Я, профессор Александр Гапоненко, негражданин Латвии, уже десятый месяц нахожусь в заключении в Рижской центральной тюрьме. Прокуратура обвиняет меня в том, что 4 февраля с. г. я виртуально выступал на российском Круглом столе и изложил разработанную мною научную концепцию различий между геноцидом и этноцидом. Основывался при этом на разработках сотрудника Госдепа США, юриста Рафаэля Лемкина. Того, что анализировал процесс уничтожения немецкими нацистами поляков и евреев, а потом подготовил материалы для Нюрнбергского трибунала.
Прокуратура Латвии обвиняет меня в том, что во время 13-минутного выступления на Круглом столе я снабдил Президента России Владимира Путина инструкциями, как нанести ущерб Латвии. Самого Президента на семинаре не было, а была только дюжина ученых и эмигрантов из стран Балтии. Круглый стол был частным не публичным мероприятием, но агенты латвийских спецслужб нашли-таки и распространили в сети его видеозапись, чем привлекли большое внимание латвийского общества. Я был в связи с этим выставлен, как пособник Кремля, хотя был в этом архитектурном сооружении только один раз на экскурсии в Оружейной палате.
Однако факты латвийскую прокуратуру не интересовали, перед ней национал-радикальные политики поставили задачу показать, как страна эффективно борется с агентами вражеского влияния для того, чтобы лучше подготовить население к войне с Россией. Даже, если этим агентам далеко за 70 лет и всё оружие, которые они могут держать в руках, это авторучка.
Таких, как я, в странах Балтии много. Я знаком с Альгирдасом Палецкисом, Алексеем Грейчусом и Валерием Ивановым из Литвы, общался с Игорем Кузьмуком, давно знаю и уважаю только что задержанного Виктора Гущина, читал про Светлану Николаеву и Елену Крейле – из Латвии. Давно дружу с Сергеем Середенко, знаком со Светланой Бурцевой, Алланом Хантсомом и Олегом Бесединым из Эстонии. Хорошо знаком и с содержанием их деятельности. Они писали и публиковали книги и статьи, занимались журналистикой, проводили памятные мероприятия в честь своих предков, выступали на научных и правозащитных конференциях и семинарах.
Все они получили обвинения за это в деятельности, которая якобы вредит национальной безопасности, обвинения в шпионаже, в том, что поддерживают агрессию России в Украине. Теперь все они узники – Балтлага, осуждены на 4-6 лет тюремного заключения, или находятся под судом в ожидании приговора.
На днях я смотрел новостной канал «Евроньюс» и по нему показали сюжет, в котором украинский военный рассказывал о том, как провёл два года в российском плену. На кармане куртки у него была вышита большими оранжевыми нитками P.O.W. В переводе на русский язык пленник войны. У меня в сознании всплыл вопрос: а могу ли я и мои товарищи по заключению в Балтлаге, нашить себе на карманы курток такие же красивые малиновые буквы? Каков наш юридический статус? Ведь мы не шпионы, не террористы, не поддерживали агрессию своей деятельности.
Определение юридического статуса – это далеко не праздный вопрос. По прибытию в Рижскую центральную тюрьму воры в законе спросили, за что я попал в заключение, чтобы определить место в тюремной иерархии. По простому я объяснил, что обвиняюсь в попытке захвата государственной власти путем выступления на научном Круглом столе. В ответ услышал громкий хохот из-за абсурдности обвинений, и в итоге меня мудро определили в высшей части иерархии рядом с крупными наркоторговцами и неплательщиками налогов на сумму более одного миллиона евро.
Власти стран Балтии такой житейской мудростью, как воры в законе не обладают и предпочитают просто преследовать дюжину моих товарищей и ещё с полсотни тех, кого я лично не знаю. Ведь не является же юридическим определением ярлык «прокремлёвский активист» или «так называемый соотечественник».
Нет ответа на вопрос о нашем статусе и у международных организаций, занимающихся правами человека – ООН, ОБСЕ, Совета Европы, ЕСПЧ, Международного уголовного суда (МУС). Всем эти организациям я написал подробные жалобы на ситуацию и все они дружно их проигнорировали.
Нет ответа на этот вопрос и у Москвы. Она обменивается с Вашингтоном настоящими шпионами, которые попали в заключение, но на нас не обращает внимания. Не знает, как защищать тех, кто писал книги и статьи, выступал на научных и правозащитных форумах.
Поэтому попробуем сами разобраться с тем, кто мы такие.
К категории военнопленных мы точно не относимся, ведь мы не брали в руки оружие, не носили формы, не давали клятвы верности служить какой-либо стране.
К категории «шпионы» нас тоже нельзя отнести, ведь мы не собирали и не передавали чужой стране секретных сведений. Во всех обвинительных приговорах фигурирует фраза «передавал общедоступную информацию». От силы - «передавал ресурсы». Это когда речь шла о публикации журналистских статей, публикации книг или научных идей.
Обвинение в том, что, например, Светлана Бурцева опубликовала книгу, которая нанесла вред стране своим содержанием, уже совсем от лукавого. Даже Святая инквизиция в XVI в. сначала включала книгу в индекс запрещённых, а уж потом осуждала её автора. А тут написал книгу, опубликовал её и - пожалуй на костёр! А на дворе, заметил, уже XXI век.
Может мы, узники Балтлага, просто интернированы? Но официально Европа и входящие в ЕС страны Балтии в войну с Россией не вступали, специального закона о том, кого можно интернировать не принимали. Во всяком случае, я про такие законы ничего не слышал. Остается только одно: мы – гражданские заложники, которые отобраны по принципу социального влияния в русской диаспоре. Часть таких активистов была депортирована в Россию, а часть отправлена в заключение на основании надуманных обвинений.
Гаагские договоренности запрещают взятие гражданских в качестве заложников. МУС рассматривает взятие заложников, как разновидность военных преступлений. Но никто не поднимает этой проблемы, никто её даже не пытается идентифицировать. Отсюда и нежелание вести обмен заключёнными – заложниками. Первый шаг в решении возникшей проблемы – это признание того, что между Европейским союзом и Россией идет не гибридная, а реальная война.
Понятие гибридная война было специально введено, чтобы создать «серую» зону в правовом поле и действовать в нем по своему усмотрению. В случае признания факта ведения войны, военнопленные будут военнопленными, а заложники заложниками, а не некими «агентами влияния». В мирное время ведь агентов влияния, от силы, штрафуют, заставляют публично заявлять, что они ведут деятельность в интересах иностранного государства, получают за это вознаграждение. А всех гражданских заложников придется выпустить под угрозой привлечения МУС к ответственности.
Мне казалось, что эти крамольные мысли приходят только ко мне в голову. Но вчера выяснилось, что Д. Трамп утвердил новую Концепцию национальной безопасности, в которой признал, что в ЕС нет демократии и свободы слова, и это угрожает существованию европейских наций. Руководители ЕС и большинство европейских наций стали критиковать американского президента. Эта позиция Д.Трампа полностью совпадает с моею собственной позицией, за которую меня упрятали за решетку.
Боже, храни Д.Трампа, спасающего Европу от мракобесов и диктаторов!
Александр Владимирович Гапоненко, доктор экономики, узник Рижского «централа»
