«Если идеи Гумилева получат широкое распространение, то на демократии в России можно поставить жирный крест!» (А. Янов, гражданин США, 1990-е гг.)
Учение Льва Николаевича Гумилёва (1912-1992) – это не только новое слово в науке, это новое слово в идеологии. Ценность теории этногенеза Гумилёва заключается в том, что она является антилиберальной и антимарксистской по своей методологии, то есть – антиглобалистской! (Не все знают, что теория Маркса – это первый глобалистский проект (до Сталина).
В этом – главная причина многолетних нападок на учёного в прозападных научных кругах и «либеральных» СМИ. Сначала было замалчивание его открытия (с 1970-х), затем обливание грязью (в 1990-х), потом высмеивание и объявление пассионарной теории «не научной».
И это, увы, дало свои результаты. Сегодня среди критиков Гумилёва можно встретить не только представителей пятой колонны, но и вполне патриотичных русских людей, которые, как правило, теоретических книг Гумилёва не читали, но что-то слышали «об этом фантазёре», что-то «просматривали», что-то видели на экране.
К сожалению, в наше время настоящее научное знание становится большой редкостью, оно все больше заменяется околонаучным клиповым сознанием. Да и, действительно, когда «всё это» читать?!. И без того можно записаться в «эксперты» и «аналитики».
В советское время теория пассионарности Гумилёва была, фактически, под запретом, так как нарушала монополию марксизма в исторической науке. Чаще всего Гумилёва обвиняли в «крайнем биологизме», в первую очередь за его определение этноса как биосоциального явления – сложной системы, обладающей энергией (пассионарностью) и этническим полем (по аналогии с биополем).
Один из критиков как-то заявил: «Вы все-таки биологист. Вы же считаете, что есть биологическая сущность у человека?»… На что Гумилёв ему отвечал: «А где же… вы живете? Вы живете на планете. Земля называется. У нее есть четыре оболочки. Литосфера – вы по ней ходите: атмосфера – вы ею дышите; гидросфера – она проникает через все клетки вашего организма; биосфера – это вы сами. Вне биосферы вы существовать не можете ни одной секунды, доли секунды, вы сразу же, вообще, станете ничем… Но она (биосфера) может существовать только при наличии источника энергии».
Критик ахнул и сказал: «Это материалистический подход. – Конечно материалистический, черт возьми!».
Не любили Гумилёва и многие собратья-учёные, особенно гуманитарии. По этому поводу он как-то заметил: «…представитель Академии Наук СССР, академик Трухановский, объяснил мне, почему меня там ненавидят. Три причины. Причина первая. Вы пишете, сказал он, слишком оригинальные вещи, но это не страшно, всё равно мимо нас вы не пройдёте, нам же их и принесёте. Хуже другое: вы доказываете ваши тезисы так убедительно, что с ними невозможно спорить, и это непереносимо. И, наконец, третье: оказывается, что мы все пишем наукообразным языком, считая, что это и есть наука, а вы свои научные суждения излагаете простым человеческим языком, и вас много читают. Кто же это может вынести?!»
В период «Перестройки» (кон. 1980 – нач. 90-х) господам «демократам» очень не нравилось, что Гумилёв был антизападник и не любил либеральную интеллигенцию. Когда его как-то спросили: «Вы считаете себя интеллигентом?», он ответил: «Ну что вы! У меня профессия есть. И я родину люблю». И продолжил: «Я из рода военных, все мои предки с XIV века служили России».
Когда Гумилёву говорили модные в конце 80-х годов слова о разрядке напряжённости с Западом, о предотвращении угрозы войны, он отвечал: «Есть вещи пострашнее войны. Есть бесчестие рабства».
Не нравится некоторым господам и то, что Гумилёв был евразийцем, то есть считал, что Россия – это не Европа и не Азия, а самостоятельная цивилизация – Евразия, со своим самобытным путем развития, в корне отличающимся от европейского. Когда в перестроечное время все были очарованы Западом, стремились в «общеевропейский дом» и тупо верили, что «Россия – это тоже Европа!» (вам это ничего не напоминает?), он говорил, что Запад сделает всё, чтобы ослабить и подчинить Россию. В своем последнем интервью в 1992 году, когда уже рухнул СССР, Гумилёв говорил: «Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только через евразийство». То есть – через возрождение Российской империи в новых границах, с опорой на проверенных союзников.
Евразийский тезис прост. Объединенная, сначала тюрками и монголами, затем русскими, Северная Евразия всегда была сильнее разъединённой (перед противниками по ту сторону естественных границ: Китаем, радикальным исламом и Европой). Поэтому, говорил учёный, «надо искать не врагов – их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни».
Здесь важно подчеркнуть, что идея Евразийства, о которой, заметим, многие «патриоты» не имеют ни малейшего представления, заключается не в том, чтобы «запустить таджиков в наши города», а в том, чтобы таджики жили (и работали!) у себя дома, и при этом не пускали к себе китайцев. А киргизы и казахи – не пускали американцев. А узбеки – турок… Потому что и Казахстан и Киргизия, и Узбекистан – это тоже наша общая (перед другими центрами силы) евразийская земля. И для того чтобы это прочувствовать, надо просто внимательно посмотреть сначала на политическую, а затем на физическую карту Евразийского континента. И все станет понятно – это естественные границы Северной Евразии, приблизительно в пределах СССР: температурная (минусовая) – на западе; моря, горы, пустыни, крупные реки на – юге и востоке. И где юг Средней Азии и степи Монголии выступают в качестве буферной зоной.
Таким образом, Евразийство не есть гибельное всесмешение и «саморастворение в Азии». Евразийство – это выгодный всем народам Северной Евразии централизованный геополитческий порядок, который распространяется на всё – от регулирования миграционных потоков до строительства интегрированной экономики и налаживания совместной обороны.
Разумеется, чтобы выстроить этот общий порядок, русскому народу надо сначала прийти в себя после двухсотлетней болезни фазы надлома, и навести порядок у себя дома. И в первую очередь – ликвидировать антисистемную пятую колонну – этого коллективного вурдалака, фатально нацеленного на разрушение. А затем на государственном уровне жестко ограничить бесконтрольную миграцию и принять меры по восстановлению стержневого русского этноса, на котором держится вся Российская суперэтническая система, состоящая из более, чем ста коренных народов РФ. (См. об этом в кн. автора главы «Фаза надлома». «Этническая структура…» и статью на дзен-канале «Вход в будущее»: «Почему нас в России стало меньше, а мигрантов больше», апр. 2022 г. Там же ссылки на книгу автора.)
Если выделить главное, то идеология евразийства заключается в простой формуле: «Россия может существовать или, как мощная военная империя, или никак!». И кто с этим не согласен принципиально, тот противник Русского мира! (см. ст. «Кто такие антисистемщики»).
Гумилёв глубоко изучил вопрос, как взаимодействовали между собой различные этносы на протяжении тысячелетий. И пришел к выводу, что в большинстве случаев размежевание для сохранения мира между народами гораздо лучше, чем слияние и взаимопроникновение разных этносов, особенно, если они представляют другие цивилизации (суперэтносы).
Согласно теории Гумилёва, контакты на уровне суперэтносов (групп близких этносов) всегда несут большую опасность. История учит: «Там где сталкиваются два и более суперэтноса, множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Возникает подражание (мимесис) как противник оригинальности, и, таким образом, нарушается принцип «будь самим собой».
Ну, как тут не вспомнить сколько вреда принесло нашей стране механическое копирование западных образцов (Европейского суперэтноса) – от бытовых и моральных до идейных и политических, начиная с XVII века!
Касаясь ошибок в национальной политике в СССР, Гумилёв писал: «Единственно верный девиз устойчивого сосуществования народов в полиэтническом государстве – «В мире, но порознь»… Вражда и кровопролитие начинаются как раз тогда, когда людям внушают, что они одинаковы (троцкистско-хрущевская попытка вывести унифицированного «советского человека». – Авт.). Грозным предупреждениям от соблазна «слияния» для всех этнополитиков должен послужить пример Кампучии, где тотальному геноциду предшествовала компания создания единой кхмерской нации».
Учёный предупреждал, к чему приводят «ошибки» в нац. политике: «межнациональные конфликты происходят так же естественно, как… возникновение при вольтовой дуге искры». (См. ст. на дзен-канале: «Насколько у русских хватит терпения оставаться добрыми», окт. 2022 г.)
Обвиняли Гумилёва и в национализме за то, что он ввел в этнологию новое понятие – комплиментарность (может быть отрицательной, нейтральной, положительной), которое объясняло природу естественного противопоставления одного этноса всем другим по принципу «свои – чужие», а так же – глубинные мотивы национальных конфликтов.
Гумилёв подчеркивал, что межэтнические отношения находятся в сфере бессознательного (ощущений). Он говорил: «Когда мы видим человека принадлежащего к другому этносу, мы даже не можем определить, почему он не свой, но мы чувствуем, что он – не свой». Это к вопросу о гипотезе коллективного этнического поля (разного у разных этносов), которое учёный рассматривал, как природное явление.
При этом почти в каждой своей книге Гумилёв повторял: «Нет «хороших» или «плохих» этносов… спорить о том, какой этнос лучше, всё равно, как если бы нашлись физики предпочитающие катионы анионам, или химики, защищающие щёлочи против кислот».
Но больше всего «либералам» не нравится гумилевское учение об антисистеме, то есть о них, вечных диссидентах! Антисистемой Гумилёв называл группу людей объединенных негативным мироощущением (резким неприятием действительности), инстинктивно нацеленных не на созидание, а на разрушение любой позитивной системы, будь то семья, церковь или национальное государство.
Антисистемные сообщества, оторванные от своих этносов, проявляли себя в истории не единожды. Согласно теории Гумилёва они возникали в результате образования этнических химер в зонах длительного контакта двух-трех суперэтносов (с чуждой ментальностью и этническими архетипами). Появившись в одном месте, антисистемы могли мигрировать в другие этносы (суперэтносы), сохраняясь и видоизменяясь в течение веков. «У химеры нет отечества», – писал Гумилёв.
Яркий пример такой суперэтнической контактной зоны – Западная Украина, где за несколько веков (с XIV в.) часть местных славян перемешалась с представителями чуждого Европейского суперэтноса и других некомплиментарных этносов. В результате этого длительного смешения получились, сначала греко-католики (с кон. XVI в.), потом «украинские националисты» (с кон. XIX в.), а в начале XXI в. из этого химерного «котла» вылезло «украинское» государство-дракон с тремя головами-антисистемами: космополитической (проглобалистской), нацистской и псевдорелигиозной. Разумеется, все это произошло не без участия глобальной антисистемы – условного Фининтерна. (Об антисистеме см. в кн. в конце гл. «Фаза надлома», Комментарий 1. Или на дзен-канале две статьи в февр. 2022 г.)
В то же время, следует заметить, что не со всеми утверждениями Гумилёва, можно согласиться безоговорочно. Например, с его оценкой Ивана Грозного и Иосифа Сталина (это после 14 лет лагерей и тюрем), так же, как с его чрезмерной тюркофилией (это после длительной работы над «Степной трилогией» и экспедициями «в степь»), и некоторыми другими суждениями учёного. (См. в моей кн. гл. «Оценка теории»).
Однако, в целом гумилёвское научное наследие, в центре которого находится величественное здание пассионарной теории этногенеза, не побоюсь этого слова, – грандиозно! Даже не верится, что один человек мог создать такое.
Для нас же главное, что Лев Николаевич заложил научный фундамент, с помощью которого любой специалист может исследовать многие проблемы современности – от вопросов глобализации и геополитики, до этнических конфликтов и мотивов поведения отдельной социопатической личности.
Новое всегда пробивает себе дорогу с трудом. Слишком велика инерция старых догматов и окаменевших схем. Хотя подвижки в сторону осмысления пассионарной теории есть. Например, сегодня всё чаще говорится о Евразийской интеграции, о многополярном мире с полюсами-суперэтносами, о преобладании этнического фактора над «классовым» («из класса в класс перейти можно, а из этноса в этнос нельзя», – говорил Гумилёв). Ну, а термин «пассионарий» уже прочно вошел в словесный обиход и вовсю используется в выступлениях и публикациях (правда не всегда по назначению).
Академик А. М. Панченко, который не был убеждённым гумилёвцем, дал такую оценку пассионарной теории: «Во всяком случае, в нынешнем историософском запасе нет идей, которые могли бы конкурировать с теорией этногенеза. Никто не отважится сказать, откуда берутся и куда деваются этносы (если угодно, нации, народы, народности), – никто, кроме Л.Н. Гумилёва. А ведь они берутся и деваются».
И в завершение о главном. Преимущество теории Гумилёва перед другими историософскими концепциями заключается в том, что она дает вполне позитивную картину будущего, как для Российского суперэтноса, так и для всего мира – т.е. Китайского, Индийского, Латино-американского Арабо-исламского и др. пассионарных суперэтносов и этносов на планете Земля. (См. на дзен-канале ст. «Теория пассионарности Льва Гумилёва о будущем мира», нояб. 2021 г.)
А теперь вопрос критикам ученого: какую картину будущего дают нам известные западные теории? Маркса (что там у нас с коммунизмом?); прогресса (что там с постмодерном?); мир-системного анализа, или неотроцкистская (что там с мировой революцией и что с «периферией»?); «инклюзивного капитализма», или ультра-глобалистская; великая и ужасная до 2022 г. (что там с «мировым господством» в обозримом будущем?).
Получается, что никакой картины, тем более позитивной, эти теории не дают! Одни фантазии на обломках методологии европоцентризма. Возникает вопрос: так кто же здесь фантазёр?!.
Евтушенко Евгений Альбертович, историк, педагог, Красноярск
1.