От редакции. Для пояснения ситуации сообщаем, что автор беседовал с героями до вынесения приговора по делу Н.В.Каклюгина.
***
38-летний Николай Каклюгин - кандидат медицинских наук, врач психиатр-нарколог, автор более 200 научных публикаций на тему современных подходов к лечению и реабилитации наркозависимых, специалист в области противодействия тоталитарным сектам и деструктивным религиозным организациям, председатель регионального отделения Общероссийской общественной организации «Матери против наркотиков» в Краснодарском крае, в прошлом - член Экспертно-консультативного совета при Управлении аппарата Государственного антинаркотического комитета по Центральному федеральному округу. Научно-практическую деятельность молодой специалист начал в Москве, где учился в ординатуре и аспирантуре Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П.Сербского, предварительно окончив Ростовский государственный медицинский университет. 19 октября 2018 года в центре Ростова-на-Дону по обвинению в покушении на сбыт запрещенных веществ в особо крупных размерах нарколог был задержан оперативной группой захвата.
Соратники и родные твердо убеждены: синтетические наркотики Николаю Каклюгину были подброшены. В качестве версии, объясняющей происходящее, близкие подсудимого называют месть наркомафии или опасных сектантских структур – в своей врачебной и общественной деятельности Каклюгин одинаково активно боролся и с тем, и с другим. Начатый процесс как будто специально протекает в необычайно медленном темпе. В течение года, проведенного подозреваемым в следственном изоляторе, не было найдено ни одного фактического доказательства совершения инкриминируемого преступления. Однако в случае вынесения в ноябре сурового приговора Каклюгину грозит от 10 до 20 лет лишения свободы. С чего началось уголовное преследование, какие обстоятельства влияют на сложившуюся ситуацию, что думают о процессе эксперты различных отраслей, и что он может значить для каждого из нас – в настоящем репортаже.
«Я мог спокойно доверить ему невесту»
– Хорошо помню нашу первую встречу в конце 2008 года, – говорит Вадим Болянов, бывший реабилитант Новосибирского епархиального центра во имя преподобного Серафима Саровского, ныне – начальник казачьей охраны Спасо-Преображенского собора г.Новокузнецка, в недавнем прошлом – активист реабилитационной деятельности при храме прп.Серафима Вырицкого г. Новокузнецка. – Каклюгин приехал по рабочим моментам, собирал информацию по методикам, которые у нас сложились. Многие знали, что он активно занимается научным творчеством, сопоставляет, изучает, публикует статьи в медицинских источниках. Наш духовник, отец Александр, сразу же благословил его жить при центре и общаться с нами.
Каклюгин анкетировал ребят. Обычно это происходило дважды - вскоре после поступления человека на реабилитацию, а затем незадолго до ее окончания. Он всегда тщательно анализировал получаемые данные, если видел необходимость, беседовал с человеком, что-то уточнял по ведению его реабилитации.
После поступления в центр я порвал с пагубными страстями, но будущее еще представлялось туманным. Поначалу тяготился дисциплиной – отбой и подъем в установленное время, разные послушания. Николай сразу увидел это, пригласил к разговору, видимо, проницательность – это его черта, в равной мере, профессиональная и человеческая. Как-то сразу предложил перейти на «ты», меня тогда это очень расположило.
Мы оба не заметили, как пролетели три часа, кругом – ночь, тишина, начались новые сутки... Это был разговор обо всем – о его собственном пути к Церкви, о смысле жизни, о болезнях и их преодолении. Даже не припоминаю, чтобы с кем-то другим за весь период восстановления я бы мог так обстоятельно поговорить… Тогда я воспринял это как само собой разумеющееся, а теперь понимаю: он мог бы ответить на общие вопросы, что-то уточнить у руководства, собрать анкеты и уехать. А ему вот так было важно, по-настоящему. Я очень благодарен ему за то, что не стал меня искусственно воодушевлять, говорить, что нахождение в центре само по себе меня сильно изменило. По итогам последнего тестирования честно сказал, что ожидал от меня большего.
И сколько раз приезжал к нам, ни я, ни другие, не видели в нем ни высокомерия, ни жалости, мол, я - специалист из Москвы, а вы - бедные «страждущие», вошедшие и не вошедшие в стойкую ремиссию. Но в то же время не терпел панибратства, однажды у кого-то из наших выскочило «Колян», так он, знаете, сразу резко пресек, обозначил рамки...»
– Мы познакомились лет 10 назад, когда я отвечал в центре за встречу и размещение гостей, – подключается к беседе Евгений Жерносенко, также бывший реабилитант, в недавнем прошлом секретарь Миссионерского отдела Новосибирской епархии, ныне – бизнесмен и благотворитель. – Тогда ни Николай, ни я не могли предположить, что ни к чему не обязывающая встреча перерастет в дружбу. Да, мы жили в разных городах, Николай постоянно ездил по стране, нарабатывал опыт, всегда кому-то помогал, но мы находили возможность пересекаться пару раз в год, и никогда не оставляли связи.
Мы делали одно дело, но с разными акцентами: он – как врач-нарколог, умело применяющий свою обширную теоретическую базу к конкретным людям и ситуациям, я – как человек, знающий проблему «изнутри», прошедший через ад зависимости и радость возвращения к нормальной жизни. И по мере того, как я «врастал» в тему, дружба крепла, мы могли на равных говорить о профессиональной наркологической помощи, вместе готовились к выступлениям на Рождественских образовательных чтениях. Николай непременно выступал модератором секций по проблемам зависимости.
И эта профессиональная составляющая шла рука об руку с человеческой. Незадолго до моей свадьбы был момент, когда мне надо было кому-то доверить будущую супругу в Москве и попросить сопроводить ее на Рождественское богослужение. Вопрос о том, к кому обратиться, не стоял – о ней позаботился Николай, а я был спокоен за невесту, находясь от любимой за тысячи километров.
Те, кто сегодня спешит сказать в адрес Николая свое «распни», видимо, не разбираются не только в юридических тонкостях, но и в обычных житейских смыслах. Наркоман и сбытчик – человек, ведущий оседлый образ жизни, путешествия для него страшнее огня. Но всем, включая недругов, прекрасно известно, что Николай почти не бывал дома, участвовал в конференциях, акциях, а главное, везде и всюду был на виду.
Наша последняя встреча в октябре прошлого года – яркое тому подтверждение: Николай ехал из Томска, на пару часов заехал в Новосибирск проведать мою семью и дальше направлялся в паломничество на Ганину Яму.
Через две недели, 19 октября, мы общались по телефону, обговаривали какие-то новые планы, а на утро я узнал, что это были последние часы, проведенные Колей на свободе... Мы с женой восприняли такое известие как близкую трагедию и это ощущение – что дикая несправедливость произошла с человеком, который нам почти родной – не покидает до сих пор».
– Суд над Николаем Каклюгиным – мощный удар по всем тем, кто борется в современной России с наркомафией, – резюмировал отрывочные воспоминания об общении с Каклюгиным до его ареста протоиерей Александр Новопашин, российский режиссер, руководитель Миссионерского отдела Новосибирской епархии, член рабочей группы Общественного совета при Федеральной службе РФ по контролю за оборотом наркотиков, человек, усилиями которого антинаркотическая работа в Сибири поставлена на очень высокий уровень. – «Очевидно, что не всем выгодно видеть нашу страну духовно сильной и независимой от различных пагубных культов. А потому этим людям чрезвычайно важно убрать с поля боя того, кто положил много сил на борьбу не только с употреблением и распространением психоактивных веществ, но и с различного рода спекуляциями на этой проблеме, когда под видом противодействия наркомании определенные структуры вербуют новых адептов.
По поводу самого обвинения могу сказать, что за 20 лет, которые, по благословению правящего архиерея, плотно занимаюсь реабилитацией наркозависимых, я научился отличать людей, периодически или постоянно употребляющих запрещенные вещества, от тех, кто никогда к этому не был пристрастен. Такой вот эффект наметанного глаза! А потому со всей ответственностью, на основании многих встреч с Николаем Каклюгиным, могу констатировать, что инкриминируемое преступление не имело место в его жизни».
Священник также рассказал, как противниками Каклюгина в оборот был взят не предвещавший никакого общественного резонанса фотоснимок. На нем врач был заснят в ходе очередного визита в Новосибирск в кругу подопечных центра во имя преподобного Серафима Саровского. Он пояснил, что люди, не скрывавшие своей радости после состоявшегося задержания Каклюгина, пытались использовать в сети данную фотографию в качестве подтверждения факта его собственной зависимости – мол, что ж еще не ясно, вот, он проходит курс реабилитации...
Так отзываются о Каклюгине в одном из крупнейших не столичных реабилитационных центров России, изучение опыта которого легло в основу его многочисленных работ и научных статей. Несмотря на то, что врач непосредственно не участвовал в возвращении подопечных центра к обычной жизни, здесь с трепетом следят за его судьбой и надеются на оправдательный приговор.
Доказательства отсутствуют, но отнят год жизни
Так что же на самом деле произошло с Николаем Каклюгиным, как началась запутанная история и каково положение обвиняемого сегодня?
Весь год врач, вина которого не была доказана (ни отпечатки пальцев, ни следы ДНК, ни информация по местам сбыта, правоохранителями не были обнаружены) провел целый год в СИЗО г.Новочеркасска, где находится и сейчас. В знак протеста против своего уголовного преследования врач трижды объявлял голодовку, общая продолжительность которой составила 74 дня.
Несколько раз, в обход действующим нормам ведения судебных разбирательств, без предварительного оповещения адвокатов, суд отклонял ходатайства защиты об изменении меры пресечения – переведении на домашний арест. Согласно решению от 23 августа 2019 г. нахождение в СИЗО продлено Каклюгину до 25 ноября текущего года.
Семья подсудимого видит в процессе множество судебно-следственных нарушений, отмечает факт ненадлежащего содержания в изоляторе (несмотря на подтверждение диагнозов и прогрессирование имеющихся заболеваний Каклюгину было отказано в медицинской помощи). Также родные констатируют, что на решение вопроса об оставлении меры пресечения никак не повлияли ходатайства депутатов Государственной Думы, видеообращения, записанные авторитетными священнослужителями РПЦ, многочисленные обращения православных граждан.
Напомним, что еще в ноябре 2018 года, в судебную коллегию по уголовным делам Ростовского областного суда, было направлено обращение 17 священнослужителей Русской Православной Церкви, в том числе руководителя Координационного центра по противодействию наркомании Синодального отдела по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви епископа Каменского и Алапаевского Мефодия.
Летом нынешнего года, накануне очередной прямой линии с Президентом РФ, отец подсудимого, Владимир Каклюгин, записал видеообращение, в котором просил главу государства о независимом расследовании. Ответ из Администрации Президента по данному обращению не поступил.
Родные и сторонники подсудимого считают, что задержание и все дальнейшие судебно-следственные действия над Каклюгиным были предприняты в прямой связи с его общественной активностью. Последние 8-10 лет он занимался не только медициной. Второй составляющей работы Каклюгина являлось изучение деятельности тоталитарных сект и псевдорелигиозных образований.
В своих публикациях и расследованиях он пытался показать, что последние, не афишируя своих истинных целей, активно внедряются в сферу реабилитации алко- и наркозависимых. Следствием этого для рядового пациента, как был убежден Каклюгин, являлось временное освобождение от пагубных пристрастий при частичной или полной потере личностной самоидентификации и прямой угрозе психическому здоровью. В научных статьях и публичных выступлениях он утверждал, что зависимое поведение от оккультных практик сходно по своей природе с зависимостью от психоактивных веществ.
Свои статьи врач и общественный деятель публиковал на ресурсах «Русская народная линия», «Национальный медиасоюз», «Нет наркотикам», «Катюша», в научном журнале «Наркология». Все публикации имели высокий показатель просмотров, вызывая как сильное одобрение, так и яркую негативную реакцию читателей.
Кульминацией расследовательской деятельности в этом направлении можно считать два нашумевших фильма, сразу же набравшие многочисленные просмотры на ютубканале: «Национальный антинаркотический союз - сектантская империя» и «Наркополитика 2009-2018 гг.».
Причем, расследование о деятельности Национального антинаркотического союза (Президент – Юлия Павлюченкова, Председатель правления – Никита Лушников) вышло в свет за две недели до взятия Каклюгина под стражу. Соратники и друзья считают такую последовательность событий ярким доказательством причастности представителей НАС к уголовному преследованию врача.
Общественник обвинял руководство «Национального антинаркотического союза» в слиянии с мистическим религиозным движением «Царство Бога» и распространением сектантской идеологии среди рядовых членов Союза. Особо неправомерными Каклюгин считал периодически звучащие заявления лидеров Союза об активном сотрудничестве с Церковью (как известно, духовник Оптиной пустыни схиархимандрит Илий (Ноздрин) заявил о выходе из состава Наблюдательного совета Национального антинаркотического союза еще в 2014 году).
При этом родные подсудимого считают нужным уточнить, что неодобрительные высказывания о НАС не носили характер личной неприязни к руководству структуры. Негативные выступления относились к деятельности объединения как крупнейшей ассоциации антинаркотических движений в современной России, имеющей представительства во всех регионах и доверие населения.
Кроме того, как уточняет Владимир Каклюгин, уже на следующий день после задержания, из сети были изъяты некоторые материалы, размещенные его сыном и имевшие разоблачительный или расследовательский характер, однако их все равно удалось восстановить.
Интерес к делу Каклюгина, которое поначалу было лишено общественного резонанса, то возрастал (в связи с громкими уголовными преследованиями последних месяцев), то практически сходил на ноль.
Около 20 судебных заседаний, наличие свидетелей, имеющих личную неприязнь к Каклюгину, странные обстоятельства задержания, поддержка коллег и единомышленников в СМИ, ожидание приговора в ноябре – это малая часть того, что известно по данному делу. А началось все так.
Деловая встреча обернулась оперативным задержанием
Как сообщил отец обвиняемого Владимир Каклюгин, в середине октября 2018 г. его сыну неожиданно позвонила предприниматель и меценат Татьяна Кузьмина, известная своим интересом к реабилитации наркозависимых, и предложила деловую встречу.
- Это было странно – и мой сын, и сама Кузьмина живут в Краснодаре, но встреча была назначена в Ростове-на-Дону. Одно это обстоятельство должно было заставить правоохранителей насторожиться и еще на стадии следствия рассмотреть версию с подбросом наркотиков. Николай никогда не упускал возможности проведать нас, родителей, в Новочеркасске, а это 40 минут езды из центра Ростова. Видимо, семейный момент оказался решающим, когда он поддался на уговоры и приехал, – рассуждает Каклюгин-старший.
Встреча состоялась в самом центре города, недалеко от Театральной площади, в одном из кафе. Среди прочего, женщина рассказала о возможности аренды в Краснодаре неплохого помещения для приема больных – наподобие того офиса, что уже имелся у Каклюгина, только посолидней.
Далее, по словам Владимира Каклюгина, собеседница врача стала намекать, что торопится, попросила проводить ее.
- Он следовал за ней по темным уголкам парка, в то время как Кузьмина имитировала растерянность, ссылаясь на то, что не помнит, где припарковала свой автомобиль. В один момент она неожиданно свернула в сторону, а через пару секунд Николая повергла на землю группа захвата, немедленно сковав его руки за спиной наручниками, после чего у сына была утрачена возможность контролировать свои карманы, - описывает подробности отец подсудимого.
Уже после того, как оперативники припарковали машину в одном из безлюдных гаражных кооперативов, в наружном кармане куртки задержанного были найдены якобы принадлежащие ему пакеты с синтетическими наркотиками.
Семья Каклюгина уверена, что наркотики были подброшены Николаю или время задержания, или в машине, когда, как утверждают родные, его странным образом возили по городу сидящим на коленях оперативных сотрудников. При этом, как уточняет отец подсудимого, его сын был согнут и обращен вниз лицом между креслами водителя и передним пассажирским креслом.
– Уже при задержании можно увидеть грубейшие нарушения. Первое - это то, что личный досмотр лица, в отношении которого возбуждается уголовное дело по факту хранения, а в последующем - сбыта наркотиков, проводится по месту его фактического задержания, а не в другом районе города - утверждает Кеворк Поповян, председатель Ростовской областной коллегии адвокатов «Правосудие».
«Второе: на Николая сразу надели наручники, хотя какие-либо основания к их применению отсутствовали. Ясно, что окруженный десятью оперативниками, подозреваемый не стал бы скрываться с места задержания, даже если теоретически можно было это предполагать. В этой ситуации любой предмет мог оказаться у задержанного не по его воле.
Также отмечу, что явно было нарушено право на защиту, так как при задержании и применении наручников у задержанного отсутствовала возможность добровольно выдать наркотики, если они у него были», - продолжил адвокат.
«Кому-то было выгодно перестраховаться...»
«Следственные действия длились три месяца, и при их многообразии не было произведено ни одного обыска, – это видится нам, по меньшей мере, странным», – говорит ведущий дело Каклюгина адвокат Павел Пешиков. – «Обыск – вещь опасная для настоящего сбытчика наркотиков. А потому полагаем, результаты процедуры могли бы стать важным свидетельством невиновности моего подзащитного – отсутствие следов наркотических средств, электронных весов для расфасовки наркотиков, пакетов для упаковки (часто с застежкой «zip-lock»). Нами были поданы ходатайства о произведении обысков по месту проживания Каклюгина в Краснодаре и в доме родителей в Новочеркасске, но по не ясным нам причинам они были отклонены».
По мнению адвоката, данное обстоятельство – лишь одно из проявлений того, что в деле присутствует большое число сфабрикованных моментов. Он уточняет также, что в ходе следствия в изъятом телефоне и ноутбуке не были обнаружены ни специальные программы, обеспечивающие шифровку данных по сбыту, ни подозрительные записи или сомнительные контакты. Второй телефон его подзащитного, которым тот пользовался до самого задержания, при задержании и был похищен. В памяти этого телефона, поясняет адвокат, имелось большое количество компромата на лиц, которых Каклюгин разоблачал в своих работах.
Другое косвенное подтверждение сфабрикованности, отмечает защитник, связано с применением наивысшей меры пресечения – взятием под стражу.
– Мы совсем не исключаем, что потенциальный заказчик желал сразу же нейтрализовать Каклюгина через содержание в СИЗО, – продолжает Пешиков. – Соответственно, было важно представить все так, чтобы преступление следовало квалифицировать не просто как хранение, то есть тяжкое преступление, но именно как покушение на сбыт – особо тяжкое преступление, что неизбежно повлечет за собой уже не домашний арест, а содержание под стражей.
Если допустить, что в момент задержания год назад у Каклюгина в вещах находился сверток с наркотическим веществом, мы с очевидностью признаем, что даже в этом случае органы предварительного следствия должны были квалифицировать его действия как «вторая часть 228 - й статьи
УК Российской Федерации», то есть незаконное хранение наркотических средств.
«Почему сразу было принято решение квалифицировать преступление как покушение на сбыт – в этом большой вопрос», – рассуждает Пешиков. – «Допускаем, что таким образом те, кто хочет видеть Каклюгина за решеткой, просто перестаховались. Покушение на сбыт действительно дает основания продлять и продлять срок содержания под стражей, что мы пока и имеем. Статья 228 предполагает суровое наказание, и оно непременно должно быть таким для настоящих преступников, к каковым, по нашему убеждению, Каклюгин никак не относится. Однако в нашем случае большой победой изначально станет возможность переквалифицировать дело, доказав неприемлемость усугубляющего первого примечания к данной статье. Добившись этого, можно будет идти дальше», – подвел первый итог адвокат.
По рассказам отца подсудимого и адвоката стало ясно и то, что сбивчивые и противоречивые показания понятых, которые едва ли могли что-то по-настоящему разглядеть при тусклом свете уличных фонарей, были ими заранее составлены. К этому можно приплюсовать факт знакомства одного из них с задерживавшим Каклюгина оперативным сотрудником или обстоятельство «чисто случайного» проживания понятых в городе-миллионнике по соседству друг от друга.
По словам Павла Пешикова, один из понятых, выступавший в июне, то есть через 8 месяцев после задержания, в качестве свидетеля обвинения с уверенностью и без запинки смог доложить, что при изъятии «из одного пакетика с наркотиками достали 6 свертков такого-то цвета, из второго – 8, из третьего – 10, а из четвертого –7».
«Сложно верить в такую феноменальную память – гораздо логичнее полагать, что чеканная речь была специально выучена для судебного заседания», – делится своими мыслями адвокат.
О чем в суде говорили свидетели
Однако самым веским из всех возможных доказательств заказного характера данного дела, по мнению адвоката, можно считать состав обвинительного списка. Трое свидетелей, деятельность которых критиковалась Каклюгиным на страницах СМИ, специально прибыли на заседание в Ростов-на-Дону из Москвы и Ставрополя.
Речь идет о Президенте антинаркотического союза Юлии Павлюченковой, бывшей супруге Председателя правления Любови Лушниковой и заместителе председателя комитета по социальной политике, члене комитета по бюджету, налогам и финансово-кредитной политике Думы Ставропольского края пятого созыва Николае Новопашине. Последний свидетель, как пояснил Пешиков, состоит в дружеских отношениях с ответственными лицами Национального антинаркотического союза.
По словам адвоката, никто из этих свидетелей не давал показаний по сути предъявляемого обвинения, пытаясь подтвердить или опровергнуть факт употребления и распространения Каклюгиным наркотиков.
– В нашей стране люди опасаются уголовной ответственности за ложные показания, – замечает Павел Пешиков. – Пытаясь очернить Каклюгина, свидетели делали это крайне осторожно, говоря, что о его зависимости им известно от других лиц.
«Зато очень явственно прослеживалась обида, которую все вместе и каждый по отдельности имели в адрес Каклюгина за его выступления, наносящие ущерб репутации Союза. Все они не скрывали, что с радостью видели бы его за решеткой. Отсюда факт предполагаемой причастности лидеров НАС к данному уголовному делу прослеживается еще четче», – отмечает защитник Каклюгина.
По словам отца подсудимого, черту опасения за дачу ложных показаний переступил лишь один свидетель. Максим Красильников – человек с огромным «стажем» употребления, неоднократно судимый по статье 228, прибыл на судебное заседание из Новороссийска. Он также состоит в приятельских отношениях с руководителями НАС, что подтверждается данными его страницы в Facebook.
«Красильников утверждал, что за 6 месяцев до задержания они общались с моим сыном и последний, «находясь под кайфом», якобы фасовал пакетики с веществами для сбыта, – рассказывает Владимир Каклюгин. – Не поверите, но именно на его бессовестных показаниях и базируется, собственно, обвинение».
При этом Каклюгин-старший поясняет, что в апреле 2018 года действительно имела место встреча молодых людей, пересекавшихся до этого всего несколько раз в жизни. Целью встречи являлось возможное трудоустройство Красильникова, вошедшего в длительную ремиссию, на одну из вспомогательных должностей в Шахтинском филиале Ростовского Наркологического диспансера.
Главный врач филиала Олег Добреля, рассмотрев просьбу своего бывшего сотрудника Николая Каклюгина о человеке, которому он хотел помочь закрепиться на свободе, ответил, что место для Красильникова освободится через несколько месяцев.
Каклюгин-старший рассказывает, что Олег Добреля также был вызван в суд по обвинительному списку, однако его показания, сильно расходившиеся со словами других свидетелей, сильно огорчили судью.
–Меня чрезвычайно удивило, что Каклюгин привлекается по 228-й статье. Я даже не поверил..., – сообщает Олег Петрович. – Николай поступил к нам на работу на должность врача-нарколога в 2013 году, и несколько месяцев, проведенных им в нашем учреждении, оставили у меня и моих подчиненных самые благоприятные впечатления.
Нам сразу бросилось в глаза, что в новом сотруднике теоретическая подготовка перевешивала врача-практика. Но никто не посчитал это большим недостатком – просто еще не представилась возможность наработать эту практику в силу возраста и обстоятельств. Меня и коллег поражала его терминологическая «хватка», умение долго поддерживать разговор на профессиональную тему. Другой вопрос, что ему с его московской подготовкой, было у нас...ну, тесно, скажем так. Чувствуя это, он сам покинул нас, и никакого увольнения, о чем меня не раз спрашивали в связи с его обвинением, вовсе не было», – подчеркнул главный нарколог г.Шахты.
Отвечая на вопрос о том, известно ли ему что-то по сути обвинения, Добреля повторил сказанные им в суде слова о том, что «как только открывается дверь и на пороге появляется незнакомый человек, специалисты диспансера на расстоянии семи метров вполне могут определить, что он зависим, а также уточнить, какие именно наркотики он употребляет».
В свою очередь, один из свидетелей защиты, директор Центра реабилитации Благотворительного Фонда «Остров» Вадим Бегляров (Ставропольский край) отметил в суде, что Красильников – человек, не расставшийся с наркотиками, способный, по его мнению, на оговор кого-либо при определенной оплате своих «услуг».
При этом отец подсудимого добавляет, что схожим образом ранее в суде характеризовал Красильникова и упомянутый свидетель Николай Новопашин, несмотря на то, что оба находятся в одном обвинительном списке.
«На чаше весов безопасность деятельности любого врача-нарколога»
Среди тех, кто в течение всего года следит за судьбой нарколога и оказывает ему поддержку, особым образом выделяются представители профессионального наркологического сообщества, специалисты в области реабилитации, психологи.
– Я познакомилась с Николаем Владимировичем более 15 лет назад, когда он, совсем молодой специалист, набирался бесценного опыта работы в московском Душепопечительском православном центре святого праведного Иоанна Крондштадтского, – делится в своем интервью член Союза писателей России, психолог и публицист, специалист центра «Православная семья» (Москва) Ирина Медведева.
«Стараниями доктора медицинских наук игумена Анатолия (Берестова) в центре собралась прекрасная многопрофильная команда – психологи, врачи различных специальностей.
Я с радостью наблюдала за Каклюгиным, его усердием в работе и той помощью, которую он умело оказывал отцу Анатолию по различным вопросам. Его гражданская и христианская позиция – а это неотделимые друг от друга понятия – сложилась уже в те годы, и он осознавал тот непоправимый вред, который наносят психике человека различные сектантские образования.
Случалось, я обращалась к нему за профессиональной помощью в отношении своих знакомых и он откликался с безграничным энтузиазмом. Позже, когда он уехал в Краснодар, у меня была возможность пересылать ему письма с благодарностями от выздоровевших пациентов, и я с желанием это делала. Уверена, что уголовное дело, заведенное против него – спланированная акция против человека, с безоглядностью боровшегося за душевное и физическое здоровье нашей молодёжи, а наркотические вещества явны были подброшены», – рассказала Медведева.
«Мое очное знакомство с Николаем Каклюгиным состоялось в 2017 году в Москве во время проведения Всероссийской научно-практической конференции с международным участием «Профилактика аддиктивных расстройств: биопсихосоциодуховный подход», – говорит Андрей Магай, врач-психиатр, младший научный сотрудник Научного центра психического здоровья РАМН, заместитель председателя Правления Межрегионального общественного движения в поддержку семейных клубов трезвости. – «Ранее уже приходилось знакомиться с научными публикациями и исследованиями доктора Каклюгина, которые пользовались авторитетом и заслуженным уважением среди специалистов.
Помощь людям, страдающим психическими расстройствами, является ответственной и благородной миссией. Серьезные трудности представляет многообразие патологии, сложности в объективной оценке имеющихся расстройств. Зачастую такая работа требует наблюдательности, способности к анализу, а также решительности и активной личной позиции врача.
Особенно велико значение личности врача в наркологии, где специалисту приходится сталкиваться как с медицинскими, так и социальными аспектами проблемы. В большом проценте случаев злоупотребление психоактивными веществами сопряжено с криминальным образом жизни, часто - с социально-опасными формами поведения. К тому же среди наркологических больных нередко можно встретить нежелание сотрудничества со специалистами-медиками, недоверие и отсутствие понимания необходимости профессиональной помощи.
Возможно, в связи с этим в наркологической службе чрезвычайно важным является нравственное состояние врача, его ценностные устремления, способность выбирать между допустимыми и нравственно неприемлемыми видами помощи. Весьма велик соблазн использовать недозволенные методы помощи, ведь «на кону» стоят значительные финансовые средства, которые готовы отдавать больные и их родственники за возможность избавиться от «пагубных привычек».
Николай Владимирович как раз занимался борьбой с некачественными поставщиками наркологических услуг. Особое попечение Николай проявлял о том, чтобы наркологическая помощь оказывалась не только добровольно, без использования методов стеснения и физической силы, но также и с духовно-приемлемых и безопасных для личности больного позиций.
Хотелось бы обратить внимание, что выявление случаев опасной с духовной точки зрения реабилитации наркологических больных являлось предметом научной и общественной работы врача-нарколога Николая Каклюгина.
Не вдаваясь в подробности его уголовного преследования, необходимо отметить явное несоответствие предъявляемых обвинений и профессиональной деятельности Каклюгина. Создается впечатление, что Николай стал жертвой «разборок» недобросовестных дельцов от наркологической реабилитации, решивших свести счеты с профессиональным ученым.
Сложившаяся ситуация не оставляет равнодушным профессиональное наркологическое сообщество. К сожалению, случаи уголовного преследования врачей наркологов не вызывают такого широкого общественного резонанса, какой наблюдался в аналогичной истории с известным журналистом или другими общественными деятелями. В этой связи чрезвычайно важной является реакция профессионального сообщества на случаи уголовного преследования врачей наркологов, со всей ответственностью исполняющих свой долг.
При этом утешает факт того, что ученые, практические врачи, руководители учреждений могут использовать возможность лично высказывать свою позицию, благодаря чему оказывать влияние на общественное мнение. В такой активной позиции проявляется ответственность сообщества за судьбу своих членов».
Комментируя ситуацию двенадцатимесячного содержания Каклюгина в СИЗО и неповоротливость судебно-следственной системы, готовой на моральное и физическое измождение подозреваемого прежде вынесения приговора, Андрей Магай отметил: «Безусловно, последнее слово остается за органами правосудия. Однако верим, что открытые обращения авторитетных представителей наркологического сообщества со справедливой оценкой деятельности коллег, подвергшихся уголовному преследованию, могут внести весомый вклад в принятие окончательного решения служителями Фемиды.
В конечном счете, мы имеем дело не только с жизнью отдельно взятого человека. На чаше весов находится безопасность профессиональной деятельности любого врача-нарколога».
