Тонкая красная линия

1. «Демократические силы» и их битва за реформацию Болгарской православной церкви (БПЦ)

В последние 30 лет у нас ясно прослеживается тенденция к «демократизации» Православия. Началась она чуть позже политический перемен 1989 г. и, с некоторыми незначительными перерывами, продолжает осуществляться и по сей день. Спустя всего семь месяцев после победы на выборах в октябре 1991 г. правительство СДС (Союза демократических сил) во главе с премьер-министром Филиппом Димитровым совершило переворот в БПЦ и создало альтернативную православную церковь. Это произошло в конце мая 1991 г. По мнению митрополита Американского, Канадского и Австралийского Иосифа (БПЦ): «Раскол явно был политическим заказом. Инструктором был Филипп Димитров – убийца нашей Церкви, человек, который объявил войну Церкви Болгарии»[1].

Ситуация была совершенно аналогична нынешнему церковному кризису на Украине (см. «В каноническом тупике»[2]), но для преодоления раскола в Софии, по инициативе БПЦ, в 1998 г. был созван Всеправославный собор. На этом соборе Константинопольский патриарх Варфоломей услужил властям, настаивая на отставке патриарха Максима. Ему, однако, активно и бескомпромиссно возразили болгарские архиереи, благодаря чему представители Поместных православных церквей приняли решение об утверждении каноничной БПЦ (БП) и ее законно избранного предстоятеля. Но окончательно раскол затих только 18 лет спустя – в мае 2010 г., когда представители альтернативного синода отправили письмо архиереям Священного Синода БПЦ, в котором объявили примирение и единство с канонической Церковью.

В 2004 г. Болгария присоединилась к НАТО, а в начале 2007 г. стала полноправным членом Европейского союза. Наша страна получила ясные директивы от своих американских и европейских партнеров неуклонно следовать так называемым «евроатлантическим ценностям». Даже самая поверхностная историческая справка показывает, что утверждение этих ценностей в качестве «общечеловеческих» произошло в богоборческий период эпохи Просвещения. Они лежат в основе «Декларации о независимости США» от 4 июля 1776 г., а немного позже – в 1789 г. входят и в «Декларацию прав человека и гражданина» (принятую в ходе антиклерикальной Французской буржуазной революции), лежащую в основе конституции Французской республики. Позже, 10 декабря 1948 г. Общее собрание ООН проголосовало за «Всеобщую декларацию прав человека», которая и до сего дня вдохновляет многочисленные ангажементы в этом направлении на национальном, региональном и международном уровнях.

В 2003 году Конвент, разрабатывавший проект Конституции ЕС, отказался включить в его преамбулу упоминание о христианских корнях Европы, сославшись на секуляризм как принцип государственного устройства. Согласно либеральной традиции, прогресс современной Европы приписывается Просвещению, а также светскому гуманизму, приведшему к признанию и уважению прав человека. Считается, что в своей истории Старый континент пережил так называемые „темные века“, отмеченные невежеством, суеверием и организованными Церковью преследованиями тех, кто осмеливался отклониться от ее официальной доктрины. Поэтому именно Ренессанс, (в известной степени даже) Реформация, Просвещение и последовавшие на ними модернизация и политическое освобождение посредством буржуазных революций рассматриваются как процессы эмансипации, т.е. как избавление от оков христианской догматики и ее мракобесного навязывания обществу и гражданам.

Согласно Статьи 2 договора, подписанного в Лиссабоне 13 декабря 2007 г., Европейский союз «основан на ценностях уважения человеческого достоинства, свободы, демократии, равенства, правового государства и соблюдения прав человека, включая права лиц, принадлежащих к меньшинствам. Эти ценности являются общими для государств-членов в рамках общества, характеризующегося плюрализмом, недискриминацией, терпимостью, справедливостью, солидарностью и равенством женщин и мужчин»[3].

Впоследствии, однако, оказалось, что в своей непрестанной эволюции ряд евроатлантических ценностей входит во все более антагонистическое противоречие с нашей православной верой, бытом, традициями и культурой. Еще при первом чтении среди них не получится найти такие ценности, как «независимость национального государства», «уважение к семейным традициям», «патриотизм» и др. А с годами разлом стал обретать еще более масштабные размеры в связи с давлением ЕС по поводу ратификации документов, в которых сделана попытка пересмотра понятий пол, брак и пр., т.е. попытка ввести еще больше аспектов т.н. гендерной идеологии во все государства-члены Союза[4].

По этому поводу известный болгарский христианский публицист и писатель Андрей Романов пишет: «Как ни скрывай, всем ясно, что Православие для современных западных либералов – бельмо в глазу. И по-другому быть не может, потому что в Православии слишком много того, что обличает нынешний образ жизни, современного массового человека. Обличает падшую человеческую природу вообще, но с особой силой – сегодняшнее заблудшее и потерянное человечество.

Да, Православие существует и действует сегодня даже в рамках т.н. «плюралистического» западного общества. Но если мы сравним на более глубинном уровне две парадигмы – православное мировоззрение и западное, православный и западный образ жизни, то увидим, что они отрицают друг друга во всем.

Православие глубоко консервативно. Оно защищает традиционную мораль, семью, роли мужчины и женщины, традиционные нормы и ценности во всех областях человеческой жизни. Считает их данными от Бога, а не случайными и преходящими социальными конвенциями. Излишне напоминать, насколько далеко зашел Запад в разрушении всего этого. С точки зрения современного Запада, Православие – архаичная, варварская, примитивная и так далее религия.

Православие категорично: гомосексуальность – грех и позор. Такова воля Божия, таков библейский закон. По этому вопросу Православие и Запад не поймут друг друга никогда – вплоть до Второго пришествия.

Православие зовет человека к аскетическому идеалу. Оно требует самообуздания и самоограничения во всем, суровой самодисциплины, суровых жертв во имя духа. Запад призывает к другому: наслаждайся жизнью! Хватай как можно больше удовольствий и развлечений! В этом смысл твоего существования. Если ты беден – борись, делай карьеру, расти и зарабатывай, зарабатывай, зарабатывай! Эта ненасытность, одержимость плотским, тленным, эта жажда денег и благ, этот агрессивный гедонизм и материализм Запада совершенно противоположны православному духу.

Плюрализм? Какой плюрализм в Православии? Мы весьма варварски и реакционно считаем, что истина одна. Много бывает только заблуждений, и плюрализм есть ни что иное, как многообразие заблуждений и обманов. Бог один, истина одна, Церковь одна. Один путь ведет к спасению. И в этом православный и западный человек диаметрально противоположны.

Права человека? Православные христиане слишком далеки от того, чтобы маниакально сосредотачиваться на чьих-то «правах», как это делает современное западное общество. Напротив, они настаивают гораздо больше на обязанностях, на том, что требуется от человеческого существа, а не на том, что ему полагается. Православие, как нам его открывает Библия и святые отцы Церкви, сурово и рестриктивно. К человеку оно подходит строго. Видит в нем не «имеющего право», а поврежденное грехом падшее создание. Считает, что он нуждается не в расширении свободы, а в обуздании и дисциплине, отсечении воли и борьбе со страстями. Требует для него не «прав» и «свобод», а ответственности и преданного служения Божьему закону.

Это показывает, что Православие слишком далеко от т.н. ценностей либеральной демократии. Дело в том, что демократия, которая утверждает равенство всех, дает одинаковые права и добрым людям, и злу, дьяволу. В рамках плюралистической модели они якобы равны, но в действительности дьявол, будучи более ловким и пронырливым, быстро вытесняет конкурентов и овладевает обществом. Культура безграничной свободы вырождается в культуру греха и порока. Либерализм бессилен против зла, гнездящегося в человеческой природе.

Православие зовет к узкому пути и тесным вратам (Мф. 7:13), а современное западное общество – к широкому, которым идут все, к тому, чтобы плыть по течению, как все. Православие есть борьба со страстями, а современный западный образ жизни – полное их освобождение. Православие есть служение духу, а сегодняшний западный «лайфстайл» – служение плоти. Православие обращено к Иерусалиму, Запад – к Содому. Поэтому так наивно считать, что Запад когда-нибудь откроет свое сердце для Православия!»[5].

Эта полная несовместимость Православия с идеалами евроатлантизма была замечена еще в 1989 г. советником кабинетов нескольких президентов Збигневом Бжезинским. Говорят, что в тесном кругу высшей американской администрации он произнес следующую фразу: «После падения коммунизма самым большим врагом западной демократии является православие». Несмотря на то, что эти слова стали широко известны и очень часто цитируются как оскорбление в адрес Православной церкви, до самой своей смерти в 2017г. Бжезинский ни опроверг их, ни извинился.

Во время войны против Югославии в 1999 г. возглавляемая США коалиция стран-членов НАТО наносила жестокие ракетные удары по мирному населению Белграда, Ниша, Приштины и ряда других сербских городов, не прекращая их даже в дни Воскресения Христова, а по случаю этого праздника писали на бомбах: «Наш подарок на вашу (православную! – В.В.) Пасху»[6].

Кроме взрывчатых веществ были также использованы нервнопаралитический газ, снаряды, содержащие обедненный уран, ядовитые химические вещества, уничтожающие сельскохозяйственные посевы и др. Все это привело к огромному количеству жертв и разрушений, а впоследствии – к десяткам тысяч заболевших онкологическими заболеваниями и рождением детей с повреждениями, в том числе и в пограничных районах Болгарии[7].

А в 2014 г. шведский либеральный политик Карл Бильд предупредил, что «недооценивается сила новой антизападной и антидекадентской (декадентство – крайний индивидуализм, упадочничество – В.В.) линии Путина, приводящая (Россию) к глубоко консервативным православным идеям»[8].

Резолюция Европейского парламента от 14 октября 2016 г. «О противодействии пропаганды, направленной против ЕС и третьих стран» видит в Православии орудие для политической агитации зловещего Кремля (несмотря на то, что в окончательном варианте вместо «Православная церковь» сказано слегка завуалировано – «трансграничные религиозные группы» т. 8). Создается впечатление, что в этой резолюции на первое место поставлена битва против России и Православия, и только после этого – с ИГИЛ[9]. (ИГИЛ – организация, запрещенная в Российской Федерации).

Годом позже и директор ЦРУ в своем докладе в январе 2017 г. объявил, что Православие в данный момент является главным идеологическим врагом Соединенных Штатов Америки и ведущих демократических государств. Он утверждает, что террористические организации для идеологического подстрекательства будут использовать не только ислам, – такой же потенциал имеет и Ортодоксальная православная церковь. По подобию ИГИЛ, военно-религиозные ордена, возможно, возникнут в Центральной и Тропической Африке на основе смешения ислама с местными культами; в Индии – на основе шиваитского направления индуизма; и в России – на основе Православия[10].

Борьба против Православия – это часть масштабной интеллектуальной атаки против христианства вообще, с особым ожесточением проводимая в «самых престижных современных демократиях». В США было оказано давление для удаления христианства из школ, поскольку оно не соответствовало конституционному требованию об отделении Церкви от государства. Парламентарная ассамблея Совета Европы опубликовала доклад, в котором говорится, что учение о Сотворении является формой религиозного экстремизма» и представляет собой «опасное нападение на науку и права человека»[11]. На всех углах трубят, что Библия полна мифов, ошибочных норм поведения и фальсифицированных исторических сведений. Поэтому мы призваны освободиться от ограничений христианской морали, чтобы создать более свободное светское общество.

2. Болгарские ученые принимают эстафету реформации Православной церкви

После провала болгарских политиков, битву за «демократизацию» Православия возглавили преподаватели из академической среды – философы, юристы, историки и др., а иногда (тайно!) и либеральные богословы (о последних расскажем чуть позже). Например, Атанас Славов, доктор (кандидат наук) по конституционному праву и преподаватель философского факультета Софийского университета, выступил с критикой БПЦ из-за того, что она бойкотировала проведение на острове Крит в 2016 году Собора, который «формулирует отношение Церкви к ценностям и принципам современного демократического общества». А после, в этой же статье, автор посоветовал нам присоединиться к усилиям «Вселенской православной церкви… построить и поддерживать политико-теологическую перспективу в поддержку справедливого международного порядка, демократии и прав человека»[12].

В другой своей статье А. Славов уверяет нас, что современное православие уже оформилось в «два политических мира». Вот каково его заключение в самом конце этого материала: «Последнее десятилетие является ключевым в формировании современного отношения Православной церкви к политической модерности. Одновременно протекают два процесса.

С одной стороны, во все большей степени соборный глас Православной церкви возвышается в поддержку демократии, прав человека и правового государства, в защиту справедливого международного порядка, мира между народами и солидарности. Это развитие нашло свое консолидированное соборное выражение в решениях Святого и великого собора в 2016 г.

С другой стороны, все более намечается картина политического злоупотребления православием в России для легитимации авторитарного режима, идеологической мобилизации общества против западных либеральных и гуманистических ценностей.

Это – два политических мира, между которыми должны сделать свой выбор «традиционно православные страны» – либерально-демократический и евроатлантический с одной стороны, и реакционно-авторитарный и евразийский – с другой. Этот выбор для обществ и православных Церквей региона является стратегическим и судьбоносным, так как он определит их развитие на десятилетия вперед».

После всех призывов к любви, свободе, равенству, братству и пр. автор не забывает, однако, предупредить БПЦ, что если она и впредь не будет придерживаться евроатлантических ценностей, то будет жестоко санкционирована демократической властью: «Если иметь в виду высокую степень доверия Церкви (свыше 50%), ежегодную государственную субсидию (минимум 3 млн. левов), а также гарантированное место для епископата БПЦ на всяких государственных чествованиях, официальных присягах, молебнах и т.д., возможность ее влияния на общественные настроения и внедрения чуждых пропагандных идей значительна.

Вот почему болгарским государственным учреждениям следует ясно потребовать от БПЦ лояльности к демократическому конституционному порядку и правам человека, к цивилизационному выбору болгарского общества принадлежать к западным либеральным демократиям. Со своей стороны БПЦ нужно сделать выбор: хочет ли она принадлежать к семье православных церквей демократических европейских государств, или же к какому-то авторитарно-евразийскому «православному миру»[13].

Профессор Софийского университета, философ Калин Янакиев, часто пишущий статьи на богословские темы, считает отказ Болгарии ратифицировать Стамбульскую конвенцию проявлением наступления в стране фашизма. Он даже сравнивает это с отношением к евреям во времена Гитлера! Как их тогда обвиняли во всех бедах общества, так и мы теперь стали своего рода нацистами, которые хотят превратить ЕС в невинную искупительную жертву: «Это начинает напоминать мне – медленно и постепенно – теории нацизма. Если помните, Гитлер говорил о «бацилле», которая разлагает общество, и эта бацилла – еврейство. В наше время оказывается, что это, похоже, подлый и гадкий Европейский союз, который наступает с какой-то невероятной силой и пытается заставить нас сменить пол. Ничего такого в конвенции нет».

И дальше профессор говорит о постановлении Священного Синода БПЦ по поводу Стамбульской конвенции (см. примечание [14]):

„Позиция Священного Синода в данном случае совершенно несостоятельна. Они постоянно смешивают понятия, постоянно говорят о полe, ставя рядом в скобках «гендер», а гендер – это вовсе не пол. Говорят о вещах, которые не имеют ничего общего…

Я не разделяю мнение наших почитаемых отцов и священноначалия по поводу Стамбульской конвенции. Своим популистским ходом они загоняют нас в Азию, они ставят нас на сторону зарождающегося в Болгарии фашизма»[15].

В других своих статьях проф. Янакиев продолжает настаивать, что мы не приняли Стамбульскую конвенцию из-за того, что мы – очень отсталый балканский народ, который все не может стряхнуть с себя глубоко укорененные азиатские традиции. Наши народные праздники и обычаи, культура, а также наши нравственные ценности суть выражение остаточного примитивизма и болезненного состояния, из-за чего мы постоянно отторгаем проевропейскую «элиту» нации и выталкиваем ее из общественного пространства![16].

И тем не менее наиболее авторитетные болгарские богословы выступили с профессиональной позицией, которая резко контрастирует со словами профессора Янакиева и отражает подлинно православную точку зрения на Стамбульскую конвенцию. В общих чертах она синтезирована в четырех основных пунктах:

«I. Стамбульская конвенция открывает возможность введения новых дефиниций человека и новых ценностей, которые противоречат нашей христианской идентичности как мужчин и женщин, нашей христианской традиции как народа и нашей способности как общества – спасшего своих евреев во время Второй мировой войны – защищать слабых от любой формы насилия. В ряде текстов конвенции (напр. ст.3 б, ст.4 п.2, ст.66, п.1 и т.д.) вводится понятие «гендер» не только в смысле социального пола, но и в смысле половой идентичности вообще.

II Понятие «гендер» квазинаучно и является частью идеологии гендер-идентичности, согласно которой пол является полностью социальным конструктом.

III Стамбульская конвенция и заложенные в ней модели общественного поведения, моральные предписания и законотворчество – это провокация по отношению к православному христианству как «традиционной религии Республики Болгария» (Конституция РБ, ст.13 [3]).

IV. Для православного сознания единственной возможной реализацией пола как источника жизни является семья – брачный союз мужчины и женщины». (Подробнее см. здесь [17])

3. На помощь приходит клеветническая пропаганда и либеральное богословие

Ниже расскажу о двух моих встречах с некоторыми из тех богословов, которые одержимы идеей-фикс протолкнуть евроатлантизм в Болгарскую православную церковь. Не стану упоминать имен, потому что эти люди скрывают свою личность, как какие-то заговорщики, и не желают выйти на свет, несмотря на то, что непрестанно воспевают свободу, которую подарила нам демократия.

Немногим более двух лет назад, копаясь в интернете, я наткнулся на громкий заголовок «Христиане против религиозного экстремизма», который красовался на месте, обозначенном как «Официальный сайт Софийского университета св. Климента Охридского»! Там, однако, не содержалось никаких данных о пишущих для него журналистах, редакторах, администраторах и др., не было почтового и электронного адреса, телефона для связи и т.д. Сначала я подумал, что речь о какой-то группе христиан, которая против исламского радикализма и его жертв в глобальном мире, но в издательской колонке было написано: «В данном сайте мы будем разоблачать материалы, использующие язык ненависти, экстремизма, политической эксплуатации православного христианства и продвижение нетерпимости и агрессии против других религиозных взглядов.

В последние, как минимум, два десятилетия усилилось политическое употребление Православия силами, связанными с Российской Федерацией и ее геополитическими интересами…»

Заголовки, которые и до сего дня болтаются на сайте (оформленном и как фейсбук-группа) еще более шокирующие:

«Кремль – международный тролль. Как Россия решила, что она спасает мир от Содома и Гоморры»;

«Митрополит Гавриил опять против цивилизации, канона и за Путина»;

«Майкл Макфол*: Путин – параноик, он боится людей – мы не можем договориться с ним»;

«Павел Фельгенгауэр: Россия готовит серьезные диверсии на Западе – массовые убийства, отравления политических лидеров и известных людей»;

«Россия с ультиматумом к Священному Синоду, чтобы он выступил против решения Вселенского патриарха за автокефальную Украинскую Церковь» и т.д.[18]

Как говорится: «Смотришь и глазам не веришь!»

И все-таки я решил спросить женщину, которая занимает должность ответственного по связям с общественностью в Софийском университете: действительно ли этот сайт Софийского университета? Оказалось, что она даже не подозревала о его существовании! История вышла тривиальная – преподаватель, несколько студентов и аспирантов выиграли проект Европейского союза «противодействия русскому православному экстремизму». И решили сделать сайт, который будет информировать общественность о похищении Россией болгарского и мирового Православия, о осуществленных ею в настоящее время идеологических «диверсиях» в «Западном мире», которые приведут к «массовым погромам, убийствам и отравлениям политических лидеров!»

Поскольку с такой полоумной пропагандой ловить дураков довольно трудно, вышеупомянутые энтузиасты явно решили объявить своей интернет платформой «Официальный сайт Софийского университета». Согласно требованиям европейского проекта, в конце каждого месяца преподаватель и руководитель группы должен отсылать подробный доклад с последовательным перечислением целей и задач, реализованных за прошедший период. Одной из целей, несомненно, была провокация дипломатического скандала между Болгарией и Россией, поскольку недопустимо, чтобы высшее академическое учреждение Болгарии проводило подобную клеветническую кампанию против Русской православной церкви, Российского государства и президента!

Не было особенно трудно догадаться о такой прозрачной цели, поэтому я написал им, что, если потребуется, я извещу компетентные органы об этом, потому что это подлая инсинуация и Софийский университет не имеет с ней ничего общего. Не знаю, мои ли слова подействовали отрезвляюще, или было еще предупреждение от руководства учебного заведения, но вскоре эти люди уже представлялись только как «группа студентов-христиан СУ св. Климента Охридского». А около полугода назад я заметил, что они уже прекратили свою деятельность – явно европейские субсидии на проект закончились, а с ними и желание исполнять евроатлантические директивы. Должен признаться, однако, что я был сильно удивлен, узнав, что ЕС платит группам «троллей», чтобы они сеяли раздор и разделение между православными государствами и Поместными церквами. Но то, что оставило особенно горький привкус, так это участие некоторых наших академических богословов в этой грязной игре!

Другое мое столкновение с поборниками евроатлантизма за его привнесение в Церковь было всего несколько месяцев назад. В день памяти св. Иоанна Рыльского (19 октября) я направился к одному конференц-залу Софийского университета, ожидая попасть на событие, посвященное святому покровителю нашего народа. У дверей стояли двое мужчин и тихо разговаривали. На мой вопрос: «Будет ли что-то сегодня?» один из них молча указал головой на плакат, вывешенный напротив. Я прочитал: „Gender in the Early Church and Patristic Tradition“. И сказал вслух:

– Гм, почему «гендер»? Слово «пол» в английском разве не «sex»?

Несмотря на то, что реакция на прочитанное была спонтанной, вопрос прозвучал как отправленный к этим мужчинам. Они переглянулись, после чего на их лицах появилась презрительная усмешка – очевидно, как ответ на мое невежество, но более они меня не удостоили никакого внимания, продолжив свой разговор.

Я все-таки решил подождать – до начала оставалось всего минут двадцать. Вскоре появился организатор конференции – болгарский православный богослов и университетский преподаватель в сопровождении немалой свиты, состоящей из участников и гостей события. Оказалось, что я попал едва ли не на тайное собрание, предназначенное только для адептов – о нем не было никакой информации в интернете и социальных сетях, а несколько афиш, как та, которую я видел, были развешены только в непосредственной близости к конференц-залу. Ко всему прочему и само мероприятие проводилось только на английском языке, поскольку оказалось, что оно было запланировано совместно с протестантской высшей духовной школой (уточню, школа эта находится в Софии, а ее филиалы – в городах Варна, Бургас и Старая Загора, хотя ряд преподавателей в них из США и других англоговорящих государств).

Один из выступающих был мой старый знакомый – с ним мы долго водили споры в интернете, более всего на темы, связанные с так называемыми «теистической эволюцией» и «женским священством». Либеральный протестант, который явно стремился своими познаниями помочь православному сообществу Болгарии перебороть устаревшие взгляды относительно «сотворения мира» (напомним, что по мнению Совета Европы учение о Сотворении является «формой религиозного экстремизма» и «нападками на науку и права человека»), а также приобщить нас к гуманизму и феминизму, стоящих в основании западной либеральной демократии.

Для своего блога он переводил на болгарский язык бесчисленное множество статей на эти и подобные темы самых авторитетных протестантских теологов, и сумел повлиять на большое количество православных христиан, значительно изменив их религиозные убеждения. Например, один молодой православный богослов под его давлением перестал считать библейский рассказ о Сотворении мира исторически достоверным. «Отличающаяся коренным образом информация, которую мы видим в первых главах Бытия… представляет апологетическое произведение, которое, используя язык мифа в лучшем его смысле, борется с распространенными в то время верованиями язычников, которые жили вокруг израильтян» (Большая часть теистов и эволюционистов настаивают на том, чтобы рассматривать первые восемь глав книги Бытия как легенду или аллегорию, потому что, по их мнению, Всемирный потоп был символическим событием – прим. авт. В.В.)

а) Теистическая эволюция, экуменизм, женское священство и гендер-идеология

Здесь я сделаю небольшое отступление для читателей, не знакомых с «великими открытиями» современного «демократического богословия». Согласно его либеральной доктрине, мы должны отказаться от аутентичного учения о Сотворении (того, которое всегда передавалось святыми отцами Церкви[19]) и заменить его «теистической эволюционной теорией». Последняя заявляет, что Бог использовал, направлял и контролировал процессы естественной эволюции, чтобы «создать» Вселенную, Землю, живые существа и человека. Указанная концепция находится в неразрывном органическом единстве с евроатлантическими директивами, помогая обходить и игнорировать фундаментальные положения христианской этики и антропологии (а в отношении догматики проблема еще более серьезная, но об этом поговорим в другой раз) и широко открывает врата так называемой гендерной идеологии. Аборт – не грех, потому что делается на этапе, когда эмбрион повторяет стадии развития предшественников – беспозвоночных, рыб, земноводных, пресмыкающихся и пр. (согласно биогенетическому закону Геккеля – см. прим. [20]); если отпадет (т.е. будет истолкован метафорически) текст Бытия 1:27, согласно которому Бог создал человека как мужчину и женщину, то больше не будет никаких препятствий к размыванию пола в десятки разновидностей; брак может быть между партнерами одного пола, поскольку слова «потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть» (Быт.2:24) – всего лишь фраза красиво придуманной басни и т.д.

Действительно, при толковании Священного Писания нужно было бы сообразовываться с научными предпосылками, но только если они доказаны. Например, христианская экзегетика не имеет никаких противоречий с теорией относительности, квантовой механикой, учением о клетке как основной структурной и функциональной единицей организмов и пр. Однако, эволюционная парадигма Ч. Дарвина – все еще неподтвержденная гипотеза, в связи с чем мы не должны согласовывать с ней православную этику и догматику!

До середины ХХ века многие протестантские богословы поддерживали утверждение, что рассказ в начале книги Бытия согласуется с т.наз. взглядами о «Стационарной вселенной» (считавшейся в то время последним словом науки), согласно которым Вселенная и живые существа существуют вечно (то есть наравне с Богом?)!

Американский профессор по квантовой химии Генри Шеффер пишет следующее: «Не осталось много космологов, которые верят в стационарную гипотезу. Забавно было бы вернуться назад во времени – к около 1960 г., чтобы найти комментарии на Книгу Бытия и увидеть способ, которым одно злосчастное меньшинство объясняет, как гипотезу о стационарной вселенной можно примирить с первой главой Бытия. Каждый разумный человек может увидеть, что рассказ в Бытие описывает сотворение из ничего (ex nihilo), так что нужно живое воображение, чтобы примирить начало в пространстве, времени и истории с уже дискредитированной гипотезой о стационарной Вселенной»[21].

На конференции в Софийском университете вышеупомянутый блогер прочитал доклад на тему: „Junia: A Case for Women Apostles“. Идея, которую он довольно долго пытался продвинуть в среде болгарских протестантов, заключалась в том, что еще в I веке были женщины-апостолы. Из этого должно следовать, что женщины могли быть носительницами всех остальных санов в собраниях первых христиан – епископского, пресвитерского и диаконского. Другими словами, наряду с мужчинами женщины исполняли роль священников в Церкви с самого ее основания.

Под натиском феминизма указанная идея с начала ХХ века продвигается усиленно в протестантстве и пытается проложить себе дорогу и к другим христианским конфессиям через экуменическое движение. Термин «экуменизм» происходит от греческого существительного οἰκουμένη (заселенная земля) и введен масоном Джоном Моттом на Международном миссионерском совете в 1910 г. «Экуменизм ставит перед собой задачу объединить различные христианские исповедания, искусственно преодолев их различия»[22]. С его развитием связана организация „Вера и устройство“, чья первая ассамблея проводилась в Лозанне в 1927 г., и Всемирный совет церквей (ВСЦ), основанный в 1948 г. в Амстердаме (позже его центр был перемещен в Женеву).

В 1958 г. в лютеранской общности Швеции впервые возвели женщин в пастырское достоинство, а в последующие годы движение стало нарастать лавинообразно, и сегодня в мировом масштабе уже почти не осталось протестантской деноминации, где женщины не рукополагались бы во пресвитеры, а довольно давно – и во епископы[23].

Церковные историки свидетельствуют, что проблема допуска женщин к таинству священства для Церкви не нова, а ее корни можно найти еще в первых веках христианства, когда в различных схизматических группах (особенно – в первом и четвертом веке) были женщины-пресвитеры или епископы, например, у гностиков, маркосианцев, монтанистов, колиридианок и др. Святые отцы всегда противодействовали этому нововведению, до нас дошли возражения св. Иренея Лионского, Тертуллиана, св. Киприана Карфагенского, св. Епифания Кипрского, св. Григория (Низианского) Богослова, св. Фирмилиана Кесарийского и Оригена. Православная церковь на протяжении двух тысячелетий своего существования никогда не рукополагала во священники женщин и строго осуждала всяческие попытки подобного рода как нечестивые и еретические.

Православные церкви снова сталкиваются с вопросом рукоположения женщин, поставленным во Всемирном совете Церквей и в организации «Вера и устройство», в основном в 60-е, 70-е и 80-е годы ХХ века. Эта проблема приобретает «животрепещущее значение в результате феминистских движений в Западной Европе и Северной Америке»[24]. Все ответы Православной церкви на данный вопрос на многочисленных встречах, семинарах и конференциях, проведенных в этот период, категорически отрицательны. В 1989 г. на Всемирной миссионерской конференции в Сан-Антонио епископ Коптской церкви Маркос сформулировал отношение восточных христиан так: «Рукоположение женщин в священники для нас не является предметом обсуждения, потому что это противоречит христологии, экклесиологии, Преданию и практике ранней Церкви»[25].

Нужно, однако, отметить, что по вопросу о женщинах и священстве и до настоящего времени не существует всеобщего постановления, имеющего официальный верховный авторитет, обязательный для Православной церкви.

В своей книге «Женщины – раввины» М. Крайчева повествует нам, что с первой трети ХХ века до сего дня в раввины рукополагаются женщины всех течений современного иудаизма (с недавнего времени – даже самого ортодоксального!). Основным двигателем для продвижения в этом направлении всегда был проникший в иудаизм феминизм – крайне агрессивное явление, которое своими радикальными формами переходит в гендер-идеологию. Даже в некоторых наиболее либеральных течениях ислама женщины-имамы – это уже свершившийся факт, например, в мечетях, предназначенных только для женщин, но есть и единичные случаи, когда женщина проводит пятничную молитву, где присутствуют и мужчины. И коль в таких крайне консервативных религиях феминизм смог себя навязать, то не может ли столкнуться с такой же опасностью и Православие?

В этой же книге автор пишет: «В общественном пространстве сегодня все более обсуждается место женщины, чему сопутствует требование ее равенства с мужчинами и жалобы на дискриминационное отношение. Эта секулярная феминистская модель пытается расшатать и устои Церкви.

Проблема рукоположения женщин, хоть и возникла, как внешняя (т.е. привнесена из протестантства), но, по мнению таких исследователей, как Бер-Сижель, «уже не ставится извне как результат экуменического диалога, но превратилась для Православия во внутреннюю проблему. Наступает момент, когда ответ на вопрос о рукоположении женщин требуется сформулировать аутентичную православную позицию по нему.

Эта «новость сегодня входит через протестантство и превращается в один из современных вызовов для традиционных религиозных обществ, в основном через дебаты, который формируется в контексте экуменического диалога, инициированного ВСЦ»[26].

б) Попытка ввести феминизм и гендерную идеологию в болгарское Православие

Но вернемся к упомянутой выше конференции. Большая часть остальных докладов были посвящены отношению к женщинам в патристической традиции! Вот как звучали их заглавия:

„My Sister and My Teacher': Women Transcending their Gender?"

"Gregory the Theologian and his Attitude to Towards Women in his Poemata Arcana and Orations"

"Ecclesial Epistemology in Saint Augustine's Theology of Sexual Order"

"Life of Angels: Policy and Practice of St. Jerome Towards Women"

"The Feminine in Christology: The Legacy of Origen, Gregory of Nyssa, and Methodius of Olympus"

А были и такие, которые затрагивали различные аспекты Queer-теории Джудит Батлер и ее толкования различных современных теологов в свете богословия отцов, как и отсылки к «социальным ролям пола»:

"Returning to Eden: Engaging critically Sarah Coakley's Patristic Reading of Judith Butler's Queer Theory"

"Church Women Between Social Roles and Literary Cliches: The Epigrams of St. Gregory the Theologian for his Mother Nonna"

В содержании докладов на первый взгляд не было ничего, что входит в противоречие с православным богословием. Но поскольку я долгое время участвовал в полемиках вокруг женского и гомосексуального священства, а также связанных с гендерной идеологией, то на меня не могло не произвести впечатление, что темы докладов очень точно повторяли опорные пункты споров по указанным вопросам.

Более того, американский центр протестантской деноминации, являющийся основой указанного высшей духовной школы, поддерживал не только женское и гомосексуальное священство, но и рукополагал служащих десятков социальных полов общности ЛГБТ! Если прибавим к этому и глубоко законспирированный характер конференции, становится очевидным, что организаторы использовали зловещую стратегию т.н. «Окна Овертона»[27]. Они решили сперва обговорить эти проблемы «научно» и «богословски», а затем шаг за шагом, систематично и незаметно заставить наше православное общество посчитать уместными новые нормы поведения и служения, смириться с ними, а в конце узаконить их в Церкви! Точно так же феминизм всего за несколько десятков лет достиг этого в протестантстве!

(Продолжение следует)

Перевод с болгарского Янины Алексеевой