НОЧЬЮ проснулся с гнетущим чувством. Приснилась мать. Она плакала и упрекала меня: «Зачем такое сделал? Что тебе будет?»
Зачем сделал? Я и сам это не осмыслил. В таких вещах не сразу разберешься. Сделал, потому что не мог иначе. Через себя не перешагнешь. А будет суд, хотя ребята и ободряют меня. Вечером ротный писарь сообщил, что якобы батя сказал: «Я своих сержантов на дохлых поросят не меняю». Скаламбурил батя.
Его кличка была Дикий. Дикими здесь называют лесных кабанов. Вчера утром мы с ним встретились. А могли и не встретиться, если бы я задержался у ребят на Брошневском посту, дождался бы попутной машины на перекрестке, или пошел бы другой дорогой. Но не много ли этих «или» и «если бы?» Одно «если бы» - случайность, а несколько - закономерность. Может, встретиться нам было предназначено судьбой. Только в судьбу мы не верим. Надеемся на себя. Оплошаешь - судьба не поможет. «Хочешь жить - дружи с головой!» - любил говорить Ленька. Дружить мы умели, поэтому я увидел его раньше, чем он меня. Что делать в таком случае, нас учить не надо. Седьмой год режем бандитские дорожки.
Куда он шел? Сдаваться? У него был Указ об амнистии. Дикий - зверь травленый. В нору с одним выходом не полезет, без запасного варианта из норы не вылезет. Шмайсер нес в руке, но выбора у него не было. Когда я возник перед ним, он сразу поднял руки и повернулся ко мне. Я невольно шагнул вперед. Дикий? Или нет? Наши взгляды встретились.
- Я сдаюсь! - сказал он, не опуская рук. Последние сомнения исчезли. Дикий, начальник СБ бандеровского гестапо. В памяти ожили картины минувших лет.
...Опрокинутая взрывом машина. Тошнотворный запах горелого. Обуглившиеся трупы. Хмурый майор: «Еще живых облили бензином. Дикий с эсбистами».
Пепелище на месте хаты. Убитый на глазах семьи хозяин - председатель сельсовета.
...Изувеченный пыткой труп бандеровца, добровольно сложившего оружие.
Картины наплывали одна на одну и в каждой кровь, смерть! И везде: «Дикий! Эсбисты!» Не у одного майора сжимались кулаки.
Дикий попался при разгроме районного провода. Его «живьем» взяли ребята из спецгруппы. Это такие парни, у которых либо «грудь в крестах, либо голова в кустах». Спасая жизнь, Дикий выдал своих эсбистов, Он привел нас к их бункеру. Найти бункер без него было все равно, что найти иголку в стогу сена. На рассвете бункер окружили. Часовой успел поднять тревогу, но было уже поздно. Оба выхода, указанные Диким, успели блокировать. Эсбисты не сдались. Надеяться на снисхождение им не приходилось. Они встали в круг, приставили пистолеты к вискам друг друга и разом выстрелили. На следующую ночь Дикий сбежал из камеры. И вот вторично наши пути пересеклись.
- Я иду с повинной - объясняет Дикий. По Указу.
Недавно был правительственный Указ, по которому бандиты, добровольно сложившие оружие, освобождались от наказания. Могли помиловать и Дикого. А если не помилуют, все равно будет жить. Отсидит свой срок и еще не один десяток лет проживет среди нас. Он это знает, потому и спокоен. Он и у бункера был спокоен. Когда эсбисты услышали его голос, поняли, кто их предал. Из бункера донеслось: «Солдаты, мы сдадимся. Выдайте нам Дикого. Мы поговорим с ним здесь и выйдем. Даем слово».
Они бы поговорили! Но они - это они, а мы - это мы.
«Доставьте меня в свой штаб», - заканчивает Дикий.
Он все-таки боится. Неуютно стоять под дулом автомата в безлюдном месте. Штаб для него - безопасность. Попадает туда и все пойдет как положено. Никто не решится сделать иначе. Так и избежит заслуженного возмездия. Выйдет случай - опять предаст.
Передо мной возникли безумные глаза совсем юной учительницы. Клочья рубашки не прикрывали наготы. Ее ночью эсбисты увели в лес, страшно надругались и полумертвую бросили в расщелину.
Что-то сдавило грудь, прервало дыхание.
- Дикий? - своего голоса не услышал.
Он раньше меня понял, что сейчас произойдет. В глазах плеснулся ужас, губы искривились, но сказать ничего не успел. Автомат привычно толкнулся в руках.
Хладнокровно стрелял - скажут потом - отсек три патрона. Две пули в сердце, третья повыше.
Меня подозревают в расстреле пленного. Завтра, точнее уже сегодня, будет дознание. О чем меня спросят, я знаю. А что мне отвечать? Что меня заставило нажать на спуск? Ненависть?
Мы ненавидим бандеровцев как ненавидят предателей. Но пленный бандит - уже не бандит. Мы не судьи и не палачи. Наказание за бандитизм не наше дело. Мы ожесточились за эти годы. Война есть война. Но мы не стали жестокими. Жестокость удел неправедной войны.
Может, это тот случай, когда человек поступает по велению сердца, вопреки разуму. Говорят: «Сердце не стерпело! Хотя это не объяснение. А, впрочем, объяснять, возможно, и не придется. Наше начальство мыслит прямолинейно. К тебе в душу не лезет. Армия испокон веков живет по правилу: «Не умеешь - научат, не хочешь - заставят. Отличился - наградят, провинился - накажут. Наказание по моей вине - увидеть небо в клеточку.
Я-то перенесу и это, а вот мамы жалко. Я у нее один остался. Ребята вот-вот домой вернутся, а ей опять меня ждать. То ждала из армии, а теперь из тюрьмы. А, собственно, почему я сам себя сажаю за решетку? Ведь все будет зависеть от объяснения. Как расскажу, так и было. Могу сказать, что успел выстрелить первым. Или, что он бросился на меня. Пусть опровергают. Указ об амнистии. А если бы у него был Устав партии, так что, шел в райком? Хладнокровно стрелял? Седьмой год только это и делаем. Научились.
Не поверят? Переживу. Тем более не много осталось. А там домой, начинать новую жизнь. А что было здесь - здесь и останется.
Останется ли? Себя не обманешь и от себя не уйдешь. Скажу так, и смерть Дикого будет не возмездием, а подлым и трусливым убийством, а я убийцей. Вот и живи с эти клеймом в душе. Живи и помни: не выстоял раз, не выстоишь и другой. Выходит, куда ни кинь - всюду клин. И так плохо и этак не лучше.
Выбирай сам. И перемолвиться не с кем. Рота по тревоге ушла, меня не взяли. В казарме темно. В темноте в голову лезут и мысли темные. Рассвета же все нет и нет...
ОТ АВТОРА: Там над облаками возвышаются вершины гор, шумят горные потоки, по горным кручам петляют узкие тропинки. На этих тропинках мы стали солдатами. Тогда нам было 17 лет. Вот почему 9 мая для нас и День Победы и День скорби - «Праздник со слезами на глазах».
