- Жесткие требования к власти связаны в том числе и с нашим статусом?
- Мы пока не можем в полной мере позиционировать себя как государство. Государство должно обладать хоть какой-то самостоятельностью, собственными целеполаганием, доктриной. В конце концов, своим местом под солнцем. Вот возьмем Приднестровье. Как бы себя они не называли, в нашем сознании они не стали страной.
При этом в 2014 году мы не допустили здесь эпидемий, не было коллапса в энергетике, мы сумели сохранить инфраструктуру, создать основные необходимые институты власти. Мы сумели мобилизоваться, чтобы противостоять угрозе. Сегодня она никуда не делась, только она стала скрытой, а значит, более опасной, разъедающей нас всех изнутри. При этом ушли эйфория и опьянение 2014 года.
На сегодня у нас огромная разобщенность в обществе. О какой социальной справедливости можно говорить, если кто-то катается на машинах премиум-класса, а кто-то не знает, чем завтра кормить детей? У нас формируется элитарная прослойка, а большинство еле сводит концы с концами. Мы же будто живем в каком-то довоенном времени, не осознавая реальности нашего положения. А оно требует мобилизации всех ресурсов, в первую очередь, привилегированных слоев. Слишком большой разрыв у нас.
Саур-Могила май 2015 года. Фото: Никита МАКАРЕНКОВ, Павел ХАНАРИН
Увы, как это бывает часто, человек, попавший во власть и едва почуяв ее выгоды, начинает служить не народу, а себе и только имитировать бурную деятельность. Тут даже не столько власть ругать, сколько природу человека, естественный отбор. Для слабых людей это огромный соблазн.
Если у нас куча безработных, то власть обязана думать, как этим людям помочь, а не делать вид, что их не существует. Этим опять же будут пользоваться наши враги. К тому же территория у нас дотационная. Россия нам помогает. Так почему средства не доходят до всех? Почему чиновники могут гулять в ресторанах и ездить на дорогих авто? Они эти деньги заработали? Почему тогда этого же не может позволить себе, например, семья шахтера?
У многих из нас, воспитанных еще в советское время, заложен иммунитет идеализма. Но мы должны признавать, что всегда будут конъюнктурщики и случайные люди. Они зависимы от своих амбиций, материальных благ, а значит, уязвимы и слабы. А силен только тот, кто, как монах, способен оставить все. Первые – неистребимы, но, на наше счастье, в природе всегда работают законы равновесия.
Фото: архив Александра Ходаковского
- В последнее время в официальных новостях нам все чаще рассказывают сколько украинских военных суициднулись, продали на сторону тепловизоры или заболели дизентерией. А мне это неинтересно. Я не на Украине, а в ДНР живу и хочу знать, что у нас происходит. Тема фронта закрыта, военкоров не пускают на передовую, публикаций о наших героях на сегодня очень мало. Что сейчас происходит, расскажите?
- Знаете, есть понятия стабильно плохо и стабильно хорошо. У нас стабильно плохо. Ничего не поменялось с той поры, когда я давал этому оценку, вызывая шквал недовольства и критики. Командный состав оставляет желать лучшего. Но вакуум информации, излишняя бюрократизация всегда порождают фейки и домыслы. Это нельзя не понимать в век открытости любой информации. Природа не терпит пустоты. И если молчим мы, за нас начнут рассказывать враги. А мы могли бы мотивировать людей, а не отдавать это пространство на откуп дилетантам в интернете, получая ангажированное мнение. Да, показывать объективные трудности, но и рассказывать о наших бойцах, защитниках. Приглашать их в школы, вузы.
архив Александра Ходаковского
Сегодня мы располагаем всеми средствами, чтобы ответить противнику. Но я хочу сказать, что основным гарантом нашей безопасности выступает Россия. Она донесла это до всех участников нормандской четверки. И основные баталии сейчас ведутся не на линии фронта.
При этом обстрелы не прекращаются, Украина куражится другими способами, раз ей не дают идти вперед. Это в свою очередь повышает недовольство общества, противник и здесь достигает цели. Это системная работа против нас. С другой стороны – у нас масса недовольных, которые живут реалиями мирной жизни, предъявляя претензии. Хорошо! Вот у нас дефицит личного состава, приходите, обучим, всем обеспечим, в бой сразу кидать не станем. Думаете, стоят за забором? Нет!
А знаете почему? Потому что не мотивированы, потому что читают однобокую информацию в интернете. И опять мы возвращаемся к информационной войне и бумерангу, который мы же запустили, и он бьет по нам. Все получается взаимосвязанным.
- Однажды вы сказали такую фразу «Сидеть одной задницей на фронте и на Минске не получится, а любой Минск, как показала практика, лучше спорится, когда на фронте все стабильно». Как прокомментируете ее сейчас?
- Под стабильностью нужно понимать адекватность. Противник стреляет – мы подавляем его позиции. Почему нельзя применять это в виде контрмер? Нам нужно самим уяснить – кто мы? Если мы жертва, то мы сами провоцируем хищника на реакцию своими феромонами страха. Любой Минск должен быть адекватным и когда Украина видит адекватный ей ответ, ничего другого не остается, как идти договариваться. Тогда любой переговорный процесс идет легче. А наше молчание они расценивают, как слабость – зачем с нами о чем-то тогда договариваться?
архив Александра Ходаковского
Противостояние сегодня перешло на более глубокий, даже не мировоззренческий, а цивилизационный, уровень. С одной стороны – мы должны выжить. Перед нами не стоит поиск идентификации – мы однозначно русский народ и идентифицируем себя с Россией окончательно и бесповоротно. И это тоже победа. С другой стороны – идет служение более высокой цели, сакральной. Народ только тогда народ, когда сформирован его дух. Каждый из нас выбрал свою сторону, которая существовала задолго до нашего появления на свет, с момента сотворения мира.
В гостях у "Востока" Юлия Чичерина. Фото: архив Александра Ходаковского
И, пожалуй, самое трудное – это понять, что победы в этом противостоянии нет. Победы в глобальном, не физическом, смысле. Один афонский монах, художник в прошлом, образованнейший человек, однажды сказал: «Бог непостижимо велик. Мы слышим и читаем слова о Его величии, но совсем иное жить его, это величие. Никто и ничто не может как бы то ни было умалить Его безначального Господства, но Сам Он умаляет Себя также в непостигаемой нами мере: в нашей хрупкой плоти Он достиг абсолютности. Теперь я знаю по опыту моей жизни: Он жаждет нашего совершенства. Попуская нам тяжкую брань с врагом и с нами самими в нашем падении, Он хочет увидеть нас победителями. Если мы не отступим от Него даже в наиболее полном уничижении нашем от врагов, то Он непременно приходит. Побеждает — Он, а не мы. Но победа будет приписана нам, потому что мы страдали».
А наша задача – не расчеловечиться, остаться людьми на выбранном нами пути и детей своих людьми воспитать.
