Отрыжка «свободы слова»

До сих пор, подобно кругам на воде от упавшего в нее предмета, в СМИ расходятся различные публикации по поводу известного выступления К.Райкина за «свободу творчества» и против «цензуры». Попробую высказаться по этому поводу и я, постаравшись придать своей статье более или менее рациональную форму. Для этого придется вернуться на несколько сот лет назад и вспомнить, каким образом масоны вводили тогда свою пресловутую «свободу слова».

Как всегда в таких случаях они упаковали в красивую обертку некую гадость, предложив ее народу под видом «вкусной конфетки». Роль яркой упаковки сыграли два красивых слова: собственно «слово» и слово «свобода». Но какого же рода гадость в них упакована? А вот давайте над этим подумаем.

По достаточно древней масонской версии «свобода слова» является одним из самых важных и неотъемлемых прав человека, и ее следует всячески продвигать, защищать и оберегать. Что, кстати говоря, зафиксировано политически в тех или иных конституциях и других особо важных государственных юридических документах. Но... если подумать, то зачем настоящую (а не масонскую) свободу слова «продвигать, защищать и оберегать», тем более конституционно, когда любой человек итак обладает ей по своей природе?!

И действительно, каждый из нас легко может это проверить хоть сейчас, оставаясь наедине со своим компьютером в своей личной комнате: говори, что хочешь и сколько хочешь - полная свобода. Аналогичное можно посоветовать как масонским отцам-основателям «свободы слова», так и их последователям-адептам. Хотите свободы слова, пожалуйста, занимайтесь этим в своей личной комнате или на кухне. А есть еще лучший вариант: можете зайти в свой индивидуальный туалет, хорошо закрыть дверь изнутри и откровенно побеседовать, ну, например, с унитазом. Кстати говоря, очень даже достойный собеседник для, например, весьма многих представителей современных СМИ, особенно западных.

А? Что? Вы не хотите? Вы хотите, чтобы вас слушали не бездушные унитазы, а я, люди, народ! Извините, а вы спросили меня, людей, народ - хотим мы вас слушать или нет?! А без спроса лезть ко мне, людям, народу в душу со своими, мягко говоря, сомнительными, а, грубо говоря, либералистическими «словами» - это уже посягательство на мою, людей, народа свободу - свободу слушать то, что мы хотим, а не то, что нам навязывают либерасты!!!

Таким образом, рациональный вывод из всего сказанного следующий: масонская «свобода слова» фактически означает несвободу (рабство) слушателей: меня, людей, народа. Которые, по мнению масонов и их последователей, обязаны слушать то, что им навязывают либерасты. Говоря их же языком: «Пипл не только все схавает, но даже обязан все схавать!». С чем в наибольшей степени наш народ практически столкнулся после 1991 года, а на Западе это происходит повсеместно и уже достаточно давно.

Теперь по аналогии легко догадаться, что же имел в виду К.Райкин под свободой творчества, которая представляет из себя кальку или, лучше сказать, отрыжку пресловутой «свободы слова». Фактически вся его речь сводилась к следующему аналогичному тезису: «Пипл обязан схавать все, что мы в своих творческих потугах натворили; причем схавать безропотно!» - т.е. означает несвободу (рабство) зрителей, обязанных (непонятно почему?) все это смотреть. Правда, этот тезис в основном относится к свободе, остается еще современное творчество российских, так сказать, «творцов». А что это за штука? Давайте посмотрим.

Для начала зададим К.Райкину и другим, подобным ему «творцам», следующую интересную задачку - своего рода парадокс. Вот вы говорите, что, мол, «сейчас цензура не дает проявиться вашей свободе творчества». Но согласитесь, что в Советском Союзе цензура была; и была не в пример более строгой, чем сейчас в нынешней достаточно либеральной Российской Федерации. И, наверное, любой либерал, особенно из «творцов», согласится с тем, что в СССР «не было свободы творчества». Верно, вашей «свободы творчества» там не было, зато настоящее творчество там было! 

И далеко за примерами ходить не надо. Вот, к примеру, К.Райкин сетует на недостаточное финансирование своего театра «Сатирикон». А ведь государство дотирует его более чем на 200 миллионов рублей в год! Что это значит? А то, что зрители не особенно спешат смотреть (и соответственно оплачивать по входным билетам) спектакли этого театра; зрителям это не особенно интересно. Почему? Наверное, потому, что зрители не видят каких-то особых творческих успехов в деятельности К.Райкина и его труппы. Поэтому государству приходится их дотировать.

А теперь вопрос к читателям, достаточно долго жившим в Советском Союзе: а вы можете представить себе подобную же ситуацию с (без всяких кавычек) творчеством отца К.Райкина - любимца советской публики Аркадия Райкина?! Спектакли которого пользовались громадной популярностью и были нарасхват. Но, наверное, все, в том числе и сам К.Райкин, согласятся с тем, что в СССР у А.Райкина была строгая советская цензура, поэтому свободы творчества было гораздо меньше, чем ныне у его сына. И что же получается: у папы свободы творчества почти нет, а (общепризнанное советским народом) творчество есть; у сына эта пресловутая «свобода» более ни менее есть, а творчества - «йёк»! Парадокс!

Думаете, сын менее талантлив, чем отец? Я так не думаю, на мой взгляд, и К.Райкин достаточно талантлив. Дело здесь в другом. Здесь имеет место общая тенденция постсоветского российского искусства. Возьмем в качестве еще одного примера современный российский кинематограф - та же самая картина! Те же «творцы», которые в свое время горько жаловались на «несвободу творчества» в СССР, когда получили эту пресловутую «свободу» в РФ, то ничего толкового не сотворили.

Что особенно контрастно выглядит по сравнению с действительно могучим советским кинематографом. Многие фильмы которого не только заслуженно получали весьма высокие номинации на международных кино конкурсах, но и по праву вошли в мировую сокровищницу киноискусства. И потом, за них до сих пор голосует и нынешний русский зритель. Который, несмотря на все ухищрения современного российского кино (а лучше сказать, его фиглярство), зачастую все равно предпочитает смотреть старые советские фильмы. А приговором этому современному российскому кино стали его жалкие ремейки на старые советские фильмы. Я как-то посмотрел один («Кавказская пленница»), так потом несколько дней плевался! А почему? Очевидно потому, что в советском кинематографе было творчество, чего нельзя сказать о нынешнем российском, во всех смыслах, «кино.

Видите, тот же самый парадокс и здесь: пресловутой «свободы творчества» в советском кинематографе не было, а настоящее творчество было; а в нынешнем - «свобода творчества» есть, а самого творчества днем с огнем не сыскать! Как это объяснить?! Думаю, ни К.Райкин, ни другие подобные ему представители нынешней российской, так сказать, «творческой» интеллигенции не только не смогут объяснить этот парадокс, но и не захотят его объяснять. Поэтому сделать это придется мне.

Итак постараюсь в рациональной форме объяснять сие, на первый взгляд странное явление, творческой «импотенции» современного свободного российского искусства. Для этого снова придется вернуться на несколько сот лет назад и вспомнить, что, созданная гением Царя Петра, русская интеллигенция всегда страдала одним весьма существенным врожденным пороком. Дело в том, что она, рожденная как, в некотором смысле, лишь своего рода репликант западноевропейской интеллигенции и цивилизации, всегда тяготела к творческим ценностям последней. Что, впрочем, в отношении творчества становилось пороком лишь в том случае, когда русский (российский) интеллигент поддавался соблазну рабски копировать ценности(или то, что он сам считал «ценностями») этой, мягко говоря, не родной нам, русским цивилизации.

Что, во-первых, всегда приводило к более или менее разрушительным последствиям для собственно русской цивилизации. А, во-вторых, свидетельствовало об этой самой творческой импотенции самих разрушителей России, в той или иной их форме. Разрушать они всегда были мастаки, а творчески построить что-то существенное и ценное не могли. Ведь тот, кто лишь рабски копирует чужие и чуждые его народу ценности (в кавычках и даже без них), на самом деле ничего творчески нового не создает. Более того, эти наши эпигоны, как правило, не способные поднять до творческого уровня своих западных «учителей», могут повторять лишь зады их «ценностей, достижений» и учений.

Рациональный вывод отсюда следующий: врождённый порок или исконный соблазн русской интеллигенции (в том числе и творческой) можно назвать ее «задничностью». Что означает следующее: она постоянно соблазняется порочной идеей идти путем наименьшего сопротивления, просто повторяя зады тех или иных западных достижений и «достижений», выдавая сие за собственные «творческие успехи». Хотя ничего действительно творческого в этом нет и в помине!

Однако одним из значительных деяний Великой Октябрьской революции было то, что она как раз-то существенно и прижала хвост этой самой задничности русской интеллигенции. Вначале это «прижатие» было мотивировано чисто идеологическими мотивами. Ведь пришедшие к власти в России коммунисты декларировали, что «мы свой, мы новый мир построим», - в противовес «прогнившему капиталистическому Западу». Поэтому заднично копировать образцы, как они считали,«декадентского и вообще разложившегося западного искусства» новой, советской интеллигенции по идеологическим мотивам воспрещалось. От нее требовалось создавать свои, новые, идеологически выдержанные в коммунистическом, советском духе «творения». Как сказал по этому поводу их бард и один из главных деятелей на сем поприще коммунистического, советского искусства В.Маяковский: «У советских собственная гордость»!

Если обратиться, например, к советскому кинематографу того периода, то общепризнанными шедеврами в нем являются «Броненосец «Потемкин» и «Чапаев», воспевающие революцию и гражданскую войну. Что с точки зрения современного русского зрителя не очень основательно. Но поучительно и забавно то, что первый из этих фильмов даже попал в одну смешную итальянскую кинокомедию; причем попал он туда именно в качестве «шедевра» киноискусства! Однако почему-то называется он там «Броненосец «Котомкин»?!

Затем, где-то с конца 30-х годов прошлого века ситуация в советском искусстве меняется. И вышеозначенные идеологические мотивы творчества советской творческой интеллигенции существенно разбавляются мотивами уже национально-патриотическими. Разумеется, эта очень важная реформа советского искусства была осуществлена И.В.Сталиным. Который еще в эти, 30-е годы прозорливо понял, что мировая война скоро будет; СССР обязательно будет в ней участвовать; и, что самое главное, как гениально предугадал Сталин, -  на в основном муссировавшейся в то время в международном рабочем движении идеи пролетарского интернационализма далеко в той будущей войне не уедешь. И действительно, Сталин совершенно правильно все предвидел: когда 22 июня 1941 года фашистская Германия напала на первое в мире социалистическое государство, немецкий пролетариат почему-то не поднял восстание (как ждали некоторые) против Гитлера.

Посему прозорливый Иосиф Виссарионович заранее (еще, как я сказал, с конца 30-х) меняет парадигму советского искусства с чисто идеологической, подразумевающей, в частности, пролетарский интернационализм, на национально-патриотическую, подразумевающую русский патриотизм. Маркером чего в «важнейшем для нас искусстве - кино» было создание в 1938 году творцом «Броненосца» советского кинематографа С.Эйзенштейном общепризнанного шедевра уже совсем другого, национально-патриотического направления - фильма «Александр Невский». 

Не удержусь от того, чтобы привести из Википедии цитату об этом фильме. Подчеркивающую как все только что сказанное, так и характеризующую гениальную прозорливость И.В.Сталина. Который еще до войны абсолютно правильно сделал ставку в наиболее мобилизующем советский (в основном - русский) народ искусстве кино на русский патриотизм. Чем Сталин потом, уже во время Великой Отечественной и воспользовался, и этим в ней победил. Цитирую:

«Александр Невский» появился в кинотеатрах в 1938 год и имел огромный успех (сравнимый разве что с «Чапаевым»). В 1941 году, после начала Великой Отечественной войны, «Александр Невский» вернулся на экраны с ещё более оглушительным успехом. В 1942 году, в год семисотлетия Ледового побоища, был выпущен плакат со словами И.В.Сталина: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков».

Далее в том же ключе появляются фильмы «Суворов» (снят в 1940-м, премьера 23 января 1941 года); уже во время войны - «Кутузов» (1943 г.); после войны - «Адмирал Ушаков» (1953 г.) и т.д. Короче говоря, заданная Сталиным советскому искусству парадигма ориентации и на национально-патриотические мотивы господствовала в нем практически до конца 80-х начала 90-х годов прошлого века. Чем в весьма значительной степени пресекалась вышеозначенная задничность советской творческой интеллигенции, в той или иной форме заклейменная советской цензурой как «низкопоклонничество перед Западом».

Из чего эта самая советская творческая интеллигенция извлекала сразу две пользы. Во-первых, лишенная возможности идти самым легким путем рабского копирования западных образцов, она буквально вынуждена была творить что-то стоящее; и действительно творила! Вот так-то и возник могучий советский кинематограф, не только идеологизированный (впрочем, и в этом было определенное здравое зерно), но и национальный. А если вернуться к уже упоминавшемуся папе К.Райкина - Аркадию Райкину, то всенародным любимцем он стал, в основном, за счет дозволенной еще Сталиным, зато весьма остроумной райкинской критики недостатков советской бюрократии. Заметим, что оная критика с помощью искусства - это ведь также чисто национальное творческое явление; без всякой задничности перед Западом. У которого такой бюрократии не было, поэтому в принципе не могло быть и ее критики.

Во-вторых, следует отметить, что советская цензура касалась не только советского, но и западного искусства. Из чего советская творческая интеллигенция извлекала вторую, весьма большую пользу. Ибо если она что-то действительно ценное украдкой брала из западного, например, киноискусства, то достаточно легко могла выдать это за собственное творческое достижение. Ведь массовый советский зритель из-за цензуры не мог заглянуть за «железный занавес», чтобы обнаружить этот плагиат. Поэтому у нашего зрителя и такие подделки шли на «ура».

Ситуация, однако, резко изменилась с конца 80-х начала 90-х годов. Когда пришедшие к власти либералы и либерасты определили советское искусство (игнорируя его явные творческие успехи) лишь как насквозь идеологизированное и объявили ему «анафему». Таким образом, они, как сказал бы Гегель, «выплеснули из лохани вместе с водой и ребенка». А образцом для подражания во всем, в том числе и в искусстве, был объявлен Запад.

Наши либеральные «творцы», движимые своей исконной задничностью, вначале с радостью схватились за эту возможность идти путем наилегчайшего сопротивления, т.е. путем рабского копирования западных образцов, например, киноискусства. Но что получилось в результате?! Будучи лишь эпигонами западных творцов, они поэтому не смогли создать практически ничего действительно творческого, способного на равных конкурировать с западными шедеврами. Поэтому российский зритель предпочитает смотреть именно эти шедевры и «шедевры» (мутным потоком хлынувшие после падения «железного занавеса» на разнообразны постсоветские экраны), а не их жалкие подделки современного российского кино. Что достаточно хорошо иллюстрировалось кассовыми сборами тех и других в прокате.

Теперь после столь долгого, но необходимого предисловия снова обратимся к, так сказать, «творчеству» виновника всей нынешней кутерьмы - К.Райкина. В связи с этим сразу следует отметить одно забавное обстоятельство. В кино и театре, где подвизается последний, эта самая задничность очень даже заметно и визуально проявляется не только в переносном, но и в буквальном смысле. Ведь редко какой современный российский фильм обходится без голой женской задницы. И в этом смысле К.Райкин действительно «творчески» развивает данную тему, демонстрируя, как это требует гендерный тренд Запада, уже не женскую задницу, а мужскую. Не знаю, показывает ли он ее реально (эту его пьеску я не смотрел, и отнюдь не сожалею о сем), но очевидно, что его спектакль «Все оттенки голубого» очень сильно ее, мягко говоря, подразумевает.

Но также очевидно, что на этом «творческие успехи», если их так можно назвать, К.Райкина на сем и заканчиваются. Поскольку тема юноши/девушки, «страдающей от непонимания другими людьми, особенно родителями, его/ее нетрадиционной сексуальной ориентации», - уже давным-давно затрепана на Западе по причине прямой пропаганды там гомосексуализма. Откуда, т.е. с Запада, Райкин ее рабски, т.е. абсолютно (в переносном и буквальном смысле) заднично и позаимствовал. Каким-то творчеством здесь и близко не пахнет!

Тем более, что на Западе эта тема в определенном смысле может быть и действительно актуальна. Там из-за этой самой весьма назойливой пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений и «прав сексуальных меньшинств» такие семейные коллизии, возможно, встречаются довольно часто. Но в России из-за запрета на такую пропаганду извращений эта тема не актуальна и не интересна массовому российскому зрителю. Поэтому он и не прет валом в театр «Сатирикон», не дерется за билеты на к.райкинские спектакли (как в свое время дрался за билеты на А.Райкина) и сим отнюдь не финансирует сей театр, что взамен приходится делать российскому государству.

Возможно, оно, по мнению К.Райкина, делает это плохо и недостаточно. Но тут согласно старой русской пословице: «Неча на зеркало кивать, коль у самого рожа крива». Ведь сколько и даже избыточно не финансируй заведомо бесталанный (не творческий) театр, настоящих таланта и творчества его ремесленникам это не добавит! Претензии тут надо предъявлять только себе самому. Правда, у Константина Аркадьевича Райкина есть еще один вариант. Он может взять портрет действительно творческой личности, собственного талантливого отца Аркадия Райкина и задать ему исконный вопрос русско-еврейского (или еврейско-русского) интеллигента: «Папа! Что делать»?!!! И знаете, думаю, что портрет ему ответит: «Костя! Если и дальше будешь изготовлять такую халтуру, то тебя снимут, а меня повесят... разумеется, на почетном месте»!

Да, но ведь остается еще один важный аспект этого дела - бедный российский зритель, который из-за этой самой вышеозначенно ложной «свободы творчества» практически не может увидеть ни на сценах театров, ни на киноэкранах ничего порядочного и, тем более, творческого. О чем истошным голосом и кричал этот зритель в ответ на вышеупомянутое выступление К.Райкина в ряде публикаций, в частности, на РНЛ. И если рационально осмыслить сей крик, то адептам этой ложной «свободы творчества» можно посоветовать то, что было ранее предложено любителям пресловутой «свободы слова» - занимайтесь и той, и другой «свободой», например, в сортире, освободив места в театрах и кино для других, настоящий, без всяких кавычек, творцов!

Конечно, я понимаю, что в индивидуальном туалете спектакль не поставишь - пространства там мало. Но ведь есть еще большие общественные уборные, вполне пригодные для таких занятий. А сколько там «благодарных зрителей» в виде множества унитазов! Которых не смутят никакие задницы, ни мужские, ни женские - они и не такие виды видывали. Поэтому даже и от сугубо голубых спектаклей отнюдь не покраснеют. И с благодарностью примут в себя все «творческие» потуги, как «малые», так и «большие» нашей либералистической интеллигенции, слив их затем в нужном направлении...

P.S. Но как же быть с настоящим искусством, особенно с особо интересующим, например, лично меня киноискусством? Так ведь самое обидное и состоит в том, что возможности советского кинематографа далеко не исчерпаны!!! Обратите внимание на следующий очень интересный факт. Да, советское кино с подачи и подсказки И.В.Сталина, как и было показано выше, восприняло национально-патриотическое направление. Но ведь основной национальный стержень русского народа - это Православие. Которое по идеологическим причинам («борьба с религией, научный атеизм» и прочая чепуха) из этого «ветхого» советского кино было начисто исключено. И ведь все равно, даже вопреки этому, - делали шедевры!

Скажем, в вышеупомянутом фильме С.Эйзенштейна «Александр Невский» есть очень симптоматичный эпизод. Когда во время Ледового побоища священнослужители немецких псов-рыцарей, чтобы поддержать их боевой дух, служат мессу, т.е. католическую литургию; а киношный Александр Невский в противовес этому и, разумеется, по вказивке самого Эйзенштейна заставляет кривляться местных скоморохов. Тот, кто читал житие не киношного, а настоящего святого благоверного князи Александра Невского, прекрасно понимает, что в том кино это была просто плохая еврейская шутка. И даже несмотря на такие антиправославные дурные шутки и штуки, все равно получился национально-патриотический шедевр!

А что может быть, если умело и творчески, на основе развитых христианских этики и эстетики соединить несомненные достижения советского кинематографа с Православием?! Думаю, много чего полезного, возвышенного и даже великого!!! И, кстати говоря, сильно много денег, о которых все так плачут, для этого, по моему мнению, не понадобится.