Теория Льва Гумилёва о современном состоянии России

После «либерального» переворота 1991 г. прошло уже более тридцати лет. Если кратко оценивать те события, то следует выделить два момента.

С одной стороны, большинство народа тихо саботировало тот советский режим, который, действительно, себя изжил и нуждался в реконструкции. При этом радикальной ломки никто не хотел, и особой социальной активности не проявлял. Основная идея была вполне мелкобуржуазной: дайте нам, наконец, заработать, проявить частную инициативу и т.д. И (как пример) не указывайте нам, какой должна быть высота дачного домика и величина земельного участка. Не приходите к нам с рулетками!.. И еще – нам надоели эти вечные очереди! При этом подразумевалось, что все льготы социализма останутся.

С другой стороны – «интеллигенция» и буржуазная часть населения (будущие «капиталисты») выступала за радикальную ломку социалистической системы и активно поддерживала так наз. «демократов» (антисистемщиков). Часть из них даже поучаствовала в событиях 1991 года, за что и получила бонус в виде «свободы» и «новых возможностей».

Эти два фактора – активность либерально-буржуазного меньшинства и САБОТАЖ мелкобуржуазного большинства (в том числе в армии, силовых ведомствах) – и позволили либералам-русофобам захватить власть в августе 1991 года. Мы здесь говорим об ОБЪЕКТИВНЫХ, ВНУТРЕННИХ предпосылках этого переворота, а не о «предателях» в партийной верхушке и КГБ, и западных кураторах, которые, да, сработали очень хорошо.

Ну, а потом начались «лихие 90-е», ставшие бедой для народа и праздником для «либеральной» антисистемы. Таким образом, наш доверчивый народ в этой «антинародной революции» 1991 г. все-таки поучаствовал, в основном пассивно. Но точку не поставил. Тут, действительно, произошла задержка. Главные причины:

1) болезненный фазовый переход от надлома к фазе инерции, когда суперэтнос временно теряет сопротивляемость («пассионарная депрессия»);

2) более мощное давление на Россию глобалистов (Фининтерна), чем при Сталине, который в 30-х решал те же проблемы с «элитами», пришедшими к власти после переворота 1917 г.

А теперь посмотрим на современное состояние нашего народа, с позиции теории Гумилёва. Наше внутреннее состояние можно охарактеризовать, как «стабильно тяжелое», но не безнадежное. Повторим, что в последние 15-20 лет (с нулевых годов) мы имеем ситуацию, когда «либералы» уже не могут справиться с Россией, а Россия, пока, не может справиться с «либералами». Так что, ВНУТРЕННЯЯ динамика, в сравнении с 1980-ми и 90-ми, – положительная. Заметим в скобках, что про 1990-е уже стали забывать, а ведь тогда мы подошли к краю пропасти. Помните слова Чубайса: «Ну, вымрет 30 миллионов. Они не вписались в рынок...». Вот так, открыто, внаглую!.. Напомним тем, кто забыл – русский народ тогда хотели убить (как нацию), а он, народ, вдруг очнулся и умирать не захотел! Это факт. Он и сейчас живой, этот неудобный для врага народ.

При этом, согласимся, внешне все выглядит на тройку с минусом, а где-то и на двойку. Но мы здесь говорим не о том либерально-олигархическом тупике, в который зашла страна (это очевидно!), а о внутреннем состоянии народа, – по терминологии Гумилёва – ЭТНИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ, которая продолжает существовать, несмотря на многолетнюю гибридную войну и целенаправленный «тихий» геноцид! (Какой бы народ это выдержал?!)

Этот этнический фактор русского сопротивления очень важен, ибо, в КОНЕЧНОМ СЧЁТЕ, именно от состояния этнической системы (её уровня пассионарности и степени сплочённости) зависит состояние всех остальных систем – политической, экономической, социальной и даже культурной. К сожалению, не все эту зависимость сегодня осознают... Это к вопросу, что начальство может сколько угодно проводить «реформы», и издавать правильные «указы», но толку от этого не будет никакого…

Что значит «болезненный фазовый переход от надлома к фазе инерции»? Для нашей темы это ключевой момент. Любой фазовый переход в ходе этногенеза болезнен потому, что в это время МЕНЯЕТСЯ ЭТНИЧЕСКАЯ ДОМИНАНТА, которая объединяет большинство членов этноса. Наступает момент (на годы, десятилетия), когда старого мировоззрения уже нет, а нового еще нет. Особенно это касается перехода от фазы перегрева к фазе надлома и от надлома к инерции. В это время, говорил Гумилёв, этнос становится беззащитным, «как змея, когда она меняет кожу». (См. фазы этногенеза: подъема, акматическая (пассионарного перегрева), надлома, инерции, обскурации (умирания), которые составляют полный виток этногенеза – 1200 – 1500 лет)

Следует пояснить, что наш нынешний фазовый переход к инерции – это тот острый «шизофренический» период, который Российский суперэтнос переживает последние 25-30 лет. Чем, со своей, этнологической стороны, и объясняется феномен «многовластия» в политике («башни Кремля»), а так же «двоящаяся» позиция нашего президента… (Как говорится, ничего личного – чистый этногенез.)

Да, по известным причинам («пандемия») ситуация во власти с 2020 года качнулась в «либеральную» сторону, но внутренняя динамика так и осталась «двоящейся» и «мерцающей». Кстати, у нас почти забыли о попытке «мягкой консервативной революции сверху», заявленной в январе 2020 года (закон о двойном гражданстве чиновников и депутатов, поправки в конституцию и др.). А ведь тогда многие надеялись на лучшее... Так что, маятник качается. От башни к башне.

Теперь – главное. По Гумилёву суть любого фазового перехода заключается в смене этнического стереотипа поведения. Это означает, что у нас на смену старому – героическому, религиозному, коллективистскому стереотипу, доминирующему в XIV-XVIII вв. (в фазе подъема и акматической), идёт новый – мещанский, прагматический, умеренно буржуазный (фаза инерции). Борьба между этими двумя стереотипами, даже глубже – ментальностями – русским традиционным и российским буржуазным, продолжалась в течение всей фазы надлома, начиная со средины XIX в.

Новый, модернизированный стереотип в этой борьбе проигрывал, но, проиграв очередной раз, особенно сокрушительно в 1917 г., он вновь оживал и продолжал набирать силу. К концу советского периода он уже составлял серьезную конкуренцию традиционному, коллективистскому стереотипу. Именно это, ЗАКОНОМЕРНОЕ для фазы надлома, накопление носителей данного стереотипа поведения («буржуазных людей» по Гумилёву), с их передовым отрядом: партноменклатурой и «торгашами» – и позволило «либералам» захватить власть в 1991 году.

Для нашей же темы важно, что при переходе от кризисной фазы надлома, к стабильной фазе инерции всегда происходит МЕНТАЛЬНЫЙ ШТОРМ, когда напоследок сталкиваются старое и новое мировоззрение. В нашем случае – несколько конфликтующих мировоззрений, в том числе и антисистемных, которые в России с XIX века – довольно сильны. Добавим к этому и внешний фактор – многолетнюю психо-информационную войну против России, что еще более усугубляет ситуацию.

В период любого фазового перехода люди теряют под собой твердую почву. В это время, подчеркивал Гумилёв: «системные связи разрушаются, происходит их перестройка... стереотип этнического поведения заметно модифицируется и поэтому легко деформируется». Здесь надо выделить – «деформируется»! Именно это и происходит у нас с 1980-х гг. (домашний «когнитивный диссонанс», усиленный внешним фактором глобализации). Вот где наша главная «ахиллесова пята»!

Сегодня мы наблюдаем последнюю схватку на этом ментальном поле боя. Почему последнюю? Потому что, в мещанской фазе инерции страсти утихают и наступает относительно мирное сосуществование двух мировоззрений: консервативного и модернистского. Так всегда происходит при переходе в эту предпоследнюю фазу этногенеза, которая продолжается около 300 лет. Например, в Византии иконоборцы перестали враждовать с иконопочитателями, а в Европе – протестанты с католиками. После эпохи бурных страстей в фазе инерции начинает доминировать «толерантный» принцип: живи сам и дай жить другим!

Все ли народы переживали такие «фазовые переходы»? Да, за редкими исключениями, – и переходы, и сами фазы. Но, подчеркнем, все это с поправкой на географию, климат и религиозно-культурную традицию данного этноса (суперэтноса). Заметим в скобках, что с учетом этого фактора, можно прогнозировать, что в России традиционное мировоззрение его коллективистскими архетипами еще долго будет сохраняться, постепенно размываясь.

Гумилёв говорил, что природная закономерность этногенеза – одна для всех этносов, но вариаций может быть много. Например, Европейский суперэтнос выходил из своего надлома – Реформации XVI в. – с очень большими потерями. Там более 100 лет шла почти постоянная Гражданская война с обострениями и затуханиями. Последней вышла Германия, потеряв в Тридцатилетней войне (1618-1648) три четверти своего населения! Было 16 млн., осталось – 4 млн.

И только после этого европейцы, наконец, успокоились и зажили стабильной буржуазной жизнью. «Европа рыцарская превратилась в Европу торгашескую», – говорил Гумилёв. Её, кстати, и увидел Петр I в конце XVII века. И начал перенимать… что надо, и что не надо.

Для сравнения: фаза надлома в Древнем Риме – это период гражданских войн (100-30 гг. до н.э.) и восстаний Спартака и Катилины. В Византийском суперэтносе – это иконоборчество (VIII в.) – типичный пример раскола единой ментальности, проявившийся в религиозных формах. В Древнем Китае – кровавая эпоха семи «Воюющих царств» (IV в. до н.э.); в Средневековом Китае – тяжелое время раздробленности после распада империи Тан (X в.).

В Китае, заметим, в такие периоды людские потери были выше, чем в других суперэтносах. Случалось, что поголовно вырезались целые княжества. (Так «регулировался» избыток населения.) Это яркий пример влияния на ход истории не только фактора этногенеза, но и этно-культурной традиции (ментальность, генетическая память – культурные коды).

Но вернемся к теме. С привычной точки зрения то, что происходит с Россией после 1991 г. называют переходом от социализма к капитализму. С точки зрения этнологии (этногенеза) – это переход от этнической доминанты фазы надлома (двоящейся!) к этнической доминанте фазы инерции (цельной).

Вообще, внутренний настрой нашего общества в последние 30-40 лет можно определить, как вялотекущую ценностно-мировоззренческую какофонию в условиях ломки стереотипа поведения. Смута в стране действительно происходит от смуты в головах. Какая уж тут «общенациональная» идеология! В такие времена ее, в принципе, быть не может! (См. в моей кн. гл. «Что впереди? Фазовый переход – процесс болезненный».)

Самое неприятное, что в этих шизофренических условиях постоянного психологического стресса выросло уже полтора поколения (!) «россиян», не знающих, что такое стабильность. Поэтому неудивительно, что многие из них смотрят в будущее без особого оптимизма… Конечно, в этом смысле ситуация нестабильная, но, повторим, с точки зрения этнологии, отнюдь не катастрофичная. Да, сейчас температура растет, национальный организм лихорадит, но высокая температура пациенту на пользу, поскольку она способствует выздоровлению.

Согласно теории этногенеза народы, как и люди, болеют, иногда довольно долго (до 200 лет), с обострениями и временными облегчениями, наступающими после применения интенсивной терапии (Сталин). Затем народы, за редким исключением, выздоравливают. Конечно, если это не старость, переходящая в дряхлость, т.е. последняя фаза этногенеза – обскурации (100-150 лет). В которую, напомним, уже вступила Европа. А до нее последовательно вступали: Египет, Междуречье, несколько Китайских и Индийских суперэтносов, Рим, Византия, и множество других народов поменьше.

Так что, пока в России всё идет по известному алгоритму, хотя и с дополнительными осложнениями (Фининтерн, «цифра» и пр.), которые создают неприятные зигзаги в природном процессе этногенеза, но не отменяют его. Еще раз повторим: этнос (суперэтнос) в отличие от государства и социума СИСТЕМА БОЛЕЕ ГИБКАЯ И ЭЛАСТИЧНАЯ, то есть, ЖИВУЧАЯ! Поэтому социально-экономические и политические системы приходят и уходят, как, например, система капитализма, а этнос остается! (Это к актуальному сегодня вопросу: «Что будет после капитализма?». Отвечаем – после капитализма… будет!)

Важно уяснить, что можно развалить подгнившую с головы империю, – у нас это было дважды, – но нельзя уничтожить суперэтнос, не потерявший своей пассионарности и ВНУТРЕННИХ СВЯЗЕЙ. Именно в этой этнической живучести и заключается феномен русского Ваньки-встаньки. (Поясним уважаемым читателям, что какие-то вещи из уже опубликованного материала мы повторяем сознательно. Во-первых, потому, что не все читали предыдущие тексты, а во-вторых, так легче запоминаются ключевые положения, что при нынешнем информационном потоке немаловажно.)

Вероятно, сегодня наш потрепанный суперэтнос находится где-то на входе в стабильную и упорядоченную фазу инерции, в которой, повторим, все конфликтующие стороны успокаиваются и начинают заниматься своими обывательскими делами. (Дайте, наконец, пожить спокойно!!) В любом случае, процесс ЭТНИЧЕСКОЙ СБОРКИ идет. Главные показатели – заметное сглаживание «красно-белых» противоречий и рост в народе имперских настроений, в частности, повышение рейтинга Сталина (при котором «была страна!» и «был порядок!»). И это несмотря на многолетнюю промывку мозгов!

Здесь у читателя может возникнуть вопрос: о какой «сборке» народа можно говорить, если в период «пандемии» наши люди разделились на две части – сторонников и противников «санитарных мер», QR-кодов и пр.? Ответ прост: это не то разделение, какое было в 1917 году, когда русские раскололись на два разных народа. Это психологическое, даже глубже – метафизическое (!) разделение внутри ОДНОГО НАРОДА – на тех, кто не желает жить «под контролем», и тех, кто согласен заплатить своей свободой за спокойствие и комфорт (имеются в виду те, кто «в теме»).

С точки зрения религиозной – это первая серьезная тренировка последних времен Апокалипсиса. И заодно проверка-тестирование. Как для простых людей – принять – не принять (сейчас – код, в конце – начертание), так и для глобалистов (насколько готовы «мы» и – «массы»?). То есть, это совсем другой уровень разделения, не этнический, а общественный. И так было всегда. Всю историю христианства.

Еще раз подчеркнем, главное отличие глубинного народа от «населения» заключается в том, что ЭТИ ЛЮДИ НИКОГДА НЕ СОГЛАСЯТСЯ СТАТЬ РАБАМИ. Просто потому, что они органически неспособны носить «ошейники» и «намордники»!

Делаем вывод. Судя по всему, наш затянувшийся фазовый переход близится к завершению. И многие еще успеют увидеть, как делается история, когда народ, наконец, выздоравливает и созревает для действия. Разумеется, уже не такого действия как в 1917-1920 гг., фаза сменилась. Формы будут другие. Но в любом случае, точку в этом тошнотворном балансировании над пропастью ставить надо. Пора.

Евтушенко Евгений Альбертович, историк, Красноярск