Иногда требуются серьёзные усилия для того, чтобы узреть очевидное. Казалось бы, участие боевиков под бело-красно-белым флагом в войне на Донбассе плечом к плечу с зигующими поклонниками «Волчьего крюка» должно было бы сделать наше отношение к происходящему в Белоруссии, где под бело-красно-белым флагом объединились бунтующие толпы, вполне однозначным. Попытка «экспорта революции» из Киева в Минск неизбежно должна была состояться, но от России (от спецслужб и организаций «мягкой силы») зависело, в каком виде эта попытка произошла бы – в виде жалкого перформанса или в виде марша штурмовиков по центру Минска. И то, что после 9 августа ситуация, увы, стала развиваться скорее по второму сценарию, чем по первому – это внутрироссийская проблема, как внутрироссийской проблемой был и навсегда останется Донбасс.
Увы, знание истории (если это не «скандалы-интриги-расследования») – к сильным сторонам российского общества отнести нельзя. История, между тем, начинается с географии. Мало кто в состоянии представить себе, что границы Белорусской ССР, без перемен унаследованные современной Белоруссией – столь же искусственны (если не сказать – противоестественны), как и границы остальных союзных республик. В результате пертурбаций 1921 – 1946 годов исторический регион Волынь несколько раз перекраивался, пока не был окончательно разорван между УССР и БССР (показательна история Любешовского уезда). Те, кто верит варшавско-оттавским мифам о «всегдашней враждебности» т.н. «Западной Украины» к России, спросят: а нам – то какое дело? Тем более, что внутри СССР границы, дескать, были чисто формальными. Однако, раздробление территорий Волыни привело к деформации самосознания её населения. Отрадно, что на севере Волыни продолжают оставаться островки православной («восточной» в широком смысле) идентичности: самый яркий пример, прогремевший на всю Россию – это, конечно, село Птичье, где народ грудью встал на защиту своего храма от бандеровских сектантов. Но даже в тех сёлах и городах Волынской или Ровненской областей, где сохранились храмы Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, цивилизационный раскол прошёл между соседями по улице, сквозь семьи. Порой половина села – за каноническую Церковь, а другая половина – за раскольников или униатов (несмотря на то, что этнографическое сходство Волыни и юго-западных районов Белоруссии сохраняется). Это и есть, в том числе, плоды советской картографической политики. Если бы Птичье принадлежало Белоруссии, жители его были бы (по крайней мере, до нынешнего рокового августа) избавлены от кошмара.
Ещё один картографический выверт постиг Речицкий уезд – на сей раз адресатом «щедрого подарка» красной Москвы оказалась Латвия. Была российская, белорусская Речица – стала латышским Резекне. «Была тебе любимая – а стала мне жена»… То есть, танки НАТО на исторической (досоветской) белорусской земле стоят прямо сейчас. А аппетит, как известно, приходит во время еды…
Судьба Перемышля, Холма и Белостока ещё более печальна. Их не просто отрезали от Радзiмы государственной границей. Именно из этих некогда российских, русских, белорусских городов (все три дефиниции исторически верны) в 2020 году осуществляется информационная агрессия, направленная на разрушение Союзного Государства России и Белоруссии, да и самой Белоруссии тоже.
Впрочем, в среде поклонников бело-красно-белого флага вышеупомянутые потери белорусских земель нынче предпочитают затушёвывать, чтобы не портить картину «нерушимой дружбы» с революционным Киевом, Варшавой и прибалтийскими «младоевропейцами». Зато активно распространяется мифология о «Смоленском княжестве» как части белорусских земель.
… Впрочем, у каждого государства – от Монголии до Парагвая и от Бирмы до Словакии – есть «миф основания». Миф – не в пошлом повседневном, а в лосевском смысле, как жизненно необходимая реальность сверхъестественного. Если же государство расположено на разломе между цивилизациями, то мифов основания возникает несколько. И они, увы, враждуют друг с другом. Иначе и быть не может. В Белоруссии (как части Юго-Западной России) ещё в XIX веке столкнулись два мифа основания – один был связан с польскими интеллектуальными кругами и Прибалтикой, его героями были Гедимин, Ольгерд, Владислав-Ягайло, Сигизмунд III, Иосафат Кунцевич и Анджей Бобола, Тадеуш Костюшко, Константин Калиновский. Другой, связанный с собственно белорусскими интеллектуальными кругами, сформировался как репрезентация историко-философского направления, получившего наименование «западнорусизм». Его герои – Свв. Владимир-Креститель, Евфросиния Полоцкая, Кирилл Туровский; Константин Острожский, священномученик Афанасий Брестский, Святитель Георгий (Конисский), Митрополит Иосиф (Семашко). Нетрудно заметить, что первый из конструирующих национальную идентичность мифов почти полностью связан с западной, католической цивилизацией, а второй – несомненно, указывает на восточно-православный путь развития.
Символы двух Вселенных до сих пор стоят на белорусских землях – София Полоцкая указывает на Константинополь, Киев и Новгород, костёл в Гервятах – на Варшаву, Вильнюс и Париж. София Полоцкая очень красноречива в молчании своих стен: костёл (составивший её современный контур) возвели едва ли не поперёк фундамента древнего православного храма. Не стоит сбрасывать со счетов небогатое, но отчётливое исламское наследие этих мест, как и, разумеется, и иудейское.
Было несколько периодов, когда цивилизационный разлом пытались сгладить – сначала в качестве такой ассимилирующей силы выступал протестантизм, в его крайних, экстремистских формах (социнианство), затем – идеология революционной Франции в её наполеоновской форме (имя «Наполеон» было одним из самых популярных имён у шляхты, вспомним хотя бы Наполеона Орду или Владислава Наполеоновича Клембовского). В XX веке исключить религиозные (а значит – цивилизационные) различия пытались власти БССР, путём насаждения воинствующего атеизма. Как показал исторический опыт, все эти меры не принесли результата.
Когда в 1988-1989 году по всей территории СССР, включая и Белоруссию, начался период религиозно-культурной «разморозки», на Полесье взошли очень разные цветы. Период 1991-1994 годов был временем политического и культурного доминирования католичества на землях Белой Руси: католики с 1980 года готовились к «марш-броску» на «восточные окраины» («кресы»). Католицизм предстал перед изумлёнными, ещё вчера советскими людьми в виде по-военному организованных миссионерских отрядов. Белоруссию заполнили монашеские ордена – иезуиты, доминиканцы, пеары, бернардины хлынули на свои остывшие кресовые очаги из Варшавы и Дрездена широким потоком. Свою «жатву» собирали и баптисты с пятидесятниками. «Новая евангелизация» под благосклонными взорами Шушкевича и Кебича поначалу практически не встречала препятствий. Ватикан поставил во главе белорусских католиков изощрённого интригана, под маской либерала скрывающего ультрамонтанство велико-польского покроя - Тадеуша Кондрусевича. Кондрусевич наводнил западные области Белоруссии поляками и литовцами - ксендзами, монахами и монахинями, различными социальными работниками, участниками всемiрных католических движений и т.д. За стенами католических учебных заведений Белоруссии куются кадры для работы в новой «Речи Посполитой», от моря до моря. Вместе с тем, есть и выходцы из РФ, принявшие католичество и рукоположенные в целях рекламы пресловутой многовекторности.
Восстановление Православия начало приобретать ощутимые масштабы только с 1992 года, а в полную силу развернулось лишь в 1997-1998 годах, уже при Александре Григорьевиче Лукашенко и с его непосредственным участием. Это восстановление сначала держалось исключительно на энтузиазме местных ревнителей – Москва, в отличие от 1850-1860-х годов (времён Помпея Батюшкова), материальными ресурсами для помощи не располагала. Правда, вопреки своим задумкам, православным белорусам «помогли» как раз борцы с Церковью – не секрет, что Жировицкий монастырь был в СССР местом ссылки церковных деятелей, слишком мозоливших глаза производителям «научно-атеистической» макулатуры и «компетентным органам»: например, в Жировицы был отправлен «един от древних», ученик преподобных Глинских старцев схиархимандрит Иоанн (Маслов). Уже само пребывание рядом с таким светильником Православия вдохновляло на свидетельство об истинности нашей веры… Неоспоримыми достижениями Белорусского Экзархата за последние 30 лет стали восстановление Креста Св. Евфросинии, строительство Свято-Елисаветинского монастыря и Дома милосердия в Минске. В настоящее время продолжается реализация грандиозного проекта Храма-памятника соотечественникам, погибшим во всех войнах: в крипте храма находятся капсулы с землёй из множества мест в Европе, где вместе отдавали свои жизни за Родину великороссы, белорусы и представители других православных народов исторической России, как в период существования Российской Империи, так и во времена Советского Союза.
…К сожалению, в силу особенностей бытия Русской Православной Церкви в брежневском и позднем СССР, в среде православных интеллектуалов был весьма распространён религиозный либерализм – экуменизм, с преувеличенным пиететом перед «христианской» Европой (после 1968 года слово «христианское» по отношению к европейскому обществу, увы, надо брать в кавычки). Либерально-экуменический оттенок имела и деятельность некоторых православных организаций в постсоветской Белоруссии. На почве преклонения перед Европой (читай – Польшей) либералы-экуменисты находили общий язык с наследниками «белорусской шляхты», поклонниками бело-красно-белого флага. Их совместным предприятием было внедрение белорусского языка в богослужение. Внесение в церковно-общественную среду надуманных проблем (вроде изменения богослужебного языка или реабилитации пособников нацистов) мешало противостоянию католической экспансии, распространявшейся методично и неуклонно.
Александр Лукашенко понимал, что расхождение двух национальных идентичностей Белоруссии (православной и католической) может привести к разделению государства, чего он не хотел допустить. И он предпринял новую попытку соединить белорусское общество – на фундаменте, который, казалось бы, не может вызывать споров. Это – общая память о страданиях в период оккупации 1941-1944 годов и о Победе 1945 года. Логика казалась безупречной – каждая белорусская семья несёт в своих недрах память о той эпохе, у каждого белоруса кто-то из родственников отдал жизнь за Победу. От рук нацистов погибали православные священники, католические ксёндзы и монахини, отправлялись в лагеря смерти еврейские культурно-религиозные деятели.
Но увы – с каждым годом живых свидетелей Великой Отечественной становилось всё меньше, их голос звучал всё слабее. Он не мог перебить пение сладкоголосых сирен, вещавших о «европейской интеграции». В какой-то момент, играя в «многовекторность», белорусская политическая элита упустила контроль за формированием национальной идентичности новых поколений. Соглашательская политика Минска по отношению к явным неонацистам в Киеве после 2014 года приводила к «инфляции» победного патриотизма. Это теперь, в августе 2020 года, флаг в цветах Георгиевской ленты стал одним из символов борьбы за правовой порядок и лояльности Президенту Белоруссии. А в 2014-2015 годах на Георгиевскую ленту в официальных кабинетах Минска и Витебска посматривали весьма хмуро… Парад 9 мая 2020 года, несомненно, был сильной патриотической акцией, но, как теперь очевидно, запоздавшей. Был уже потерян ряд драгоценных лет…
Но время теряли не только в Минске. Выше я уже отмечал, что Белоруссия – внутрироссийская проблема. Усечение Русской Весны до размеров «Крымской», преступная болтовня о «не так вставших» дончанах и луганчанах, систематическое игнорирование центральными телеканалами культурного движения, ядром которого является «Золотой витязь» Н.П. Бурляева (при том, что какой-нибудь джазовый фестиваль в провинции удостаивался сорокаминутного репортажа в лучшее эфирное время), наконец, превращение Дней славянской письменности в заурядный «концерт по заявкам» с эстрадными номерами 1970-х годов – во всём этом виноват точно не Госдеп США. Если нет системной работы по сохранению российского влияния в традиционных географических областях, если разрушаются Международный фонд славянской письменности и культуры, а также и Государственная академия славянской культуры (как самостоятельное учреждение с собственными устоявшимися традициями) - то нечего ждать добрых вестей со славянского Запада. Сами, всё сами...
Кроме рокового августа 2020 года, был ведь и роковой август 1991 года. Жизнь Белой Руси последних 25 лет видится мне как попытка убежать от того, далёкого августа, но 2020 год словно замкнул круг. И вырваться из этого замкнутого круга можно, лишь обретя способность понимать, что значит для жителя Москвы «стародавняя дедичная отчина Киев» (слова головы московских стрельцов Ивана Лопатина, середина XVII века), и почему Литовская Русь, по словам Ивана III, «от наших предков, из старины наша отчина» (1501-1503 гг.). В августе-декабре 1991 года порвалась жила, которую не смог перекусить Батый и отсечь шляхетской саблей Сигизмунд III.
...Я пишу эти строки в день, когда исполняется 400 лет со дня принятия решения о восстановлении западнорусской православной иерархии, уничтоженной путём измены большинства архиереев Киевской митрополии Св. Православной Вере в Бресте Литовском в 1596 году. Приведу прекрасное описание событий 1620 года. «Оживился древний Киев и закипел многолюдством. Народ православный стекался сюда со всех сторон. Наступал праздник Успения Божией Матери, а «в этот праздник множество людей нашей веры и богослужения, говорит Виленское братство, светских и духовных, по древнему благочестивому обычаю, посещает Киевский Печерский монастырь и Печерскую церковь Успения Божией Матери». Но теперь был здесь Патриарх [Феофан III Иерусалимский] и предстояло избрание православных епископов. Когда известно стало о прибытии Смотрицкого, общим избранием он назначен был на кафедру Полоцкую. Православные упросили Патриарха в этот столь чтимый праздник посвятить им Митрополита и епископов. (После принятия принципиального решения – А.П.) были рукоположены Патриархом Иов Борецкий на Митрополию Киевскую и Галицкую, Иезекииль Курцевич на епископство Владимирское и Брестское, Исаакий Черчицкий на Луцкое и Острожское, Мелетий Смотрицкий на архиепископство Полоцкое, епископство Витебское и Мстиславское, Исайя Копинский на архиепископство Пршемышльское (Перемышльское) и Самборское, Паисий Ипполитович на Хелмское (Холмское) и Бельзское, Авраамий Стагонский, грек, на Пинское и Туровское. Все эти лица были поставлены без представления о них королю; до королевского утверждения они не могли жить в своих епархиях и содержались на счёт православных патронов – князей Острожских, Вишневецких, Корецких и других…» (1).
Надеюсь, после прочтения этих строк стало понятно, почему я начал с географии – в рамках одной епархии 400 лет назад вместе существовали «белорусский» Брест и «украинский» Владимир-Волынский. А теперь давайте сопоставим сказанное К.С. Еленевским выше со словами московского стрельца Лопатина: «Ныне Великий Государь (Царь Московский Алексей Михайлович – А.П.), за помощию Божиею, имеет подвижность к походу в свою стародавнюю дедичную отчину в Киево-Печерский монастырь помолитися и от желания чюдотворной Владычицы нашея Богородицы образ и преподобных отец многочудесныя мощи видеть, а свою стародавнюю отчину Киев осмотреть, которая их государская отчина из давних лет их государским пришествием не посещена» (2). Стоит сказать, кому было адресовано напоминание стрелецкого головы – Мефодию Филимоновичу, епископу Мстиславля (ныне – город в Могилёвской области) и Орши!
...Дорогой ценой была куплена свобода Православия на Белой Руси. Ещё полтора века назад приходилось платить кровавую дань призраку Речи Посполитой, ныне соблазняющему умы в Варшаве присоединением Гродно!
«Священник Даниил Конопасевич - это один из пастырей, принявших в 1863 году, во время польского мятежа, мученическую кончину за свою непоколебимую приверженность к вере и Церкви православной и за свою сыновнюю верность Царю и Отечеству. Подвергнутый страшным истязаниям и мучениям, он был повешен польскими мятежниками, предпочтя мученическую смерть измене Церкви, Царю и Отечеству, чего от него требовали мятежники, но на что не могли его вынудить ни страшными истязаниями и мучениями, ни самою смертию на виселице" (3).
В "Архиве Муравьёвского музея" сказано (с. 402): "24 мая (1863 г.) отряд ... мятежников, по приказанию Лясковского, повесил в Игуменском уезде Богушевичского священника Конопасевича". Причастный к убийству о. Даниила пан Свенторжецкий был не простым бандитом, а "борцом за независимость": "Из дел, производившихся в комиссии, видно, что Свенторжецкий центральным комитетом назначен был Минским воеводою, так как на актах и бумагах, вместо подписи, Свенторжецкий прикладывал печать, на которой вокруг соединённого герба Литвы и Польши (Дикая Пагоня! - А.П.) была надпись "Минский воевода"».
Кровь о Даниила Конопасевича, как и его сподвижника о. Романа Рапацкого, на руках не только разного рода свенторжецких и калиновских, но и на руках Герцена (по справедливому замечанию, если не ошибаюсь, Елены Чудиновой, «чернейшей фигуры русской истории»), Чернышевского, Добролюбова и всех, кто кричал и кричит «За нашу и вашу!»...
Кровью запечатлел истину ниже приведённых слов мой земляк, Священномученик Митрофан Астраханский (Краснопольский), долгие годы трудившийся на Гомельщине, а затем в Минске, искренне полюбивший белорусский народ и его святых: «В том несомненно было особое устроение Промысла, что народ русский призван к христианству в ту пору, когда от вселенского единства откололся весь католический запад, а восток находился в большом утеснении от турок… Русский народ Самим Богом поставлен был хранителем православной веры. Эту божественную миссию хорошо понимали наши благочестивые предки, выразив это в следующих словах: первый Рим пал, и второй, Византия, пала, третий же, Россия, стоит, а четвёртому не бывать. Пусть в этих словах многие усматривают значительную долю национального самосознания, но какою несокрушимой силой веры в своё назначение они проникнуты, какая мощь народного духа в них звучит – это должны признать и те, к несчастью, в настоящее время далеко не редкие люди, которым (было) бы приятнее видеть наше Отечество в унижении, смиренно согнувшим свою выю по игом иноязычников. Знают и понимают такое преимущество русского народа и все славянские народности, которые в России видят свою покровительницу и защитницу…» (4).
Этот инстинкт русскости оказался сильнее идеологических штампов. Пётр Машеров в 1972 году, на праздновании в ЦК 50-летия СССР, оказался едва ли не единственным представителем коллективного руководства Союза, который действительно ярко и горячо высказался о роли русского народа в общей истории. «С особым душевным волнением и теплотой, сказал П.М. Машеров, мы отмечаем выдающиеся заслуги перед историей, перед всеми народами страны героического рабочего класса России, великого русского народа (выделено мной - А.П.). Не померкнет в веках и всегда будет жить в сердцах поколений строителей коммунизма доброе чувство горячей признательности, безграничной любви и уважения к русскому народу - верному другу и старшему брату народов нашей Отчизны» (5).
В этом Пётр Миронович проявил своего рода фронду, противопоставив своё суждение прозвучавшей несколько ранее фразе Н.В. Подгорного о «Российской империи, бастионе национального угнетения».
И чего никогда нельзя отнять у Александра Григорьевича Лукашенко, так это чести продолжения, хотя и инстинктивного, но сильного стремления к славянскому единству. Маленькая, но дышащая огромной силой надежды заметка: «Минск, 25 августа. (Корр. ИТАР-ТАСС Лариса Ключникова). Уверенность в том, что народы Белоруссии, России и Югославии всегда будут вместе, выразил президент Белоруссии Александр Лукашенко, принимая сегодня в своей резиденции группу югославских детей, находящихся на отдыхе в этой стране.
«Мы еще докажем миру, что мы сильны и крепки и за нами будущее», - сказал А.Лукашенко. Он подчеркнул, что Югославия при участии своих друзей, в частности Белоруссии и России, выйдет из сложной ситуации» (6).
И ныне сербские патриоты, в лице Иваны Жигон и Александра Шешеля, отвечают Александру Григорьевичу своей поддержкой.
Но инстинкт не может заменить осмысленную любовь – эту единственную несокрушимую стену, защищающую православный греко-славянский Восток от апостасийной цивилизации Запада, некогда католического и протестантского, а ныне, по собственному признанию, «постхристианского». Сокровищница осмысленной любви – наследие исторической логики, безупречной аргументации и созидающей душевную гармонию Православной Христовой веры Будиловича, Кояловича, Филевича, Жуковича... Для белорусов Михаил Коялович и Антон Будилович вновь, как до 1917 года, должны стать национальными просветителями - теми, кем являются для болгар Софроний Врачанский и Паисий Хилендарский, для сербов – два Петра Негоша из «Сербской Спарты», Марко Милянов и Михайло Полит-Десанчич.
Вот что писал Михаил Осипович Коялович о судьбах русского народа: «Что же значит это название – Русский народ, - употребляемое главною массою народа Западной России и её ветвями вне Западной России? В этом названии сохранилось историческое сознание народа об его единстве со всею массою русского народа. Это одно и то же имя и того народа, который дал бытие Русской империи и того, который несчастными обстоятельствами оторван от восточной своей ветви и подпал сперва под власть Литовскую, а потом Польскую... Называю белорусов и малороссов вообще русскими... потому, что это слово постоянно встречается в памятниках местного происхождения... В то время, как на западной стороне Днепра образовывалось Русское государство при содействии литовского элемента, к востоку от Днепра силы того же русского народа ... группировались около Москвы, формировалось Московское государство... Раньше или позже должно было образоваться одно государство... Обе половины России сближались, обобщались и таким образом приготовлялись к тому, чтобы при первой случайности слиться в одно целое.
Но этот естественный процесс образования одного государства ... очень усложнился ... благодаря соединению Литовского княжества с Польшею... Латинская пропаганда... должна была положить предел распространению здесь русской православной цивилизации. – Это не могло не раздражать русских жителей Литовского княжества...» (7).
Итак, Михаил Осипович, будучи сам белорусом, воспринимал свою Родину как западный край русской православной цивилизации, а цивилизация – это церкви, школы, книгопечатание, братства, политическое движение за права русских в Речи Посполитой. Действительно, невозможно представить себе русскую (московскую!) интеллектуальную борьбу XVII века без Кутеинской типографии, «Новый Иерусалим» под Москвой – без изразцов гениального «ценинника» Степана Иванова Мстиславца по прозвищу Полубес. Точно так же нельзя представить себе белорусский православный храм без Смоленской иконы Богоматери – Одигитрии, дальнего отголоска Константинопольской святыни (значительная часть белорусских чудотворных и чтимых икон восходят к Смоленскому или сходным с ним первообразам).
Цивилизационные закономерности гораздо устойчивее, чем экономические уклады и политические системы. Об этом, между прочим, хорошо знают наши враги. Ещё в 2002 году на Западе разрабатывались планы, на удивление похожие на те, что реализуются в эти дни. Судите сами. «Суть сценария (учений) такова. На обломках старого распавшегося государства разгорается кризис, начинается кровопролитный конфликт между субъектами демократических перемен. Одна из сторон (в данном случае сторонница «правильной» демократии), терпя поражение в ходе вооруженного конфликта, обращается за помощью в ООН. Генеральный секретарь просит НАТО провести операцию по урегулированию кризиса. Далее следует югославский опыт умиротворения воюющих и наказания виновных по уже известным стандартам и процедурам. В Генеральном штабе ВС РФ полагают, что роль агрессоров в этих учениях отводилась России и Белоруссии. В Минске придерживаются еще более жесткой позиции: польская часть «Сильного решения» негласно была спроецирована на развертывание операции непосредственно на территории Белоруссии, где, по замыслу натовских генералов, «вспыхнули беспорядки недовольного властью народа» (выделено мной – А.П.). Белорусские военные даже добыли информацию, что пятый день «Сильного решения» предполагал «миротворческие действия» НАТО непосредственно в Минске. На девятый день учений на полигоне Дравско неподалеку от Щецина проходили показательные маневры для высших чинов НАТО. Одним из главных зрителей был польский президент Александр Квасьневский. По легенде отрабатывались действия миротворцев при урегулировании конфликтов между условными враждующими государствами. Роль беженцев кроме польских статистов исполняли также датские военнослужащие. Для пущей убедительности они надевали на головы цветные косынки...» (8). И на фоне этой зарисовки активности НАТО ещё в 2002 году, поистине, очень глупо выглядят те, кто утверждает, будто А.Г. Лукашенко преувеличивает опасность, исходящую с Запада!
Даже становится не по себе – насколько нужно быть терпеливым, чтобы 18 лет дожидаться удобного момента! Невольно приходит на ум бравада одного отрицательного персонажа «Хроник Нарнии» К.С. Льюиса, который хвастался: «Я буду голодать сто лет — и не умру. Я пролежу сто дней на льду — и не замерзну...». Не зря новоназначенный Экзарх Вениамин призвал усилить молитву в дни белорусской смуты. Молитва способствует очищению разума от тумана ненависти и лжи.
И в тот момент, когда солдат «цветной революции» понимает, что перед ним не лишённое человеческих черт чудовище, «классовый враг» из пропагандистских листков (ныне – телеграмм-каналов), а такой же человек, как и он сам – в этот момент морок начинает спадать, революция в голове этого солдата заканчивается и он начинает мыслить здраво. Когда с бандитов слетает флёр революционной романтики, и все видят, что перед ними не условный «Лёнька Пантелеев – сыщиков гроза», а обыкновенный грабитель с большой дороги, прикрывшийся революционным бело-красно-белым флагом – в этот момент в умах прозревших революция тоже заканчивается.
Пока разум не был затуманен ложной информацией, исходящей с Запада, суждения о цивилизационном самоопределении звучали вполне осмысленно и настраивали на сохранение жизнеспособности: «Граждане России в большинстве своем положительно относятся к созданию тройственного союза (Россия, Белоруссия, Югославия), свидетельствуют опросы населения. Так, проведенный в феврале Научно-исследовательским центром при Институте молодежи опрос взрослого населения Москвы показал, что 47 процентов москвичей выступают за присоединение Югославии к «Союзу». Еще больше, 61 процент, полагают, что в перспективе может возникнуть необходимость в создании общего славянского государства (союза, конфедерации или федерации). 67 процентов опрошенных считают, что Югославия имеет моральное право нанести ответный удар по странам НАТО в случае вооруженного нападения» (9).
Даже получив почти смертельный удар в августе-декабре 1991 года, православно-славянская цивилизация не только обнаруживала признаки жизни, но и восстанавливала своё влияние. Но цивилизационная традиция - это школьное обучение par excellence. Борьба за школу - это форма национально-освободительной, антиглобалистской борьбы. Именно систематическое насаждение немецкой школы уничтожило традицию северославянского вендского языка, дожившего до конца XVIII века (последний официальный носитель и летописец - Ян Парум Шульце, после него, вроде, было ещё несколько человек, но к 1800 году язык вымер безповоротно). Песенка «Katy mês Nînka bayt» - это всё, что осталось от трёхтысячелетней истории.
Нынешний натиск Белоруссия, дай Бог, отразит. Но если учение Михаила Кояловича, Иосифа (Семашко), Св. Митрофана (Краснопольского) и дальше будет игнорироваться (а это игнорирование смертельно опасно как для Минска, так и для Москвы) – смутные времена вернутся.
Пока же – остаётся надежда.
В Белоруссии произошло событие, принципиально более важное, чем президентские выборы. Это - начало загрузки топлива в Белорусскую АЭС. Строительство БелАЭС - это крепчайшая связь России и Белоруссии, это гарантия мирного неба над Минском, Могилёвом, Витебском... После ввода в строй БелАЭС процесс экономической интеграции РФ и РБ приобретёт необратимый характер. Вот что важно, господа и сябры! А следом за экономической, volens-nolens, подтянется и политическая. Если сохранится восточно-христианский цивилизационный фундамент. Иначе – вместе или порознь – мы упадём в пучину «постхристианского» европейского всесмешения.
Алексей Александрович Поповкин, специально для Русской Народной Линии, кандидат исторических наук, г. Лиски, Воронежская область
15 (28) августа 2020 года. день Успения Пресвятой Богородицы – день 400-летия принятия решения о восстановлении Православной Иерархии для Белой Руси в Киеве Иерусалимским Патриархом Феофаном.
Примечания:
1. Еленевский К.С. Мелетий Смотрицкий//Православное обозрение. 1861. Июнь. С. 133.
2. Карпов Г.Ф. Мефодий Филимонович, епископ Мстиславский и Оршанский, блюститель Киевской митрополии//Православное обозрение. 1875. Ноябрь. С. 497.
3. Михаил Чепик. Патриотическая хрестоматия. Сергиев Посад. 1914. С. 236-237.
4. Поучение Преосвященного Митрофана, Епископа Гомельского, в день Св. Равноапостольного Князя Владимира. //Могилёвские епархиальные ведомости. 1907. №15. Ч. неоф. С. 518-521.
5. Нерушимый Союз братских народов. Совместное торжественное заседание ЦК КПСС, Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР, посвящённое 50-летию образования СССР//Красная звезда, 22 декабря 1972 г.
6. А. Лукашенко: «Народы Белоруссии, России и Югославии всегда будут вместе»//Советская Россия. 1999. 26 августа.
7. Коялович М.О. О расселении племён западного края России. М. 1863. С. 6; Он же. Историческое исследование о Западной России, служащее предисловием к документам, объясняющим историю Западнорусского края и его отношения к России и к Польше. - СПб. 1865. С. XVI, XXXVI, XLII.
8. Громак В. Диверсанты в роли миротворцев. Завершились проходившие в непосредственной близости от границы России учения НАТО "Стронг ризолв - 2002"//Парламентская газета. 19 марта 2002 года.
9. За славянский союз//Гудок, 11 марта 1999 года.
1. Спасибо!