Стенограмма судебного заседания с выступлением в прениях адвоката Пешикова П.С. в Пролетарском районном суде г. Ростова-на-Дону 07.11.2019 г. по существу рассмотрения одного сфабрикованного громкого уголовного дела
Судья: Рассаживайтесь. Продолжаем прения сторон. Слово предоставляется адвокату Пешикову.
Адвокат Пешиков П.С.: Уважаемый суд, уважаемые участники процесса! Я полностью поддерживаю выступление своего коллеги [адвоката Евдокимова В.Н. (будет опубликовано чуть позже)]. Однако, хочу более углубленно, не дублируя, пояснить по поводу сфабрикованного уголовного дела, поскольку мы считаем именно таковым данное дело, которое, при надлежащим образом исполнении обязанностей прокурорского реагирования и надзора, оно никогда бы в таком состоянии не поступило в настоящий суд для рассмотрения по существу. Поскольку имеются в материалах уголовного дела, содержащегося в 3 томах, колоссальные процессуальные ошибки, нарушения прав Каклюгина Н.В. на защиту, которые просто не могли бы послужить основанием передачи данного дела [для рассмотрения по существу в Пролетарский районный суд г. Ростова-на-Дону].
С самого начала хочу затронуть Постановление о возбуждении уголовного дела и принятии его к производству, что являлось началом предварительного следствия в отношении Каклюгина, которое вынесено с колоссальным количеством ошибок следователем [Отдела по расследованию преступлений на территории обслуживания Отдела полиции №7 (далее – ОРП на ТО ОП №7) СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону, капитаном юстиции] М.А. Бортниковой. С учётом даже того, что в основной части, в описательной части Постановления, нет ссылки на Постановление Правительства РФ о размерах наркотических средств за номером 1002 от 01.10.2012 г. То есть, заведомо Постановление [о возбуждении уголовного дела] является незаконным. Также неверно указаны и основания возбуждения уголовного дела, ссылаясь на абсолютно не относящийся практически к уголовному делу рапорт, который докладывает оперативный сотрудник [3 Отдела УКОН ГУ МВД России по Ростовской области] Д.Г. Скогорев начальнику Отдела полиции №7, полковнику полиции Пашкову А.В.
Немаловажным также фактором фальсификации является то, что стороне защиты и на тот момент обвиняемому Каклюгину были предоставлены абсолютно иные материалы уголовного дела для ознакомления, в том числе и листов дела 1-2 первого тома. Постановление о возбуждении уголовного дела являлось копией, незаверенной [должным образом], поэтому определить даже кто возбудил уголовное дело и чьи подписи в данном документе просто не представилось возможным. После того как мы, сторона защиты, уже в ходе судебного заседания исследовали письменные материалы и доказательства, в материалах оказался оригинал данного документа. Считаю данный факт серьёзным, нарушающим права, поскольку сторона защиты не была ознакомлена с указанным именно документом. Ко всему этому следователь Бортникова М.А. не назначалась следователем, которая имела право по материалу проверки принять данное решение, поскольку во всех материалах уголовного дела отсутствует какое-либо указание руководителя следственного органа о том, чтобы следователь, а именно Бортникова М.А., о проведении проверки в соответствии со статьей 144, 145 УПК РФ, даже попытался, назовём это, попытался возбудить уголовное дело, [то есть, здесь она – ] ненадлежащее лицо должностное, которому не давалось указания это сделать.
Следующий документ, который несёт в себе также нарушения действующего законодательства – это сам рапорт [оперативного сотрудника] Д.Г. Скогорева. Который послужил основанием возбуждения уголовного дела, как следователь указала в нём [вышеуказанном протоколе]. Хотя при возбуждении уголовного дела указано, что именно в автомобиле изъят свёрток. Читаю дословно, что «в период времени с 22:05 часов по 00:20 часов», тем более не указывает дату, потому что это уже пересекается с 19 числа [октября 2018 года], что тоже является нарушением, «в салоне автомобиля ВАЗ-217030, государственный номер Ольга 462 УХ 161 регион, припаркованной возле дома номер 18». Следователь не указывает что за автомобиль, какая принадлежность данного авто к Каклюгину, и тем более, что наркотик обнаружен и изъят именно в [этом] автомобиле. Что также говорит о возможной фабрикации уже с самых первых чисел, когда сотрудники полиции ещё не могли определиться, где же они всё-таки изъяли свёрток с наркотическим средством. В [данном] рапорте, который содержится на четвертом листе [дела тома 1], указано уже, что [изъят] в правом кармане куртки. Это также подтверждает, что следователь неизвестно откуда брала данные для составления и вынесения Постановления о возбуждении дела, поскольку Скогорев только указывает на возможные признаки административного правонарушения, предусмотренного частью 1 статьи 6.8 и статьи 6.9 КоАП Российской Федерации. Из этого рапорта также следует, что к Каклюгину были применены наручники, к задержанному. Однако, оснований для применения данных специальных средств у сотрудников полиции не было. То есть, с самого фактического задержания Каклюгина его права были нарушены. До настоящего времени также нарушаются.
Браслеты – это наручники, являются средствами ограничения подвижности, применяемыми в соответствии с пунктами 3.4, отчасти 6 статьи 21 Федерального закона «О полиции», где конкретно указано в пункте 3 – «для пресечения сопротивления сотрудникам полиции», пункт 4 – «для задержания лица, застигнутого при совершении преступления и пытающегося скрыться», пункт 6 – «для доставления в полицию, конвоирования и охраны задержанных лиц». Ни один из этих пунктов не подходит, тем самым указывая на то, что даже применение наручников в отношении Каклюгина было уже с умыслом того, что он не смог отвечать за поступки сотрудников полиции, которые делали и смывы у него за спиной, поскольку руки были застегнуты сзади, и также наблюдать за всем происходящим из автомобиля, где он находился, со слов и самого подсудимого, и свидетелей обвинения. Также здесь же в рапорте ссылаются, что всё-таки из кармана куртки было изъято наркотическое средство, что согласуется с Постановлением, вынесенным следователем. Также доставление принудительное, сопровождение в отдел полиции происходит только согласно статьи 27.2 Конституции Российской Федерации. А по тексту того же рапорта указывается, что описывается правонарушение 19.3 КоАП. Однако, в результате составления 6.8 и 6.9 данного Кодекса и соответствия применения пунктов соответствующих получается, что [в данном случае] применение наручников 100% незаконно, так как состава преступления для 6.8 КоАП нет, в связи с отсутствием справки эксперта на момент его задержания, а согласно правонарушения 6.9 КоАП нет отказа от освидетельствования, потому что он будет намного позже, с учетом даты и времени. Я поясню это дальше.
Следующее существенное нарушение – это не предоставление всех материалов, которые были собраны сотрудниками УКОН ГУ МВД России по Ростовской области. Указывает на то, что сотрудники правоохранительных органов изначально понимали, что данные материалы дела обречены на обвинительный приговор, совершая немыслимые ошибки. В том числе – документы присылаются согласно сопроводительного письма, которое исследовалось ходе судебного заседания по настоящему делу. На листе 5 тома номер 1 не указан исходящий номер, не указана дата, когда всё-таки предоставлено данное письмо. Также, существенным нарушением считается, что в приложении указано, что материал содержится на пробел-листах. То есть, на данный момент ни судом, ни государственным обвинителем не может быть это проверено, тем более стороной защиты, всё-таки в каком количестве были предоставлены материалы следователю. Так же, как и выступал мой коллега - были предоставлены фототаблицы согласно протокола задержания либо нет, из этих документов просто не следует.
Также хочу уточнить, что здесь, согласно Инструкции о предоставлении [для проведения] оперативно-розыскной деятельности материалов полностью нарушен данный Федеральный закон [«Об оперативно-розыскной деятельности» №144-ФЗ от 12.08.1995 г.], которые результаты [таковой] предоставляются в соответствии с нормативными актами МВД. Это указывает, что материалы получены незаконно следователем Бортниковой. Также, на данных документах нет резолюции, что именно Бортникова принимает данные документы к своему производству.
Следующий документ, который нарушает права Каклюгина и не может лечь также в основу – это рапорт [оперуполномоченного 3 отдела УКОН ГУ МВД России по Ростовской области, майора полиции] А.Ю. Болдырева, который тоже уже был озвучен моим коллегой, о том, что даже оперативный сотрудник, который проводил проверку в отношении действий Каклюгина, у которого, якобы, была оперативная информация о том, что Каклюгин будет находиться в определенном месте и в определенное время, и то указывает, что в действиях Каклюгина усматриваются признаки состава преступления предусмотренного частью 2 статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации. То есть, максимум, что может быть у Каклюгина – это только незаконное приобретение и хранение, о чём и говорит оперативный сотрудник, который как первое лицо собирал этот материал. Однако, данный рапорт возможно даже не был рассмотрен следователем [М.А. Бортниковой], поскольку данный рапорт не зарегистрирован, что также нарушает приказ внутренний МВД за номером 664 от 23 августа 2017 года, где установлены рекомендации по поводу образцов данных документаций, а именно предоставления рапортов и протоколов о личном досмотре.
С учетом следующего документа – это документ, который находится в материалах дела под листами 7-13 [тома 1], 13-й лист также однозначно является сфабрикованным, поскольку протокол административного задержания, который послужил, якобы, основанием для производства личного досмотра Каклюгина, составляется сотрудником Болдыревым 19 октября, и начало его составления зафиксировано как 22:05 и составляется до 00:20. Дата также не указывается, что уже свидетельствует либо о фальсификации данного документа, либо вообще уже о более позднем времени его составления, поскольку в своих показаниях Каклюгин указал, что ему данные документы не предоставлялись на подпись. Из этого можно сделать вывод, что это было сделано с умыслом сотрудником полиции, чтобы Каклюгин не поставил свою подпись в данном документе и у них была возможность с понятыми, которые, уже ранее озвучивалось, были знакомыми как раз таки сотруднику Болдыреву, который составлял данный административный протокол, и можно было вносить любые корректировки с учетом фото-таблицы и так далее. Здесь не указывается данным сотрудником [Болдыревым А.Ю.] ряд моментов, которые неотъемлемо должны быть. В том числе и место составления данного протокола, поскольку указан неизвестный город, записанный как «г. Ростов-на». Тоже здесь непонятным почерком указано и место этого составления. Потому то и были вопросы к оперативному сотруднику [Болдыреву], которого сторона защиты пыталась дополнительно вызвать после исследования письменных доказательств, но суд [федеральный судья Попов А.Е.] отказал также, как и был против удовлетворения данного заявления представитель государственного обвинения [помощника прокурора Пролетарского района г. Ростова-на-Дону Баранова С.О.].
С учётом последнего листа – это номер 13 листа дела – Болдырев дописывает уже 20 октября 2018 года, именно в 19:00, что лицо, задержанное [Каклюгин Н.В.], освобождено. Данный документ не может быть уже исправлен и подкорректирован после того, как он в 00:20, и то только предположительно, что 20 октября [поскольку дата на нём не проставлена], уже полностью записан и зафиксирован. Это также указывает, что Болдырев А.Ю. вносил исправления и дописки уже после фактического его составления. Что является доказательством, которое добыто с нарушением действующего законодательства, и не может лечь в основу обвинения Каклюгина.
А также, согласно данного протокола указано, что при Каклюгине находились и сумки. Но с учётом того, что сотрудники полиции, которые были допрошены в ходе судебного следствия, указывают, что Каклюгин сразу был повален на землю, его руки были зафиксированы наручниками сзади, то при нём никак не могли находиться сумки - это сумка компьютерная вместе с ноутбуком и сумка мужская. Таким образом, данные предметы должны были быть изъяты абсолютно другим документом, никак не Протоколом административного задержания, поскольку при личном досмотре изымаются только вещи, находящиеся у Каклюгина. Но данные сумки не являлись уже ручной кладью, поэтому их данным Протоколом об административном задержании сотрудники полиции не имели права изымать.
Также в данном документе [Протоколе об административном задержании] отсутствует запись о том, что Каклюгину разъяснены права, согласно статьи 51 Конституции Российской Федерации. Допрошенные сотрудники полиции тоже не смогли ответить, кто именно из сотрудников, и вообще, разъяснялись ли права Каклюгину.
Также сторона защиты считает, что данный Протокол об административном задержании является незаконным, поскольку в одном протоколе указывается сразу 2 статьи абсолютно разные – это части первые статей 6.8, 6.9. Как указывалось ранее, [статья] 6.8 КоАП – это незаконное приобретение и хранение наркотических средств, а 6.9 КоАП - это уже употребление, либо отказ. Согласно данного протокола, сотрудники полиции на момент времени даже по окончании данного протокола – это в 00:20 – не могли располагать сведениями о том, что именно в свёртке находится вещество наркотическое. И также к этому времени они ещё не приняли отказ от освидетельствования, который зафиксирован намного позже, уже в отделе полиции, что прямо указывает на незаконность составления данного Протокола об административном задержании.
Следующий документ, который является незаконным – это Протокол доставления, в котором указано, что в 01:30 Каклюгина доставили в ОКОН отдела Полиции №7, что является абсолютно незаконным, ведь задержанных по административным правонарушениям обязаны заключить в КЗ, то есть, в камеру временного содержания административно задержанных, которая находится в дежурной части Отдела полиции №7. Это также указывает на то, что на Каклюгина с первых моментов оказывалось давление сотрудниками ОКОН [Пролетарского района г. Ростова-на-Дону] и УКОН по Ростовской области.
Протокол, который составлен намного позже – о направлении на медицинское освидетельствование, где указано, что он составляется в 01:00 ночи, то есть, задержание Каклюгина практически два часа назад было абсолютно незаконным. Протокол данный не зарегистрирован, хотя он должен иметь в обязательном порядке, согласно приказов, номер и дату. Кто выписывает данное направление, также здесь не указано. Время составления – 01:00 20.10.2018 г. Оно также совпадает со временем отказа от освидетельствования, что указывает на фабрикацию данных документов уже после фактического задержания Каклюгина. Также это указывает, что факт отказа удостоверен после проведения уже личного досмотра. То есть, на момент досмотра не было никаких оснований досматривать [Каклюгина Н.В.], изымать [у него] какие-либо предметы. Тем более, согласно видеозаписи [в ресторане «Ялла» в момент встречи подзащитного (Каклюгина Н.В.) с Т.П. Кузьминой 19.10.2018 г.], о которой будет дальше мною рассказано, и походка, и поведение Каклюгина абсолютно не отличаются от нормального ежедневного поведения любого человека, без какого-либо видимого опьянения и [изменённого] психологического состояния.
Также момент – протокол задержания [Каклюгина Н.В.] составлен в 00:20. Каклюгин был доставлен в Отдел полиции, согласно данного протокола, в 1:30. Тогда остаётся вопрос: где Каклюгин находился ещё 40 минут до того, как его доставили в отдел полиции?
Все эти моменты должны, я считаю, судом трактоваться в пользу подсудимого и стороны защиты, поскольку за это время, в том числе, как и провоз от фактического места задержания до гаражного кооператива, где был осуществлён личный досмотр, прошло от 7 до 40 минут. С карманами Каклюгина, с сумками, с руками Каклюгина можно было провести любые манипуляции, которые необходимы были сотрудникам полиции. Также сотрудники полиции создали, я так понимаю, экстренно Акт отказа от прохождения медицинского освидетельствования на состояние опьянения или одурманивания, который составлен также 20.10.2018 г. На него сослался государственный обвинитель.
Поэтому прошу также обратить внимание, что везде имеются строчки, что Каклюгин отказался в присутствии понятых от подписи. Хотя Каклюгин указал в своих показаниях, что данные документы ему не предоставлялись на обозрение и он тем более не отказывался. Единственное, от чего он отказался, это от проведения, действительно, самого освидетельствования, потому что понимал, что уже в отношении него фабрикуется уголовное дело. Так, в этом Акте из грубейших ошибок указано, что «Потребление наркотических средств или психотропных веществ без назначения врача либо новых потенциально опасных психоактивных веществ, за исключением случаев, предусмотренных частью 2 статьи 20.20, статьи 20.22 настоящего Кодекса, либо невыполнение законного требования уполномоченного должностного лица о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения гражданином» влечёт данное наказание. Так вот, сотрудники полиции даже не смогли прописать какой Кодекс, просто скопировали данный документ скорее всего из сети Интернет, поскольку после слов «настоящего кодекса» – не идёт ссылка о каком-то конкретном [нормативном акте]. Что это за ссылка: на Уголовный кодекс, Уголовно-процессуальный, либо КоАП – абсолютно неизвестно. Поэтому этот образец документа не несёт в себе вообще никакой юридической силы и не может лечь также в основу предъявленного обвинения.
Следующий документ, который вызывает подозрение – это Постановление о прекращении производства по делу об административном правонарушении, которое сотрудник полиции по фамилии Болдырев вынес 20 октября [2018 г.], когда, якобы, получил сведения по исследованию наркотических средств и посчитал что здесь, всё-таки, усматриваются признаки, указанные в части 2 статьи 228 Уголовного кодекса Российской Федерации. Но данный сотрудник полиции данным постановлением указывает, что он постановил производство по делу об административном правонарушении по факту незаконного хранения наркотических средств гражданином Каклюгиным Николаем Владимировичем 2 декабря 1980 года рождения по части 1 статьи 6.8 КоАП прекратить, материалы передать в ОРП на ТО ОП-7 УМВД России по городу Ростову-на-Дону. При этом по административному правонарушению, которое он также указал в исследованном и озвученном мною Протоколе об административном правонарушении, правонарушение по части 1 статьи 6.9 [КоАП] – вопрос не решён до настоящего времени, Каклюгин не был вызван в те дни 2018 года в зал суда, где бы в отношении него принималось решение по поводу отказа от [медицинского] освидетельствования. Что также указывает, что до настоящего времени не принято [процессуальное] решение по протоколу задержания и судом в настоящее время не может приниматься решение по уголовному делу, ссылаясь, что ещё по административному правонарушению не решены все вопросы, согласно документам, составленным правоохранительными органами.
Также исследовано со стороной защиты и объяснение, которое было вложено в материалы, скорее всего предоставленное следователю. Якобы, сотрудник УКОН Болдырев опросил Каклюгина Николая Владимировича, где своей рукой данный сотрудник оперативный указал, что «в соответствии со статьей 51 Конституции Российской Федерации отказывается давать какие-либо пояснения» и также указывает, что «Каклюгин отказался от подписи в присутствии понятых». Понятые участвуют те же самые, что во всех тех административных процессуальных моментах, когда задерживали, доставляли [Каклюгина Н.В.] и был зафиксирован [его] отказ от прохождения освидетельствования. Это уже явно указывает на то, что одни и те же понятые, которые должны быть на нейтральной стороне полностью, действуют в интересах сотрудников полиции, поскольку в своих показаниях Каклюгин указывал, что на самом первом объяснении он пояснял, по каким причинам он был в парке, с кем. Он также в своём объяснении просил установить личность Кузьминой [пригласившей его на встречу 19.10.2018 г. в г.Ростов-на-Дону] и опросить её. Но данный документ, видно, был неугоден правоохранительным органам, в связи с чем он был утрачен и взамен положен абсолютно фиктивный документ с вот этими двумя незаконными записями, которые никаким образом не заявлялись Каклюгиным. Он не отказывался от дачи показаний и не отказывался подписывать данный документ. С целью уточнения данных вопросов после показаний Каклюгина со стороны защиты также было заявлено ходатайство о вызове [оперуполномоченного 3 отдела УКОН ГУ МВД России по РО, старшего группы при задержании Каклюгина Н.В. 19.10.2018 г.] Болдырева для уточнения, но стороне защиты [судьёй Поповым А.Е.] было отказано. В связи с чем считаю, что этот вопрос не решён до настоящего времени. Также с учётом показаний, которые были даны сотрудниками Скогоревым и Болдыревым, статью 51 Конституции Российской Федерации Каклюгину никто не разъяснял даже при получении образцов этих смывов. На вопрос защиты: «Давал ли своё согласие Каклюгин, задержанный, на получение и на дачу этих образцов?» Скогорев ответил: «Зачем я у него буду спрашивать? Я сотрудник полиции, я принял такое решение и я изъял». Это прямо указывает на то, что образцы, смывы с ладоней рук были получены сотрудником полиции, не знающим действующего законодательства и с нарушением прав Каклюгина. Тем самым данные смывы влекут ничтожность экспертизы, которая проведена по данным смывам.
Также считаю, что изъятие смывов не оформлено как оперативно-розыскное мероприятие, как получение образцов для сравнительного исследования. Поэтому это целый ряд документов, которые должны были быть составлены сотрудниками полиции, чтобы законным образом изъять данные образцы. Соответственно, нужно составление [материалов] на [проведение] оперативно-розыскных мероприятий и также бланк личного досмотра, а не одним протоколом, как имеется в материалах уголовного дела.
Также считаю неотъемлемой частью [доказательств сфабрикованности настоящего уголовного дела] – назначение Каклюгину при первом же его допросе в качестве подозреваемого адвоката Ворожейкина Виктора Валерьевича. При допросе подсудимого стороной защиты задавались вопросы: «Знаком ли он с данным адвокатом, знает ли он его полные данные, заявлял ли он такое ходатайство следователю [на работу с этим адвокатом], а не дать, допустим, возможность Каклюгину осуществить звонок родственникам, чтобы нанять, либо пригласить своего адвоката». Каклюгин в зале суда [на допросе 17.10.2019 г. – будет опубликовано позже] пояснил, что не знает этого адвоката, никогда не знал и следователем он был назначен практически в принудительном порядке. Поэтому считаю, что и первые допросы до его задержания были получены вне закона.
Протоколы задержания [Каклюгина Н.В.] следователем Бортниковой М.А. также составлены с колоссальными ошибками, поскольку время составления протокола и время фактического задержания Каклюгина совпадает минута в минуту, чего не может быть в природе. Ко всему этому следователь не указывает 20.10.2018 г. всё-таки какие были основания и другие обстоятельства задержания. Она просто указывает, что при нашем подзащитном обнаружены психотропное вещество и наркотические средства, не указывая ссылки на Уголовно-процессуальный Кодекс. Я считаю, этот документ также должен быть признан недопустимым доказательством.
Также следователь, составляя данные документы, указывает, что она направляет сообщение о задержании [Каклюгина Н.В.] прокурору Пролетарского района города Ростова-на-Дону, старшему советнику юстиции Мальцеву. На которого на тот момент ещё рассчитывали на помощь и на прокурорский надзор, который бы мог бы изучить материалы и не поддерживать меру пресечения, связанную с заключением под стражу. Но следователь, явно уже позже, формально составляет данное сообщение, поскольку в протоколе указано, что она направляет данное сообщение в 20:30, а в самом сообщении указывает, что в 20:40, хотя в это время уже начат и производится протокол допроса подозреваемого Каклюгина. Это время пересекается, что указывает на фальсификацию. [Одновременно два процессуальных, следственных действия производиться не может].
Исследованные также материалы, а именно очная ставка, проведённая между обвиняемым Каклюгиным Н.В. и свидетелем Болдыревым А.Ю., которым были в полном объёме зачитаны показания, где после ответа очередного Каклюгина сразу протокол заканчивается, несмотря на то, что есть место, где можно задать дополнительный вопрос. Но следователь [Бортникова М.А.] не уточняет у допрашиваемого [оперуполномоченного, старшего группы при задержании] Болдырева, согласен ли он с последними показаниями Каклюгина, который также указывает обо всём происходящем, как и продублировал в зале суда. Я считаю, что не задав вопрос Болдыреву, также остался открытым вопрос – подтверждает он показания Каклюгина, либо не подтверждает, согласно проведённой очной ставки между ними.
Также у стороны защиты имеются сомнения в отношении назначенной компьютерной судебной экспертизы по ноутбуку, поскольку следователь направляет эксперту настоящее постановление, а также ноутбук «Sony», изъятые в ходе личного досмотра Каклюгина. Я уже ранее говорил, что при личном досмотре не находился ноутбук «Sony» и не являлся ручной кладью Каклюгина, поэтому он абсолютно изъят незаконно – и «находящегося в полимерном пакете синего цвета, на котором имеется бумажная бирка с пояснительной надписью». То есть, это список того, что следователем было предоставлено эксперту. На листе 99 [тома 1 материалов дела], который также исследовался, размещено сопроводительное письмо эксперта, который указывает, что помимо заключения [экспертов по материалам уголовного дела], ноутбука, по которым проводилось исследование, направляется ещё и один USB-накопитель, который опечатан биркой с пояснительной надписью, подписями экспертов, оттиском печати для пакетов. Если изучить само заключение - это листы 100-103 – на 103 листе в выводах указано: «В памяти накопителя на жестких магнитных дисках, извлечённого из ноутбука, имеются изображения и видеофайлы. Найденные и восстановленные файлы записаны на USB-накопитель в корпусе серо-белого цвета (Приложение №1), который был предоставлен следователем». То есть, данный момент указывает, что непонятно каким образом эксперту предоставляются дополнительные предметы следователем, с какой целью. Также дальше эксперт в своей экспертизе не указывает, пустой ли был, данный USB-накопитель, либо отформатирован. Что также не исключает момент, что все данные, которые хранятся на данном накопителе и признаны следователем вещественным доказательством, уже могли содержать непонятную переписку. Тем более, был в зале суда допрошен свидетель [защиты] Смирнов Е.В., который не подтвердил как раз-таки фразы в переписке с Каклюгиным, которые следователь Швецова И.С. включает в обвинительное заключение и ссылается, что это разговор насчёт наркотических средств. Возможно, именно вот в этом процессе, когда на флеш-карте уже имелась информация, подкорректированная неустановленными лицами, которые заинтересованы были в исходе данного дела. В связи с чем считаю, что данное экспертное заключение должно быть признано недопустимым доказательством.
Также насчёт получения следователем [Бортниковой М.А.] образцов слюны Каклюгина Николая Владимировича. Данное постановление, оказывается, составлено следователем Петренко В.Н., который в состав следственной группы не входил, к производству уголовное дело не принимал, что указывает на неоднозначный круг следователей, которые занимались незаконно делом в отношении Каклюгина. Мой коллега [адвокат Евдокимов В.Н., второй защитник Каклюгина Н.В.] уже пояснил насчёт Постановления о назначении молекулярно-генетической судебной экспертизы, но также хочу пояснить, что когда следователь [Бортникова М.А.] решила всё-таки ознакомить обвиняемого Каклюгина Н.В. и защиту с листом дела номер 114 первого тома – это как раз-таки ответ эксперта о том, что невозможно провести экспертизу – имеется в нижней части [листа] надпись рукописная, что с настоящим письмом ознакомлен только защитник в отсутствии подзащитного Каклюгина, который покинул следственный кабинет номер четыре [СИЗО-3] из-за плохого самочувствия. Данный факт указывает на то, что следователь так и не ознакомил его с материалами дела перед направлением дела в прокуратуру Пролетарского района для утверждения обвинительного заключения, тем самым явно нарушила права [на защиту].
Насчёт смывов [с поверхности рук на наличие следов наркотических веществ] ранее указал, что считаю – они полностью получены незаконно. Каклюгин своего согласия [на данную процедуру] не давал. Скогорев [второй оперативный сотрудник областного УКОН, проводивший задержание] сделал смывы за спиной, вне, получается, [зоны] видимости Каклюгина, который не мог контролировать и видеть данное производство, что также вызывает сомнение в том, что тампоны были на самом деле чисты и заранее не были подготовлены сотрудниками уже с веществом наркотическим. Также с учётом массы [полученных смывов] менее ноль целых одной тысячной [наркотических веществ] также сомнение вызывает [результат], поскольку техника, на которой проводилось взвешивание – точность измерения как раз-таки совпадает на 0,001 г., что указывает либо на 0, либо на 0,001. Считаю, что суд так же не может ссылаться на данное заключение. Также смывы получены с нарушением требований [Федерального закона] об оперативно-розыскной деятельности.
Также немаловажным фактором является то, что на момент возбуждения уголовного дела следователь [Бортникова М.А.] действительно не располагала никакой информацией о причастности Каклюгина Н.В. к покушению [на сбыт], либо к сбыту наркотических средств. Поскольку в материалах дела имеется поручение, датированное 20.10.2018 г., насчёт установления свидетелей, осведомлённых о преступной деятельности Каклюгина. То есть, на этот момент, на момент уже возбужденного, поскольку поручение именуется как «О производстве отдельных следственных действий по уголовному делу №11801600095001525», которое возбуждено, получается, ранее, где только заместитель начальника 3 отдела УКОН ГУ МВД России по Ростовской области Канцыпа получает [этот документ] на руки 20.10.18 года. И лишь 26 октября следователю [Бортниковой М.А.] поступает рапорт уже с указаниями о имеющейся личности под именем Красильников Максим Георгиевич, который [якобы] периодически приобретал наркотические средства у Н.В. Каклюгина. Данный рапорт датирован 26 октября [2018 г.] от имени оперуполномоченного [того же 3 отдела УКОН ГУ МВД России по Ростовской области по особо важным делам, подполковника полиции] Егорова В.Г. Однако, допрошенный в ходе судебного следствия М.Г. Красильников так и не подтвердил данную информацию, в связи с чем данный рапорт тоже уже носит заведомо ложную информацию, которая не подтверждена в ходе судебного заседания.
Также данный рапорт неизвестно, каким образом попадает в руки следователя, поскольку соответствующее сопроводительное письмо [оформленное должным образом и вшитое в тома уголовного дела] отсутствует. Ряд таких поручений насчёт также [свидетеля обвинения] Добреля О.П., который в своих показаниях [на судебном заседании 23.07.2019 г.] указал, что хоть он и подписал документ, тот абсолютно не соответствовал его показаниям, и правдивые показания, будучи предупреждённый об уголовной ответственности за заведомо ложные показания, дал именно в суде, где полностью опроверг версию следствия о причастности Каклюгина как к хранению, так и к сбыту наркотических средств [подробности в материале «Театр абсурда в Пролетарском районном суде г. Ростова-на-Дону» от 27 июля 2019 г. на сайте «Национальный медиа-союз» (ссылка:
Также немаловажной частью является Поручение [о производстве отдельных следственных действий по уголовному делу №11801600095001525, лист дела 151 тома 1], которое датировано 29 октября 2018 года следователем Бортниковой М.А., которая сама уже указывает в нём, делая выводы: «В ходе предварительного следствия было установлено, что Каклюгин является сбытчиком наркотических средств». Таким образом, следователь, которая возбуждала уголовное дело, практически до самого последнего дня утверждала без всяких на то оснований, что Каклюгин Н.В. занимается сбытом наркотических средств, что указывает на незаконное предвзятое отношение при возбуждении уголовного дела по особо тяжкому преступлению в отношении Каклюгина.
С учётом дальнейшего рапорта, который имеется на листе дела 152 первого тома, где тот же самый оперуполномоченный сотрудник УКОН МВД России Егоров В.Г. указывает, что: «В результате проведенных оперативно-розыскных мероприятий было установлено, что Красильников Максим Георгиевич [15.07.1977 года рождения], уроженец города Одессы, зарегистрирован и проживает по адресу: Краснодарский край, город Новороссийск, улица Черняховского, дом 3, квартира 73. С целью допроса данного гражданина мной осуществлялся выезд по месту проживания Красильникова М.Г., где он был допрошен». Касаемо исследованного протокола допроса свидетеля Красильникова Максима Георгиевича, считаю, что данный документ однозначно должен быть признан недопустимым доказательством, поскольку он имеет корректировку в дате, а именно непонятно какая дата изначально была данной датой, а также серьёзным нарушением является то, что Красильникова Максима Георгиевича по месту жительства, указано, что в помещении квартиры 73 дома номер 3, допрашивают сотрудники [полиции] Егоров В.Г. с участием на тот момент времени – на 31 октября [2018 г.], уже с участием свидетеля Болдырева А.Ю., который был [ранее] и допрошен, и проведена [совместно с ним] очная ставка с Каклюгиным Н.В. Это указывает на то, что как раз-таки сотрудник [3 отдела областного УКОН] Болдырев, который занимался задержанием Каклюгина, был полностью заинтересован в исходе данного дела, и, возможно, причастен именно к изначальной фабрикации данного уголовного дела, поскольку, уже являясь свидетелем, он всё равно курировал и продолжал заниматься свидетелями обвинения по настоящему делу. Считаю, что это грубейшее нарушение Уголовно-процессуального кодекса РФ и прошу данный протокол признать недопустимым доказательством.
Ко всему этому допрошенный Красильников Максим Георгиевич не подтвердил информацию, изложенную в рапорте Егорова В.Г., и пояснил, что он был допрошен в Отделе полиции дважды: сначала в городе Краснодаре, потом в городе Ростове-на-Дону. Данная информация отсутствует в материалах дела, что также указывает, что это уже решалось после его допроса, какие документы будут приобщены к уголовному делу. Красильников М.Г. не смог вспомнить, что его допрашивали дома, что также указывает на фабрикацию уголовного дела и подгон показаний именно в обвинительном уклоне по отношению к Каклюгину.
Также предварительное следствие проведено необъективно с учётом того, что [старшим] следователем [ОРП на ТО ОП №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону, подполковником юстиции Швецовой И.С.] истребован лист дела 185 [тома 1], который был исследован также стороной обвинения, где [данный] документ является ответом из ПАО Мегафон, в котором указано: «На ваш запрос от 3 декабря 2018 года сообщаем, что указанный в запросе абонентский номер
8-964-892-70-00 по базе данных Кавказского филиала ПАО Мегафон по состоянию на 4 декабря 2018 года был оформлен на...» и полностью данные человека, в отношении которого возбуждено уголовное дело, то есть в отношении Каклюгина Николая Владимировича, где также указана дата активации [абонентского номера] – 11 июня 2016 года. Данный момент указывает на то, что следствие полностью уверено, что данный телефон является [собственностью Каклюгина Н.В.] с 2016 года и находится в пользовании у обвиняемого. Но после этого следователь [Швецова И.С.] принимает решение взять детализацию как можно минимального периода времени, а именно: с 00:00 18.10.2018 по 23:59 20.10.2018 года [листы дела 186-188 тома 1]. Сторона защиты может только предположить, что эти три дня заказаны для того, чтобы ни в коем случае не получить информацию за год, либо за два года – с 2016 года, о том, что Каклюгин Николай ни в коем случае не причастен к созвонам с какими-либо пересечениями с лицами, которые связаны с оборотом наркотиков. Считаю, что это как раз-таки большое упущение следователя [Швецовой И.С.] либо умышленное неполучение информации, которая могла бы опровергнуть полностью обвинения Каклюгина в совершении незаконного оборота наркотических веществ и психотропных средств на территории Российской Федерации.
Следующий документ, который вызывает сомнение – это Поручение, которое датировано следователем Швецовой 11 декабря 2018 года, на котором имеется резолюция, что «получил» подпись: «А.Ю. Болдырев». Который [стоит ещё раз напомнить] также является на данный момент времени и свидетелем, поскольку был допрошен, и участником очной ставки с обвиняемым. Данное поручение [тем не менее] он принимает и даже исполняет, поскольку им составляется следующий документ – это протокол обыска/выемки от 11 декабря 2018 года, в ходе которого изымается движение по счёту из ПАО «Сбербанк», которое также легло в обвинение Каклюгина. Хотя этот протокол считаю недопустимым доказательством и суд его должен именно признать таковым, поскольку свидетель по уголовному делу проводит следственные действия [чего делать не имеет права]. Также сам следователь – это Швецова И.С. 17 декабря 2018 года осматривает данную выписку о движении денежных средств и указывает в протоколах несоответствующие действительности части [УПК РФ], а именно: указала 1-4 и 6 части статьи 177 Уголовно-процессуального кодекса [Российской Федерации], хотя часть первая никаким образом не относится к данному протоколу. Из-за данной оплошности также, я считаю, что данный протокол необходимо признать недопустимым доказательством.
С учётом того, что сведения, указанные, в движении по счету являются тайной, охраняемой законом, следователь [И.С. Швецова] не упаковывает данное движение [соответствующим образом], а просто фотографирует и приобщает к материалам настоящего дела, что прямо нарушает интересы и законные права Каклюгина Н.В. После этого следователь Швецова данное движение по счёту должна элементарно вшить в материалы уголовного дела, но зашивает, пришивает таким образом, что ни защитникам, ни самому обвиняемому невозможно его исследовать и изучить, поскольку скреплено по двум сторонам из четырех. Данный факт был отражен и в жалобах [стороны защиты] и в судебном порядке. Следователь [Швецова И.С.] произвольно после этого портит лист, фрагмент бумаги с печатью, тем самым нарушая упаковку данного документа, что тоже является незаконным, с целью только одного – чтобы быстрее направить уголовное дело по обвинению Каклюгина в суд, отказывая при этом практически на все ходатайства стороны защиты.
Также, уже указывалось ранее [следующий значимый для всестороннего изучения всех обстоятельств дела документ] – это Постановление о назначении дактилоскопической судебной экспертизы, где были представлены все [соответствующие] материалы. Согласно заключения, эксперт, не найдя следов, возможно, непригодных к идентификации, так прямо и указывает, что данный свёрток был либо предоставлен эксперту напрямую и даже не находился по месту изъятия у Каклюгина. С одной стороны, данное заключение свидетельствует, что следы пальцев рук Каклюгина не отражены в данных моментах, что он не осуществлял упаковку и расфасовку данного наркотика, с другой стороны –указывает на отсутствие следов сотрудника УКОНа Скогорева Д.Г., что прямо указывает на фальсификацию и непонятно предоставление каких доказательств эксперту на производство экспертизы.
С учетом заявленных ходатайств стороной защиты и самого подсудимого следователь Бортникова М.А. всё-таки 17 ноября 2018 года принимает решение об удовлетворении заявленных требований Каклюгина, а именно «в части назначения проведения наркологической судебной экспертизы, установления личности и допроса Т.П. Кузьминой». [См. листы дела 41-42 тома 2].
Но следующий документ, который имеется в материалах дела [листы 44-45 тома 2] – это постановление как раз-таки руководителя следственного органа, начальника ОРП на ТО ОП-7 СУ УМВД России по городу Ростову-на-Дону, майора юстиции Сердерова М.У., который не мог данный факт пропустить, и, не желая провести обязательную наркологическую судебную экспертизу подозреваемому человеку в незаконном хранении, либо покушении на сбыт наркотических средств, не боясь ответственности, выносит постановление, где отменяет Постановление [следователя Бортниковой М.А.] о частичном удовлетворении ходатайства обвиняемого Каклюгина в части удовлетворения ходатайства о назначении проведения наркологической экспертизы в отношении Каклюгина Н.В. В основной части постановление оставил без удовлетворения. Я считаю, что здесь явно нарушены права Каклюгина, и также нарушается статья 159 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Все последующие отказы произведены следователем Швецовой И.С. также с нарушениями прав [Каклюгина Н.В.], поскольку она ссылается на недействующие части статьи 177 Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Также следователь [Швецова И.С.] принимает решение проводить данные следственные действия [осмотр предметов по уголовному делу №11801600095001525 при его принятии к производству от следователя Бортниковой М.А.] без участия понятых, ссылаясь на статью 170 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, но ни капельки не фиксируя данный осмотр фотофиксацией, поскольку она фотографирует [во время выполнения данных действий] только упаковку. Что находится в упаковке на данных снимках, [в материалах дела] не отражено. Это указывает на минимум информации, которая не может свидетельствовать о производстве данного осмотра, что влечёт за собой как недопустимое доказательство в признании и приобщении к уголовному делу наркотического средства, которое следователь признает вещественным доказательством 24 ноября 2018 года. [См. листы 74-76 тома 2 материалов уголовного дела – Постановление о признании и приобщении к уголовному делу вещественных доказательств].
То же самое аналогично относится к протоколу осмотра 26 ноября [предметов по настоящему уголовному делу], в ходе которого USB-накопитель [и ноутбук Каклюгина Н.В. «Sony Vaio»] осматривает следователь, также без участия понятых, ссылаясь на ту же статью 170 Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса РФ. Однако, она фотографирует и на фотоснимках имеется только упаковка ноутбука и упаковка небольшого предмета – самого накопителя USB абсолютно не видно. Поэтому, что осматривает следователь, также не установлено. И осматривает ли вообще. Данный USB-накопитель сомнительный, начиная с предоставления его эксперту [«следователем»], до самого осмотра и признания его вещественным доказательством. Хотя ссылается [гособвинитель Баранов С.О.], что это доказывает вину Каклюгина, поскольку [в памяти ноутбука, якобы,] имеется переписка, которая полностью опровергается свидетелем защиты Смирновым Е.В. [на судебном заседании 24.09.2019 г.: подробности в новостном материале «В ходе выступлений был разоблачен ряд лживых утверждений свидетелей обвинения» (ссылка: https://ruskline.ru/news_rl/2019/09/25/v_hode_vystuplenij_byl_razoblachen_ryad_lzhivyh_utverzhdenij_svidetelej_obvineniya/)].
Также следователь Швецова принимает решение и составляет протокол осмотра предметов с выездом в ресторан «Ялла», где сама указывает, что данное следственное действие производится с участием свидетеля Авилова Сергея Викторовича. [См. протокол осмотра предметов (документов) от 25.12.2018 г., листы 162-165 тома 2 материалов дела]. Данный статус следователь присвоила свидетелю [самостоятельно]. В связи с чем она его так указывает – неизвестно, поскольку данный гражданин, а именно Авилов Сергей Викторович, не допрошен в рамках [настоящего] уголовного дела, либо допрошен, но по каким-либо обстоятельствам [этот факт] не приобщен к материалам уголовного дела. Данные обстоятельства также были поставлены на рассмотрение суда стороной защиты при вызове следователя Швецовой И.С., с целью допросить её и уточнить все вопросы, касаемо [в том числе] этого свидетеля и изъятия жестких дисков. Поскольку, согласно данного документа, следователь также указывает, что при производстве этого следственного действия она применяет только фотокамеру мобильного телефона «SonyXperia» и всё, более ничего не указано. Однако, согласно данного же протокола, следователь переносит информацию из 5 жёстких дисков [находящихся в собственности ресторана «Ялла»] на DVD-диск. Согласно фототаблицы, приобщенной к данному протоколу, на самом деле виден монитор с картинкой, визуально схожий с картинкой зала ресторана «Ялла». Однако, каким образом она [следователь И.С. Швецова] перенесла информацию на DVD-диск – сведений нет в данном протоколе, что указывает на незаконность составления данного протокола. Изъятие информации также является незаконным. С учётом изъятия 5 жёстких дисков и переноса информации на DVD-диск, в материалах уголовного дела имеется Постановление о возвращении вещественных доказательств, а именно на листах дела 168-170, которые тоже были исследованы стороной обвинения. Согласно данного постановления следователь [И.С. Швецова] произвольно, не рассмотрев данное заявление и ходатайство, просто выдаёт предписание: «Вещественные доказательства [(предметы), 5 жёстких дисков (накопителей информации) РС 1, 2, 3, 4, 5 в корпусе чёрного цвета] возвратить по принадлежности свидетелю Аветиковой Е.Г. под сохранную расписку». Что это за человек, каким образом именно данному человеку отдаются 5 жёстких дисков, которые являются по материалам уголовного дела вещественным доказательством – непонятно. Сторона защиты может только предположить, что это сделано с целью того, чтобы не проводить дополнительные исследования и экспертизу данных жестких дисков, поскольку информация, которая имеется на диске, имеет ряд моментов, которые указывают на монтаж данной видеозаписи.
Протокол осмотра места предметов [(документов) – оптического носителя информации, содержащего информацию о соединениях абонентского номера Н.В. Каклюгина с 18.10. по 20.10.2018 г.] также составлен с нарушениями, указав не соответствующую часть от 4 января 2019 года следователем [И.С. Швецовой], в ходе которого она осматривает детализацию телефонных соединений [без участия понятых проводится, что незаконно].
В материалах уголовного дела также имеется справка-ответ из ООО «Парк», которая содержится на 203 листе второго тома. Согласно данной справке, датированной 10 января 2019 года, за исходящим №6, указана следующая информация: «На Ваш запрос №43 от 10 января 2019 года по уголовному делу (указан номер именно в отношении Каклюгина) по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228 ПРИМ.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в отношении неустановленного лица сообщаю, что в распоряжении Администрации парка культуры и отдыха им. Октябрьской Революции камеры наружного видеонаблюдения отсутствуют». Данный факт свидетельствует о том, что следователь всё-таки указывает, что неустановленное лицо фигурирует по настоящему уголовному делу. Считаю это не возможной опечаткой, а исключительно фальсификацией, и даже в запросе, который изначально указан совсем по другой информации.
Также, согласно Постановления о привлечении в качестве обвиняемого Каклюгина Н.В., датированного 11 января 2019 года, [листы 205-208 тома 2 материалов дела], это предъявление обвинения в окончательной редакции Каклюгину считаю полностью незаконным. И прокуратура Пролетарского района [г. Ростова-на-Дону] должна была это знать и видеть, поскольку все соответствующие записи стороной защиты делались в данном протоколе. Не может уголовное дело направляться в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения, когда подозреваемый не понимает или даже не знает, в чём он обвиняется, не высказал своё мнение по предъявленному обвинению и не дал пояснения и показания. Следователь Швецова И.С., нарушив права Каклюгина, зачитав данное постановление, содержащееся на 3 листах, указала, что Каклюгин отказался от подписи в данном протоколе, что не соответствует действительности, поскольку неоднократно вызывались врачи в следственный кабинет и у Каклюгина была зафиксирована серьёзная разница в давлении и он не осознавал происходящее вокруг. С учетом этого, в протоколе следователь всё-таки записала со слов Каклюгина, засчитываю дословно: «Обвиняемый Каклюгин показал, что может дать показания только своего газового счётчика у себя дома и ждет врача для оказания помощи. Давление 100/60, состояние плохое, давление измерялось сотрудником медсанчасти. Сильное головокружение, сознания спутанное. Показания готов давать позже. Боли в почках, почечная колика, отёки в ногах – нуждаюсь в стационарном лечении. Больше говорить не могу». Следователь, записав данную речь Каклюгина, всё равно принимает решение, что следственные действия признаются законными и предъявленное обвинение она считает предъявленным Каклюгину в окончательной редакции. Также, с учётом того, что Каклюгин заявил желание давать показания, следователь не даёт возможность реализовать своё право и более не допрашивает [его] и не является с данной целью в Следственный изолятор номер 3 города Новочеркасска.
Также, в замечаниях к данному протоколу стороной защиты указано: «Протокол допроса обвиняемого считаю незаконным, так как в 10:10 замерено давление Каклюгина Н.В. (100/60, а не привычные 130/90). Рекомендация [фельдшера, который пришёл] – укол лекарства». Не дождавшись медсестёр, проведение следственных действий Каклюгина продолжилось, хотя он происходящего не осознавал. Текст допроса он не читал, следователем не предоставлялось. [Подробности в том числе и того дня в материале обвиняемого «Приказано – уничтожить?!» (ссылка:
https://ruskline.ru/opp/2019/10/23/prikazano__unichtozhit_)]. Данный факт указывает на то, что уголовное дело направлено в прокуратуру и даже утверждено обвинительное заключение с учётом того, что Каклюгину не предъявилось обвинение, которое сейчас фигурирует в материалах уголовного дела, и Каклюгин не смог на том этапе времени пояснить и дать показания по факту предъявленного обвинения, что является грубейшим нарушением права на защиту, на той стадии.
Также в материалах уголовного дела имеется документ, который был исследован стороной защиты – это Постановление о возбуждении перед судом ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей. [См. листы 214-217 тома 2 материалов дела]. Следователь Швецова И.С. выходит в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей Каклюгина и одним единственным основанием указывает следующие данные: «В ходе предварительного следствия также необходимо допросить в качестве свидетеля Лушникову Л.И., которая проживает на территории города Москвы, выполнить иные следственные действия [в которых возникает необходимость]», а именно – ознакомление с материалами дела и направление уголовного дела в суд в порядке статьи 215-220 УПК РФ. Этот момент является сфабрикованным и фальсифицированным, поскольку на момент обращения в суд с данным ходатайством Лушникова Л.И. уже была допрошена в качестве свидетеля по настоящему уголовному делу. Таким образом постановление, которой вынесено судьей [Бондаревым А.А. 16.01.2019 г.] о продлении заключения под стражу также является незаконным, поскольку основания не находили своего отражения в действительности. [А следователь Швецова И.С. и здесь проявила себя как фальсификатор следственных действий в рамках ст. 303 УК РФ].
Дальнейший важный момент – это создание при окончании уголовного дела, это вынесение руководителем следственного органа – начальником ОРП на ТО ОП-7 М.У. Сердеровым – Постановления о производстве предварительного следствия [следственной группой], которое расположено на 221-224 листе 2 тома уголовного дела. Согласно данному документу, Сердеров создает [14.01.2019 Г.] следственную группу, а именно, это: «Поручить производство по уголовному делу №11801600095001525 следственной группе в составе старшего следователя Швецовой И.С., старшего следователя Гаймолазова С.С., следователя Мирзоян А.С., следователя Семыкина Д.В., следователя Волкова Н.Н., следователя Коробко Д.В., следователя Котельникова К.Г.; назначить руководителем следственной группы старшего следователя по ОВД ОРП на ТО ОП №7 УМВД России по городу Ростову-на-Дону, подполковника юстиции Швецову Ирину Сергеевну». Согласно ст. 163 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, назначенный следователем руководитель обязан незамедлительно принять уголовное дело к своему производству. Однако, следователь Швецова И.С. данный момент пропускает. Либо считает незначимым и не принимает данное уголовное дело к своему производству. Поэтому дальнейшие документы и следственные действия сторона защиты считает незаконными. А именно: разрешение вопросов по заявленным ходатайствам, также уведомления об окончании следственных действий и ограничение сроков ознакомления (обвиняемого) с материалами дела. Поскольку стороной защиты уже при ознакомлении с материалами дела был зафиксирован факт явной фальсификации в замене листов, у стороны защиты имеется фотография, она была приобщена в качестве дополнительных доказательств – это листы дела [45 и 62 тома 3], которые были как раз-таки перешиты следователем [И.С. Швецовой]. Более подробно расскажу об этом позже.
К материалам уголовного дела приобщалось стороной защиты сопроводительное письмо, либо письмо-ответ [из прокуратуры Ростовской области] на имя Каклюгина Владимира Борисовича, датированное 27 декабря 2018 года за №16-808-2018, в котором указано: «В целях устранения выявленных нарушений Уголовно-процессуального закона, в том числе выразившихся в непринятии своевременных мер к установлению подлежащих доказыванию обстоятельств, прокурором Пролетарского района города Ростова-на-Дону руководителю следственного органа вынесены требование и представление, по итогам рассмотрения которых виновные должностные лица привлечены к ответственности». Данный документ подписан начальником Управления по надзору за следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью в органах МВД, ФССП, ФСИН и МЧС, фамилия Анапольский. Но в материалах уголовного дела отсутствует какое-либо представление, либо требование, что также указывает на отсутствие прокурорского контроля и надзора за производством данного уголовного дела, на невозможность принятия решения по утверждению обвинительного заключения всего лишь за одни сутки, о чём также свидетельствует ответ прокуратуры [Пролетарского района г. Ростова-на-Дону, С.С. Чаброва], который мы приобщали к материалам настоящего уголовного дела. [Подробности о нарушениях прокурорского надзора в материале «Преступления без наказания: махинации прокуроров» от 22.11.2019 г. (ссылка: https://ruskline.ru/analitika/2019/11/22/prestupleniya_bez_nakazaniya)]
Касаемо фальсификации [материалов уголовного дела] следователем Швецовой. Это лист дела 45, где следователь спустя практически пол-тома вшивает Постановление о принятии уголовного дела к производству, датируя данный документ 14 января 2019 года. Где указывает, что она всё-таки принимает уголовное дело к своему производству, поскольку поручено его расследование начальником отдела [по расследованию преступлений на ТО ОП №7 СУ УМВД России по г. Ростову-на-Дону, майором юстиции] М.У. Сердеровым. Данный документ отсутствовал в материалах дела, поскольку на этом листе находился абсолютно другой документ, который находится уже на листе номер 62 [Рапорт И.С. Швецовой о, якобы, неадекватном поведении Каклюгина Н.В. в следственных кабинетах СИЗО-3 от 24.01.2019 г.]. Следователь даже не решилась на то, чтобы изменить данный лист и при исследовании данных материалов в ходе судебного следствия прекрасно видно, что под нумерацией «62» прослеживаются следы от карандаша листа 45, что прямо указывает и подтверждает сторону защиты. [В деле следы прямой фальсификации материалов, перепрошивки томов, подмены листов].
Касаемо осмотренного видео [с камер внешнего наблюдения в ресторане «Ялла» 19.10.2018 г.] сторона защиты считает, что сфабриковано данное уголовное дело [и в этом случае]. В данном уголовном деле также отсутствуют материалы проведения оперативно-розыскных мероприятий [в отношении подзащитного Каклюгина Н.В.], которые всё-таки были проведены, поскольку, согласно рассмотренной видеозаписи, явно усматривается наружное наблюдение. Это группа лиц, которая появляется в поле зрения камеры незадолго до прихода самого Каклюгина. С учётом того, что данная группа лиц появляется, согласно камерам видеонаблюдения в 20:06, присаживается за соседний стол, что также было отсмотрено в ходе судебного следствия, и Каклюгин заходит практически сразу, буквально через 5 минут. Также, в подтверждение высказывания стороны защиты, указано то, что данные женщины [присутствующие в группе внешнего наблюдения за Каклюгиным Н.В. у соседнего столика в ресторане «Ялла» 19.10.2019 г.] фиксируют на свои телефонные аппараты именно Каклюгина – это делается данными женщинами практически ежеминутно. А именно: в [20 часов] 16 минут 32 секунды, [20 часов] 16 минут 42 секунды. Одна женщина фиксирует на свой мобильный телефон, на основную камеру телефона, а та женщина, которая находится спиной к Каклюгину, фиксирует [его] на фронтальную камеру своего телефона. Данный момент явно указывает на то, что наблюдение было организовано за Каклюгиным. Почему материалы данные не рассекречены и не приобщены к материалам уголовного дела, может только доказывать, что они полностью подтверждают непричастность Каклюгина к незаконному обороту наркотических средств. [Однозначно на подброс наркотиков здесь работала организованная преступная группа].
Ко всему этому на видеозаписи, а именно – в 20:29, к столику данной компании из 4 лиц подходит молодой человек, и к нему же подходит один мужчина из данной компании и берёт мужчину, который только что подошёл, за подбородок, что как бы считается неестественным, и поворачивает его лицо именно в сторону Каклюгина. Тем самым сторона защиты считает, что данный маневр был осуществлён для того, чтобы указать на лицо Каклюгина, которому необходимо подбросить наркотические средства. Возможно, на данном снимке мы и видим лицо, которое специально не фигурирует в материалах уголовного дела, как участвующее лицо, но зато с определенной ролью. Также на данном ролике [видеозаписи] явно указано, как я говорил ранее, приход и уход Каклюгина, что он абсолютно трезвый, вменяемый, за столом вместе с Кузьминой употребляет не алкогольные напитки, а только чай, либо кофе, согласно имеющейся [на столике] посуде. Также в 21:07 на протяжении целой минуты и с учетом показаний Каклюгина [на судебном заседании 17.10.2019 г. во время его допроса стороной защиты] и выясняется, что Каклюгин вытирает свои руки влажной спиртовой салфеткой. Это практически минута. То есть, согласно данным моментам, которые отражены на данной видеозаписи, полностью опровергается и наличие какого-либо наркотического средства [на ладонях, кистях рук], поскольку руки были у Каклюгина чистые до приёма пищи, ну естественно и после приёма пищи. И поскольку Кузьмина не видела за этот вечер никаких свёртков, манипуляций с примерными объектами и так далее.
Также на данных видеозаписях явно виден мобильный телефон, по форме который схож, и Каклюгин Н.В. в своих показаниях пояснил, что это именно модель «Iphone 6S», который был похищен лицами, которые его задерживали. То есть, непосредственно перед задержанием данный телефон, зарядное устройство – всё это фигурирует на данной видеосъёмке, что прямо указывает на наличие данного мобильного телефона до задержания сотрудниками полиции. Также сотрудники полиции обязаны фиксировать всё происходящее, и тот момент, что телефонный аппарат мог быть утерян, ну просто исключается, поскольку осмотр места должен проводиться именно сотрудниками и изыматься всё, что связано с лицом, подозреваемым в совершении какого-либо правонарушения.
Насчёт того, что группа из 4 человек, сидевшая рядом, не случайная компания, также указывает и её своевременный уход из данного ресторана. Как только на 41-й минуте 21-часа Кузьмина Т.П. поднимает руку с целью вызова официанта и оплаты счёта, данная компания принимает это как знак, что они скоро тоже будут уходить, поднимается непосредственно вчетвером и уходит за пределы камер видеонаблюдения. Причём четыре человека – две пары, 2 мужчины и 2 женщины, уходят, взявшись за руки друг друга, уже поменявшись парами, что также наталкивает только на одну мысль – что эти лица выполняют свои определенные служебные обязанности.
Ну и главный момент. В 21:44 Каклюгин легко одевает свою куртку, в правый карман он пытается положить телефон и зарядное устройство, свои сумки одевает на противоположное плечо. Также на данной видеозаписи видна ещё и сумка компьютерная, которая была похищена, либо утеряна сотрудниками полиции, как и куртка. Поскольку все моменты, которые могли бы подтвердить непричастность Каклюгина к наркотическому средству изъятому – это карманы куртки, куртка пропала, это карманы и основной отсек данной компьютерной сумки и сумка ручная – все это было ликвидировано. Каклюгину это не выдавалось, в материалах дела сведения об этом отсутствуют. Карманы брюк также не срезались, как и указал мой коллега [адвокат Евдокимов В.Н.], в обязательном порядке, подногтевые срезы не делались, что прямо указывает на фальсификацию [материалов уголовного дела]. Единственное доказательство привязки – это смывы, которые получены с нарушением действующего законодательства.
Также хочу остановиться на документах, которые были приобщены стороной защиты. Которые полностью опровергают версии свидетелей обвинения. В том числе была приобщена справка [за подписью руководителя Душепопечительского православного центра, доктора медицинских наук, игумена Анатолия (Берестова)] о том, что Каклюгин Н.В. никогда не проходил лечение от наркомании, не находился в реабилитационных центрах в качестве человека, который лечится. Это также подтверждается показаниями свидетелей защиты, которые прямо работают, либо фигурировали когда-либо вместе с Каклюгиным. Также, стороной защиты приобщалась справка, официальный ответ от охранного агентства дома по улице Каяни 18 города Ростова-на-Дону. Согласно данной справке указано, что данный дом оборудован камерами видеонаблюдения и при обзоре данных камер, конечно же, место фактического задержания Каклюгина попадает под обзор данных камер. Это наталкивает на мысль, что сотрудники полиции умышленно поменяли место от фактического задержания до места осмотра в тёмное, непроходимое место, как гаражный кооператив, где можно было делать с задержанным практически всё что угодно. Данный документ приобщен к материалам уголовного дела.
Также к материалам уголовного дела были приобщены документы, свидетельствующие о том, что брат и родственники Каклюгина никогда не привлекались и не были судимы, что прямо опровергает показания свидетелей обвинения, которые пытались даже таким образом очернить личность подзащитного. Считаю, что данные документы получены законным образом, являются официальными документами, поэтому один из моментов, который опровергает свидетелей обвинения.
Также, с учётом заинтересованности в направлении уголовного дела в суд, является отсутствие документов, которые Каклюгин лично должностным лицам передавал, находясь в следственном изоляторе номер три города Новочеркасска, о том, что он не может ознакомиться с материалами дела и предоставлял записи. Поскольку нет возможности сделать копию в следственном изоляторе, он давал следователям, которые входят в состав следственной группы, оригиналы. Что [то, что теперь этих документов нет] указывает на фальсификацию, как раз-таки всех материалов дела. Но для решения данного вопроса мы также суд просили вызвать следователя Швецову, в чём было стороне защиты отказано. Поэтому большое количество вопросом к следователям как Бортниковой – на каком основании она возбудила уголовное дело, так и к следователю Швецовой – каким образом она предъявляла обвинение, заканчивала уголовное дело и где необходимые документы, стороне защиты [выяснить (эти вопросы)] не представилось возможным.
Также ряд показаний свидетелей защиты указали опровергающие сведения о том, что Каклюгин, находясь в Москве с Лушниковой, не употребляли наркотическое средство, что Каклюгин даже не курил, поскольку не имеет такого пристрастия к сигаретам, курила только сама Лушникова, это прямо опровергает показания как раз-таки свидетелей обвинения. Также, при допросе отца подсудимого – это Каклюгина Владимира Борисовича, данным свидетелем было сказано о фотографиях на отдыхе с Лушниковой, фотографии были эти приобщены к материалам уголовного дела, где прекрасно видно территорию – это территория Ростовской области, город Ростов-на-Дону, где также фигурируют все члены семьи Каклюгина Николая Владимировича и сама Лушникова, которая улыбается, и видно, что находится не в принудительном порядке, как указывала сама Лушникова, которая была на допросе помимо представителя, действительно, с представителем НАСа, которая даже не смогла ответить на все вопросы защиты без перерыва, поскольку была эмоционально всё-таки повержена. И с учетом даже рычага воздействия на неё путём детей, сама свидетель Лушникова указала, что даже вчера, ссылаясь на дату допроса её, «я пообщалась с детьми». То есть, прекрасно прослеживаются следы того, что с целью контроля Лушниковой и дачи ею ложных показаний в отношении Каклюгина ей за сутки до этого дали пообщаться с детьми, общение с которыми она не получает.
На основании изложенного, я считаю, что вина Каклюгина Н.В. в каком-либо даже совершении: ни в покушении на сбыт, ни в хранении наркотических средств, абсолютно не доказана. Стороной гособвинения также проведено судебное следствие, но абсолютно в одностороннем порядке, в обвинительном. Какие именно моменты указывают на именно покушение на сбыт наркотических средств – не указано представителем государственного обвинителя. Из материалов дела только следует, что куча сфабрикованных моментов, явные процессуальные нарушения, которые не могли даже направить уголовное дело, если бы следователь объективно тоже подходила к данному вопросу, в прокуратуру для утверждения обвинительного заключения. Но почему-то обвинительное утверждение было утверждено в течение суток, даже с учётом того, что Каклюгину в этот же день было уже доставлено обвинительное заключение в рабочее время СИЗО номер три. Это действительно указывает на менее суток, когда заместитель прокурора уже утвердил заключение и был уверен, что хватает доказательств. В связи с чем всё-таки прошу все заявленные мною документы признать недопустимыми, это больше половины следственных действий, которые записаны в обвинительном заключении, с таким явными нарушениями, ну не может быть судом вынесен обвинительный приговор. В связи с чем прошу Каклюгина оправдать.
Судья: Спасибо, присаживайтесь. Николай Владимирович, выступления в прениях своих адвокатов поддерживаете?
Каклюгин Н.В.: Да, Ваша честь, поддерживаю.
Судья: Сами желаете выступать в прениях? Либо выскажетесь в последнем слове?
Каклюгин Н.В.: Я сейчас не могу физически. В последнем слове, если можно.
Судья: В последнем слове выскажетесь? Какие-либо реплики имеются у участников процесса?
Гособвинитель: Не имеется.
Судья: У защиты имеются?
Евдокимов В.Н.: Да, Ваша честь. Реплика у меня будет небольшая, короткая.
Я хотел бы привести слова свидетеля защиты, Беглярова Вадима Юрьевича, который длительное время общался с нашим подзащитным и, выступая в данном судебном заседании, он сказал, что Николай человек идейный, прямолинейный. И вот это обстоятельство говорит о том что, если человек в своей деятельности, а его деятельность она налицо и как в научной деятельности, когда он защищал свою кандидатскую диссертацию, а также и вся его деятельность по стабилизации и организации работы реабилитационных центров говорит о том, что он крайне резко и крайне негативно относится к проблеме употребления наркотиков именно молодёжью и прилагает все свои силы для борьбы с этим злом. Он не может, ну как говорят в народе, «как маркитанская лодка» болтаться от одного берега к другому, то есть, в одной ситуации осуществлять деятельность по возвращению людей к нормальной жизни и вытаскивать их из этой клоаки, связанной с употреблением наркотиков, с другой стороны – заниматься реализацией этих наркотиков или самому употреблять эти наркотики. Вот эти два действия – они несовместимы между собой. Потому что лицо, которое употребляет наркотики, а как мы видим из показаний свидетелей, так называемых свидетелей обвинения, что, якобы, Каклюгин на постоянной основе употреблял наркотические вещества – оно изменяется до неузнаваемости и человек уже не может контролировать свою деятельность. А Каклюгин в данной ситуации до последнего момента, то есть, до момента своего задержания, именно занимался вот этой просветительской деятельностью и занимался организаций борьбы с наркотиками. Даже та же свидетель обвинения Татьяна Кузьмина подтверждает, что в ходе её беседы с Каклюгиным в кафе он постоянно ей говорил о своих идеях, о своих действиях, направленных на расширение вот этой деятельности реабилитационных центров, расширения этой самой системы борьбы с наркотической зависимостью лиц, которые в эту зависимость попали. И вот она же в своих выступлениях подтверждала, что она оплачивала ему и создание фильма, направленного на борьбу с этой наркотической зависимостью указанных лиц, и на организацию вот этой деятельности на, скажем так, более значительном уровне, не только вот на уровне какого-то населенного пункта, а на уровне всего нашего государства. Тем более, как она сама поясняла, что в этот период времени Каклюгин как раз занимался развитием общественной организации «Матери против наркотиков».
Вот при таких обстоятельствах, уважаемый суд, я бы хотел сказать слова Пьера Бомарше. Но они относятся, в данном случае, к судебной системе. Я хотел бы их отнести к органам правоохранительным и государственному обвинению. А они звучат, цитата, так: «Заставьте самого беспристрастного судью разбирать собственное дело и посмотрите, как он начнёт толковать закон». Так вот, если бы следователей и государственного обвинителя поставить в ту же ситуацию, которую они организовали для Каклюгина, и они бы оказались в этом зале, то мы бы тут же увидели – как эти люди начинают трактовать законы. А то, как эти законы трактуются, у нас показано во всех федеральных СМИ, когда задерживают генералов от полиции, когда задерживают полковников от полиции, когда задерживают следователей от Следственного комитета, и как они начинают тут же кричать, что в отношении них нарушается закон. Но когда они творят беззаконие, находясь при погонах и при власти, они этого не замечают.
Так вот, уважаемый суд. Перед тем, как будет решаться судьба нашего подзащитного, я бы как раз и попросил бы также обратить внимание на слова Жан Жака Руссо: «Самый опасный подводный камень для правосудия – это предубеждение». И вот этот же посыл относится и к следствию и к государственному обвинению, потому что в данной ситуации и следователь, и государственное обвинение в данном судебном процессе – они не убеждены в виновности нашего подзащитного. У них есть предубеждение о том, что он должен быть виновным. Но предубеждение и убеждённость это разные понятия и нельзя руководствоваться именно предубеждением. Всё.
Судья: Остальные реплики отсутствуют?
Каклюгин Н.В.: Извините, можно?
Судья: Что Вы хотели?
Каклюгин Н.В.: У меня есть чуть-чуть.
Судья: Это последнее слово?
Каклюгин Н.В.: Нет, нет.
Судья: Это если реплика – то пожалуйста.
Каклюгин Н.В.: Просто я вчера получил текст своего выступления от гособвинителя – стенограмму, заверенную судом. Там почему-то говорится, что я назвал «сволочью» гособвинителя. Я не называл «сволочью», я говорил что отец его Сатана и сатанист в прокуратуре, потому что в Евангелии говорится: «Сатана – отец лжи». Я прошу адвокатов – три дня есть после подписи, я вчера подписал – ходатайство по статье 259 УПК РФ в отношении несоответствия текста стенограммы. Это очень серьёзно.
И я «сволочью» сомневаюсь, что называл гособвинителя, это вопрос. И мне очень грустно, что областная прокуратура тоже является здесь причастной. Дело в том, что я в отношении всего этого заговора, который организовали в отношении меня, я писал обращение на областного прокурора, точнее на прокурора города Ростова-на-Дону, это было еще 26 июня, и оно называлось «Заявление о многочисленных нарушениях ФЗ Прокуратурой Российской Федерации, уголовного и уголовно-процессуального законодательства и соответствующих профильных и нормативно-правовых актов органов по поиску и надзору Пролетарского района города Ростова-на-Дону и контроля за подлинностью расследования, возбужденного в отношении меня уголовного дела, повлекшие за собой массовые нарушения прав и свобод, гарантированные Конституцией РФ и УПК РФ». Так вот когда из Ростова-на-Дону вернули, оно было отправлено в прокуратуру Ростовской области, и я получил удивительный ответ аж через 2,5 месяца о нарушении, естественно, законодательства [но только по уголовному делу и вообще не по существу вопросов опять]. И я писал о нарушениях в Генпрокуратуру Российской Федерации.
Почему я назвал «моральным уродом» гособвинителя – потому что этот человек с дефектом морально-нравственным. Люди, которые сажают в тюрьму незаконно обвинённых, обвиняемых незаконно, необоснованно – это люди с моральными дефектами личности, которые спокойно могут посадить в тюрьму и сидеть спокойно, и так сказать, хмурить брови, когда их еще и называют «моральными уродами». И спокойно 10 лет предлагать человеку [отсидеть в тюрьме], который абсолютно невиновен, а после спать спокойно после этого… Так вот Ростовская область, прокуратура областная, мне почему-то ответила, что по существу моего вопроса, я на 60 листах расписал полностью нарушения прокуратуры Пролетарского района г. Ростова-на-Дону – сколько отписок было и так далее. Мне ответили просто, где-то на 6 абзацах, вот на пол-листа о том, что по существу уголовного дела, что дело сейчас передано в суд и так далее. Это сделал начальник уголовно-судебного управления прокуратуры Ростовской области М.В. Черняк, старший советник юстиции. Хотелось вот, поскольку я уже завершаю, я остальное скажу в последнем слове.
Николло Макиавелли «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия». Все-таки мы все здесь практически имеем высшее образование. Так вот и в отношении моей ситуации, и многих людей, которые, к сожалению, находятся за решёткой незаконно, вот такая цитата из него. Просто задумайтесь те, кто здесь присутствует из обвиняющих. «Обвинять доказательно не так легко, как клеветать», - это Никколо Макиавелли, 1518 год. Известный классик Никколо Макиавелли. «Обвинять доказательно не так легко, как клеветать. А ведь между прочим клевета была одним из средств, которым пользовались некоторые граждане для собственного возвышения. Наветы на влиятельных лиц, мешавших осуществлению подобных замыслов, очень им способствовали, потому что искатель власти поддерживал в народе дурную славу этих лиц, и таким образом привлекал его на свою сторону. Римляне показали, как следует поступать с клеветниками. Они должны обвинять в открытую. Если обвинения справедливые – следует награждать, или хотя бы оставлять безнаказанными. Если же оно несправедливо – необходимо наказывать их». Никколо Макиавелли «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия, из главы восьмой.
Мы живем, и юстиция в том числе, в соответствии с римским юридическим правом. Так вот пожалуйста, я прошу наказать причастных и виновных в том, что произошло со мной. Я год нахожусь здесь, в СИЗО, и у меня здоровье сильно пошатнулось. Я служил своей стране и своему народу. Мне больно видеть здесь представителя прокуратуры, который нагло предлагает мне 10 лет колонии строгого режима, мне, невиновному! Я надеюсь, судья, Ваша честь, на Вас конечно В последнем слове я это скажу.
Но, конечно, то, что Вы отклонили ходатайства, это для меня тревожный сигнал, и для всех нас. Что Вы не дали возможность сюда Наталью Разумную позвать [важнейшего свидетеля фальсификаций], которая заявление написала, не дали возможность следователя Швецову, «оборотня в погонах» позвать, Бортникову. А прокуратуре Пролетарского района просто позор и дай Бог, чтобы вас поснимали со своих должностей, вы это заслужили. Спасибо.
Судья: Судебные прения объявляются оконченными. Николай Владимирович, вы готовы к последнему слову?
Каклюгин Н.В.: Нет, я буду готовиться сейчас.
Судья: Это процессуальные момент, мы предоставим Вам, действительно, несколько дней для подготовки к последнему слову. Примерно Вы можете сказать по объёму, сколько по времени, по отрезку у Вас будет последнее слово происходить?
Каклюгин Н.В.: Часа три-четыре.
Судья: Часа три-четыре, понятно. Значит на сегодня все. Пройдёмте ко мне, дату следующего заседания назначим.
Отредактировано практически в полном соответствии с аутентичным текстом стенограммы, полученной из аудиозаписи судебного заседания.
