110 лет назад, 1 августа 1914 года, началась война между двумя коалициями европейских держав. С одной стороны – Франция, Англия и Россия (Антанта, по-французски – Согласие), с другой – Германия, Австро-Венгрия и Италия (Тройственный союз, к которому позднее примкнули Турция и Болгария, но вышла Италия, и он стал называться Четверным союзом).
Как известно, поводом к войне послужило убийство в столице Боснии г. Сараево 28 июня 1914 г. наследника австрийского престола эрцгерцога Фердинанда боснийским сербом Гаврилой Принципом. В тот же день Австро-Венгрия заявила, что за этим убийством стоит Сербия и объявила ей войну. Россия заявила, что не допустит оккупации Сербии и 31 июля объявила мобилизацию. В ответ на это 1 августа Германия объявила России войну, 3 августа она же начала войну с Францией, а 4 августа ей объявила войну Англия. В своё время германский канцлер Бисмарк пророчествовал, что «если в Европе будет война, то начнётся она из-за какой-нибудь глупости на Балканах» (он же назвал Балканы «пороховым погребом Европы»).
Война, по справедливости названная в России Второй Отечественной (Первой была война 1812 года), быстро стала мировой – в ней участвовали 38 стран со всех пяти континентов.
«Как полны мы были энтузиазма! Как полны уверенности, что боремся за правое дело, во имя свободы, гуманности, за лучшую жизнь всего мира. Благодаря нашему приподнятому настроению мы ждали триумфов и побед. Русская пехота! Британский флот! Французская артиллерия! Война будет окончена к Рождеству, и казаки войдут в Берлин! Знаменитая Аллея Победы в Берлине, с ее ослепительными беломраморными статуями курфюрстов и королей из дома Гогенцоллернов, будет разрушена», – это из воспоминаний дочери английского посла в Петербурге М. Бьюкенен.
А это из письма германского императора Вильгельма II австрийскому императору и венгерскому королю Францу-Иосифу II в 1914 г.: – «Всё должно быть утоплено в огне и крови. Необходимо убивать мужчин и женщин, детей и стариков. Нельзя оставить ни одного дома, ни одного дерева. Этими террористическими методами… война будет окончена менее чем в два месяца, в то время как, если я приму во внимание гуманные соображения, война продлится несколько лет».
Германия давно готовилась к войне. Своё перевооружение она начала еще в 1900 г., у нее были прекрасно обученные командные кадры и мощная разведывательная сеть (в России жило 2 млн. немцев и далеко не все из них были её патриотами). К началу войны германский военно-промышленный потенциал превышал потенциал России и Франции вместе взятых. Поэтому она торопилась начать войну, пока Россия и Франция не закончили своё перевооружение, и лишь ждала повода. Да не только ждала, но и старалась создать его.
Первый раз – в 1909 году, после того как Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, которые были населены преимущественно сербами и которые Сербия считала своей территорией. Сербы стали готовиться к войне, рассчитывая на помощь России. Тогда Германия (не Австро-Венгрия!) в ультимативной форме предложила России немедленно дать недвусмысленные ответ: признаёт она или нет эту аннексию; если нет, то нападение Австро-Венгрии на Сербию неизбежно (с прозрачным намёком на то, что Германия её поддержит). Россия, только что пережившая войну с Японией и потрясения первой «русской» революции и лишь начавшая перевооружение своей армии и флота, не была готова к войне и вынужденно признала аннексию, что, конечно же, нанесло ущерб её международному авторитету. Но, как сказал глава правительства П.А. Столыпин, «развязать войну – значит развязать силы революции» (имея в виду, что Русско-японская война стала катализатором революции 1905 года).
Второй повод, когда на немецкий ультиматум 31 июля 1914 г. о прекращении мобилизации Русской Армии Россия ответила отказам, Германия не упустила. Вести же войну немцы намеревались по «плану Шлиффена». Шлиффен, начальник немецкого генштаба в 1891 – 1905 гг., понимал гибельность для небогатой ресурсами Германии длительной войны на два фронта с мощными противниками и предусмотрел молниеносную войну (блицкриг): вначале, пока Россия не успеет мобилизовать и развернуть свою армию, наступлением через нейтральную Бельгию разгромить Францию, а затем быстро перебросить свои войска на восток и разгромить Россию. Недаром Вильгельм II напутствовал свою армию словами: «Вы вернётесь домой ещё до того, как с деревьев опадут листья. Обед у нас будет в Париже, а ужин – в Санкт-Петербурге».
Всё, однако, пошло не так. Не помогли даже террористические методы (а немцы действительно отличались крайней жестокостью) – война продлилась более четырёх лет и стоила воюющим странам 10,1 млн. погибших солдат и 11,4 млн. погибших мирных жителей, всего 21,5 млн. жертв.
На два фронта пришлось воевать не только Германии, но и России – кроме Западного театра военных действий (против Германии и Австро-Венгрии) был ещё и Южный театр (против Турции). Причём, если на Западном театре из-за «снарядного голода» в 1915 году Русская Армия была вынуждена отступать (максимально до линии Даугавпилс – Барановичи – Пинск – Ровно – Черновцы, т.е. оставить Польшу, Литву и самые западные области современных Белоруссии и Украины), и перелом в пользу России произошёл там только в 1916 году, то на Южном театре боевые действия были успешными все годы войны (см. мою статью о генерале Н.Н. Юдениче).
В России из общего числа жертв 2,74 млн. человек военнослужащие составили 1,67 млн., в то время как число погибших военнослужащих союзников России составило 3,94 млн. Как видно, царская Россия умела воевать не так уж плохо. Она имела боевой опыт войны 1904 – 1905 гг. и хорошо подготовленный офицерский корпус (хуже обстояло дело с генералами). Она была вооружена лучшими в мире отечественными винтовками Мосина, лучшими в мире 3-дюймовыми полевыми пушками и первыми в мире самолётами-бомбардировщиками. (Правда, этого оружия, а также боеприпасов к началу войну было изготовлено недостаточно, и их пришлось докупать за границей, пока не было широко развернуто свое.) Для сравнения можно посмотреть и линии максимального продвижения немцев в 1915-м и в 1942-м годах, притом что в 1915 г. русские войска на западе не только отступили, но и продвинулись вперёд на территорию Австро-Венгрии на глубину до 150 км. В 1916 году промышленность России была переведена на военные рельсы, недостаток оружия и боеприпасов был преодолен, фронт был обеспечен необходимыми людскими и материально-техническими ресурсами, и этот год стал триумфальным для Русской Армии – Брусиловский прорыв нанес сокрушительное поражение австро-германским войскам, продвинул линию фронта на запад на 80…120 км и создал перелом хода войны в пользу Антанты. На 1917-й год было запланировано новое мощное наступление.
Известный политический деятель Г. Зюганов как-то публично заявил, что «Первую мировую войну Россия вчистую проиграла». Это как же нужно ненавидеть Россию, чтобы произнести такую ложь! Правду сказал английский военный министр, будущий премьер-министр У. Черчилль: «В марте [1917 г.] Царь был на престоле; Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна. <…> ...к этому моменту [Николай II] выиграл войну для России». Правду написал и глава британской военной миссии генерал Нокс: «Нет никакого сомнения в том, что, если бы тыл не раздирался противоречиями…, русская армия увенчала бы себя новыми лаврами… и, вне сомнений, нанесла бы такой удар, который сделал бы возможным победу союзников к исходу этого [1917-го] года».
А дальше произошла Февральская катастрофа: «Держа победу уже в руках, она (Россия – В.Г.) пала на землю заживо, пожираемая червями» (У. Черчилль). За ней – Октябрьская катастрофа, залившая Россию кровью, – военный коммунизм, красный террор, продразверстка и Гражданская война к 2,74 млн. добавили, по разным оценкам, от 13 до 19 млн. новых жертв. К ним нужно отнести и 6 (по другим оценкам 7) миллионов беспризорных детей-сирот, огромная часть которых, несмотря на последующие усилия властей, выпала из общественной жизни.
И советские, и современные историки причинами Первой мировой войны считают непримиримые противоречия между европейскими странами. Германия, после своего объединения в 1871 г., быстро набирала экономическую и военную мощь и рвалась к доминирующему положению в Европе и к своему вечному «расширению жизненного пространства», но к колониальному захвату опоздала – самыми лакомыми кусками в Азии и Африке уже владели Англия и Франция. Поэтому изменить сложившийся геополитический расклад она могла только военной силой. Ещё в 1887 г. Ф. Энгельс писал: «Для Пруссии – Германии теперь уже невозможна никакая война, кроме всемирной войны».
Естественно, что задачи Англии и Франции были прямо противоположными – не дать Германии расширить это пространство за счет своих колоний. Кроме того, Франция копила ненависть к немцам за своё поражение в 1871 г. и хотела вернуть захваченные ими французские земли в Эльзасе и Лотарингии, а Англия была встревожена ростом конкурентоспособности немецких товаров и усилением немецкого военно-морского флота, угрожавшего английским морским коммуникациям. Наконец – и это, наверное, главное, – Англия хотела столкнуть лбами две самые могущественные, стремительно развивавшиеся державы Европы – Россию и Германию. Наименьшую выгоду от войны могла получить Россия – лишь укрепить своё влияние на Балканах, где ее интересы пересекались с интересами Австро-Венгрии, и получить контроль над Проливами для свободного выхода из Чёрного моря в Средиземное.
Казалось бы, а какие противоречия могли быть между Россией и Германией? В части торгово-экономических отношений союз Германии и России был бы идеальным союзом. Он мог бы быть и хорошим политическим союзом, направленным, прежде всего, против происков Англии, вечно пакостившей и Германии, и России (то на Дальнем Востоке, то в Средней Азии, то на Кавказе, то на Балканах).
Русско-германские отношения были превосходными до 1878 года. В 1871 г. Россия оказала Германии поддержку «дружественным нейтралитетом» во Франко-Прусской войне, блестяще развивались торговые отношения. Однако после победоносного завершения Русской-Турецкой войны 1877 – 78 гг. канцлер Бисмарк собрал международный Берлинский конгресс, который лишил Россию многих плодов победы, затем немцы затеяли Таможенную войну и в результате столь недружественной политики (к тому же, напористой, до наглости) подорвали доверие к себе, окончательно испортили отношения и вынудили Россию в 1890-е годы переориентироваться на союз с Францией.
В 1905 г. на встрече российского и германского императоров в Бьёрке Вильгельм II предложил Николаю II заключить военный союз, цель которого была прозрачной – оторвать Россию от союза с Францией, испортить её отношения с Англией, т.е. изолировать Российскую империю, превратить её в своего вассала и обеспечить себе спокойный тыл в войне на западе. Россия, понятно, на такой союз не пошла
Но главным всё же был «Дранг нах Остен», идея которого засела в головы немецких политиков сразу после объединения Германии, о чём хорошо знали в России. Ещё в 1908 г. премьер-министр П.А. Столыпин говорил: «Её стремление расширить свою территорию на восток легко может послужить поводом к войне против России. Один лишь Бисмарк, сравнительно хорошо знавший Россию, не раз предупреждал германского императора, что всякая война против России очень легко поведет к крушению германской монархии».
Это всё очевидные причины Первой мировой войны, но были и неочевидные, которые историки зачастую обходят вниманием Президент США Теодор Рузвельт сказал в 1912 году: «Позади видимого правительства на троне сидит невидимое правительство, которое ни в малейшей степени не доверяет народу и не несет никакой ответственности. Уничтожение этого невидимого правительства, разрушение безбожной связи между коррумпированными дельцами и коррумпированными политиками — вот в чем задача государственного деятеля».
Это невидимое правительство (Финансовый интернационал, сокращенно Фининтерн), состоящее из английских, французских и немецких Ротшильдов, немецких Варбургов, американских Шифов и Барухов и других финансово-промышленных магнатов, повязанных, к тому же, родственными связями, и организовало Первую мировую войну. Оно финансировало обе воюющие стороны, оно финансировало Февральскую и Октябрьскую революции в России, извлекая прибыль от любых инвестиций. Однако еще важнее была другая цель: разорив континентальную Европу, установить на земле Новый мировой порядок, где оно будет хозяйничать безраздельно («Каждая война, каждая революция, каждое политическое или религиозное волнение приближают тот момент, когда мы должны достигнуть нашей великой цели, к которой столь долго стремимся».).
Отработка сценария была поручена британскому Королевскому институту иностранных дел (RIIA). В сценарий, в частности, входило убийство в Сараево и предшествовавшая убийству мощная пропагандистская кампания: одновременное раздувание русофобии в немецких газетах и германофобии в русских и французских газетах, призывы в Германии к войне с Россией и Францией, а в России и Франции – к войне с Германией. Все эти газеты финансировались из одних источников.
Поскольку террорист Г. Принцип был членом оккультной террористической группы «Чёрная рука», тесно связанной с французским масонством, и пистолет он направил в наследника австрийского престола, выступавшего против войны с Сербией, считается, что масонский заговор и привёл к войне. Подтверждает это и то, что многие члены русского правительства, депутаты Государственной думы и генералы Русской Армии, вначале подталкивавшие свою страну к войне, а потом свергнувшие Императора Николая II, и почти все члены Временного правительства были масонами. Масоны были и среди влиятельных деятелей в Германии.
Такая точка зрения, однако, ошибочна. Она уводит внимание от истинных организаторов мировой бойни, ибо еще во второй половине XIX века масонство срослось с Фининтерном и превратилось в его инструмент (в ХХ веке набор инструментов пополнился МВФ, МБРР, Всемирной организацией здравоохранения, Всемирным советом церквей, Гринпис и т.д.).
В феврале 1914 года член Государственного совета, бывший министр внутренних дел П.Н. Дурново в аналитической записке Императору предостерегал того от вступления в войну и дал достаточно точный прогноз возможных последствий. Действительно, война России была не нужна, что хорошо понимал и Император, учитывая, к тому же, что перевооружение Русской Армии по плану должно было завершиться к 1918 году, когда Россия по огневой мощи должна была превзойти Германию (аналогичная ситуация сложилась в июне 1941 г., когда не хватило 1,5 – 2 года до завершения перевооружения Красной Армии).
Но могла ли Россия не участвовать в этой войне? На первый взгляд кажется, что могла. Для этого достаточно было перестать защищать интересы сербов, отказаться от претензий к режиму Черноморских проливов, денонсировать русско-французские и русско-английские соглашения, не проводить мобилизацию и заверить немцев в своем нейтралитете. Не зря Николай II, анализируя разные варианты, почти месяц не принимал окончательного решения.
Решение же он принял исходя из реальных перспектив. Разгромив французов с англичанами на западе, немцы повернули бы оружие на восток (вспомним слова Столыпина!), наплевав на всякие заверения о нейтралитете, – коварные нарушения договоров и договоренностей немцы демонстрировали уже не раз, а повод для агрессии уж как-нибудь нашли бы. Тогда Россия в войне с германской коалицией, намного превосходящей её в экономическом и военном отношениях, осталась бы вообще без союзников.
Уж тут-то Фининтерн постарался бы вести войну до последнего русского и до последнего немца, до превращения в руины и России, и Германии! Впрочем, в России он своего почти добился – к 1922 году страна действительно лежала в руинах.
Валерий Васильевич Габрусенко, публицист, кандидат технических наук, доцент, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств
