Не разворачивая анализ итогов встречи Трампа и Путина, состоявшейся вчера, 15 августа 2025 года в Анкоридже, в полноразмерную статью, отмечу лишь самым конспективным образом её главные итоги.
1. Результат переговоров ситуативно и тактически является максимально возможным успехом для В.В. Путина. Путин вышел из международной изоляции. Из статуса человека, ещё вчера утром находившегося под угрозой ареста по ордеру Международного уголовного суда и принципиально бойкотируемого всеми статусными мировыми политиками, он разом перешёл в статус человека, с которым лично и формально на равных встречается лидер сильнейшей и господствующей мировой державы, причём стелет ему красную дорожку, лично встречает овацией у трапа самолёта и провожает, не жалея самых одобрительных и уважительных слов. Безусловно, это сигнал всем мировым политикам с самой вершины пищевой пирамиды о том, что с Путиным теперь не только можно и допустимо, но и нужно договариваться.
Таким образом, Путин получил это резкое повышение международного статуса плюс ещё и в придачу предотвращение или как минимум отсрочку введения новых санкций как бы вовсе даром, не связав себя в обмен на это никакими обязательствами относительно прекращения или замораживания СВО в условиях продолжающегося российского наступления.
Фактически ответственность за прекращение конфликта возложена теперь Трампом как первым лицом мировой политики на В.А. Зеленского и отчасти на европейских лидеров. Если Зеленский откажется от предлагаемых ему условий мира, то он и будет объявлен виновником продолжения конфликта с перспективой резкого сокращения оказываемой его режиму внешней помощи. Условия же явно будут носить характер «мир в обмен на территории», то есть будут выглядеть фактической капитуляцией. Таким образом, Зеленский по итогам встречи выглядит оказавшимся в очевидном цугцванге: либо признание поражения, а, значит, и бессмысленности всех понесённых по причине срыва им Стамбульских переговоров жертв, либо переход в статус основного виновника продолжения вооружённого конфликта и персонального, в силу своей неадекватности и недоговороспособности, препятствия к миру. Путин же, напротив, этими переговорами как минимум в глазах Трампа и господствующих в США республиканцев уже в достаточной степени проявил добрую волю и снял с себя ответственность, при этом ещё и не связав никакими обязательствами.
2. Стратегически же ситуация состоит в том, что США и Д. Трамп продолжают использовать РФ и Путина как прикладной инструмент своих интересов. Россия несёт все издержки, включая человеческие и экономические жертвы, и в результате приобретает только полностью разрушенные территории, которые надо потом ещё и за свой счёт восстанавливать, неся двойные и тройные издержки. США же, даром и ничего не вкладывая, получают в качестве бонуса от сконструированного ими конфликта европейский газовый рынок и абсолютно кабальную со стороны Европы торговую сделку, заключённую 27 июля 2025 года. Собственно, мы писали об этом ещё в 2015 году, отмечая, что конфликт РФ и Украины будет использоваться США для подчинения и экономической эксплуатации Европы, и именно США являются главным модератором и выгодополучателем этого конфликта независимо от того, находятся ли у власти демократы или республиканцы. Учитывая эти очевидные выгоды и резоны, вполне прагматически понятен «великодушный» жест поддержки Трампа Путину, который к тому же самому Трампу абсолютно ничего не стоил.
Кроме того, следует учитывать, что Трамп, видя своим основным соперником в мире Китай, заинтересован в том, чтобы разорвать или хотя бы ослабить ту зависимость РФ от Китая, в которую она была загнана совместной санкционной блокадой со стороны США и ЕС. Трамп заинтересован в том, чтобы оторвать РФ от Китая, а для этого необходимо вернуть ей принципиальную возможность балансирования между США и Китаем, а не загонять её дальше в удушающие китайские объятия.
Наконец, помимо американских государственных интересов Трамп, очевидно, решает и свои личные, претендуя, по всей видимости, на Нобелевскую премию в качестве миротворца.
3. Помимо рациональной логики совпавших интересов совершенно очевиден здесь и личностный фактор. Д. Трамп и В.В. Путин совершенно очевидно говорят на одном и том же понятном друг другу языке «реальной политики» и исповедуют близкое и взаимно понятное мировоззрение, в соответствии с которым соотношение сил есть источник всякого права и договора. Они оба исходят из рациональной логики, предполагающей только два фактора: баланс сил и баланс интересов – безотносительно к навязыванию оценочных ярлыков. В соответствии с этой логикой единственным способом разрешения конфликта является приведение ситуации в соответствии с балансом сил в пользу более сильной стороны. Иными словами, слабейший, если он разумен и вменяем, должен уступить претензиям сильнейшего в меру того, насколько он слабее. Слабый, который отказывается уступать сильному, в рамках этой логики в силу своей невменяемости и отказа учитывать реалии объективного мира и является виновником того, что конфликт из политического поля требований и претензий переходит в поле фактического силового столкновения со всеми сопутствующими жертвами.
В.А.Зеленский же говорит на совершенно другом языке и находится в принципиально иной парадигме ценностей, в течение десятилетий культивировавшейся и насаждавшейся как американскими демократами, так и европейскими левыми политиками. Эта система ценностей и язык вместо рациональности и объективной реальности апеллируют к чисто пропагандистской демагогии в обличии моралистических химер. В этой парадигме вместо соотношения сил и баланса интересов существуют категории вроде «вины агрессора» и «права жертвы на компенсацию». Собственно, именно эта парадигма и лежит в основе всей западной «положительной дискриминации», в которой для того, чтобы получить преференции, необходимо доказать свою угнетённость, дискриминированность и историческую обиженность. В этом и состоит суть громкого скандала, случившегося на встрече Трампа и Зеленского 28 февраля 2025 года в Овальном кабинете Белого дома. Зеленский искренне уверен, что раз он «жертва», то ему все обязаны (ровно в той же «логике» в которой с позиции феминисток мужчины априорно обязаны женщинам, а с точки зрения «критической расовой теории» белые по гроб жизни обязаны неграм). Поэтому он не просит со смирением просителя, обращающегося к благодетелю, а требует, будучи уверен в своём праве «пострадавшего» и «потерпевшего».
С точки же системы ценностей Трампа, начавшего свой второй срок с отмены и ликвидации на государственном уровне системы положительной дискриминации DEI, положение жертвы не даёт ей никаких прав, и если слабый, оказавшийся в положении жертвы, чего-то требует от сильного, от которого он объективно зависит и получает блага, то это просто необоснованная наглость и неблагодарность. Это, конечно, не значит, что Трамп сам не использует демагогию и манипуляции, но он хотя бы оставляет приёмы шоу-индустрии для электората, а не исходит из них в собственных решениях сам и не пытается на полном серьёзе использовать в качестве аргумента в отношениях с коллегами по международной политике.
Совершенно очевидно то, что система «морального превосходства жертвы над агрессором», предполагающая право на компенсации и преференции во искупление прежних обид и притеснений, совершенно искусственна и нежизнеспособна и держалась до сих пор исключительно на праве силы узкой мировой олигархии, решивший унизить и растоптать средний класс руками искусственно разнузданного безнаказанностью люмпенства. Однако даже в этом случае источником ситуации на самом-то деле было вовсе не «моральное право жертвы» как таковое, а классическое право силы, просто действовавшей крайне лицемерно и скрывавшей свой источник, цели и реальных бенефициаров. Однако это лицемерие и демагогия использовались столь долго, что не только люмпенские массы вроде актива BLM и фем-активисток, но и некоторые политики-дилетанты, вроде Зеленского, приняли её за чистую монету и восприняли настолько всерьёз, что теперь для них оказалось полной неожиданностью «возвращение богов Азбучных истин» и тот в общем-то самоочевидный факт, что любые моральные долженствования и претензии, неподкреплённые силой, не стоят вообще ничего, и единственное, на что реально может рассчитывать «жертва» по праву своей обиженности и униженности «насильником», – это так в положении вечной жертвы и оставаться.
В применении к конфликту на Украине позиция «моралистов», ставящих право выше силы и стоящих на позиции «никаких переговоров с агрессором до его покаяния» внешне выглядит очень «принципиально» и «высоконравственно», но на самом деле гораздо циничнее в своём лицемерии позиции т.н. «циничных прагматиков» хотя бы уже потому, что ради провозглашаемых моральных химер фактически обрекает население Украины на войну «до последнего украинца», исключая все сколько-нибудь реалистичные возможности прекращения длящейся братоубийственной бойни и самоистребления разорванного надвое Русского народа вплоть до полного истощения Украины как объективно более слабой стороны этого междоусобного конфликта.
Таким образом, в некотором смысле состоявшиеся переговоры Трампа и Путина знаменуют собой конец эпохи моралистических манипуляций и возвращение к здравому смыслу и реальности, в которой любое право есть фиксация соотношения сил и баланса соблюдения интересов сторон строго в рамках этого соотношения. А единственным путём предотвращения войн является принятие факта их объективной реальности, а не позиция прячущего голову в песок страуса или Карася-идеалиста, решившего противопоставить зубам Щуки свою проповедь добродетели.
Разумеется, это не приведёт к быстрому установлению мира в ситуации, когда состояние длящегося вооружённого конфликта буквально по Оруэллу оказалось стабилизировано заинтересованностью в его продолжении буквально всех прямо или косвенно участвующих в нём сторон (имеются в виду, конечно, не народы, а правящие ими т.н. «элиты»). Однако переход от обмена пропагандистскими ярлыками и «возвышенными» пафосными в своей «принципиальности» и бескомпромиссности лозунгами к разговору и торгу на языке объективного соотношения сил и интересов сторон даёт хотя бы небольшой, но хоть какой-то шанс в среднесрочной перспективе на заключение сделки одними и принуждение к её принятию других. Это на самом деле совсем небольшой шанс, но всё же лучше он, чем тот безвыходный тупик, который был до того.
Сергей Александрович Строев, кандидат биологических наук, PhD, профессор РАЕ, член-корреспондент МСА, действительный член ПАНИ
