День 24 февраля 2022 года явился поворотным пунктом в новейшей истории России. СВО на Украине, быстро переросшая в почти прямую войну с Западом, кто-то воспринял с тревогой, кто-то со страхом и даже истерикой, кто-то с надеждой. Грозное событие, как тепловизор в беспроглядной ночи, высветило подавленный либеральной культурной гегемонией раскол на патриотов и компрадоров: патриоты сплотились за Россию против Запада – компрадоры присягнули Западу и либо сбежали, либо затаились.
Патриоты увидели надежду в, казалось бы, таком страшном событии как война. Надежду на очищение общества и, прежде всего, элит от либерального морока, надежду на экономическую и духовную мобилизацию, надежду на сплочение народа во имя спасения Родины, сохранения исконных смыслов и возвращения на свою историческую столбовую дорогу.
Либеральные элиты и пролиберальные обыватели, напротив, увидели в СВО крушение своих надежд и бизнес-планов, которые они связывали с Западом – под угрозой «относительно законного отъёма» оказались их деньги, активы и особняки, призрачными стали контракты с западными инвесторами, заграничные турне и просто сытая спокойная жизнь с Евровидением да с поездками по европам и америкам.
Кого СВО воодушевила, тот остался в России и пошел на войну или стал в тылу оказывать посильную помощь фронту. Кого СВО испугала (отъёмом ли собственности или возможной мобилизацией), тот скоренько «релоцировался» и нашел новый вид заработка в форме русофобских постов в запрещенных у нас соцсетях. Казалось бы, всё по-честному?
Однако львиная доля элит не только никуда не сбежала, но поспешно (и порой весьма успешно) мимикрировала под патриотов, не будучи таковыми в глубине души. Т.н. «испуганные патриоты», переборов паническую атаку, решили пересидеть войну, полагая, что она рано или поздно закончится и всё будет «как прежде» (мысли, что «как прежде» уже не будет никогда, они просто не допускают).
И вот, спустя полтора года после начала СВО, с нами случилось самое страшное из того, что только могло случиться – российские криптолиберальные элиты привыкли и адаптировались к СВО. Они приспособились к войне, последняя стала неприятным, но вполне прогнозируемым фактором, временным неудобством вроде весеннего паводка или зимнего гололеда.
Все надежды патриотов на очищение и мобилизацию элиты улетучивались по мере того, как элиты подстраивали мобилизационную модель под себя и затушевывали первоначальные цели военной операции. Кто сейчас говорит о денацификации и демилитаризации всей Украины?
Элита приспособилась к военному положению на всех трех уровнях: геополитическом, экономическом и культурном. В телевизор вновь вернулись передачи развлекательного и развращающего толка с ведущими и участниками из числа «испуганных патриотов», которые даже не сочли нужным раскаяться. Просто вернулись на прежнее место работы, как ни в чем не бывало.
В геополитике бизнес-элиты решительно отказываются от перехода к суверенной, державной экономике, а само слово «импортозамещение» успело набить оскомину. Прежний хозяин, Запад, нас растоптал и выбросил? Так Газпром и Роснефть недолго горевали, обретя нового покровителя в лице Китая, под сенью которого будем оставаться страной-бензоколонкой, гоня дешевые нефть и газ в Китай, и получая оттуда товары с высокой добавленной стоимостью.
С национальной экономикой дело обстоит еще более угрожающе. Финансово-экономический сектор живет в бреттон-вудской парадигме, борясь с инфляцией инструментами МВФ: повышением ключевой ставки и ослаблением рубля. А то, что это еще больше разгоняет потребительскую инфляцию из-за удорожания импорта и лишает промышленный сектор кредитов и инвестиций – так Центробанку и Минфину до этого нет никакого дела. Главное, что по их методичке получается «экономический рост».
Все это не может не сказываться на характере военных действий. Путин сказал, что «Россия по-настоящему воевать даже не начинала». Может, он этим хотел обнадежить общество, но прозвучало это как приговор. Кто воюет вполсилы и «на расслабоне» с противником, идущим до конца, тот обречен на поражение. Стратегическая инициатива по-прежнему у врага, удары «возмездия» мы наносим реактивно, лишь в ответ на успешные диверсии, словно бы устанавливая по линии фронта какой-то тайный «баланс сил». Охотиться за самолетами мы стали только после того, как у врага появились дальнобойные ракеты воздушного базирования, а удары по «центрам принятия решений» так и остались неосуществленной угрозой.
Если война – это болезнь, то российская элита изрядно постаралась, чтобы перевести её из острой фазы в хроническую. Хронический больной часто настолько свыкается с болезнью, что чувствует себя практически здоровым. Настолько здоровым, что более радикальные методы лечения, чем привычная горсть таблеток, его страшат. Организм борется с болезнью, только когда сопротивляется ей, а не привыкает к ней.
Война должна опять перейти в острую фазу, как в первые месяцы СВО, когда общество пробудилось и частично мобилизовалось. Только теперь мобилизация должна быть тотальной, включая все уровни элит. Демобилизация общества влечет его деморализацию – а деморализованное общество неспособно победить.
Костерин Андрей Борисович, православный публицист, г. Владимир
