Буду описывать позитивный образ будущего России, так как негативный, который станет реальностью в случае заморозки СВО, столь печален, что не хочется его описывать. Однако его нужно держать в уме с целью мобилизации своих сил для его недопущения.
Выступление Патриарха Кирилла в СФ с провозглашением России Катехоном, ведущим борьбу с Антихристом, является догматически и политически безупречным, религиозно обосновывает суверенитет и имперский статус России, проведение СВО в полном объеме до Победы, делает Патриарха Кирилла духовным лидером Великой, Малой и Белой единой и недельной, православной и самодержавной (власть Владимира Путина является формой самодержавия) России..
Пришествие Антихриста является реальной политической возможностью в результате поражения России в СВО и, как следствие этого, торжества антихристианской глобализации.
Позитивный образ будущего, который явится следствием реализации императива Патриарха Кирилла о воцерковлении максимального количества русских людей, подразумевает следующие аксиомы, которые недостижимы без опоры на традиционные духовно – нравственные ценности, без взаимного движения навстречу друг другу Церкви, государства и образовательного сообщества.
1. Победа в СВО обеспечит суверенитет России и воссоединение русского народа, присоединение к РФ исторических русских земель Новороссии и Малороссии. Только таким образом можно обеспечить целостность Русской Православной Церкви, прекращение ее уничтожения, осуществляемого нынешней властью б. УССР.
Как уже отмечено выше, опора на духовно-нравственные ценности – это «улица с двусторонним движением». Русская Церковь является лучшим мотиватором СВО, в результате победы в которой спасается ее целостность и именно Церковь обосновывает суверенитет России как Катехона – государства, имеющего религиозную и цивилизационную миссию быть хранителем духовно – нравственных ценностей, спасая этим мир от глобального зла, на церковном языке – «тайны безакония».
2. Ключевой задачей после победы в СВО является предотвращение демографической катастрофы государствообразующего русского народа. В противном случае Россия не сможет удержать свои территории. Создание «культа», «моды» на традиционную многодетную семью является важным фактором преодоления демографического кризиса и роль Русской Церкви в создании таких нарративов огромна.
3. Необходим технологический и научно-технический прорыв России. Но без опоры на духовно-нравственные ценности он в итоге может обернутся трансгуманизмом, зависимостью человека от машины, от искусственного интеллекта. Только с опорой на духовно-нравственные ценности можно отстоять суверенитет человека как Богом созданной личности, который владеет технологиями, а не технологии владеют им.
Научно-технический прорыв России невозможен без национализации ее политической и экономической элиты.
Место компрадорской части элиты должна занять русская национальная. В том числе – экономическая.
Предельно серьезные вопросы ставит Михаил Хазин, во многом справедливо утверждая о том, что неосоветский проект может победить в России из- за бездействия православных, которые не пытаются утвердить православный проект Катехона среди политической элиты, в частности игнорируют сигналы от китайского руководства о возможности зеленого света для Китайской Церкви Московского Патриархата в случае двустороннего концептуального движения Китая и Русской Церкви навстречу друг другу. Хазин утверждает, что готов довести предложения Си до церковного руководства. Почему бы его не выслушать?
Другое окно возможностей. Папа Римский постановил благословлять «однополые союзы», что вызвало грандиозную волну недовольства консервативных католиков. Особенно в Африке. И это шанс привести их в Русскую Церковь. О том, насколько Ватикан испуган такой перспективой, свидетельствует срочное проведение Папой встречи с Президентом ЦАР, традиционно поддерживающей Африканский Экзархат. Тем более Русской Церкви нужно активизироваться на этом направлении, ведь Папа не отыграет назад в поддержке ЛГБТ (движение запрещено в России. – РНЛ).
И, конечно, очень важно развенчать образ Церкви как якобы противницу научно-технического прогресса, как «остров архаизма», тормозящий развитие России. Вовсе нет, именно православные святые являются проводниками космической программы России. Есть православный космизм, ибо теория Николая Федорова о воскрешении человека человеком является ложной, всех людей воскресит Бог перед Страшным Судом, но это не значит, что православным не нужен космос. Если Россия победит в СВО, народ воцерковится, русских станет миллиард и китайцы примут Православие, то другие планеты понадобятся не только для изучения. Поэтому, когда я пишу о том, что «Марс является канонической территорией Московского Патриархата, а Ватикан и Фанар мы туда не пустим», то в этой шутке есть доля шутки.
Вот какую космическую программу для России написал святитель Феофан Затворник: «С удовольствием готов сказать Вам слово-другое в устранение Ваших недоразумений. Вы уверены, что все небесные тела населены разумными существами, что эти разумные существа подобно нам, по склонности ко злу (уж почему бы не сказать, как падшие), имеют нужду в средствах ко спасению, что средство это и для них одно: изумительное строительство смерти и Воскресения Христа Бога. Из этих мыслей вытекает у Вас неразрешимое недоумение: как мог Господь Иисус Христос быть для них Спасителем? Неужели мог Он в каждом из этих миров воплощаться, страдать и умирать? Неумение решить этот вопрос беспокоит и колеблет веру Вашу в Божественность домостроительства нашего спасения.
Что такие мысли колеблют и беспокоят Вас – это по собственной Вашей вине, а не по свойству мыслей. Эти мысли – цепь мечтаний, не представляющих ничего несомненно верного, домостроительство спасения есть дело несомненно верное, доказавшее и постоянно доказывающее свою Божественность. Можно ли позволять, чтоб эту твердыню колебали мечтательные предположения?
Хоть Вы издавна содержите мысль о бытии разумных существ на других мирах и хотя она имеет много за себя,– но все же она не выходит из области вероятных предположений. Очень вероятно, что там есть жители – но все только вероятно. Сказать "есть" не имеете права, пока не удостоверитесь делом, что есть. Правильнее выражаясь об этом, я говорю так: вероятно, есть; а может быть, и нету. Мореплаватель подъезжает к острову: все признаки показывают, что там есть жители,– но всходит на него, и ничего не видит. Да что о мореплавателях! Перенеситесь мыслию к первому времени, когда люди еще не размножились: на каждом почти шагу Вы встретили бы местность с признаками несомненной обитаемости, а, между тем, жителей не было нигде. Так и относительно тел небесных много имеется намеков, будто они обитаемы. Что удивительного, если они еще ждут своих обитателей, или их совсем там не будет: кто знает, чего хочет Господь относительно их! Надо бы побывать там, посмотреть и удостовериться делом – тогда, пожалуй, смело можно говорить, что "есть", а без того нельзя больше сказать, как – "может быть". Но то, что "может быть", нельзя ставить в возражение против того, что фактически, верно "есть".
Защищать истину против придумываемых вероятностей есть то же, что бороться с призраками. Вот почему Вы ни в одной богословской солидной книге не найдете опровержения своему возражению. Богословы не считали разумным делом опровергать мечты. Вот теперь у нас польское восстание. Вы командуете отрядом, подходите к лесу, слышите шум, видите дым кое-где и людей с топорами. По всему видно, что тут мятежники. Однако ж если бы ни с того ни с сего Вы начали правильную атаку,– Вас не похвалили бы. Вы могли атаковать мирных жителей, рубящих лес. Вам надо наперед удостовериться, что там мятежники, разведать их число и положение,– и тогда уже действовать против них. Зачем вступать в борьбу, когда нет нападений действительных, а только кажущиеся?
Так и здесь: доведите до очевидности, что есть жители на телах небесных, тогда и начнем опровергать все возникающие из того возражения против святой веры нашей.
Так как существование жителей на планетах есть только вероятность, а область вероятности неизмерима, то относительно их открывается охотникам мечтать широкий простор. Вот и Вы, сами, может быть, не замечая того, пустились в мечты, лишь только дали силу предположению. Предположив, что есть разумные твари на других мирах, Вы начинаете рисовать их быт, не имея к тому никаких данных. Вам следовало остановиться на предположении о существовании, на которое есть намеки, и сказать, что далее идти нельзя по недостатку данных; а Вы пошли далее. Дух пытливый покою вам не давал и увлек вас. Но пусть и так – беды еще нет большой – помечтать, но поддаваться влиянию мечты – опасно. Следовало бы, по крайней мере, правильно вести свои мечты. Сказали бы себе, примером, так: существование разумных тварей на планетах очень вероятно, но что бы такое они были и каково им там?.. Решая это, Вам следовало придумывать разные предположения, не останавливаясь ни на одном, а считая вероятным и то, и другое, и третье, потому что нет никакого основания останавливаться на одном каком-либо. А Вы взяли одно предположение, заимствовав его от нас, да и стали на нем. У нас было падение – ну и там, мы склонны ко греху – ну и те; у нас нужно домостроительство спасения – нужно и там; у нас Единородный Сын Божий благоволил воплотиться – и там уместен только этот способ спасения.
А Вам следовало бы идти в своих предположениях так: положим, что есть разумные жители на других мирах; что ж они, соблюли ли заповеди, пребыли ли покорными воле Божией или преступили заповеди и оказались непокорными? Вы не можете сказать ни того, ни другого; а я думаю, что или согрешили, или не согрешили, ибо и наших прародителей грех не был необходимостью, а зависел от их свободы. Они пали, но могли и не пасть. Так и жители других планет: могли сохранить заповедь, могли и не сохранить. Если они сохранили, то все дальнейшие мечты о способах их спасения прекращаются сами собою: они пребывают в первобытном общении с Богом и святыми Ангелами и блаженствуют, находясь в том состоянии, какого чаем и мы по воскресении. Но Вы признали их падение несомненным и пошли далее по этой дороге. Хорошо, положим, что и там было падение; но, не зная меры их греха, можем ли мы сказать что-нибудь и о способах восстановления их и спасения? Может быть, их грех так мал, что обошелся легкою мерою исправления; а может быть, так велик, что исключает всякую возможность поправить дело. Пример мы видим на нечистых духах. Все такие случаи надлежало иметь вам в виду и все-таки не останавливаться ни на одном, так как они все лишь вероятны.
Наконец, способ восстановления у Вас один: воплощение Бога, Его крестная смерть и Воскресение. Мы веруем, что и у нас домостроительство спасения было свободным делом Божественной благости, а не делом какой-либо вынужденной необходимости. Чрезвычайный образ восстановления у нас приспособлен к обстоятельствам нашим: но все же мы не можем сказать, чтоб он был актом необходимым. У Бога бездна премудрости. Церковь поет: Пришел еси от Девы, не ходатай, ни Ангел, но Сам, Господи, воплощься. Стало быть, возможно было и ходатаю, и Ангелу быть спасителем. У нас угодно было Самому Господу прийти воплотиться; а там, может быть, совершил дело спасения ходатай, или Ангел, или еще кто. Если Вы потрудитесь пройти всю эту цепь мечтаний, то, конечно, не придете к вопросу: как же и там возможно спасение чрез Господа Иисуса Христа? Ужели и там Он воплощался? Если трудно решить этот вопрос, то признайте там уместность другого способа восстановления падших; ведь нет никакой необходимости стоять на одном. В нашей воле остановиться мысленно на том или другом предположении. Но и при этом держИтесь той мысли, что все эти предположения – мечты, в которых нет ничего несомненно верного. Следовательно, и возражение, идущее от таких мыслей против святой веры, основанной на действительных фактах, состояться никак не может. Дойдите прежде сами и затем доведите нас до верного познания о бытии и состоянии жителей других миров, тогда мы займемся с Вами и решением вопроса о их спасении; тогда, если Вы построите возражение против нас,– оно будет возражение дельное, стоящее опровержения; а до тех пор – что себя беспокоить?
Вы приняли и остановились на одном течении мыслей; а их возможно множество. Допустив населенность разумными существами других миров, Вы полагаете, что они там тоже сотворены; а может быть, не сотворены, но переводятся туда именно с Земли? Земля определена быть рассадником жизни для всех планет. Как на Земле первоначально из одного места расселились люди по всем обитаемым странам Земли, так с Земли наполняются жителями все тела небесные. В дому Отца Моего, сказал Господь, обители многи суть (Ин. 14, 2). Почему не признать этими обителями небесные тела? Почему не допустить, что люди по смерти живут на той или другой планете, на том или на другом солнце и по Страшном Суде водворятся там вечно со своими телами? Скажете: отчего же такая честь маленькой Земле? Для Бога в тварях нет ничего ни большого, ни маленького. Он всех тварей Своих любит и о всех них равно печется. Если Он положил, чтобы на одной какой-либо планете был рассадник жителей, то для Него все равно какую бы ни избрать для этого. И какое тело Вы ни возьмите, все останется вопрос: почему оно избрано? Ибо всякое из них, в сравнении с целым мирозданием, будет ничто. Против такого предположения, как предположения, сказать нечего.
Далее, предположив бытие жителей на других мирах, ничто не мешает предположить, что они пребыли в воле Божией, сохранили себя в святости и чистоте, не нарушали заповеди Божией и не взбунтовались против Бога, как это случилось на нашей планете. Взбунтовалась одна Земля, а прочие миры остались совершенно спокойны. Но Бог, Которому дорога всякая тварь, не бросил нас, а устроил способ нашего восстановления, который приемля благоговейною верою мы спасаемся. В притче пастырь оставляет девяносто девять овец и идет искать одну... Но нельзя допускать и ту мысль, что когда о Земле такое попечение, то другие миры забыты, и что, после сделанного у нас, там и делать ничего для них не остается. Цель творения есть слава Божия, или явление беспредельных совершенств Божества. У нас они явлены наипаче в домостроительстве спасения, а на других мирах они являются другими способами. Если предположить другой образ бытия разумных тварей и облаженствование их, то уж прямее предположить устояние их в своем чине, светлое состояние блаженных.
Но пусть и пали. Нет основания думать, чтобы им неизбежно нужно было воплощение, чтоб оно совершилось на каждой планете. Сила воплощения и искупительная жертва спасают нас чрез усвоение их верою. Почему не предположить, что искупительная жертва, совершенная на Земле, подействовала благотворно и на другие миры? Почему не предположить, что и тамошние разумные твари приняли ее верою и таким образом спасаются? В способах сообщения и произведения веры у Господа не может быть недостатка: есть даже Ангелы, в служение посылаемые для хотящих наследовать спасение. Все планеты состоят между собою в связи и взаимовлиянии, для нас неведомом. Чтобы какая-нибудь из них была исключена из этого союза, этого предположить нельзя. Если физически существует такой союз – то почему же не предположить нравственного? Если в физическом отношении одно тело влияет на все прочие, с какими оно состоит в связи, то отчего же не допустить того же и в отношении нравственном?
Вот все, что пришло мне в голову сказать Вам в успокоение Ваше; и однако ж не забывайте, что все это лишь предположительные мысли, без которых не только можно, но и должно обходиться. Видим убо ныне якоже зерцалом в гадании; а узрим лицем к лицу тогда! (ср.: 1 Кор. 13, 12). Вышших себе не ищи, говорит Премудрый; а яже ти повеленна, сия разумевай; несть бо ти потреба тайных. Многи бо прельсти мнение их, и мнение лукавно погуби мысль их (ср.: Сир. 3, 21, 22, 24)» [Святитель Феофан Затворник. Собрание писем. Из неопубликованного. С. 452–457].
От православного космизма перейдем к экономике. На каких фундаментальных основаниях, ценностях должна стоять русская национальная эконмическая элита? На православных. Покажем и докажем почему именно на них, обрисуем проблемы и укажем пути их решения.
Основной трагедией православного христианства в России является то обстоятельство, что под «православием», в том числе вопреки позиции Патриарха Кирилла, среди некоторых священнослужителей и мирян Русской Православной Церкви понимается идущая с 5-го века ересь, отрицающая полноту вочеловечивания Иисуса Христа и, как следствие, осуждающая человеческую, земную сторону жизни, утверждающую в качестве «православной» нормы пренебрежение к обществу, политике, экономике, материальному достатку, вообще, обустройству земной жизни.
«Монофизитство», выдаваемое за Православие, является ключевой причиной отхода от Православия, разочарования в нем многих представителей созидательной бизнес-элиты, столкнувшейся в церковной среде с «монофизитством», помноженным на вымогательство, когда оно кощунственно прикрывается «благочестивой» демагогией, что вы кому-то что-то должны «во славу Божию». Все это выдаётся за «духовность».
Другой крайностью является повторение столь же древней ереси «несторианства», отрицающей Божественную природу Христа и сводящей христианство только к земным вопросам, отрицающей главную цель христианской жизни – обожение (св. Афанасий Александрийский» «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом»), которое возможно только путем преодоления «ветхого человека» и невозможно без участия в Таинствах Церкви. Участие в них прямо предписано Иисусом Христом в Евангелиях, чётко предупредившим, что вне Церкви нет Причастия Его Тела и Крови, без Причастия нет обожения, нет спасения, и в рай не попасть. Целью жизни, обожения, тем, ради чего Христос воплотился, претерпел Крестные страдания и смерть, искупил человеческий род, является синергия – сотворчество человека, ставшего Богом по благодати, и Бога-Творца – грандиозный творческий созидательный процесс!
Собственно, православное учение таково: Иисус Христос – совершенный Бог и совершенный Человек, Богочеловек; Церковь Христова – есть Церковь Православная, сохраняющаяся через цепь епископских рукоположений от Апостолов, отделившая тексты Священного Писания от апокрифов, является не просто человеческой организацией, а Богочеловеческим организмом. В мире действуют три воли – Божия, бесовская и человеческая (св. Максим Исповедник), от сложения Божией и человеческой воль зависит судьба мира. Исходя из этого, всё происходящее на Земле не только не безразлично, но является прямой зоной ответственности каждого православного христианина. От исполнения каждым из них своей миссии, которая заключается, помимо личного благочестия и церковности, ведущих к обожению, в приведении максимального количества людей (а лучше – целых народов, обществ и государств) в Церковь, и зависит судьба мира!
Наследники Смердякова являются главной опасностью для России. Мы призваны не к «штучной» миссии, а к глобальной, от исхода которой действительно зависит судьба человечества. Но привод ко Христу, в основанную Им Церковь крупных человеческих сообществ, напрямую зависит от личного успеха каждого православного христианина на ниве преображения окружающего мира в пространстве от семьи до масштаба общества, нации, государства. Успеха, осознаваемого как служение Христу и Его Церкви на ниве крупных созидательных проектов, улучшающих жизнь миллионов людей.
В этом контексте «православные» монофизиты создают, боюсь намеренно, карикатурный, отталкивающий образ Православия, рисуя великих созидателей Веры как неких «благостных старичков», в лучшем случае, максимум доблестных защитников Отечества, которые только защищали, но не созидали его. Между тем, преподобный Сергий Радонежский, практикуя исихазм, то есть непрестанную молитву Иисусу Христу, то есть постоянно общаясь с Ним, создал 50 монастырей, бывших и молитвенными, и инновационными очагами. При каждом монастыре создался урбанизированный научно-промышленный и инновационный центр, тысячи рабочих мест по всей стране. Имея такой созидательный багаж, преподобный Сергий имел вес убеждать враждующих русских князей прекратить междоусобную брань и объединиться в единое государство с центром в Москве. То есть только вера и дело, молитва и реальный плод созидания имели вес. Только будучи лесным отшельником, он никого бы ни в чём не убедил. «Православные монофизиты» и, одновременно, люди Запада, приговорившие Православие и фабрикующие под эту поставленную цель «аргументы», умалчивают деловую часть его служения.
Между тем, русская металлургическая индустрия началась со знаменитых кузниц Валаамского монастыря, православные купцы Демидовы, вместе с развитием индустрии осваивавшие восточные просторы России и делавшие её Великой, были продолжателями валаамских металлургических традиций. Русский первопечатник дьякон Иван Федоров, параллельно с книгопечатанием, изобрел многоразовую мортиру, то есть был крупным военным инженером. Русскую энергетику создали монахи Соловецкого монастыря, благодаря своим ирригационным системам и тепличному хозяйству выращивавшие на Севере ананасы. Преподобный Иосиф Волоцкий создал из своего монастыря грандиозный агрохолдинг, кормивший в голодные годы всю Московскую область. Святой Киевский митрополит Петр Могила учредил праздник святых Малой России и монастырь-академию с монахами-преподавателями-профессорами, в борьбе с польским засильем он, по выражению великого богослова 20-го века о.Георгия Флоровского, «вооружился методами противника для борьбы с противником». Могилянская учёная корпорация крестила даже русскую Сибирь, и её выпускник митр. Стефан Яворский стал идеологом анафематствования Мазепы и построения Российской Империи. А Патриарх Никон создал аналогичный университет в Москве, международный геополитический центр проектного созидания в основанном им Новоиерусалимском монастыре, и привлёк белорусов братьев Полубес, создавших эксклюзивное архитектурно-художественное производство русского изразца, украсившего всю Россию – Москву (уникальный изразцовый дворец Крутицких митрополитов), Ярославль, Кострому, Нижний Новгород.
Куда же делись эти настоящие православные корпорации? Их, вместе с Патриаршеством, под влиянием протестантизма разгромил Петр Первый. Так что влияние протестантизма в России не было прогрессивным и не вело к построению национального промышленного капитализма. Но островки такого капитализма создавали такие капитаны православного бизнеса, как будущий преподобный Серафим Вырицкий – крупнейший меховой промышленник России, создатель русской олимпийской сборной св.Иннокентий (Сибиряков). Их значение не только в их социальной ответственности (они создавали тысячи рабочих мест), но и в оздоравливающем влиянии православной этики на рыночную экономику – они заключали многомиллионные сделки на доверии, давали крупные кредиты на доверии. Это активно практиковал св. Иоанн Кронштадтский, через которого проходили многомиллионные суммы.
После ликвидации Патриаршества и введения синодальной формы церковного управления, удушающей, а не развивающей Церковь, эти единицы не смогли остановить революции, но если бы была норма – каждый приход с активным священником и общиной – они были бы не единицами и ликвидировали сами предпосылки к революции. Крупные сделки на доверии и императив св.Феофана Затворника, внесённый им в чин исповеди, о том, что «невыплата зарплаты наемному работнику – это грех, вопиющий об отмщении к Небу», – это лекарство от коррупции и от мошенничества.
Для православного бизнесмена-созидателя, «синергиста» деньги «пахнут» и еще как. Великий русский авиастроитель Игорь Сикорский, создавая в эмиграции свою корпорацию, попал в финансовые трудности, но отказался от 30 сребреников, предлагаемых «мазепинской диаспорой», заявив им: «Я малоросс и это звучит гордо» (не в смысле гордыни, а в смысле достоинства). Игорь Сикорский и богословствовал. Свои православные христианские размышления Сикорский впервые опубликовал в начале 40-х годов. Скромная по объему брошюра «Послание молитвы Господней» была бомбой, брошенной в замшелое болото сытой американской жизни. Автор, словно вспомнив, что он инженер-исследователь, скрупулезно разобрал каждый элемент молитвы «Отче наш», разделив ее на две части, и сделал удивительные обобщения. Молитва и раньше исследовалась богословами, особенно православными, но это нисколько не умаляет работы Игоря Ивановича Сикорского. Сикорский был и активным строителем, духовным, организационным и материальным, православного прихода. Основанный в XVII веке Стратфорд, что в штате Коннектикут (США), привлекает роскошным ландшафтом и богатой историей. Здесь – родина американского вертолетостроения. Здесь в 1939 году русский иммигрант, молодой конструктор Игорь Сикорский испытал свой первый вертолет и построил на окраине города первые цеха будущего завода. Это позже его имя будет известно всему миру, а корпорация «Сикорский Эркрафт» станет самой громадной империей вертолетостроения, поставщиком вертолетов для коммерческих перевозок и армии.
В наши дни, как и в середине прошлого столетия, «у Сикорского» работает добрая половина мужского русскоязычного населения Стратфорда. Но за пределами «русского» Стратфорда мало кому известно, что знаменитый авиаконструктор, в прошлом студент Киевского политехнического института Игорь Иванович Сикорский, который прославился своими самолетами «Илья Муромец» и «Русский витязь», был глубоко верующим человеком. Эмигрировав после революции в Соединенные Штаты, там он написал и издал книгу о молитве Господней, много потрудился во время становления первого в городе православного прихода – Никольской церкви Русской Зарубежной Церкви. Сикорский реализовывал технологические советы митрополита Антония (Храповицкого), разработанные им на Съезде хозяйственного возрождения России в Баден-Рейхеналле в 1922 г. Подбор кадров в своей корпорации Сикорский осуществлял по принципу причастности к православному русскому делу, то он был альтернативой «Принципу Яны Ганник».
Эти задачи не менее актуальны и сегодня. Точками роста должны быть и эти примеры, и опыт мирянских корпораций – православных производственно-просветительских братств Западной Руси, успешно противостоявших религиозному и национальному порабощению Западной России. Каждый православный христианин, осознающий свою религиозную миссию глобального созидания, создаёт вокруг себя точки роста, создавая и развивая церковную общину вокруг верующих священников, которых немало и параллельно строит в области своей созидательной компетенции корпорацию, ядро которой составляют люди, совмещающую компетентность и религиозную мотивацию, которая многих проявится на примере основателя корпорации.
4. Тесное взаимодействие с миром науки и образования необходимо и самой Церкви. Один из ее отцов святой Иоанн Дамаскин определил гносеомахию, то есть пренебрежением знанием, образованием, как ересь. И был прав. В 1990-е и начале 2000-х тенденция к гносеомахии, наблюдалась в Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, когда на всю б. УССР были только 3 православные гимназии, опыт монастыря – Академии киевского и Малой России митрополита Петра (Могилы), где преподавание наук было монашеским послушанием, был забыт. В результате этой тенденции область гуманитарного знания была захвачена греко-католической конфессией, она ковала кадры учителей, политологов, аналитиков-русофобов, которые и совершили государственный переворот 2014-го года, вследствие которого военное решение малороссийского вопроса стало безальтернативным.
Кирилл Александрович Фролов, глава Ассоциации православных экспертов, руководитель отдела по связям с Русской Православной Церковью и православным сообществом за рубежом Института стран СНГ
Выступление на секции Рождественских чтений «Русская мечта и образ будущего»
