Вирус

1 мая 2020 года отец Павел Железнов провёл на даче. Разумеется, не оттого, что жарил шашлыки, как некоторые представители его поколения (1950-х). Он эти праздники терпеть не мог ещё с детства. Они ассоциировались с гонениями на Церковь. Поэтому вместе с матушкой он воспользовался ясной погодой и стал усердно вскапывать длинную грядку на своём дачном участке.

Долгий предшествовавший период пасхальных торжеств не давал возможности заняться хозяйством, и на участке всё оказалось запущенным. Единственно, что удалось сделать ранее – побелить фруктовые деревья. Довольно скоро шестидесятипятилетний протоиерей ощутил усталость. Силы были не те. Сказывались диабет и три года назад перенесённый инфаркт. Солнце светило ярко, хотя и не особенно жарко, как это бывает весной. Священник за работой сначала сбросил куртку, затем тёплую рубашку, оставшись в футболке. Матушка усердно помогала, собирая корни и пробивающуюся травку в мусорные вёдра. После формирования грядки он приступил к окучиванию ягодных кустов. Эта работа отняла последние силы.

Когда трудовой день завершился, лицо батюшки было багровым, шея и верхняя часть груди воспалились и горели огнём, а глаза распухли, как у алкоголика. Он сам не заметил, как обгорел.

На другой день (в субботу) он с утра отправился на приход. Служба была назначена на вечер, а утром священник намеревался совершать требы, хотя в период пандемии никаких треб не было. После запретов властей и священноначалия на посещение пасхальных служб народу в храм приходило ничтожно мало. Кто-то боялся вируса, кто-то штрафов. Кладбища также закрыли для посещений. Хорошо, что хоть хоронить позволили! При этом отпевания в храмах под запретом, но на кладбищах возможны. Либо рекомендовали отпевать заочно. Деревенский погост начинался сразу за храмом, где служил отец Павел. Туда вёл узкий проход между домами. Его перегородили липучими лентами. За время субботнего дежурства священника к кладбищу подъехали всего две машины, хотя в прочие обычные выходные их скапливались десятки. Его спросили, можно ли пройти к могилам. Настоятель пояснил, что не имеет отношения к кладбищу, которое давно находится в частных руках. «Так можно пройти или нет?» «Если вам надо, идите. Здесь никто ничего не контролирует» - махнул рукой батюшка.

Он вошёл в сторожку и улёгся на широкую лавку с сусеком, изготовленную приходским плотником по его чертежу. Тело ломило. Особенно болела спина. Отец Павел приписал боль вчерашним трудам. Накрывшись старым долгополым пальто, он задремал. Никто его не потревожил до самого вечернего богослужения. В положенный час священник открыл двери храма и начал готовиться к службе. Обычно в это время уже приходили самые усердные прихожане, и помогали ему зажигать лампады и ставить на аналой нужные иконы. Сегодня не было никого. Потом пришла казначей и одна певчая, объявившая, что регент заболела. Пришлось начать службу с двумя певчими. Прихожан набралось постепенно человек шесть, то есть, в три раза меньше обычного. На протяжение всей службы отец Павел чувствовал нарастающую слабость, а боль в спине не унималась. Когда он, наконец, добрался домой, матушка заставила его померить температуру. Оказалось: 37,5. Ясно, что служить завтра отец Павел не сможет, да это и запрещали недавние инструкции от начальства, принятые в связи с коронавирусом. Позвонил благочинному. Тот велел закрыть храм, поскольку замены нет. Выяснилось, что отец Павел уже девятый по счёту заболевший в благочинии. Как ни грустно отменять воскресное богослужение, пришлось на это пойти. Они продержались на Пасху, служили на Светлой и на Радоницу, и вот теперь всё же пришлось закрыться.

Заболевший батюшка принял парацетамол. Температура снизилась до 37, но общее состояние было тяжёлым: тело ныло, кожа горела, краснота не ушла. Затем температура полезла вверх и достигла 38,8. Пришлось вызвать врача. По слухам, все областные лекари были брошены на борьбу с пандемией. Наверное, поэтому больных на дому навещали врачи-пенсионеры. К отцу Павлу пришла старушка-доктор лет семидесяти пяти, в маске и перчатках. Сам факт её появления есть акт незаурядного мужества, ибо, как всем известно, коронавирус в первую очередь поражает стариков. Она прослушала больного стетоскопом и ей не понравилось состояние его лёгких. Прописав священнику кое-какие лекарства, она посоветовала ему пройти флюорографию и взять мазок на коронавирус.

ЦРБ находилась всего в двухстах метрах от многоквартирного дома, в котором проживал отец Павел, но на другой день он ощущал такую слабость, что даже встать с кровати стало неимоверно трудно. Температура держалась на уровне 38-и и эти двести метров дались ему нелегко. Матушка довела больного до двери поликлиники, причём батюшка опирался на клюку покойной тёщи. Дальше он не велел ей ходить, чтобы не подвергнуть опасности заражения. В больнице царил образцовый порядок. Все медработники в масках и перчатках. Больные также придерживались этих правил и странно было видеть лица забранные чёрной, синей или в горошек тканями. Все поглядывали друг на друга с подозрением; а вдруг ты больной коронавирусом? Тогда тебе не место среди нас! Долгое ожидание своей очереди изматывало. В маске дышать было затруднительно, а пребывание ещё и в перчатках походило на пытку. Когда отец Павел вышел из кабинета флюорографии, одежда на нём насквозь пропиталась потом. Результаты обследования оказались неутешительны: двусторонняя пневмония. Его вознамерились сразу положить в стационар, но тут вмешалась матушка, дошедшая до завотделением. В результате, было принято решение лечить священника на дому. Главный врач оказался очень любезным. Он расписал схему лечения и заметил, что в стационаре лежать просто опасно, ибо если коронавируса у больного не имеется, там он наверняка им заразится. Кроме того, в больнице все пациенты лежат в масках и на животе, а это мучительно для сердечника, страдающего диабетом. Однако, в случае малейшего ухудшения, главный эскулап порекомендовал немедленно вызывать «Скорую» и, в случае нужды, ложиться в стационар.

Пневмония оказалась какой-то странной; без кашля и насморка, без боли в горле и носоглотке. Только потрясающая, изнурительная слабость и дикое потоотделение. Два выписанных врачом антибиотика оказали своё действие: через неделю батюшке стало легче. Температура понизилась до 37, но слабость не уходила. Отец Павел теперь смог пользоваться ноутбуком. Прежде всего, его поразило беспрецедентное давление на Церковь в СМИ. Сообщалось, что почти все монастыри закрыты из-за тотального, будто бы, заражения вирусом. Закрыты Троице-Сергиева лавра, Киево-Печерская лавра на Украине, Дивеево и многие другие обители. Ближайший к местожительству отца Павла женский монастырь также закрыли. По этому поводу различные недоброжелатели исходили злорадством на тему «Себя не может спасти…» (Мк.15,31).

Кроме того, разнообразные личности обоего пола расписывали, как разочаровались в Церкви, конкретнее, в РПЦ, потому, что в ней всё не так: архиереи, попы, монахи, и вообще, данная структура «создана КГБ». Ругали духовенство, которое по совету Патриарха «затворило двери приходящим в храм на Пасху», но ещё больше поносили архиереев и священников, открывших двери храмов на Праздник. Словом, была заметна тенденция свалить вину за пандемию на Церковь. Постоянно печатались пространные рассуждения о «баснословных доходах» священнослужителей, которые «жируют за счёт простого трудового народа». Совсем, как при коммунистах.

Последнее враньё особенно раздражало, так как многие храмы (отца Павла в том числе) были закрыты из-за болезни священников и вообще не приносили никакого дохода. Часто авторы заметок с притворной скорбью расписывали, как в трудный момент жизни зашли в храм поставить свечку, а их там обругали и выгнали, или даже «послали». Это напоминало рассказ Марка Твена «Как меня выбирали в губернаторы»: «Как насчёт старушки, которая пришла к вам за подаянием, а вы её ногой пнули?» Разумеется, данная кампания в определённом объёме достигла своей цели, породив у нетвёрдых в вере сомнения в спасительности таинств и способности Церкви противостоять злу, которое в данном случае концентрировалось и объявлялось в пресловутом вирусе.

Игнорировался тот факт, что священник всегда впереди в качестве заслона всякому злу. Иные люди мечутся, не зная, к кому бежать со своим горем. И вот тогда вспоминают о Боге и Его скромном служителе в рясе. У него ищут утешения, и часто находят, а потом об этом забывают, когда жизнь нормализуется. Многие прихожане отца Павла, в особенности пожилые, задолго до его заболевания уже прекратили ходить в храм, но были и такие, кто проявлял мужество и приступал ко Св. Причащению. Теперь они часто звонили по телефону, справляясь о здоровье настоятеля и, как могли, старались приободрить батюшку. Он понимал, что впереди его ждут испытания, причём не только физические, когда придётся снова возвращаться к обычным делам, таким, как поход в магазин, езда на машине и прочее, а к отстаиванию Православия, донесения до людских душ правильного понимания посланного испытания, преодоления искушения коронавирусом и победой в духовной борьбе, на которую православный человек обречён в течение всей своей земной жизни.

Май 2020