Протоиерей Арсений Григорянц: «Семья должна стать субъектом права!»

– Отец Арсений, в одной из наших предыдущих бесед вы говорили о том, что сейчас борьба с деструктивным западным влиянием в странах бывшего СССР не очень успешна, так как здоровые силы общества постоянно находятся в состоянии обороны.

Наши правительства перенимают западную модель существования социума, удаляя из неё под давлением общественников лишь особо неприемлемые части. В целом же ничего не меняется. Но вы упоминали, что на фронте борьбы за нравственность и крепкие семьи мы можем перейти в наступление. Как нам это сделать?

– Да, действительно от современных законов мы отбиваемся. Мы сначала их принимаем, а потом начинаем костыли приставлять. Так как они явно противоречат нашему сознанию…

Давайте сперва поговорим о сути проблемы. Что произошло, как изменился патриархальный уклад, как он был разрушен в XX веке. Патриархальный уклад базируется на понятиях: «семья», «глава семьи», «дети». Вы в прошлый раз озвучили очень четко суть возникшей проблемы.

Услышав слово «семья» современный молодой человек говорит: «Зачем?». Он смотрит на детей с некоторой брезгливостью, идеология childfree набирает всё большую популярность в «продвинутом» мире.

«Зачем я должен тратить свое время, жизненные силы, материальные ресурсы, на то чтобы заниматься воспитанием ребенка. Я лучше потрачу свои деньги и время на то, чтобы погулять лишний раз, купить очередной модный гаджет, съездить на Мальдивы», – так думает childfree.

– И что же можно сделать с этой психологией эгоизма, психологией потребления?

– Есть традиционный взгляд: надо объяснять людям важность духовных ценностей, говорить о богатстве нашей духовной и культурной традиции. Работает ли такой подход сегодня? Конечно, точечно работает. Но на уровне массового сознания этого недостаточно. Извечный русский вопрос: «Что делать?». Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, нужно постараться разглядеть корни проблемы.

Семидесятые годы прошлого века. Американские идеологи выстраивают следующую схему: внушаем людям необходимость увеличения потребления, предлог – улучшение качества жизни («сделай свою жизнь лучше, насыщеннее , разнообразнее»), ресурс – дадим им легкие кредиты, результат – быстрый рост экономики, двойной эффект – взявшие кредит будут больше работать, чтобы вернуть деньги, предприятия будут больше производить, чтобы обеспечить растущий спрос, рост экономики – сытая жизнь – внутриполитическая стабильность (легче управлять), плюс ресурс для развития ВПК, экспансии и захвата чужих ресурсов – дальнейший рост экономики. Как мы знаем эта схема прекрасно сработала.

– Я бы сказал, что это привело к временному экономическому прорыву, потому что если потребление будет продолжаться, эгоистов будет всё больше, а детей всё меньше.

– Да, верно подмечено. Побочные эффекты описанной схемы оказались удручающими: идеология потребления прижилась и вытеснила традиционную систему ценностей, в центре которой создание устойчивой долговечной семьи и продолжение рода. Причина вытеснения – несовместимость, как мы уже говорили, «зачем тратить на другого, если можно потратить на себя? нужна ли мне такая дорогостоящая забава, как ребенок? может лучше собаку или кошку заведу?» и прочее. Происходит вымирание семьи. Люди перестают рожать детей. Начинает вымирать весь «потребляющий» социум и само потребление от этого уменьшается. В долгосрочной перспективе – сытое вымирание. Тупик.

Запад уже столкнулся с этим. Европу наводнили выходцы из Африки, Азии, Ближнего востока. В то время как коренных жителей становится всё меньше. Пример: приезжает к нам сербка из Европы, рассказывает, что во Франции есть чуть ли не города, целые большие районы, куда вы зайдете и подумаете, что вы на Ближнем Востоке. Там надписи на арабском, женщины ходят в хиджабах. Полиция в эти районы не заезжает…

Параллельно с развитием экономических предпосылок разрушения патриархального уклада западное общество создало еще три мощных инструмента для такого разрушения: феминистское движение, ЛГБТ-пропаганда,  ювенальная юстиция. Феминизм – средство разрушения целостности женщины, как хранительницы домашнего очага и стержня прочной семьи. ЛГБТ-идеология – средство разрушения представлений о семье как плоде любви между мужчиной и женщиной. Ювенальная юстиция – средство восставить детей против родителей.

Что сегодня делает Запад, получивший вышеописанную картину вымирания? Он предпринимает агонистическую попытку принять массу «человеческого материала» из третьих стран и преобразовать его в носителей европейских ценностей.

Ювенальные технологии разрабатываются, в частности, для этого. Чтобы можно было законно вырвать ребенка из семьи, поместить его в нужную среду и дальше развить необходимые навыки и ментальность. Поскольку сами европейцы уже не способны поддержать свою численность, они вынуждены принимать мигрантов, чтобы заполнить демографическую брешь.

«Если мы оставим их, чтобы они развивались по своим правилам, они нас сметут. Значит, нам нужно вырвать их детей из семей, воспитать так, как нам нужно, сделать из них европейцев, американцев. Таким образом, мы на какое-то время сумеем сохранить хоть какой-то баланс», – так, по-видимому, рассуждают западные элиты.

Но это нерабочая схема. У старого Запада нет духовного потенциала переварить такой поток. Захлебнутся. Мигранты ассимилироваться не хотят и не будут. Напротив, их уже так много, что это они вскоре навяжут европейцам свои ценности и культуру. Уже навязывают. И смотреть спокойно, как у них отбирают детей, мигранты тоже не будут…

Сегодня мы 2% населения планеты пытаемся сохранить 14% её территории и 30% её ресурсов. Это нереальная задача. Если мы в ближайшее время не решим демографическую проблему, то  не сможем всё это сохранить. При всех наших технологиях, гибридными войнами, хитростью, коварством нас всё равно ослабят и раздробят. Если мы не начнем решать эту проблему уже сейчас, катастрофа неизбежна.

Мы видим этот процесс со стороны. Всё как на ладони. Но что делаем мы? Как ни странно, мы пытаемся этой ситуации подражать! Мы слепо копируем западный уклад. Западный образ жизни. Идеологию потребления. Западное семейное законодательство. Всё это тащим в наши страны, хотя видим к чему это приведёт. Вот и сегодня вынуждены доказывать разнообразным “оксанам пушкиным”, что они губят Россию…

– Отец Арсений, а как нам свернуть с этого пути?

– До этого мы ещё дойдём. Давайте прежде рассмотрим коренные отличия Западной и Русской цивилизаций.

Индивидуализм – это корень современной западной идеологии. Как следствие, в центре западной либерально-демократической идеологии человек и его права.

Россия же издревле развивается на почве коллективизма, общинности, соборности. Мы пытались развивать эту идею путем построения коммунизма. Справедливого общества без Бога. Получили то, что получили… Одумались, остановились и … застряли на перепутье, как былинный богатырь у камня с тремя дорогами.

Неудача коммунизма – это неудача безбожия, и она не означает ошибочности идеи соборности, ошибочности принципа: сперва общественное, потом личное.

А что является базовой ячейкой общинной, коллективистской модели общества? Конечно же, семья. Не случайно семья в имперские времена именовалась “малой церковью”, а в коммунистические – “базовой ячейкой общества”.

Если хотите химическую аналогию, коллективистская модель – это модель молекулярная (семья – молекула), а индивидуалистская – атомарная (человек – атом). Молекулярная модель более естественная и живучая. В окружающем мире вы практически не встретите веществ состоящих из чистых атомов. В основном, окружающие нас вещества состоят из сложных молекул.

Как следствие, западное юридическое поле также возникло вокруг человека, его прав и свобод. Восток тоже имеет древние традиции самоуправления, но его демократическая модель строилась вокруг семьи, общины. Здесь интересы и обязанности у всех гораздо более сбалансированы.

Сегодня происходит навязывание западной модели ценностей всем нам. «Вы технологически отсталые, ваша модель провалилась, наша модель эффективна», – говорят нам из Европы. И мы начали рассуждать также. Советский Союз рухнул, мы потеряли идеологию, мы потеряли экономику, мы проиграли «холодную войну». Мысли пораженческие: «Значит их система лучше?»

И мы начали перенимать юридические схемы, возникшие на Западе. Что мы получили: на нашу коллективистскую идеологию была нанизана модель, вышедшая из идеологии индивидуализма, которая нам абсолютно неприемлема. И мы постоянно сталкиваемся с этим и начинаем придумывать костыли к калькам законов, заимствованных у них. Этого нельзя делать.

И теперь основная идея, о которой я пытаюсь говорить со всех площадок: нам необходимо создать юридические механизмы для отражения, сложившейся у нас, ИНОЙ демократической модели, отражающей идею соборности. Ключевое отличие это модели от западной: семья – должна стать субъектом права, а законы должны обеспечить защиту прав и свобод семьи наряду с защитой прав и свобод личности.

Сегодня в российском юридическом поле есть понятия «физическое лицо» и «юридическое лицо». Семья не является субъектом права, т.е. не может вступать в правовые отношения с физическими и юридическими лицами как самостоятельный субъект.

Это очень серьезный момент, который нам нужно осознать: семья должна стать субъектом права! Тогда развив законодательство, защищающее права и свободы семьи, повторюсь, наряду с правами и свободами личности, мы получим реализацию демократической модели, соответствующей нашему мироощущению.

Сейчас в Семейном кодексе отсутствует определение понятия «семья».  Семейный кодекс регулирует отношения членов семьи, но не может работать с семьей как с единым целым.

В то время как, в отличие от стран Запада, защита семьи прописана в Конституции РФ (статья 38).

Как только мы вводим семью, как ещё один субъект права, мы можем говорить о правах и обязанностях семьи, причем надо брать слепок с прав и обязанностей человека. Но вопрос в том, что кроме прав и обязанностей человека мы, как общество и государство, начинаем отстаивать права и обязанности семьи. Не говорить, что одни выше других, а просто законодательно регулировать конфликты интересов семьи и отдельной личности.

В этом случае, семью мы не принижаем по сравнению с личностью и личность не принижаем по сравнению с семьей, а пытаемся законодательно начать регулировать их отношения.

Что отсюда вытекает? Во-первых, мы законодательно перестаем вмешиваться в семью и даем семье гарантии невмешательства со стороны государства. Если мы начинаем принимать законы невмешательства, то мы гарантируем своим гражданам и людям, которые уже начали приезжать к нам из Европы – нормальным людям, которые готовы создавать семьи, рожать детей, что мы обеспечим их права. Принятие подобных законов может подвигнуть адекватных, традиционно мыслящих европейцев к миграции в Россию, а также вызвать отток людей, желающих создавать нетрадиционные семьи. И то и другое оздоровит Россию и поможет в решении демографической проблемы в краткосрочной перспективе, до того, как мы родим детей и они вырастут

Второе. Пенсионный вопрос и налоги. Рассуждаем логически. Вы родили ребенка. Вы силы и средства тратите на его воспитание? Тратите! Когда вырастет, он будет работать на страну? Будет! Почему вы платите пенсионные отчисления? Почему размер отчислений не уменьшается, при появлении ребёнка? Вы родили человека, который вырастет и будет работать на страну. Это значит, что завтра он будет  приносить прибыль государству. Когда вы уже будете не в состоянии работать. Можно создать простую линейную шкалу: рожаешь детей, падают пенсионные отчисления.

Почему налоги платит человек вне зависимости от того, что он делает для государства? Он рожает детей, он создает будущее для государства. Это гораздо более эффективная работа, чем если он бы был классным менеджером и приносил сиюминутную прибыль. Это – создание будущего.

Почему человек, имеющий детей, должен платить такие же налоги, как и человек их не имеющий? Кто хочет делать карьеру – пусть делает. Но тот, кто рожает детей, должен платить меньше налогов и меньше пенсионных отчислений, чем бездетный. Математика здесь тривиальная. И не нужно искать дополнительных денег. Те, кто живет для себя, платят больше. Те, кто заботиться о будущем государства, платят меньше.

– Батюшка, тут проблема в чем: те, кто живет для себя, тоже субъекты права. И они будут противиться таким решениям!

– Конечно, сопротивление будет. Тут нужна политическая воля. Кстати, многие прагматичные страны Запада используют фрагменты предлагаемой модели. Так налог на бездетность в США может составлять 30%.

Второй момент – если даже экономически одиночки почувствуют себя невыгодно и начнется отток, то, во-первых, будут уезжать, те для кого слова «патриотизм» и «любовь к Родине» – почти ругательства. Такие пусть едут. Во-вторых, их отъезд компенсируется семьями, которые будут приезжать к нам из-за благоприятных условий для семей. Если это всё посчитать, я уверен, что экономическая выгода будет.

Отмечу, что предложенная схема не предполагает дополнительной нагрузки на бюджет. Изменяется схема лишь его пополнения, без изменения соотношения приходной и расходной части.

Сегодня мы 2% населения планеты пытаемся сохранить 14% её территории и 30% её ресурсов. Это нереальная задача. Если мы в ближайшее время не решим демографическую проблему, то  не сможем всё это сохранить. При всех наших технологиях, гибридными войнами, хитростью, коварством нас всё равно ослабят и раздробят. Если мы не начнем решать эту проблему уже сейчас, катастрофа неизбежна примерно до 2050 года. Если ничего не предпринять, мы эту игру проиграем. То что я предлагаю – реальный механизм решения.

– «Господь заповедовал людям плодиться и размножаться. Если вы не хотите плодиться и размножаться на своей земле, на ней будут плодиться и размножаться другие люди» – сказал как-то митрополит Викентий (Морарь) по этому поводу.

– Я постоянно говорю об этом своим прихожанам. Вспоминаю слова сербского патриарха Павла, когда ему задали вопрос: «Почему Косово потеряно? Мы православные. Почему Бог попустил?» Он ответил (передаю смысл не дословно): «Сербская женщина из 8 беременностей делает 7 абортов, а албанская рожает 8 детей. Земля должна быть у тех, кто рожает детей и это справедливо. Бог правильно попустил, что албанцам эта земля досталась».

Мы понимаем, что духовная-нравственная составляющая необходима, но её воздействие идет на очень тонкий пласт общества. Очень немного людей воспринимают эту реальность, эту аргументацию. А вот экономическую реальность воспринимает гораздо большее число людей.

Поэтому и нужно создать механизмы, чтобы рожать детей было выгодно, а при этом, конечно, продолжать учить, что рожать детей это благочестиво и правильно. Как сказано в Евангелии «…сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф. 23:23).

Ещё один важный вопрос – вопрос голосования. Нужно взглянуть по-новому на известный демократический принцип «один человек – один голос».

Где голоса детей? Почему родители не имеют права распоряжаться голосами своих детей? Избирательное право начинается в 18 лет. Но я родил ребенка, и я голосую за власть, которая будет строить будущее. В этом будущем будет жить мой ребенок! Разве не логично, чтобы и его голос я мог отдать за тех людей, которые по-моему мнению обеспечат ему нормальную жизнь? Ведь я являюсь полноправным представителем ребенка во всех его взаимоотношениях с государством. Почему это не распространяется на голосование?

– Действительно. Тем более что я решаю, что мой ребёнок будет есть сегодня, в какую школу он пойдёт. Все вопросы его маленькой жизни. Пока он не вырос, я делаю за него выбор. Почему бы не делать за него и выбор будущих властей, которые повлияют на жизнь каждого жителя государства, в том числе и на жизнь моего ребёнка?

– Государству это было бы очень выгодно, потому что тогда сразу вес семей в обществе и вес многодетных семей возрос бы существенно. Вместо 1 голоса глава семьи получит 10. Многодетные семьи, как правило, поддерживают традиционные ценности, порядок и стабильность. В отличие, например от молодых и горячих восемнадцатилетних, которые только что получили избирательное право и мало что ещё в жизни понимают.

У нас есть статьи в Конституции, защищающие семью. Я посмотрел конституции европейских стран и нигде не нашел упоминание семьи. Это естественно, так как европейская цивилизация построена, как мы отмечали, на принципах индивидуализма. Почему у нас это есть? Потому что у нас другой принцип построения общества. У нас есть конституционные основания сделать семью субъектом права. И остаётся только дать юридическое определение семьи, как субъекта права, и выстроить соответствующим образом законодательство!

Уже первый шаг – юридическое определение семьи – вопрос отнюдь не тривиальный. А перекройка законодательства – и подавно. Но кто сказал, что будет легко. Вот это и есть, очень коротко, план перехода в наступление.

– Причем сейчас это вполне реальная перспектива. Когда Союз только распался, все очень боялись слова «коллективизм», а сейчас начинается осознание правильности такого пути.

– При Союзе был огульный коллективизм. Интересы любого собрания людей стремились ставить выше интересов отдельного человека. Этот коллективизм разрушительный, потому что не всякое собрание имеет свою сердцевину,свое внутреннее единство, свою душу. А вот семья это имеет. И нужно взять молекулой общества именно семью, а не какой-нибудь «профсоюз».

Люди создают семью на основе любви, которая предполагает некую глубинную общность. Эта общность имеет духовный стержень. А собрание на заводе – не имеет. Семья так же отличается от, скажем, собрания акционеров, как организм от механизма. В этом смысле семья имеет много общих атрибутов с личностью, с индивидом.

Но если сегодня вы захотите взять кредит на семью, его дадут или вам или супруге. Во втором случае вы можете выступить поручителем. Это уже костыли!

А представьте, что вы берете кредит на семью и ставка вашего семейного кредита льготная. Скажем, 2%. Если же вы разрушите семью, то кредит повесят на вас обоих и ставка станет 10%. Мы пришли, к сожалению, к тому, что нужно создавать экономические рычаги, чтобы сохранять семьи.

– Здесь я вижу контраргумент по поводу сложности создания семьи как субъекта права. А именно тот момент, что семьи распадаются. И у человека на протяжении жизни бывает 2, 3, 4 супруга. От разных супругов – разные дети. Как вы видите решение этой проблемы?

Или, например, некие супруги взяли кредит и потом решили разрушить брак. А им еще ипотеку выплачивать 10 лет. Либо они ее выплачивают, но с процентом гораздо выше, либо теряют квартиру…

– Здесь всё решается просто. На текущий момент человек может быть членом только одной семьи. Отдельный человек является частным случаем семьи. Он может сказать: «Я – семья. Я больше не хочу никого». И развивается один, строит карьеру, детей не воспитывает. Это одна модель. Но в ней – высокие налоги, высокие отчисления в фонды, высокие ипотечные ставки.

Как только ты создаешь семью, рожаешь детей, платишь меньше. Еще раз повторюсь: предлагаемые экономические рычаги ни в коем случае не являются заменой духовно-нравственным ценностям – это лишь подспорье. Но в обществе, уходящем всё дальше от своих духовно-нравственных корней – это необходимое подспорье.

– Бывают ситуации, когда мужчина уходит из семьи. Ему хорошо даже с высокими ставками. А женщина остаётся с детьми. Разве справедливо ей будет платить столько же?

– Мы же регулируем ставки. Кто занимается детьми, тот остается «в нулях». Женщина с детьми осталась неполной семьёй и сохранила свои 2% ипотеки, или даже освобождена от выплат, так как занимается воспитанием детей. А мужчина в этом примере, как вышедший из семьи, получил свою высокую ставку ипотеки и высокие налоги…

– А неполная семья в вашей парадигме законодательно является семьей?

– Если мужчина ушёл из семьи, то он становится семьей из одного человека, а женщина с детьми – неполной семьей. «Семей»-одиночек, конечно, будет много. Потому что много эгоистов. Эгоисту никто не нужен, ему плевать на будущее государства, он хочет жить так, как он хочет. Жить для себя… Вольному – воля, спасенному – рай.

Пожалуйста! Но за это надо платить. Живи, развлекайся, езди на курорты по три раза в год. Отдыхай. Просто плати больше!

Твои отчисления вырастут. Ты будешь давать возможность покрыть расходы того человека, который живет не так. Который не спит ночами у кровати ребенка, который не покупает лишний кусок мяса, чтобы купить питание ребенку и т.д. Ты частично будешь работать на него. Потому что он растит будущее страны. Будущих налогоплательщиков, в конце концов. А ты – никого.

– Возможно ли в контексте «семейной» модели избавится от детских домов? Разобрать всех детей по семьям?

– В этом я вижу очень большую опасность, с которой мы уже отчасти столкнулись. «Фостерные» семьи.  Человек будет брать детей ради денег, выделяемых на их содержание. Он не будет за ними смотреть. Это не родные дети. За родными-то, бывает, не смотрят. Это плохая идея и если ее внедрять, за такими семьями нужен очень серьезный государственный и общественный контроль.

– Всё равно же ребенку лучше в семье, даже если за ним не очень хорошо смотрят, чем в детском доме. Разве нет?

– В зависимости от того какой детский дом. У нас в детском доме когда-то (ещё до принятия монашества) работала одна из монахинь. Ребятишки ее очень любили. Если такие люди заботятся о детях, то детям хорошо. Всё упирается в человека. И там и там человек, который должен следить за детьми за деньги. Просто один следит в общественном месте, где есть камеры. А другой – у себя дома. И неизвестно, что там творится. Скрытые насильники будут стремиться стать фостерными родителями, чтобы потом издеваться над детьми. Это очень опасный момент.

– Может оказаться так, что лучше присмотр в государственных учреждениях?

– При неэффективности, если не сказать отсутствии, пропаганды нравственности, нравственного воспитания, у нас остаётся только путь увеличения внешнего контроля. Запад пришел к этому давно. У них тотальный внешний контроль. Мы тоже начинаем к этому приходить: когда рушатся внутренние преграды, ты понимаешь, что нужно ставить камеру, чтобы как-то контролировать ситуацию. Но это возможно только в государственных учреждениях…

В ситуации с детдомами  встаёт ещё вопрос о голосовании. Как быть с голосами детей, которые не в семьях, а в государственных учреждениях? Думаю, их голоса не могут быть использованы. Этот момент при введении семьи в правовое поле в качестве субъекта нужно проработать серьезно.

– Отец Арсений, но ведь не все семьи надо сохранять в принципе. Возьмем церковную практику. Когда церковь не благословляет, но с пониманием относится к  разводам? Когда супруг сошел с ума или создается угроза для жизни жены и детей: супруг тяжело запил, игромания, наркотики. Как в этом случае, имея субъектом права семью, защитить мать и детей?

– Здесь мы переходим на грань уголовного права. Когда возникает то, что может нанести вред жизни и здоровью людей, семья не сможет сохраниться.Но простого свидетельства одной из сторон недостаточно, должны быть доказательства, иначе не избежать спекуляций и передёргиваний. А именно такую спекулятивную, размытую модель пытаются нам сегодня навязать “оксаны пушкины”. Когда же доказательства в наличии, нужно поддержать неполные семьи, за счет тех, кто живет в своё удовольствие.

Государство  и сегодня помогает. Эта поддержка должна быть увеличена. Ресурс её увеличения: человек, являющийся причиной разрушения семьи и люди, которые живут для себя.

Семья должна стать субъектом права! Тогда развив законодательство, защищающее права и свободы семьи, повторюсь, наряду с правами и свободами личности, мы получим реализацию демократической модели, соответствующей нашему мироощущению.

Тут могут быть либеральные разговоры о том, что у человека нет возможности родить детей в результате вы ставите его в трудные налоговые условия. Здесь не важна причина: нежелание или невозможность. Факт остается фактом: он не тратит дополнительных ресурсов на воспитание детей. Он может усыновить детей, взять на воспитание, и вырастить. А если он не хочет этого делать, пусть делится с теми, кто взял на себя этот труд.

Беседовал Андрей Сегеда