Автору настоящих заметок в юные годы довелось поговорить с немногими вернувшимися домой участниками Войны – фронтовиками-окопниками. Они недолго прожили, большинство так и не дождались льгот и привилегий, установленных после 1965 года.
Из рассказов фронтовиков, среди прочего, запомнилось их неприязненное отношение к военной контрразведке – сотрудникам особых отделов (с 1943 г. «Смерш»), или особистам, как их тогда называли. Наверное, основания для неприязни были. У каждого из нас есть знакомый, а, может, и не один, который, получив власть вершить судьбами людей, перерождается до безобразия. Наверняка такие были и среди особистов. И всё же не они составляли большинство и не они «делали погоду».
Негативное отношение к «Смерш» сохранялось в общественном сознании ещё много лет после войны, сохранялось по неведению. Считалось, что смершевцы – это люди, которые в Действующей армии за всеми следят, пишут доносы, создают заградотряды и расстреливают за любые мелочи. Следят – это верно, ибо одна из их задач – пресекать в войсках пораженческие настроения, попытки предательства и шпионажа. Пишут доносы – тоже верно. Они, например, своевременно писали доносы на легкомысленное командование Волховским фронтом генерала М.Хозина, из-за которого в 1942 году погибла 2-я ударная армия. Создают заградотряды – выдумка. Этим занимался НКВД. Расстреливают – тоже выдумка. Они передавали дела военным прокурорам и командованию, а те решали – передавать конкретное дело в военный трибунал или ограничиться дисциплинарным наказанием.
Но было ещё и другое. Контрразведчики воевали вместе с Армией, вступали в бой с противником и часто замещали собой погибших командиров. На освобождённых территориях они выявляли полицаев, карателей и прочих пособников врага. На их плечи легла основная тяжесть борьбы с бандеровцами на Украине, с «лесными братьями» в Прибалтике и с террористами Армии Крайовой в Западной Белоруссии и Польше. Кто-то подсчитал, что средний срок службы контрразведчика на фронте – 3 месяца, затем гибель или тяжёлое ранение. Четверо особистов за совершённые подвиги стали Героями Советского Союза.
Было и третье, самое главное – борьба с вражескими шпионами и диверсантами и дезинформация противника. Только в 1941 году на Западном фронте было обезврежено более 1000, на Ленинградском и Южном – около 650, на Северо-Западном более 350 агентов и разведывательно-диверсионных групп противника. Ловили их не только особисты, но и рядовые солдаты. Ловили на какой-нибудь «пуговке от заднего кармана» (на которую, как известно из песенки, «Алёшка ногою наступил»), например, на нержавеющих скрепках, которыми немцы сшивали фальшивые солдатские книжки, или на ордене, прикреплённому не на той стороне груди. Здесь тоже заслуга контрразведчиков, которые воспитывали у армии и населения бдительность.
Лишь когда в 1974 году был опубликован потрясающий роман Владимира Богомолова «Момент истины» (позднее экранизирован под названием «В августе 44-го»), в котором впервые была показана героическая работа военных контрразведчиков по поиску и обезвреживанию вражеских агентов, отношение к «Смерш» круто изменилось. Но в романе показана только одна сторона работы – оперативно-розыскная. А ведь и там агентов искали не как случайные грибы в лесу, а уже имея данные об их десантировании. Эти сведения получали либо от простых советских граждан, увидевших подозрительных людей или спускающихся парашютистов, либо от зафронтовой контрразведки (в том числе от контрразведчиков, внедрённых в немецкие разведшколы), либо в результате «высшего пилотажа» – радиоигр.
Суть последних заключалась в том, чтобы перевербовать захваченного агента-радиста, знавшего шифр и позывные, а потом через него передавать противнику дезинформацию и получать важные сведения. Перевербовка составляла самую простую часть радиоигр – среди захваченных радистов (а это были, в основном, обученные в немецких разведшколах наши военнопленные) было немало тех, кто заброску в советский тыл рассматривал как единственную возможность живым вернуться на родину, добровольно сдавшись своим.
За этим следовала сложнейшая операция по дезинформации противника. Нужно было не просто «врать», а «врать» так правдоподобно, чтобы у врага не возникло ни тени сомнений – ведь любую информацию тот старался перепроверить с помощью своей воздушной и фронтовой разведки или ещё не пойманных своих агентов. «Дезу», естественно, готовил Генштаб Красной Армии или (в зависимости от масштаба операции) штаб фронта, умело перемежая ложную информацию с действительной, а всё остальное – работа контрразведки. Всего за годы войны было успешно проведено 186 радиоигр. Вот несколько примеров.
В феврале 1943 г. под Клином высадились три вражеских агента (два лейтенанта и один рядовой, попавшие в немецкий плен в 1942 г. при выходе из окружения) с заданием сообщать о воинских перевозках в направлении Москва – Ржев, наблюдать за воинскими гарнизонами, за передвижениями воинских частей и т.д. Все трое сразу же сдались в плен и безоговорочно согласились участвовать в радиоигре. Так началась операция «Находка», продолжавшаяся до конца декабря 1944 г. Противник регулярно получал ложную информацию, которая помогла скрыть готовившееся направление главного удара Красной Армии летом 1943 г. Агент-радист «Гайдаров» был даже награждён орденом Красной Звезды и по окончании операции продолжил службу в армии.
С 27 июня 1943 г. по 7 апреля 1945 г. проводилась операция «Загадка», а началась она с того, что под Егорьевском Московской области высадились на парашютах два немецких агента и сразу же сдались в плен. Один из них был нашим разведчиком, ещё в 1941 г. внедрившимся в немецкую разведку, а другой – профессиональным немецким разведчиком, прибалтийским немцем, которого первый завербовал. Перед ними стояла задача – завербовать кого-либо из ответственных работников Наркомата путей сообщения (НКПС), владеющего информацией о военных перевозках. Задачу они успешно выполнили – «завербовали» несуществующего Колесникова, который и снабжал немцев «дезой». Кроме того, через них была получена ценнейшая информация о немецких разведшколах, их составе и методах обучения и о забрасываемых в наш тыл агентах.
К операциям по дезинформации противника о военных перевозках можно добавить радиоигры «Борисов», «Контролёры», «Лесники» и ряд других. Но это только одно направление.
Радиоигры «Двина», «Знакомые», «Развод», «Танкист» и др. давали ложную информацию о сосредоточении наших войск и планах советского командования и внесли большой вклад в успех Курской битвы, Белорусской, Ясско-Кишинёвской и др. стратегических операций Красной Армии. Так, с помощью радиоигры «Опыт», проводившейся контрразведкой «Смерш» Центрального фронта с мая 1943 г. по август 1944 г., враг был введён в заблуждение относительно готовившегося наступления на Курской дуге. Тексты, содержащие дезинформацию, готовились в Главном разведывательном управлении и лично визировались замначальника Генштаба генералом А.И. Антоновым и начальником оперативного управления Генштаба генералом С.М. Штеменко. За успешную работу добровольно сдавшийся радист «Шадрин» был освобождён из-под стражи и награждён орденом Отечественной войны II степени.
Радиоигры «Бандура», «Горцы», «Зубры», «Знакомые» и др. предотвратили попытки покушений на высших руководителей СССР, а также на руководителей союзных держав – участников Тегеранской и Ялтинской конференций. При задержании агентов, заброшенных в наш тыл 5 сентября 1944 г. с целью убийства Сталина, было захвачено уникальное оружие («ноу-хау») – гранатомёт калибра 30 мм и длиной всего 17 см, свободно размещаемый в рукаве пальто и способный бронебойно-зажигательными снарядами с расстояния 300 м пробить броню толщиной 40 мм. После допроса диверсантов и получения от них подробных сведений о разведывательно-диверсионной организации Службы безопасности Германии (СД) «Цеппелин» и о русских эмигрантских организациях, сотрудничавших с Гитлером (РОВС, НТСНП и др.), немцев до марта 1945 г. «водили за нос» (радиоигра «Туман»), а заодно и усилили охрану высших государственных и военных деятелей страны.
Ряд радиоигр был направлен на срыв создания в нашем тылу «пятой колонны» – объединений разного рода антисоветских элементов, в основном, национал-сепаратистских: «Костры» – в Белоруссии, «Пески» – в Гурьевской области, «Абхазия», «Подполье», «Разгром», «Туманов» – на Кавказе, «Легион», «Тростники» – в Казахстане и т.д. Большое внимание противник уделил, в частности, организации восстания калмыков, которые во время оккупации проявили весьма лояльные чувства к захватчикам. Враг даже намеревался перебросить 36 калмыцких эскадронов общей численностью 5 тыс. человек, подготовленных в Германии из военнопленных. Однако затея лопнула (радиоигра «Арийцы», лето 1944 г.) – ничего противник не получил, кроме потери двух новейших транспортно-разведывательных самолётов Ю-290 (вместимость 100 десантников, дальность полёта 6000 км!) с экипажами, нескольких десятков агентов, нескольких тонн грузов и утечки подробных сведений о деятельности Абвера и его филиалов. Да ещё в наши руки попали два новейших авиадвигателя. А о том, что немцы готовят восстание, стало известно раньше, в октябре 1943 г., поэтому в конце того же года калмыков депортировали – от греха подальше.
Радиоигры «Дуэт», «Патриоты», «Тайник» и др. помогли ликвидировать диверсионно-разведывательную деятельность Абвера (немецкой военной разведки) в центрах военной промышленности Поволжья, Урала и Сибири. Об одной из них – чуть подробнее.
1 октября 1942 г. в глухом лесу Пензенской области десантировалась группа вражеских агентов с целью проникнуть в Новосибирск и собирать сведения о заводе №153 (крупнейший авиазавод, выпускавший каждый третий истребитель) – об объёме продукции, моральном состоянии работников завода и жителей города. Десантников уже ждали наши контрразведчики и вскоре вынудили захваченного радиста группы, бывшего советского офицера-топографа, работать на нас. Так началась полная приключений радиоигра «Физгармония», которая продолжалась до последнего дня войны. Приключения же заключались в том, что двойной агент (ему была сохранена свобода), возомнивший себя важной персоной, стал злоупотреблять спиртным и болтать много лишнего. Радиоигру решили было прекратить, но тут в прифронтовой зоне сотрудникам «Смерш» добровольно сдался немецкий агент, который должен был связаться с агентом в Новосибирске, передать тому деньги, новые шифры для радиостанции и наручные часы – подарок от немецкого командования за «безупречную» работу. Он и стал продолжать радиоигру, а первого агента пришлось посадить – можно считать, за «расхлябанность». Немцы же получили полную порцию «дезы», благо что перепроверить её они не могли.
Военная контрразведка «Смерш» – Смерть шпионам (название было предложено И.В. Сталиным) – была создана 80 лет назад, 19 апреля 1943 г. По сути она состояла из двух организаций. Один «Смерш» – «сухопутный», во главе с заместителем наркома обороны, незаурядным организатором и аналитиком, комиссаром госбезопасности 2-го ранга В.С. Абакумовым, назывался Главным управлением контрразведки (ГУКР) и подчинялся лично наркому обороны И.В. Сталину. Второй – военно-морской, во главе с генерал-майором П.А. Гладковым, назывался просто Управлением (УКР) и подчинялся наркому ВМФ Н.Г. Кузнецову. Чуть позднее был создан третий «Смерш» – отдел контрразведки (ОКР) НКВД во главе с комиссаром госбезопасности С.П. Юхимовичем, подчинявшийся наркому Л.П. Берии (сферой деятельности этого отдела были милиция, пограничные и внутренние войска). Координировало действия трёх подразделений ГУКР.
До организации «Смерш» фронтовой контрразведкой занималось Управление особых отделов НКВД. Сражения 1942 года, особенно под Сталинградом, выявили неповоротливость этой системы: особисты действовали сами по себе, информировали только своё руководство и отчитывались перед ним, а, например, командующий армией получал важные для него засекреченные данные контрразведки после того, как они дойдут до руководства НКВД, затем поступят в Генштаб, а оттуда через командование фронта спустятся к нему.
Создан был «Смерш» исключительно своевременно. После Сталинградского котла и Абвер, и СД, и разведки немецких союзников резко усилили шпионскую и диверсионно-подрывную деятельность против СССР, однако терпели провал за провалом. И как бы ни относиться к «Смерш», общепризнанным является факт: разведки Германии, Японии, Финляндии и Румынии потерпели полное поражение, а «Смерш» была признана лучшей контрразведкой Второй мировой войны, признана и врагами, и союзниками.
Коротко и точно оценил работу «Смерш» в 1945 г. взятый в плен бывший руководитель Абвер-III генерал-лейтенант Ф. фон Бентивеньи: «Почти ни один заброшенный в тыл Красной Армии агент не избежал контроля со стороны советских органов, и в основной массе немецкая агентура была русскими арестована, а если возвращалась обратно, то зачастую снабжённая дезинформационными материалами».
Валерий Васильевич Габрусенко, публицист, кандидат технических наук, доцент, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств
