а под образом на аналое ковчег с Её Десницей. Ныне в соборе уже совсем иное местоположение Святыни.

Михайловский собор. Современный вид северной стороны.

Прежде в Московских храмах, в монастырях Москвы и Подмосковья прикладывался к Мощевикам со значительными, большими частями Мощей Вселенских Святых. Например, в Елоховском соборе. Конечно, задавался вопросами, как и когда такие Мощи Великих Святых могли оказаться в России.

Тогда навести о том справки, как сейчас это делается запросто с помощью Интернета, было затруднительно. Нередко довольствовался устными преданиями среди прихожан, не очень точными, приблизительными. Реже доводились слышать пояснения духовенства, например в проповедях, когда Святыня выносилась по центру храма и стеклянная крышка Мощевика открывалась для целования. И тогда из проповеди Священника становилась известна история появления Святыни в России XV, XVI или XVII столетях, реже в XVIII или XIX веках. Как правило, то было наследием России эпохи Царя Иоанна Васильевича Грозного и Его ближайших Наследников на Престоле. Историчность меня всегда радовала, укрепляла мою веру, устраняя малодушные сомнения в подлинности Святыни.

А тут даже тени сомнения не возникло, что передо мной Десница Римской Святой. Приложился лбом и губами к стеклу ковчега и обратился к Святой с краткой молитвой…

После мы сходили в Успенский собор, приложились там к Чудотворному Успенскому Образу, к Мощам Преподобного Корнилия, в притворе Пещер приложились к гробницам основателей обители — Преподобных Ионы и Вассы, там же к веригам и гробнице Старца Лазаря. Сходили в Сретенскую церковь, посетили небольшой Лазаревский храм в монастырском Лазарете. После увидели, что какая-то не очень большая группа верующих зачем-то собирается по центру монастырской площади. Спросили у юного послушника в подряснике и скуфейке, чего ожидают собравшиеся люди.

Монастырская площадь перед Успенским собором Печерской обители. Современный вид. Слева под фреской «Сошествие Иисуса Христа во ад» вход в Богозданные пещеры

Паренёк с важным видом пояснил:

— Те, кто получил благословение посетить пещеры.

— А нам можно?

— Без благословения Архимандрита Гавриила нельзя.

— А где Архимандрит?

— В настоятельском доме.

Рукой указал на трехэтажный дом бирюзовой побелки возле лестницы к Михайловскому собору.

— Пойти к нему можно за благословением?

— Да вы что?! Вы вот к какому-нибудь министру разве войдете запросто в кабинет? Запи́шитесь сначала на прием, и только потом вам будет назначено. Так и тут…

Мы от того «так и тут» опечалились в безнадёге, какой веяло от лица полноватого неумолимого юноши.

Но тут как раз к кованным зеленым дверям входа в Пещеры подошел тоже молодой Иеромонах, поманил рукой группу паломников с «благословением от Архимандрита». К нему подошел и наш старший Андрей. Что-то сказал ему. Иеромонах издали призывно замахал рукой и нам. Мы с трепетом и счастьем, что нам разрешили посетить место для избранных, вошли в сумрак Пещеры. Внимательно выслушали рассказ гробового Иеромонаха, показавшего нам в горизонтально углубленных нишах-криптах вдоль стен Пещер отдельные могилы древних и сравнительно недавно почивших Старцев. Они были закрыты небольшими плитами с надписанием имен и лет жизни. После с громким железным гулом и скрипом он растворил большие кованые створки ворот в стене. И мы увидели — гробы, гробы, гробы, сложенные друг на друга в «безпорядке», ниже виднелись остатки истлевших гробов. И ещё ниже кое-где что-то белело. Подумалось: должно быть, кости совсем древних Печерских иноков или же Свет Невечерний.

— Вот эти два гроба (он назвал имена монахов) почили весной и в начале лета.

Он опять поманил рукой, чтобы мы подходили ближе.

— Понюхайте! Вы слышите запах мертвечины?

Вразнобой некоторые отвечали:

— Нет!

— Ничего не чувствую!

— Воздух совсем чистый. Лучший, чем на улице…

— Вот именно! — весело продолжал Иеромонах. — Потому что никакой смерти нет! Они тут все живые… Но уже в Жизни Вечной… В отличие от нас с вами, пока мы живем здешней тленной жизнью. Мы-то иногда смердим…

Воздух Пещеры действительно был невероятно свеж. И даже совсем рядом с нагромождением новых и старых гробов ничего не унюхал, кроме тонкого пряного благоухания, напоминавшее тоном лавр и ещё кипарис. Незадолго до паломничества из вероисповедных соображений впервые бросил курить (раньше бросал ради здоровья), и нюх, освободившийся от табачной копоти в бронхах, был особенно острым. Из недавних впечатлений было с чем сравнить.

Накануне, в Июне, побывал в командировке от редакции в послечернобыльском Киеве. Второй раз в жизни (первый раз ещё школьником летом 1972 года) в Лавре посетил Ближние и Дальние Пещеры. Там дышалось без труда. Но в ту пору в Лавре ещё был музей, и воздух в Пещерах отдавал то ли резиной, то ли пластмассой от гудящей вентиляции, как в бомбоубежищах гражданской обороны.

Пришел рано утром — к открытию музея. Посетителей почти не было. Шел большей частью в одиночестве. Подолгу останавливаясь у стеклянных гробниц Печерских Угодников, уже хорошо известных мне по первым томам «Библиотеки Древнерусской Литературы». Смотрительницы видели, что у Мощей украдкой крещусь. Некоторые из них сами предлагали мне украдкой же приложиться к стеклу ростовых Мощевиков — Преподобных Моисея Угрина, Илии Муромца, Агапита Лекаря, Дамиана Пресвитера, Иеремии, Матфея Прозорливца, Исаакия Юродивого, Нестора Летописца, Сильвестра, Никона, к гробнице Преподобного Феодосия… И после платочками с оглядкой они стирали возможный след от моих губ и лба. Но здесь под Псковом дышалось совсем по-другому — легко-легко и без малейшего намека на тахикардию.

Осчастливленные таким духовным событием, мы отправились сначала к Иоанновскому роднику и потом к нашему сарайчику — потрапезовать постной снедью: местным хлебом и захваченными с собою из Москвы помидорами, зеленым луком, огурцами, болгарским перцем, картошкой в мундире с водой из Предтеченского источника. Кажется, тогда Преображение Христова ещё не было. Яблок или иных фруктов с собой мы не брали. Мой Митя уже проснулся, хозяйка принесла для него и Мамы две застиранные чистые простынки. Они с Мамой уже что-то поели и прогуливались по небольшому хозяйскому саду, расположенному на склоне холма.

После трапезы мои друзья прилегли отдохнуть перед Всенощной. Повёл Маму и сына в монастырь, возбужденно рассказывая по дороге и уже там о своих впечатлениях. Снова побывали в Успенском пещерном соборе. Рассказал им о Пещерах, правда, без подробностей о гробах. Потом поднялись в Михайловский храм, осмотрели его достопримечательности. Показал с особым волнением Мощи Святой Татианы. Рассказал Маме коротко о Покровительнице нашего Университета, и потом отправились в долгую прогулку вокруг монастыря.

http://spaso-preobr-sobor.ru/images/2017/20171110-moshi-tatiani-pribili/g/_MAR3428.JPG

Очередь к Деснице Святой Татианы. Современное фото.

Сынок устал, «домой» его уже нес на руках. По дороге заглянули в магазинчик. Мама что-то купила из еды для малыша, а когда мы подошли к нашему сарайчику, уже зазвучали колокола звонницы, созывая верующих на службу.

Мы с парнями направились в храм. А Мама с Митей снова прилегли отдохнуть. Свежий воздух Печор их — городских жителей — морил в сон. От кого-то из верующих уже слышал предание, что в Ноевом Ковчеге его обитатели большей частью спали: Господь насылал на людей и живность что-то вроде анабиоза, зимней спячки, чтобы ими легче переносились тяготы скитания по водам Всемiрного Потопа, для снижения потребностей в еде и питье. Так и тут на Маму и сыночка, непривычных к трудностям первого в их жизни паломничества, Всевышний навевал благодатный сон.

На Всенощной мы любовались самобытным строем церковной службы, заметно отличавшимся от московского благочиния. Когда вся Печерская братия выстроилась в центре Михайловского собора, мне впервые показали Старца Иоанна. После целования Евангелия и елеопомазания для верующих открыли и крышку ковчега с Десницей Святой Великомученицы Татианы. Пристроились в очередь. Наконец приложился губами и лбом непосредственной к само́й Святыне. От неё тоже шел тонкий аромат пряного лавра. У нескольких аналоев началась исповедь. Мы с огорчением узнали, что Старец Иоанн сейчас не исповедует. Нам же знающие москвичи настойчиво советовали попасть именно к нему.

Огорчение и недоумение прошло, когда уже известный нам гробовой Иеромонах поведал, что Старец будет исповедовать рано утром в Успенском соборе перед и во время ранней Литургии. По завершении Всенощной уже в легких сумерках вернулись в свой сарайчик. Друзья беседовали на духовные темы, с водой из источника что-то ещё трапезывали. А я одетый очень скоро заснул и проснулся перед самым рассветом.

Мне случилось за шесть лет до того — сразу после журфаковских госэкзаменов — с другом Александром Гулиным ездить во Псков. Там на практике в газете был наш общий друг Андрей Кандалов. Довелось коротать ещё белую ночь в Пушкинских Горах. Озябли мы страшно и еле дождались первого автобуса на Псков, в котором только и согрелись. И теперь у меня были большие опасения, что Мама с сыном под утро замерзнут в дощатом сарайчике. Щелей в стенах было множество и внутреннего тепла никакого. Однако Воскресная ночь и утро для Русского Севера в Августе оказались на удивление теплыми. Или нас местные Ангелы и наши Ангелы Хранители согревали? Умывшись водой из колонки, мы с парнями отправились в монастырь.

Курс на покаяние

Сама исповедь у Старца стала для меня событием исключительным и судьбоносным. Как нам и обещали, Таинство Исповеди Отец Иоанн совершал ранним-ранним утром в Успенском храме возле главной Святыни обители Чудотворной Иконы Успения Божией Матери.

До того мне доводилось несколько раз исповедоваться в Москве — в Малом соборе Донского монастыря, в Свято-Данииловом монастыре, в Пименовском храме на Новослободской у Отца Димитрия Анкифиева, в Елоховском соборе у Отцов Герасима и Дамиана, в Троице-Сергиевой Лавре у Отца Александра. И хотя каждый раз совершение исповеди было для меня особым духовным событием, на тот раз само ожидание собственного покаяния у Старца Иоанна было связано с какими-то совсем непривычными для меня духовными переживаниями.

Меня тогда охватило совершенно необъяснимое, но вместе с тем явственное осознание собственного пребывание вне времени, как бы одномоментного моего присутствия и в XV веке, и в XVI столетии, и в девятнадцатом или начале двадцатого веков. Было чувство и сознание удаления из повседневной действительности в чертоги вечности. Притом же наблюдал, что здешнее течение времени существует, что каждого из моих друзей Старец исповедует довольно долго, минут по десять или дольше, но в сравнении восприятием вечности такая длительность была ничтожной.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Именно в таком исключительном состоянии духа дождался своей очереди и вслед за своими друзьями подошел к Старцу. Стал перечислять Отцу Иоанну припоминаемые недавние грехи и тяжкие помыслы. Вот вроде бы высказал всё, что упомнил. Но чувствовал, что Архимандрит ждет от меня чего-то ещё. Он стал неторопливо спрашивать: был ли я в октябрятах[5]

— Конечно, был!

— С той поры детей приучали к безбожию. Надо покаяться…

— Каюсь.

— Господи, помилуй! …В пионэрах[6] были? Клятву произносили?

— Был! Клятву в момент вступления сам не произносил. Но согласие с нею выразил…

— Тоже надо покаяться.

— Грешен, каюсь.

— Господи, помилуй!

— В комсомол вступали?

— Вступал…

Начинаю сбивчиво объяснять, что с комсомолом получилось случайно — помимо моего желания, что потом билет порвал до истечения комсомольского возраста[7].

— Все равно…

— Грешен! Конечно, грешен. Каюсь.

— Господи, прости и помилуй!

— В партии состояли?

— Господь миловал…

— Слава Богу!

Дословно не помню, как именно Старец стал объяснять относительно цареубийства. Но то, что Царя и Его семью убили хотя бы при косвенном соучастии наших предков, понял очень хорошо.

После недавнего посещения Дивеева и последующего чтения большого массива изданий о Саровских торжествах 1903 года Царь, Царская Семья стали намного ближе, стали роднее. Дома уже были зарубежные бумажные Образки Святого Царя-Мученика Николая, всей Царской Семьи, подаренные мне князем Зурабом Михайловичем Чавчавадзе во время освящения моей квартиры. Вот только что читано было уже с особым вниманием об Их ужасной смерти у Н.А.Соколова… И какая-то вина именно моих Прадедушек и Прабабушек, Бабушек и Дедушек, Родителей, родившихся в 1928 и 1929 годах, в смерти Царской Семьи вдруг стала обретать в моем понимании конкретные черты. Баба Надя ведь рассказывала, как она в 14 лет бежала с другими сверстницами от вокзала вниз с железнодорожной насыпи со злорадными мартовскими криками: «Ура! Царя сбросили!»

Мысль ещё во время исповеди: «Бабушку как-то надо уговорить пойти в церковь, объяснить, что в этом надо исповедаться…» Какие-то другие антицарские эпизоды всплывают из когда-то слышанного. Но уже умерших не отведешь в храм. Спрашиваю Старца насчет умерших.

— Вот за них вам особо надо каяться, они сами уже не могут. А их душам гораздо легче станет… И за себя…

Что виновны и мы в причастности к цареубийству через участие в октябрятах, пионэрах, в комсомоле, мне теперь становилось ясно[8]. Много позже прояснилось и то, что по совету Старца высказанное сейчас признание своей вины есть только начало деятельного покаяния в причастности к цареубийству, и предстоит путь исправления. Каким будет трудным, долгим-долгим такой путь от детского материализма и рационализма[9] к сердечно укорененной вере в Иисуса Христа, путь в чем-то незавершенный мной и сейчас, конечно, тогда я и представить себе не мог, но то, что на него уже вступил, мне стало ясно.

Стоило бы дополнить рассказ о моей первой исповеди именно у Архимандрита Иоанна (Крестьянкина) с предложением покаяться за себя и за своих предков в причастности к цареубийству, в участии, если такое было, в октябрятской, пионэрской, комсомольской организациях и в членстве в КПСС небольшим дополнением.

Довольно скоро для меня выяснилось, что взглядов о необходимости такого покаянии придерживались и некоторые другие Священники, как из белого духовенства, так из числа монашествующих. Мне на личных исповедях доводилось и потом слушать вопросы Священников о пионэрстве и комсомольстве, которые отпадали после рассказа о такой моей «полной» исповеди у Старца Иоанна. Но это, как говорится, сугубо личное покаяние.

Был знаменательный факт и достаточно публичного изложения Священником таких же духовных позиций 19 Сентября 1990 года на Божественной Литургии в Малом соборе Донского Монастыря. В тот день на утреннее Богослужение пришли многие десятки участников Первого православно-патриотического съезда, созванного Владимиром Николаевичем Осиповым. Иеромонах Даниил (Сарычев; с 9 Апреля 2000 Архимандрит; 14 Января 1912 — + 8 Сентября 2006) совершал Чин общей Исповеди для участников съезда и просто для «случайных» прихожан. Прежде Отец Даниил расспросил нас, по какому поводу собралось столько юношей, молодых и зрелых мужчин. А когда узнал, кто пришел помолиться и причаститься, он среди общеизвестных прегрешений, которые обычно называются на общих исповедях, сказал, что всем, кто состоял в пионэрах, комсомольцах и был членом партии, в том на личной исповеди надо обязательно покаяться, и всем покаяться в наследственной причастности к цареубийству. Повторяю, тому были свидетелями многие десятки молящихся. В последующие дни знаменательным был общий настрой большинства участников съезда, выразившийся в исключительном духе единения и взаимопонимания, небывалом прежде да и после в православных общественных встречах. Результатом заданного изначально покаянного настроя на участниках съезда ощутимым образом проявилось действие Божией благодати. Но это было уже потом, а тогда в Успенском соборе Псково-Печерской обители такое стало для меня самым настоящим откровением от Духоносного Старца.

Татьянин День

Окончание

Когда я вышел из Успенского храма на монастырскую площадь, меня охватило чувство небывалой свободы и легкости на сердце. Произошло освобождение от тоскливой, унылой тяготы, которую я прежде и не замечал. Когда Господь её убрал, в утреннем сиянии духовная свобода стала так ощутима, словно только что избежал страшной, «неизбежной» погибели и продолжил жить в совершенно новом состоянии. К началу службы в Михайловском соборе по лестнице взлетел как на ангельских крыльях. У паперти уже ожидала моя Мама с сынишкой.

Во время службы я огорчался тем, что сын начинал вдруг громко плакать. Мама тогда уводила его из храма, отправлялась на прогулки по монастырю и потом заводила вновь. Сам я выходил раза три во время службы, уговаривал Маму никуда не уходить, как бы сынишка ни расстраивался. И на удивление такое удалось, и было для меня чудом, потому что опасался, что Мама вдруг проявит свою строгость, категоричность и раздосадованная уйдет с моим сыночком до конца Божественной Литургии. Мама поднесла мне сына к самому началу Причастия. Он ещё покрикивал[10]. Сам поднес его к Чаше. Мама его тут же взяла, причастился и я.

Мама сказала, что пойдет накормить Митю завтраком и собираться в дорогу. Обратные билеты из Пскова на Москву у нас уже были. Вернулся в храм, послушал проповедь Отца Иоанна перед отпустом, подошли ко Кресту.

Знал, что после Причастия уже не положено прикладываться к иконам и другим Святыням. Но всё равно с чувством духовной благодарности подошел к киоту с большой иконой Святой Великомученицы Татианы и Ковчегом с её Десницей. Молитва была без слов — неизъяснимым сердечным чувством. Благодарственный молебен заказать тогда не догадался, да скорее всего, ещё и не знал о такой требе. Но минувшие сутки слились для меня во внеурочный Татьянин День. И праздничное чувство хотелось излить пред Образом Святой.

Беседа со Старцем

От собора мы не отходили. Надеялись попросить у Отца Иоанна благословение на обратный путь, а если получится, порасспросить о наболевшем. Общих для нас волнующих вопросов и недоумений было много, но более всего хотелось ещё хотя бы чуть-чуть пообщаться со Старцем.

http://i.mycdn.me/i?r=AzEPZsRbOZEKgBhR0XGMT1RkMYS2EGXUo2tFupRA5ONY8KaKTM5SRkZCeTgDn6uOyic

Отец Иоанн

Вспоминаю последующие мои паломничества в Печоры, то, как бывало трудно подступиться к Старцу Иоанну для беседы. Доверенные счастливчики удостаивались беседы с ним в келии. А мне доводилось поговорить только на немногочисленных исповедях и совсем коротко, когда его удавалось «поймать» в монастырском дворе[11]. Он всегда был окружен толпой паломников с сотнями своих вопросов.

Тут же свершилось самое настоящее чудо, совсем непонятное мне до сих пор. Ожидали мы Старца под сенями старых деревьев, кажется лип, неподалеку от лестницы, которая вела от собора на монастырский двор и к братскому корпусу. Предположили, что Старец к себе в Братский корпус пойдет именно тут. Он ещё и вышел не с северной паперти храма, не там, где его могли ожидать другие паломники, появился вдруг, один — без келейников. Мы сразу пошли навстречу ему.

Своих друзей, в силу деликатности темы, я не расспрашивал, о чем каждый из них беседовал утром на исповеди. Да и не было времени для того. Но, видимо, тема Царской России и цареубийства обсуждалась не только со мной. Кто-то из нас сразу спросил:

— Когда исполнятся пророчества Преподобного Серафима Саровского, Праведного Иоанна Кронштадского и других Старцев о Воскресении Русского Царства?

Отношение к пророчествам о Воскресении Русского Царства нас стало волновать ещё с осени 1985 года. Тогда все мы по очереди прочитали книгу о Преподобном Серафиме Саровском, незадолго до того изданную РПЦЗ, кажется в Гонконге. Внушительный том в качественном переплете, на хорошей бумаге и, кажется, с золотым обрезом представлял собой репринтную выборку больших фрагментов из «Летописи Серафимо-Дивевского Монастыря», «Жития Преподобного Серафима Саровского» Архимандрита Серафима (Чичагова) и «Жития Преподобного Серафима Саровского» Евгения Поселянина. Конволют был снабжен Предисловием. В тексте «Летописи» и «Житий» содержались пророчества о России Преподобного Серафима. Автор Предисловия дополнил их Серафимовыми пророчествами из книги Сергея Нилуса, а также пророчествами о судьбах России других уже прославленных или ещё неканонизированных Святых. Валерий А. сделал фотокопию книги, и потому мы все имели возможность прочитать Гонконговский конволют, который был получен для чтения буквально на два-три дня. Примерно тогда же мы прочитали и брошюру Иеромонаха Серафима (Роуза) о будущем России. Именно такое чтение вызвало самый горячий интерес в нашем небольшом кругу и побудило нас к апрельскому паломничеству в Дивеево. Те пророчества увлекли многих из нас на годы и годы вперед. Меня же они своей свежестью, ясностью и теперь не оставляет. И я не вижу ни малейших духовных поводов в себе самом, чтобы отказаться от безусловного доверия к тем проречениям. Но тогда в Псково-Печерской обители прямолинейность и однозначность вопроса выражала, видимо, не только утверждение, но и долю сомнения. Было видно, что Старец сразу понял, о чем речь, но ответил не сразу[12]

— Ах, если бы вы знали, как легко дышится благословенным воздухом Царства, атмосферой Монархии!

И в самом деле мне вдруг задышалось ещё легче. Хотя, казалось бы, куда ещё легче, как стало после моей сегодняшней исповеди?! Будто Старец своими словами перенес нас в пору своего детства — в Русское Царство — в прошлое… Или в грядущее?

— Что мы можем знать наперед? Доведется ли нам ещё?.. Вот и убиенный наш Государь указывал, где Его похоронить в Петропавловском соборе, а не суждено было Ему там лежать…

Кто-то спросил о Патриархе Сергии. Как относиться к нему и к «сергианству»? Мы тогда уже все по кругу прочитали книжку Льва Регельсона «Трагедия Русской Церкви: 1917–1953 гг.» и были настроены и «антисергиански», и «антисталински». Тут Старец Иоанн поведал нам, что одно время тоже осуждал Патриарха Сергия, но уже через годы после его смерти Патриарх явился Старцу в видении: Патриарх в Алтаре попенял Батюшке, что тот осуждает его, приблизился к храмовому Престолу и просветлел.

— И с тех пор перестал его судить. И Сталина вам не стоит осуждать.

Про Сталина мы и не спрашивали. Но Отец Иоанн как-то увидел наши тогдашние настроения. Что-то он в них поддержал, а что-то пригасил.

— Больше уделяйте внимание своему внутреннему человеку, а не судите других. Тогда и будет больше ясности у вас… Купите в нашей иконной лавке книжечку «Божественная Литургия»… Вдруг потом не получится…

Вот лейтмотивы его ответов на наши вопросы о судьбах России. Мне потом и в письме Старец указывал на то же — на первостепенное внимание к моему внутреннему человеку, а остальное приложится.

Мне не был тогда ещё ясен смысл беседы, когда Старец говорил о благословенном воздухе Монархии, которым ему довелось подышать в детстве, об указании Государем места для Своей могилы в Императорской Усыпальнице Петрограда. Напомню, что в ту пору даже не предполагалось, что менее чем через три года в советских СМИ возникнет тема с так называемыми «екатеринбургскими останками».

Тайна цареубийства, страдальческой кончины Святых Царя-Мученика Николая, Царицы Мученицы Александры, Цесаревича Мученика Алексия, Царевен Мучениц Ольги, Татианы, Марии и Анастасии именно тогда навсегда вплелась в мою судьбу, как и тайна Псковских событий 1–3 Марта 1917 года.

Касательство к Святым Мощам Великомученицы Татианы и беседа со Старцем Иоанном изменили прежнее течение моей жизни. Раньше мне представлялось, что совсем другим человеком вернулся из Дивеева в Москву в Апреле перед самым Чернобылем. Мне представлялось, что в моем укоренении в Православном Христианстве в 28 лет во мне меняться уже нечему. Ошибся. Как оказалось, то была только часть моей большой перемены. Ещё бо́льшие изменения в себе осознал, когда в Москву вернулся из Пскова. Судьбоносный для меня узел времен и мест, лиц и событий совсем без моего ведома уже туго завязывался[13].

Мне ведь тогда ещё не было известно, что сразу после Саровской Пасхи в начале Августа 1903 года Государь побывал и на месте Своей будущей Псковской Гефсимании — на больших Северо-Западных военных маневрах и тогда же посетил Свято-Успенскую Печерскую обитель.

Окончание заметок следует

Леонид Болотин, научный редактор Информационно-исследовательской службы

«Царское Дело»

19 Января /1 Февраля 2021 года

КОММЕНТАРИИ


[1] Какими чествования Татьяниного Дня у нас бывали буйными и неправильными, запечатлено в начале рассказа «Татьянин день» моего старшего друга и однокашника по журфаку Сергея Алексея Маркова (30 Июля 1954 — †9 Июня 2013) из его книги «Мечтаю быть»

[2] Потом в связи с моей церковно-общественной деятельностью на протяжении более чем тридцати лет общаясь с великим множеством людей, уверовавших в восьмидесятые, девяностые и нулевые (о верующих с детства, росших в православных семьях не говорю, у них могло быть всё иначе), когда возникали доверительные разговоры с ними о том, кто и как пришел к вере, когда признавался, что в Православие меня ввел Преподобный Серафим Саровский, многие десятки раз слышал: «И меня тоже!» И порой следовал обстоятельный рассказ, как именно такое произошло. И я далее рассказывал, что Преподобный Серафим привел меня к глубокому почитанию Святого Государя Николая, Святых Царственных Мучеников. Затем выяснялось, что и у тех людей таким же образом через Святого Серафима сложилось почитание Августейших Святых. И теперь вспоминая множество подобных признаний, вместе с тем не могу припомнить чьих-то рассказов, что в их жизни было как-то иначе. Духовная миссия Преподобного Серафима Саровского в России конца советских времен и последующих потрясений в церковной среде оказалась подтверждением пророчества Саровского Чудотворца о том, что того Царя, который его прославит, он, Преподобный Серафим, прославит ещё больше…

[3] Возможно, я запамятовал, и в том автобусе перечитывал прежде уже прочитанный «Печальный детектив» в первом номере журнала «Октябрь» за 1986 год. А в библиотеке «Огонька» в 1986 году «Печальный детектив» вышел чуть позже Августа восемьдесят шестого. Именно с огоньковским «карманным» изданием В.П.Астафьева в двух выпусках потом года три подряд ездил по командировкам, снова и снова перечитывал судьбу начинающего писателя из «ментов» и по-своему примеривал её к себе: «Рассвет сырым, снежным комом вкатывался уже и в кухонное окно, когда насладившийся покоем, среди тихо спящей семьи, с чувством давно ему неведомой уверенности в своих возможностях и силах, без раздражения и тоски в сердце Леонид Сошнин прилепился к столу, придерживая его расхлябанное тело руками, чтоб не скрипел и не крякал, потянулся к давней и тоже конторской лампе, шибко изогнул ее шею с железной чашечкой на конце, поместил в пятно света чистый лист бумаги и надолго замер над ним». Однако то, что в дороге в моем первом паломничестве в Печоры у меня в руках был именно «Печальный детектив», помню точно! Помню даже запах сырости того дня, посреди пути вид придорожной часовенки — через закапанное и чуть запотевшее изнутри стекло. Собственный настрой ожидания чего-то, со мной ещё небывалого…

[4] Подробнее о том случае после Дивеева писал в моем очерке: Об Иисусовой молитве и о православно-патриотическом общественном движении (конец 1980 гг. — наши дни). Часть 1. // РНЛ. 31.10.2019

[5] Как процедурно проходил в первом классе прием в «октябрята», я точно уже не опишу. Кажется, церемония была в преддверии 7 Ноября 1964 года. Все же вспоминается, что тогда никаких «клянусь» не произносилось. Что-то хором «обещали». Возможно, относительно каких-то «законов» октябрят. Какие именно «законы» были в 1964 году, теперь не вспомнить. В Интернете их отыскать мне не удалось, но по смыслу они должны были мало отличаться от редакции 4 Августа 1924 года: «Октябрята помогают пионерам, комсомольцам, коммунистам, рабочим и крестьянам. Октябрята стремятся стать юными пионерами». Мне только кажется, что слова о рабочих и крестьянах в них тогда уже отсутствовали. Октябрята — будущие пионэры, нам напоминали в школах и потом, когда отчитывали за какие-нибудь проступки. После коллективного обещания на темно-коричневые форменки (такие тогда ещё носили ташкентские мальчики) и на платьица схожего цвета у девочек нам всем прикололи по красной пластмассовой звездочке с фотографией милого кудрявого мальчика в середке. Конечно, ещё с детского сада я уже ведал, что это маленький В.И.Ленин. А накануне моего октябрятства — в Июне 1964 года во время поездки в Москву Отец зачем-то сводил меня в мавзолей. Ужас от вида мертвеца в светящемся стеклянном саркофаге посреди черного сумрачного помещения меня потом преследовал несколько лет снами и воображением. Пару раз наблюдать покойников мне до того доводилось. Совсем маленьким видел какого-то соседского дедушку. Он лежал на столе ещё не в гробу, со свечой в руках и почему-то в валенках. Потом видел на похоронах другого соседа — хорошего ещё молодого и доброго дядьку, которого бандиты зарезали на Алайском рынке. Конечно, чувство страха о неведомом — о смерти — от тех впечатлений были. Но никаких особых психологических последствий от них не случилось. Вид же ленинского трупа меня потряс, и я старался никак не связывать его адский образ с фото в середке красной звездочки. Что В.И.Ленин тот же библейский В.И.Л.-Вил из Книги Пророка Даниила, узнал уже в пору своего воцерковления в середине восьмидесятых. А тогда полупрозрачная красная звездочка мне нравилась. И по тогдашнему младенческому пристрастию грызть всякую пластмассу даже немного погрыз и её уголки. Обгрызанную пластмассовую звездочку мне велели сменить уже в ярославской школе — в Сентябре 1966 года — на менее изящную алюминиевую в центре с грубым «золоченым» рельефом совсем несимпатичного кудряша.

[6] Старец так и произнес — «в пионэрах». Такое старорежимное произношение мне доводилось слышать у некоторых пожилых людей и прежде, и потом. Но тогда оно как-то особо запомнилось и со временем вошло в собственную привычку. Новый текст пионэрского «торжественного обещания» был утвержден 17 Марта 1967 года — пятидесятую годовщину событий Февральской революции: «Я, (фамилия, имя), вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно клянусь: горячо любить и беречь свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, всегда выполнять законы пионеров Советского Союза». Затем кем-то из взрослых произносилось: «К борьбе за дело Коммунистической партии будь готов!» Нужно было бодро и уверенно ответить: «Всегда готов!» Упомянутые в клятве «законы» пионэров СССР, также обновленные весной 1967 года, заучивать наизусть от нас вроде бы не требовалось, но знать их было надо: «Пионер предан Родине, партии, коммунизму. Пионер готовится стать комсомольцем. Пионер держит равнение на героев борьбы и труда. Пионер чтит память павших борцов и готовится стать защитником Родины. Пионер настойчив в учении, труде и спорте. Пионер — честный и верный товарищ, всегда смело стоит за правду. Пионер — товарищ и вожак октябрят. Пионер — друг пионерам и детям трудящихся всех стран». Слова с «клянусь» я и разучивал весной того же года — к 22 Апреля. Так спрашивалось со всех. Раз или два с запинками по требованию пионэрвожатой произносил их вслух на общеклассной разучке в кабинете биологии, где иногда прежде проходили наши занятия по природоведению. В кабинете вместо привычных парт с наклонной столешницей и единой для всей парты скамьей были большие лабораторные столы на двоих учащихся со стулом для каждого. Вожатая подняла для читки моего лучшего ярославского друга и соседа по подъезду Вову Кокорина. Тут что-то нашло то ли на Позднякова, то ли на Клепикова, но кто-то из них, когда Вова собирался садиться, вытолкнул из-под него стул. И мальчик шлепнулся на пол. В то время я почему-то стоял в проходе между лабораторными столами чуть позади и глупо рассмеялся идиотской шутке приятелей. Вскочивший на ноги Вова с досады из-за моего смеха схватил меня за грудки и со всей своей силой толкнул в сторону застекленного шкафа с учебными пособиями. Моя голова расшибла стекло, и мне на лицо посыпались какие-то птичьи и лягушачьи скелетики, на пол попадали баночки с мелкими заспиртованными существами и планшетики с гербариями. Виновными за инцидент вожатая объявила меня, Позднякова, Клепикова и ещё одного мальчика — сына сотрудника обкома, тоже, как и мы, плохо успевающего шалуна.

За проступок во время разучки клятвы меня и ещё троих «октябрят» из класса 22-го числа на общегородском торжестве в Ярославском драматическом театре имени Фёдора Волкова в пионэры принимать не стали. Когда четвертый класс нашей «английской» школы № 4 позвали на сцену, мы вчетвером понуро остались сидеть внизу — в зрительном зале. При моей печальке на данный счет меня дома утешило то, что безпартийная Мама-учительница, вопреки своему обыкновению строго отчитывать меня за разные школьные шалости и дневниковые замечания, когда я решился сообщить ей о своем «несчастье» — домой пришел без галстука, в том случае даже словом не обмолвилась. И даже ничего она не сообщила Отцу. Ущербная «инициация» в пионэры произошла в школьном классе после занятий, когда всех одноклассников уже отправили домой. Было 19 Мая — день «рождения» пионэрии. А как я многие годы спустя узнал — и в день Рождества Святого Царя Страстотерпца Николая. Пионэрвожатая школы, дабы избежать накладок у провинившихся «хулиганов» и траты своего времени, слова «торжественного обещания» за всех нас четверых произнесла сама. Потом произнесла формулу с «будь готов». Мы вразнобой ответили — кто «всегда готов», кто «всегда готовы». А Клепиков ляпнул «всегда здоров», как будто ему сказали «будь здоров». И престарелая пионэрка повязала нам галстуки. Ни те поздравлений, ни памятных подарков и фотографий на память. Разве я мог тогда подумать, что такая её небрежность — милость Божия для моей души. Возможно, много интересного со мной в последующей жизни и не произошло, если бы в торжественной обстановке клялся сам и сердцем искренне принимал проклятие в свою душу.

В пору написания данного материала пересказом своей историей приема в пионэры поделился в разговоре с моим другом — историком Павлом Геннадиевичем Петиным и получил от него прелюбопытнейший комментарий относительно детской клятвы «жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, всегда выполнять законы пионеров Советского Союза». «Обрати внимание, — говорил он, — что после произнесения такого детского “клянусь” при приеме в комсомольцы, в кандидаты и члены партии уже никаких клятв и присяг не требовали. Достаточно было письменного заявления. Значит, такая детская клятва в понимании советских коммунистов была духовно достаточной на всю жизнь человека, она уже связывала душу с богоборческой идеологией партии. И понятно, почему Отец Иоанн посоветовал тебе покаяться в данной клятве, нарушающей Христову заповедь». И в самом деле в Нагорной проповеди Иисус Христос нам заповедал: Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого (Мф. 5: 33–37)… От лукавого! Как же в этом не каяться?!

[7] Как и с пионэрией, с моим приемом в комсомол тоже произошла накладка. В классе был самым младшим. Все наши ребята родились либо во второй половине 1956 года, либо до конца лета 1957-го. И я был единственным, кто родился в пятьдесят седьмом даже не осенью, а в самом начале зимы. Пионэрами в классе были все. В комсомол поступало большинство, но уже далеко не все. Так получилось, что все желающие вступить в комсомол были приняты ещё весной в конце седьмого класса. Даже те, кто отмечал день рождения летом. Особого рвения вступать в комсомол у меня не было. С начала учебы в восьмом классе просто перестал носить галстук. В осенние каникулы «гостями» школы стали словацкие школьники. Их разместили в гостинице «Орленок». Кто-то из приезжих побывал в гостях у моих одноклассников — у тех, кто собирался потом на весенних каникулах поехать в Чехословакию. Но гостей принимать дозволили только тем, кто проживал с родителями в отдельных квартирах. Поскольку мы жили в коммуналке, проблема для меня не стояла. Да к тому же главным условием загранпоездки было обязательное пребывание в рядах ВЛКСМ. С поведением и успеваемостью у меня было неважно, завуч даже «угрожала» перевести меня в ПТУ, потому и не думал вступать в комсомол. Дома Мама тоже на таком не настаивала. А Отец слшком был занят своей работой, чтобы вдаваться в детали моей школьной жизни. Но пред зимними каникулами один из моих близких друзей-одноклассников стал уговаривать меня поступить в комсомол, чтобы я тоже мог поехать в Чехословакию. С деньгами в нашей семье было очень туго. Родители выплачивали ежемесячно на протяжении нескольких лет какой-то большой долг знакомому. От родительских зарплат средства оставались только на скромное прожитье. Потому сам и не рассчитывал на поездку, на которую требовалось сдать то ли 150, то ли 200 рублей. Сумма тогда для семьи совершенно неподъемная. Но из-за моего человекоугодия в характере уговорам друга все же уступил. Тем более он сказал, что даст рекомендацию от себя, а о второй рекомендации договорится с нашим общим приятелем. Сфотографировался для комсомольского билета и ещё до зимних каникул подал заявление. На классном комсомольском собрании началось обсуждение моей кандидатуры. Сначала за меня принялись наши строгие девочки, указывая, что я пока недостоин звания комсомольца из-за поведения и провалов в успеваемости. Затем похожим образом выступил один из особо «правильных» парней. Наконец, с критикой в мой адрес стал выступать наш общий приятель, подписавший рекомендацию. А за ним и мой друг. У меня от неожиданного дружеского демарша возникла такая досада, что я больше до конца школьной учебы и не думал о комсомоле. Кстати, наша дружба из-за того инцидента никак не пострадала. Понимал, что и без его копеечной критики под конец меня в комсомол не приняли бы.

23–27 Апреля 1974 года состоялся XVII съезд ВЛКСМ, который решил объявить БАМ Всесоюзной комсомольской стройкой. Во второй половине Мая, когда в школе уже прозвенел наш последний звонок, в горячую пору подготовки к экзаменам, директору из горкома партии пришла разнарядка, что среди выпускников мало мальчиков-комсомольцев. Необходимо срочно принять тех, кто хоть как-то к тому был склонен. Тут в школьных комсомольских бумагах усмотрели, что два с половиной года назад я подавал заявление, сдал две фотки. Без моего ведома «досье» направили в райком. Директриса в приказном порядке велела нашей классной руководительнице послать меня в комсомольский штаб Октябрьского района. Я было заартачился, но по безграничному почтению к нашей Лине Федоровне Архиповой, когда-то юной участнице подполья краснодонской «Молодой Гвардии», уступил её уговорам и в тот же день в райкоме напротив Первой градской больницы просто через окошко получил комсомольский билет с агитационным проспектом о БАМе. Даже не выплачивал за документ положенный взнос в пятнадцать копеек. Много позже мне стало понятно, что Лина Федоровна руководствовалась не высокими идейными соображениями, а невысказанным сочувствием к моей судьбе. Более же — сочувствием к моей Маме: классная знала о моем намерении поступать в МГУ и понимала, что у комсомольца шансов поступить больше. Честно говоря, я даже не помню случая и на работе в ГИМе сразу после школы, и во время учебы на журфаке МГУ, и потом, чтобы я участвовал хотя бы в одном комсомольском собрании. Может быть, такое и случалось, но в памяти ничего не всплывает, кроме единственного случая с моей попыткой вступить в комсомол в Декабре семьдесят первого. Хотя взносы, наверное, платил, нерегулярно, но сразу за несколько месяцев, а то и за год. При устройстве на некоторые работы на учет в райкомах вставал, но не каждый раз, а там, где требовали. Однако при устройстве весной 1982 года в редакционный отдел ЦБНТИ Медпром от меня в кадрах потребовали обязательно встать на учет в Краснопресненском райкоме. Когда 11 Ноября 1982 года широко сообщили о смерти Леонида Ильича Брежнева, в тот же день подал заявление об уходе с работы. Причина была житейская: хозяйка квартиры на Славянском бульваре, которую мы снимали с беременной женой, внезапно отказалась продлевать наше проживание с Декабря. И я решил устроиться дворником, чтобы получить временное служебное жилье. Пока искал подходящее место работы, мы жили у моих Родителей. Видимо, кадровик из ЦБНТИ сообщил в райком, что я от них уволился. Мне позвонили из райкома с довольно грубым требованием срочно сняться с учета. Раздосадованный тоном звонка, явился в райком, сообщил, что временно безработный, и мне сказали что-то про «летунов». Так как мне не было известно, в каком районе Москвы устроюсь на работу, учетную карточку получил на руки (обычно её пересылали курьером в другой райком и комсомольцам в руки не выдавали). Тут же отправился в райкомовский вонючий сортир без перегородок с низкими толчками. На одном из них орлом сосредоточенно присел какой-то престарелый комсомольский работник в строгом костюме. При изумленном взоре свидетеля старательно оторвал свои фотографии с билета и учетной карточки. Положил их в портмоне. Затем порвал документы на мелкие куски и спустил их в рокочущее жерло соседнего толчка. Никакого политического смысла в свой поступок не вкладывал. Но испытал какое-то внутренне удовлетворение или облегчение. Менее чем через год — 2 Ноября 1983 года я принял Святое Крещение, хотя собирался покреститься ещё с весны 1978 года, но всё как-то не получалось. Конечно, устав ВЛКСМ 1970 года целиком никогда не изучал. Совсем его не читал. Но из цитат газетных и журнальных публикаций антирелигиозной направленности (например, в журнале «Наука и религия») знал, что среди обязанностей члена ВЛКСМ там был пункт: «Вести решительную борьбу со всеми проявлениями буржуазной идеологии, с тунеядством, религиозными предрассудками, различными антиобщественными проявлениями и другими пережитками прошлого». Пункт был целиком взять из Устава КПСС. Неприметную, неосознанную духовную тяготу в пору пребывания в комсомоле можно объяснить как тяготу, прочувствованную после резкого освобождения от неё. Правда, позже, когда устраивался в редакцию литературоведческого журнала «Детская Литература», а мой возрастной срок присутствия в комсомоле истекал только в Декабре 1985 года, я слукавил и в трудовой анкете записал номер моего бывшего билета: набор цифр сохранился в моей телефонной книжке «Москва». Туда когда-то на первую специально разграфленную страничку занес номера и паспорта, и диплома, и военного билета, и комсомольского… Сказать местному кадровику в издательстве «Художественная Литература» и особенно секретарю редакционной парторганизации, что в комсомоле-то не состою, в таком деликатном случае мне мужества не хватило. Грешен. Каюсь. Господи, помилуй!

[8] В принципе в пору воцерковления я не видел, да и сейчас не вижу чего-то ужасного в существовании в Советском Союзе массовых детских, детско-юношеских и юношеско-молодежных организаций. Безусловно, они выполняли значительную воспитательную роль, в первую очередь поддерживали патриотизм, организовывали детский досуг, отвращали детей, молодежь от праздности и улицы, воспитывали вполне приличные советские нравственные позиции трудолюбия, взаимоуважения. Но все они, организованные богоборческой коммунистической партией, в своем духовном ядре в той или иной форме несли дух богоборчества. И он поражал сердца молодых поколений. При высоких нравственных декларациях в тех детских и молодежных организациях в конечном счете было глубинное разрушение духовных основ нравственности. Достаточно вспомнить, что к началу восьмидесятых годов в обиходном ироничном контексте определение молодой женщины «комсомолка» было чуть ли ни синонимом понятия «проститутка», только в её не продажном значении, но в распутстве «по убеждению». А к самому началу девяностых годов и понятие «комсомолец» в кооперативном контексте стало синонимом предпринимателя-проходимца. Конечно же, массовые детские, юношеские и молодежные организации нужны каждому цивилизованному государству. Если в стране отсутствует продуманная политика и программа досуговых организаций детей, подростков и молодежи, страна обречена на разрушение. Необходимы они и для России, имевшей традицию таких организаций и в Царское Время. И я не вижу причин для недовольства, если одна из современных детских организаций будет называться пионэрской, другая объединит скаутов, третья «разведчиков», четвертая «соколов» или «орлят». Но лишь бы отсутствовала в них глубоко зарытая богоборческая червоточина прежней ленинской пионэрии.

[9] Отец с малых лет старался воспитывать меня материалистом и рационалистом. Довольно рано стал задаваться вопросом, если всё в учении Ленина и его наследников так материалистично и рационально, зачем же вся эта символика с явно иррациональным содержанием — звезды, галстуки, серпы с молотами?! Они в своей иррациональности ничуть не отличаются от Крестов у религиозных людей. И в связи с моими неоднократными вопросами об этом при неоднократных попытках Отца объяснить коммунистическую символику людской потребностью в символике, его объяснения до меня не доходили. Мне были понятны сугубо материалистические символы в арифметике, математике с четким значением знаков — плюс, минус, деление, умножение, дробь и так далее, но в разъяснении коммунистической символики я видел явное противоречие с материализмом, который мне был понятен именно своей очевидностью и материальностью. Например, читал: «Пионерский галстук — символ принадлежности к пионерской организации, частица знамени пионерской организации. Три конца галстука символизировали нерушимую связь трех поколений: коммунистов, комсомольцев, и пионеров». Не понимал, зачем такое, если всё то выражается в соответствующих словах-понятиях?! Или: «пионерский значок — в центре пятиконечной звезды профиль Ленина, под ним девиз “Всегда готов!”, над звездой три языка пламени разной величины — маленький пионерия, побольше — комсомол, самый крупный — партия коммунистов». Зачем пламя? Его язычки? Разве без того неясно идейное единство поколении? Такой подход так похож на религию! Изображение Ленина понятно — он организатор компартии и комсомола. «Красная звезда — символизирует пять континентов, конечную победу коммунизма на всей Земле…» Считаю — Европа, Азия, Африка, Австралия, Америка Северная, Америка Южная, Антарктида… Семь. Даже если за единый континент считать Евразию, все равно получается шесть. Значит, на одном из континентов коммунизма не будет? Где? В Северной Америке? Или в Антарктиде? Но почему? Ведь пролетарии всех стран соединятся?

Притом я вовсе не относился с протестом к коммунистической символике. У меня даже было к ней уважение. Как понимаю теперь, почти по Тертуллиану: «Верую, потому что абсурдно» — «Уважаю, потому что непонятно». Но в путях наивного и прямолинейного детского рационализма в голове годами оставалось неразрешимое противоречие — материалисты-коммунисты в своей деятельности используют знаки, который более годятся для религии. Так с логически непримиримым, неразрешимым противоречием я и дожил до краха моего материализма и рационализма весной 1978 года. И только много позже не только понял, но и доказал для себя, что материализм и рационализм Маркса, Энгельса, Ленина — это тоже вполне устроенная во всех частях учения глубоко иррациональная богоборческая религия, и религия со своими тайными культами и «богами». Реальная же духовная суть и механизм тех культов были известны только особо посвященным, которых гораздо меньше, буквально несколько десятков. В том же масонстве число посвященных гораздо больше, там «посвященность» — массовое явление.

[10] После ещё только раз, когда мы осенью 1986 года вдвоем с сыночком паломничали Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, Дмитрий покрикивал в начале Литургии. Потом водил его к Причастию в Елоховский собор или в Пименовский храм почти каждое Воскресение. И он уже никогда не плакал. Даже рано утром, когда собирались в храм, он совсем не капризничал. Под влиянием чтения Правила и Канонов над кроваткой в его ещё неровной речи стали проскакивать церковнославянизмым: «опихся», «смеяхся», и уже собственного его сочинения — «собирахся», «умыхся»…

[11] Относительно личного опыта моего общения с Отцом Иоанном (Крестьянкиным) писал в некоторых моих материалах. Например, здесь: Годовщина Иеромонаха Павла (Лысака). 05.06.1941 — 28.01.2019 // РНЛ. 26.01.2020

[12] Полагаю, то был Валерий, вообще склонный к прямолинейности — без предисловий. Но ручаться не могу. Потом, уже годы спустя спрашивал его. Он неясно помнил содержание нашей беседы со Старцем, вспоминал только общий её высокий настрой.

[13] Сейчас уже стараюсь не осуждать тех православных, кто заявляет себя решительным противником «сергианства», кто категорично настроен против личности Сталина. Мне вполне понятны их «аргументы», ведь и сам когда-то их держался и был уверен в своей «правоте». Сейчас понятнее стало то, что нет никакой «правоты» ни в «сергианстве», ни в «антисергианстве», ни в «сталинизме», ни в «антисталинизме», в «оправдании» октябристов «красных», и в «оправдании» февралистов «белых». Примирить совершенно непримиримое, изжить всё ещё длящуюся в России «холодную» иногда с «горячими» стадиями Гражданскую войну с Божией Помощью сможет только грядущий Русский Царь. Твердо убежден, что неизбежно подлинное Всенародное Покаяние в попущении цареубийства. Конечно, по моему разумению, такой общенародный порыв возможен только в каких-то исключительных и прежде небывалых в истории России обстоятельствах. Ни в малейшей степени не ведаю, каких именно. Но когда такое покаяние пойдет и будет множиться, народ усилится дарами Божией благодати. И апокалиптическое пророчество о «Ста́не Святых и Граде Возлюбленном» (Откр. 20: 8) именно о том. Так же неизбежно и последующее Воскресение Русского Царства. Однако совсем уже нет уверенности, что доживу до тех благословенных времен. И все же благодаря Старцу сам я уже немного подышал легкой и живительной атмосферой Русского Самодержавия. Возможно, лично для меня было и того достаточно, чтобы в своей немощи хоть как-то споспешествовать грядущему Воскресению России…

Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите "Ctrl+Enter".
Подписывайте на телеграмм-канал Русская народная линия
РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям.
Комментарии
Оставлять комментарии незарегистрированным пользователям запрещено,
или зарегистрируйтесь, чтобы продолжить

Сообщение для редакции

Фрагмент статьи, содержащий ошибку:

Организации, запрещенные на территории РФ: «Исламское государство» («ИГИЛ»); Джебхат ан-Нусра (Фронт победы); «Аль-Каида» («База»); «Братья-мусульмане» («Аль-Ихван аль-Муслимун»); «Движение Талибан»; «Священная война» («Аль-Джихад» или «Египетский исламский джихад»); «Исламская группа» («Аль-Гамаа аль-Исламия»); «Асбат аль-Ансар»; «Партия исламского освобождения» («Хизбут-Тахрир аль-Ислами»); «Имарат Кавказ» («Кавказский Эмират»); «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана»; «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»); «Меджлис крымско-татарского народа»; Международное религиозное объединение «ТаблигиДжамаат»; «Украинская повстанческая армия» (УПА); «Украинская национальная ассамблея – Украинская народная самооборона» (УНА - УНСО); «Тризуб им. Степана Бандеры»; Украинская организация «Братство»; Украинская организация «Правый сектор»; Международное религиозное объединение «АУМ Синрике»; Свидетели Иеговы; «АУМСинрике» (AumShinrikyo, AUM, Aleph); «Национал-большевистская партия»; Движение «Славянский союз»; Движения «Русское национальное единство»; «Движение против нелегальной иммиграции»; Комитет «Нация и Свобода»; Международное общественное движение «Арестантское уголовное единство»; Движение «Колумбайн»; Батальон «Азов»; Meta

Полный список организаций, запрещенных на территории РФ, см. по ссылкам:
http://nac.gov.ru/terroristicheskie-i-ekstremistskie-organizacii-i-materialy.html

Иностранные агенты: «Голос Америки»; «Idel.Реалии»; «Кавказ.Реалии»; «Крым.Реалии»; «Телеканал Настоящее Время»; Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi); Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC); «Сибирь.Реалии»; «Фактограф»; «Север.Реалии»; Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода»; Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT»; Пономарев Лев Александрович; Савицкая Людмила Алексеевна; Маркелов Сергей Евгеньевич; Камалягин Денис Николаевич; Апахончич Дарья Александровна; Понасенков Евгений Николаевич; Альбац; «Центр по работе с проблемой насилия "Насилию.нет"»; межрегиональная общественная организация реализации социально-просветительских инициатив и образовательных проектов «Открытый Петербург»; Санкт-Петербургский благотворительный фонд «Гуманитарное действие»; Мирон Федоров; (Oxxxymiron); активистка Ирина Сторожева; правозащитник Алена Попова; Социально-ориентированная автономная некоммерческая организация содействия профилактике и охране здоровья граждан «Феникс плюс»; автономная некоммерческая организация социально-правовых услуг «Акцент»; некоммерческая организация «Фонд борьбы с коррупцией»; программно-целевой Благотворительный Фонд «СВЕЧА»; Красноярская региональная общественная организация «Мы против СПИДа»; некоммерческая организация «Фонд защиты прав граждан»; интернет-издание «Медуза»; «Аналитический центр Юрия Левады» (Левада-центр); ООО «Альтаир 2021»; ООО «Вега 2021»; ООО «Главный редактор 2021»; ООО «Ромашки монолит»; M.News World — общественно-политическое медиа;Bellingcat — авторы многих расследований на основе открытых данных, в том числе про участие России в войне на Украине; МЕМО — юридическое лицо главреда издания «Кавказский узел», которое пишет в том числе о Чечне; Артемий Троицкий; Артур Смолянинов; Сергей Кирсанов; Анатолий Фурсов; Сергей Ухов; Александр Шелест; ООО "ТЕНЕС"; Гырдымова Елизавета (певица Монеточка); Осечкин Владимир Валерьевич (Гулагу.нет); Устимов Антон Михайлович; Яганов Ибрагим Хасанбиевич; Харченко Вадим Михайлович; Беседина Дарья Станиславовна; Проект «T9 NSK»; Илья Прусикин (Little Big); Дарья Серенко (фемактивистка); Фидель Агумава; Эрдни Омбадыков (официальный представитель Далай-ламы XIV в России); Рафис Кашапов; ООО "Философия ненасилия"; Фонд развития цифровых прав; Блогер Николай Соболев; Ведущий Александр Макашенц; Писатель Елена Прокашева; Екатерина Дудко; Политолог Павел Мезерин; Рамазанова Земфира Талгатовна (певица Земфира); Гудков Дмитрий Геннадьевич; Галлямов Аббас Радикович; Намазбаева Татьяна Валерьевна; Асланян Сергей Степанович; Шпилькин Сергей Александрович; Казанцева Александра Николаевна; Ривина Анна Валерьевна

Списки организаций и лиц, признанных в России иностранными агентами, см. по ссылкам:
https://minjust.gov.ru/uploaded/files/reestr-inostrannyih-agentov-10022023.pdf

Леонид Болотин
Умер Константин Душенов!
Памяти Друга
13.02.2024
Узник Василий Бойко-Великий ведёт борьбу за правду
На этом фронте перемирия не будет
24.01.2024
«Я не знаю: кому и зачем это нужно?»
«Демарш», которого не было
09.01.2024
Историко-идеологическая конференция
«Государь и государство»
20.11.2023
О сдвигах и исторических неточностях после
введения Григорианского календаря
30.08.2023
Все статьи Леонид Болотин
Екатеринбургские останки
Все статьи темы
Бывший СССР
«Такого маршала я не знаю!»
Как Хрущёв пытался стать Маршалом Советского Союза
28.03.2024
«Когда на Песах и Пасху проливается кровь, самое время строить Храм»
Что сейчас происходит на и под Храмовой горой?
28.03.2024
«Уйти от этих вопросов не получится»
Об ошибках в миграционной политике
28.03.2024
День памяти первого летчика-космонавта Юрия Гагарина
Сегодня, в день празднования Феодоровской иконы Божией Матери, мы вспоминаем русского героя Ивана Сусанина, генерал-майора П.Г.Жукова, ученого Н.А.Оболонского, композитора Б.А.Мокроусова, Героев Советского Союза Г.Я.Бахчиванджи и И.И.Гуляева
27.03.2024
Все статьи темы
Александр Сергеевич Пушкин
Ноль часов
Вне времени и пространства
22.03.2024
Сокровенная глубинка
Рецензия на фильм политолога Л.В. Савина «Глубинка»
21.03.2024
Праздник Курско-Коренной иконы Божией Матери
Сегодня мы также вспоминаем Ивана Сусанина, архиепископа Виталия (Максименко), поэта А.Н.Майкова, художника И.И.Шишкина, композитора А.К.Глазунова, балерину Г.С.Уланову и генерала В.Я.Петренко
21.03.2024
День памяти князя Петра Горчакова
Сегодня мы также вспоминаем сенатора кн. Ю.А.Долгорукова, министра В.Н.Ламсдорфа, художника В.И.Сурикова, конструктора А.Д.Швецова и маршала Л.А.Говорова
19.03.2024
Все статьи темы
Последние комментарии
«Не плачь, палач», или Ритуальный сатанизм
Новый комментарий от Русский Сталинист
28.03.2024 14:21
«Такого маршала я не знаю!»
Новый комментарий от учитель
28.03.2024 14:19
К 25-летию смерти Ф. Чуева
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 13:43
Хатынь двадцать первого века
Новый комментарий от Владимир Николаев
28.03.2024 13:17
Пора покинуть планету розовых пони
Новый комментарий от протодиакон Владимир
28.03.2024 13:06