Сколько бы ни прошло лет со дня кончины Николая Андреевича Римского-Корсакова, о нём всегда можно вспоминать с интересом. Как богата наша русская культура великими именами писателей, поэтов, художников, композиторов! До наших дней дошли не только произведения через печатную литературу советского времени, но и стала доступна литература дореволюционная.
Римского-Корсакова называли музыкальным сказочником. Он создал оперы на сюжеты А.Н. Островского, Л.А. Мея, Н.В. Гоголя, А.С. Пушкина, русских легенд и былин, но предназначены те сказки были не для детей. Все его произведения имели серьёзный характер. Глубокий и чаще всего трагический. Неотъемлемой частью его творчества было отображение христианских ценностей, морали и нравственности. В его музыке всегда можно услышать звуки русской природы, особенно пение разных птиц. Множество романсов, симфонической музыки, духовных произведений сохранилось до сих пор.
Творческое наследие его осталось востребовано. В театрах всей страны включены в репертуар и не забыты его произведения. Они исполнятся и в настоящее время. «Псковитянка», «Майская ночь», «Ночь перед Рождеством», «Млада», «Снегурочка», «Моцарт и Сальери», «Царская невеста», «Сказка о царе Салтане», «Кащей бессмертный», «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», «Золотой петушок» – все они содержат в себе не только эстетическую ценность, но и приближают к осознанию прекрасного в отечественной культуре.
О Николае Андреевиче Римском-Корсакове почти не писали при его жизни. Его творчество описывали в журналах XIX века, сообщали о проходивших концертах и поощрениях. В своих статьях его поддерживал критик Владимир Стасов. Особое внимание ему было отведено в Русской музыкальной газете издателя и редактора Н.Ф. Финдейзена, которая существовала с 1894 по 1918 год. В советской литературе ему было посвящено множество трудов, но все они по принципам идеологии и цензуры искажали историю и предавали личности Николая Андреевича несвойственные ему качества.
Семья занимала особое место в жизни композитора. С детства о нём заботились родные и близкие. Интересна история, предшествующая рождению Римского-Корсакова. Его матери был явлен необычный сон. Привиделся «спускавшийся с небес ангел, протягивающий ей ярко горящую свечу».
Николай Андреевич родился 6 марта 1844 года (здесь и далее все даты указаны по старому стилю) и был младше брата на 22 года. Через три недели после рождения он был крещён в Тихвине в Тихвино-Введенском девичьем монастыре. Его брат Воин Андреевич стал его крестным отцом.
В детстве будущий композитор жил в Тихвине. Дом его родителей располагался напротив Большого Успенского мужского монастыря и рядом с небольшой полковой церковью.
Воин Андреевич находился на военно-морской службе. Николая Андреевича готовили к той же профессии. В 1856 году отец привёз его в Санкт-Петербург, в Морской кадетский корпус.
Учился он прилежно. Из множества предметов Закон Божий знал на 9 и 10 баллов. Все воспитанники Морского корпуса «перед Пасхой говели, исповедовались и причащались».
В 13 лет Николай Андреевич писал родителям в Тихвин: «Христос Воскресе! Милые мои папа и мама. Вот уже и Светлое Воскресенье. Вероятно, вы, как и прежде, уже занялись приготовлением к Великому Празднику, красите яйца, а Афанасья варит их, печёт кулич, делает Пасху...»
К родителям он всегда относился с любовью и уважением и в конце писем всегда просил их благословения.
В своих воспоминаниях Николай Андреевич описал свои первые впечатления из детства, связанные с музыкой:
«Я любил некоторые херувимские и другие пьесы Бортнянского; также его концерт "Слава в вышних" и из простого пения "Благослови душе моя", "Кресту твоему", "Свете тихий" за всенощной. Церковное пение, при красивой обстановке архимандритского богослужения, делало на меня большее впечатление, чем светская музыка, хотя я вообще не был впечатлительным мальчиком».
В 14 лет он смог лучше узнать музыкальные представления и оперы, проходившие в Санкт-Петербурге, куда он мог в качестве досуга отправляться в свободное от занятий время. Однажды ему удалось посмотреть оперу «Жизнь за Царя» М.И. Глинки. Он так ей увлёкся, что пытался воспроизвести её по памяти и даже ходил в нотные магазины смотреть на партитуры. Собственные средства его были скромными, а брат поощрял его музыкальные увлечения. Вложение средств в увлечение, не связанное с будущей службой, беспокоило их отца.
Воин Андреевич на то отвечал отцу: «Степень его дарования в том такова, что пренебречь его развитием значило бы погрешить перед Богом, зарыть в землю талант, им ниспосланный». Такое развлечение он посчитал нравственно полезным.
Николай Андреевич занимался с учителями музыки частным образом.
Позже родные стали ещё больше беспокоиться о его будущем и решили ограничить его музыкальные увлечения. Частные уроки были прекращены. Брат взял его на морскую службу и Николай Андреевич был аттестован как командир корабля.
Н.А. Римский-Корсаков и его автограф. Источник: Русская музыкальная газета
Позже Николай Андреевич был произведён в мичманы и продолжал службу на море. Несмотря на трудности, которые ему приходилось претерпевать, на полную изоляцию от сочинения музыки, он мог замечать всю красоту природы Божьего мира. Экзотика жарких стран и суровость погоды на море только развивали его ощущения. Вместе с ним служили ещё множество моряков и офицеров, проявлявших героизм и стойкость на служении Царю и Российской Империи.
Николай Андреевич готовился вернуться из дальнего плавания обратно к семье. Мать очень ждала его и писала: «Давно могила папа сиротствует, хотелось бы на ней за него помолиться; к тому же я очень люблю тамошнее служение на первой неделе. Господь да помилует тебя от всего недостойного и да благословит тебя, твоя мама».
Отец Римского-Корсакова, Андрей Петрович, скончался в 1862 году, прожив 78 лет. В своих воспоминаниях Николай Андреевич писал о нём:
«Отказавшись от масонства, к которому принадлежал в александровские времена, он оставался чрезвычайно религиозным, читал ежедневно Евангелие и различные книги духовного и нравственного содержания, из которых постоянно делал многочисленные выписки. Религиозность его была в высшей степени чистая, без малейшего оттенка ханжества. В церковь (в большой монастырь) он ходил только по праздникам; но по вечерам и утрам дома продолжительно молился. Человек он был чрезвычайно кроткий и правдивый».
Вернувшись домой, Николай Андреевич был переведён на береговую службу в Санкт-Петербург. Он смог продолжить поддерживать свои музыкальные увлечения и познакомился со всеми участниками «Новой русской школы», которые усердно старались создавать новые музыкальные произведения, взрастающие на русской почве. Основателем её был Милий Алексеевич Балакирев – человек глубоко верующий и деятельный. В основу их творчества были положены былины, русские народные песни и собственное творческое начало. Уважая таланты Михаила Ивановича Глинки и Александра Сергеевича Даргомыжского, они считали себя их последователями. Лично и в печати их продвигал и защищал критик Владимир Стасов. После его статьи «Славянский концерт» кружок Милия Балакирева стал называться «Могучей кучкой». Его участниками были: сам Милий Балакирев, Николай Римский-Корсаков, Цезарь Кюи, Модест Мусоргский и Александр Бородин. В той статье Владимир Стасов отозвался о них с уважением и одобрением: «Сколько поэзии, чувства, таланта и умения есть у маленькой, но уже могучей кучки русских музыкантов».
Для своих друзей по музыкальному кружку он впоследствии потратил много сил. С его помощью были закончены оперы почивших Модеста Мусоргского «Хованщина», «Борис Годунов» и Александра Бородина «Князь Игорь».
Первые сочинения Николая Андреевича были представлены публике на концертах Бесплатной музыкальной школы, которую основали М.А.Балакирев и Г.Я. Ломакин.
Брат Н.А. Римского-Корсакова скончался в Пизе 4 ноября 1871 года, куда уезжал на лечение. Последние 10 лет он был на посту директора Петербургского Морского корпуса. В декабре 1871 года Николай Андреевич Римский-Корсаков и Надежда Николаевна Пургольд стали женихом и невестой, а 30 июня 1872 года в Спасо-Парголовской церкви они были повенчаны. За годы семейной жизни появилось на свет семеро детей. Двое из них до совершеннолетия не дожили.
Источник: Русская музыкальная газета
Николай Андреевич оставил воспоминания о торжественных событиях коронации Государя Александра III в 1883 году:
«Пятнадцатого мая назначена была коронация Государя Александра III-го. Капелла в полном составе поехала в Москву, а с нею вместе Балакирев и я. В Москве пришлось пробыть нам около трех недель. Сначала приготовления к празднику, потом въезд Государя, сама коронация и напоследок освящение храма Спасителя.
Облеченные в мундиры придворного ведомства, мы присутствовали на коронации в Успенском соборе, стоя на клиросах: Балакирев на правом, я на левом. Возле меня стоял художник Крамской, назначенный для наброски картины торжества. Это был единственный в соборе человек во фраке, остальные все были мундиры. Обряд совершался торжественно, Государь читал "Верую" отчётливо; пение сошло благополучно. По щекам одного из певчих слезы умиления текли ручьями. В общем картина была красивая и пышная».
При освящении храма исполняли песнопение, написанное Николаем Андреевичем.
В 1889 году умерла его мать, которой было 87 лет.
Она заранее оставила своему сыну «Посмертные пожелания», в которых указана была её воля относительно её личных вещей, которые она хотела бы оставить своим потомкам: «Прошу сына моего Николая Андреевича Римского-Корсакова исполнить: Желаю, чтобы на моей могиле не ставили памятника, а положить плиту, как на могиле Андрея Петровича. Образ Тихвинской Божьей Матери, который поменьше, сыну моему Николаю Андреевичу. Им благословила бабушка отца его, когда он ехал на мне жениться. Бронзовое распятие всегда висело в головах Андрея Петровича и лежало у него на груди, когда он кончился, и он брал его с собой всюду, а после его смерти всегда бывало у моей постели, я оставляю тебе, Ника».
В 1908 году редактор-издатель «Русской музыкальной газеты» Николай Финдейзен решил посвятить 39-40 номер своего издания памяти Николая Андреевича. Туда вошли воспоминания его ученика Василия Васильевича Ястребцева, Николая Александровича Соколова, супруги композитора, тематический разбор оперы «Снегурочка», написанная автором, а также статья Николая Ивановича Компанейского о значении Римского-Корсакова в русской церковной музыке и отдельная статья, посвящённая его опере «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии».
Ученик Николая Андреевича В.В. Ястребцев предоставил в редакцию «Русской музыкальной газеты» подробную родословную композитора, генеалогическое древо:
«В 1677 году, по Указу блаженныя и вечнодостойныя памяти Государя Царя и Великого Князя Феодора Алексеевича повелено помянутым потомкам Венцеслава Корсака, Григорию, Феодору и Воину Корсаковым с братьями и потомством по прошению их писаться Римскими-Корсаковыми. Происшедшие от них потомки Римские-Корсаковы Российскому Престолу служили Стольниками, Воеводами и в иных знатных чинах и жалованы были от Государей поместьями».
Сам Николай Финдейзен прибавил в номера своего издания биографическую хронологию, в составлении которой ему помогали Владимир Стасов и супруга Николая Андреевича.
Основными данными в той хронологии были:
Рождение в Тихвине в 1844 году, поступление в Морское училище Санкт-Петербурга в 1856 году, окончание его в 1862, 1864 – производство в офицеры, 1872 – женитьба, 1873 – вступление в должность инспектора военных оркестров флота, 1883 – стал помощником управляющего придворной Капеллой. Организовывал регентские и инструментальные классы, 1904 – получение звание заслуженного профессора Санкт-Петербургской консерватории, 1905 – увольнение и в 1906 году возвращение в Консерваторию. 1908 – кончина и погребение в Новодевичьем монастыре в Санкт-Петербурге.
Николай Финдейзен оставил в своем очерке воспоминание о дне похорон:
«10 июня, в 3 с половиной часа дня, прибыл гроб с телом дорогого художника в Петербург. Сравнительно небольшая толпа почитателей и публики встретила его на вокзале и на руках перенесла в консерваторскую церковь. На следующий день Н.А. Римского-Корсакова проводили к месту его вечного упокоения. Не мало съехалось и сошлось его учеников и почитателей, не мало пришло и публики проститься с прахом гениального русского композитора. Народный хор встретил его и проводил пением "Святый Боже". Также на руках его гроб несли и до могилы в Новодевичьем монастыре, где Н.А. Римский-Корсаков был погребен».
В 1936 году прах Николая Андреевича и его супруги был перезахоронен. В настоящее время место упокоения композитора находится в Некрополе Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.
В статье Н.И. Компанейского о значении Н.А. Римского-Корсакова в русской церковной музыке было отмечено, что роль его в этой области была выдающаяся. Сам Н.И. Компанейский был критиком и автором духовно-музыкальных сочинений и переложений.
«То немногое, что написано Римским-Корсаковым для церковной музыки, имеет громадное значение в истории. Он сказал новое слово и указал новое направление, и на авторитетное слово художника откликнулось творчество его учеников и последователей. Он бросил здоровое зерно на родную плодоносную почву и над могилою художника зазеленеет сочная нива, заблагоухают вешние дни пробуждающегося расцвета русской церковной музыки».
Ученик Николая Андреевича В.В. Ястребцев в своей статье расписал тональности произведений композитора по цветам и оттенкам, называя это звукосозерцанием. Таким образом, все его сочинения можно было не только слушать, но и воспринимать в цветовой гамме.
Автор статьи об опере «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» П.А. Карасев сравнил его произведение с живописью художника М.В. Нестерова и описал его так:
«Китеж – апофеоз народной религиозной мысли, стекло, собравшее в своём фокусе разноцветные лучи народного религиозного творчества».
Хотелось бы рассмотреть это произведение подробнее. Опера была написана на либретто В.И. Бельского и впервые была исполнена в 1907 году.
В лесах близ Малого Китежа дева Феврония встречает княжича Всеволода, лечит его раны. Княжич Всеволод интересуется жизнью девы, спрашивая, ходит ли она молиться в церковь Божию?
Та отвечает:
День и ночь у нас пенье умильное,
что на все голоса ликование,
птицы, звери, дыхание всякое
воспевают прекрасен Господень свет:
«Тебе слава вовек, небо светлое,
Богу Господу чуден, высок престол!
Та же слава тебе, земля матушка,
ты для Бога подножие крепкое!»
Княжич становится женихом Февронии.
Далее в Малом Китеже на берегу Волги происходят народные гуляния. Все в ожидании невесты Княжича. Нищая братия заводит песню, обличающую главного отрицательного персонажа – Гришку Кутерьму:
С кем не велено стреваться?
Кому всякий посмеётся?
Кто его увидит издали,
отвернётся, посторонится.
Кто в вечерню пляшет, скачет?
Лба пред сном не перекрестит?
А кого бес возмущает?
На земле не знать им радости,
царства не видать небесного...
На всё ответ:
Бражникам, бражникам!
Сразу можно догадаться, что Гришка становится отрицательным героем из-за греха винопития. Не желая раскаиваться в своем грехе, он отвечает братии:
Эх, спасибо хмелю умному!
Надоумил он нас, как на свете жить,
не велел он нам кручиниться,
в горе жить велел да не кручинну быть.
В город прибывают повозки, запряженные тройками. В одной из них Феврония с братом.
Народ встречает их с почётом. Гришка Кутерьма один недоволен. Он говорит Февронии недоброе речи. Она же относится к нему с лаской и заботой:
Помолися, Гриша, Господу
да Василию угоднику:
он ходатай бедных бражников,
чтоб тебе не пити допьяна,
не смешить собой народ честной.
Вдруг происходит переполох. Испуганные люди оповещают всех о грозящей беде:
Ой, беда идёт, люди,
ради грех наших тяжких!
И не будет прощенья,
До единого сгибнем.
Да то бесы, не люди,
и души не имеют,
Христа Бога не знают
и ругаются церкви.
Всё огнем пожигают,
всё под меч свой склоняют,
всё под меч свой склоняют.
Это хан Батый со своим татарским войском надвигается на город Китеж, чтобы погубить его.
Татары берут в плен Гришку Кутерьму и Февронию. Угрожая расправой, они принуждают его пойти на грех – предать своего князя, привести их в Китеж град. Гришка, боясь испытать мучения, соглашается:
Ин быть по-вашему.
Поведу вас, лютых ворогов,
хоть за то мне век проклятым быть,
Да и память моя вечная
со Иудой заодно пойдёт.
Ханское войско довольно происходящим и раскрывает свои намерения:
Лютой казнью мы на Русь идём,
грады крепкие с землёй сравним,
Божьи церкви все огнём спалим,
старых, малых до смерти убьём,
кто в поре, того в орду сведём.
Феврония молится Господу. Здесь отражена главная мысль легенды о Граде Китеже – возможности его исчезновения:
Боже, сотвори невидим Китеж град,
Да и праведных, живущих в граде том.
В следующем действии возле Успенского собора в Великом Китеже Княжич Всеволод и его отец князь Юрий с дружной встречают ослеплённого татарами Фёдора Поярка. Тот пришёл, как гонец с печальной вестью – враг идёт на Великий Китеж град.
Расступилась мать сыра земля,
расседалась на две стороны,
выпускала силу вражию.
Бесы, люди ли, неведомо:
все как есть в булат закованы,
с ними сам их нечестивый царь.
Гришка Кутерьма оклеветал Февронию. Фёдор Поярок сообщил всем, что она ведёт врагов за собой и они будут знать, где город. Тогда может произойти всё то, с чем послали гонцом Фёдора:
Разорим дотла мы стольный град,
стены крепкие с землёй сравним,
Божьи церкви все огнём спалим,
старых, малых смерти предадим,
кто в поре, мы тех в полон возьмём,
во полон возьмём, в Орду сведём...
Не велим им в Бога веровать,
в вашу веру во спасеную,
а велим им только веровать
в нашу веру некрещеную.
Князь Юрий, построивший град Китеж, печален. Он видит во всём не только угрозу разорения. Называя славу и богатства суетными, он призывает всех молиться Царице Небесной:
Чудная небесная Царица,
наша Ты Заступница благая,
милостью небесной не остави,
Китеж град покрой своим покровом.
Вокруг города появляется туман, который становится всё гуще и все замечают это:
Да свершится воля Божия,
и исчезнет град с лица земли,
– говорит князь Юрий.
Но враг подходит всё ближе, и дружина с Княжичем отправляются на ратный подвиг:
В сердце имемся единое,
выйдем ворогу во сретенье,
за хрестьян, за веру русскую
положить свои головушки...
Поднялася с полуночи
дружинушка хрестьянская,
молилася, крестилася,
молилася, крестилася,
на смертный бой готовилась.
Прости, прощай, родная весь!
Храбрость, отвагу, доблесть русских воинов на поле брани запечатлел для нас композитор. Звучит симфоническая картина «Сеча при Керженце».
Гришка Кутерьма в плену у татар вместе с Февронией. Его привязывают к дереву. Татары решают остаться на месте и отдохнуть до следующего дня. Они не могут достигнуть Великого Китежа, хотя Гришка ведёт их прямо к городу. Он всё громче слышит звон Успенской колокольни. Когда татары засыпают, он просит Февронию освободить его. Тогда он сможет спасти свою душу в покаянии. Феврония с Гришкой убегают, а проснувшись татары видят совершившееся чудо:
Хоть над озером пустым пусто,
в светлом озере, как в зеркале,
опрокинут виден стольный град...
Словно в праздник да на радостях
звон весёлый раздавается.
Прочь бежимте! Прочь, товарищи!..
Страшен русский Бог!
Гришка Кутерьма сходит с ума. За ним пробирается по лесу обессиленная Феврония. Она жалеет его и терпит все его недобрые слова. Когда он убегает, она остаётся одна и видит, как распускаются невиданные цветы, а навстречу ей выходит призрак княжича Всеволода.
Слышны слова райских птиц. Чудо совершилось. Великий Китеж стал невидимым, и туда перешли все праведные, жившие там. Феврония молитвенно просит:
Господи Исусе, ты прими мя,
водвори в селеньях праведных.
В обновлённом светлом Китеже встречаются князь Юрий, княжич Всеволод, Феврония, исцелённый Фёдор Поярок и другие. Они радуются совершённому чуду и теперь могут сыграть свадьбу:
Ай же ты невеста верная!
время нам и в церковь Божию,
в церковь Божию ко злату венцу.
– говорит княжич Всеволод.
Но Феврония не может забыть об участи Гришки Кутерьмы. Он остался в лесу, потерявший разум и ослабший. Князь Юрий отвечают ей:
Не приспело время Гришино,
сердце к свету в нём не просится.
Тогда Феврония пишет письмо к Гришке:
Дай Господь тебе покаяться.
Вот и знак: в нощи взгляни на небо,
как столпы огнистые пылают;
скажут: пазори играют... нет,
то восходит праведных молитва.
Так заканчивается опера, созданная Римским‐Корсаковым. Наполненная русским духом, патриотизмом, семейными и христианскими ценностями, она остаётся лучшим примером творчества композитора. Так в светском произведении для театральной сцены неотъемлемым составляющим остаётся молитва Господу и Божией Матери. А легенда об исчезновении целого города живёт в отечественной культуре.
Императорское русское музыкальное общество, не проводя симфонических собраний после истории с увольнением Николая Андреевича из Консерватории, через 2 года возобновило свою деятельность. И первый же вечер они посвятили памяти Римского-Корсакова. Дирижировал В.И. Сафонов – «один из лучших симфонических дирижеров». Были исполнены: «Песнь о вещем Олеге», «Похоронный марш Шопена», «Шехерезада», сюита из «Ночи перед Рождеством» и воскресная увертюра «Светлый праздник».
«Вся эта богатейшая, изысканнейшая симфоническая музыка... заставила пережить и вспомнить те минуты счастья и радости, которыми своим, бьющим ключом, светлым и жизнерадостным творчеством одарил русскую музыку усопший художник», – было отмечено в разделе «Концерты».
Основным издателем сочинений Николая Андреевича была фирма В. Бессель и К˚, основанная в Санкт-Петербурге. В 1908 году вышла книга воспоминаний Римского-Корсакова «Летопись моей музыкальной жизни» и в том же году вышла книга Николая Финдейзена «Очерк жизни и музыкальной деятельности Н.А. Римского-Корсакова». До этого настолько всесторонних сведений о композиторе издано не было.
В своём очерке Николай Финдейзен рассматривал хронологически не только биографию композитора, но и близко подходил к рассмотрению его творчества. Отдельно он выделял произведения в области православного церковного пения, созданные после того, как Николай Андреевич поступил на службу в Певческую Капеллу, помогая Милию Балакиреву на протяжении 11 лет.
«Уже в 1883 году он написал двойной хор "Тебе Бога хвалим" (переложение с греческого распева III гласа). В 1844 году вышло восемь номеров из "Литургии св. Иоанна Златоуста", а через 2 года – собрание духовно-музыкальных переложений. Теперь результатом изучения напевов православного церковного пения явилось собрание духовно-музыкальных пьес и, наконец, уже создание такой прекрасной и сильной симфонической вещи, как "Воскресная увертюра"».
«Светлый праздник» – воскресная увертюра на темы из Обихода. (Обиход церковного пения – это сборник всего круга повседневного богослужебного пения Православной Церкви. Содержит основные песнопения знаменного, греческого и киевского распевов).
«Сами по себе темы из Обихода, положенные в основу, так много говорят за себя, начиная со вступительных речитативных фраз "Да воскреснет Бог и расточатся врази Его"! Постепенное разрастание чисто молитвенного чувства благодати и радости ("И да облетела благодатная весть весь мир", Марк, XVI), доходящего до высшего ликования и на небе, и на земле ("Христос воскресе из мертвых! Поют ангельские сонмы на небесах; Христос воскресе из мертвых! – поют священнослужители в православных храмах, при дыме кадильном, при сиянии бесчисленных свечей и при звоне колокольном"), вся эта картина высшей радости и чувства высшей благодати удивительно художественно и проникновенно воплотилась в музыкальных формах гениального композитора».
Николай Андреевич Римский-Корсаков оставил нам не только прекрасные, волнующие и загадочные музыкальные произведения, представляющие собой наследие нашей русской культуры. Он оставил и работы в области Православной духовной музыки. И без духовной составляющей немыслимо было бы воспринять его творчество правильно. Приобщаясь к его миросозерцанию, можно ближе узнать, что представляла собой Российская Империя, в которой жили и творили отечественные деятели культуры и искусства, как служили окружающие его люди отечеству, Государям Российским. Как дружба и семейные ценности всегда оставались самым дорогим в его нелёгкой жизни.
Римский-Корсаков – один из тех, кто сохранил истинно русские качества в своём творчестве, передавая через музыку всю красоту и торжественность земной жизни неотъемлемо от жизни духовной.
В заключение хочется вспомнить слова В.В. Стасова: «Много ли можно указать во всей истории музыки таких высоких натур, таких великих художников и таких необычайных людей, как Римский-Корсаков?»
Сверликова Мария Сергеевна, Санкт-Петербург
