Церковь есть корабль спасения. Спасение же – цель христианской жизни, поэтому христиане держатся за Церковь. Она находится в самой серёдке их мира: все важные события — рождение, смерть, создание семьи – проходят не без участия Церкви. Как бы ни петляла у христианина тропинка жизни, она обязательно то и дело будет выводить его к церковному порогу. Здесь христиане встречаются, общаются, включаются в общее дело (слово «литургия» переводится с греческого буквально как «общественная служба», но общие дела находятся и вне литургии). Люди объединяются вокруг церкви (храма), возникает особый коллектив – приход; а если слово Церковь написать с большой буквы, то объединение вокруг неё даст православный народ. Русский народ изначально был народом крестьянским; в слове «крестьянин», прежде чем оно окончательно превратилась в полный синоним «земледельца», несомненно вычитывалось происхождение — от греческого christianos, что означает «христианин». Крестьянство — это православный народ в чистом виде, а на Руси другого народа и не было. Не случайно распространённым обращением к народу у нас было– «православные». Так проявлялась интегративная функция Церкви.
Церковь стоит вне времени. Истины веры не зависят от политической и культурной конъюнктуры. В любую эпоху человек, обратившийся к Церкви, приобщается к ценностям, имеющим непреходящее значение. Так проявляется культуротранслирующая функция.
Частью этого культурного богатства Церкви являются представления о добре и зле, святости и грехе, должном и недолжном, правильном и неправильном. Для православных именно Церковь является конечной инстанцией, определяющей качество их поведения. Она хранит моральные нормы, устанавливает критерии и даёт нравственную оценку человека и общества. Это – нормативная или регулятивная функция Церкви.
Также выделяют компенсаторную или психотерапевтическую функцию. Церковь помогает людям справиться с внутренним кризисом, выстоять в житейских неурядицах, обрести смысл жизни. Вера наделяет человека целостным мировоззрением (в этом можно увидеть ещё одну – мировоззренческую – функцию).
Все перечисленные социальные функции Церкви реализуются внутри особого социума –сообщества верующих. Если человек вне Церкви, то ни одна из указанных функций его не коснётся. В то же время современное общество в основной своей массе составляют люди невоцерковлённые или даже неверующие. Можно ли считать, что и применительно к такому обществу Церковь выполняет какие-то социально значимые функции? Несомненно.
Во-первых, присутствие Церкви посреди мира освящает мир. На Церковь изливается благодать, а поскольку Церковь так или иначе взаимодействует с окружающим её социальным пространством, то зёрна этой благодати или её отблески попадают и за пределы Церкви. Социум, принимающий Церковь в качестве одной из своих составляющих, открыт для Божьего благословения. Тонкое покрывало благодати лежит на его плечах, что легко почувствовать, если доведётся попасть в общество, Церковь отвергающее: ощущения будут совершенно другими.
Во-вторых, Церковь задаёт духовную глубину. В обществе, где есть Церковь, формируется более сложная культура. В публичном пространстве такого общества чаще возникают отсылки к мировоззренческому базису и этике, ведутся более основательные дискуссии философского толка, идёт конкуренция и перекличка смыслов, понятий, метафор и образов.
Следующая функция Церкви, обращённая вовне, – свидетельская. Церковь свидетельствует об Истине, обличая неправду светского мира. Пока общественная жизнь протекает перед лицом Церкви, в социуме не так уж просто подменить добро злом, затереть историческую и культурную память, извратить должное. Что бы ни говорилось за церковной оградой, это обязательно будет сопоставлено с тем, что говорится внутри неё, и существование расхождений будет очевидно для всех – не только для православных, но и для неверующих. Извращение нельзя сделать новой общей нормой, пока часть общества считает нормой совершенно противоположное. Таким образом, Церковь тормозит сползание мира в бездну.
Наконец, двери Церкви приглашающе открыты. Каждый может войти и почувствовать, каково быть внутри, а не снаружи; приложить к себе те функции Церкви, что направлены на православный социум, став малой частью единого церковного организма. Корабль спасения ещё стоит у причала с опущенными на пристань мостками.
Но этот мир не вечен. Если что-то есть сегодня и было вчера, из этого совершенно не следует, что также будет и завтра. Праведный Ной сто лет строил ковчег, проповедуя покаяние не только словом, но и делом всей своей жизни. До последнего момента люди могли прийти и спастись вместе с ним и его семьёй, но они лишь смеялись над его трудом. А потом Ной вошёл в ковчег, «и затворил Господь за ним» (Быт 7:16). Путь к спасению внешних закрылся. Но это было лишь необходимым техническим моментом, который можно интерпретировать как некий знак; на духовном плане последовательность была другой: сначала спасение стало невозможно, потому что люди отвергли проповедь Ноя, а уже потом ковчег был запечатан и начался потоп.
Бог не творит чудес просто так. Каждое Его действие в мире осмысленно и результативно. Чудеса совершаются тогда, когда они способны изменить чью-нибудь душу. Если нет никого, чья душа могла бы перемениться, чуда не будет.
Присутствие в социальной жизни России Православной Церкви – это тоже чудо, особый покров благодати, лежащий на нашей стране. И, как во всяком чуде, в нём есть специальный смысл: пока есть люди, для которых Церковь может быть камнем преткновения, сбивающим их с привычного шага и заставляющим задуматься о вечном, её присутствие уместно. Если же за церковной оградой уже никому не будет дела до духовных сокровищ, которые могло бы дать им Православие, то смысл в нахождении Церкви внутри в целом светской социальной жизни утрачивается.
Социальные функции Церкви, обращённые вовнутрь, к её собственным чадам, исчезнуть не могут, ибо Церковь на Земле будет существовать до Второго пришествия, «и врата ада не одолеют её» (Мф 16:18). А вот те функции, что обращены к внешним, существуют лишь до тех, пока сердца людей будут способны откликаться на явленное им чудо. «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр 3:20). Когда все, кто способен расслышать стук, примут финальное решение отворить или оставить дверь закрытой, Господь отойдёт от двери. Социальные функции Церкви не будут работать вхолостую. Как только Церковь окончательно станет не нужна внешним, Господь начнёт выводить её из мира.
Для нас, считающих себя членами Церкви, тогда наступит весьма болезненный момент. Все противоречия между светским и духовным предельно обострятся. Мы привыкли пользоваться тем, что даёт светская цивилизация: социальной организацией, правами и льготами, экономическими отношениями, средствами связи и транспортом, коммунальными удобствами, иными техническими приспособлениями, светской культурой, в конце концов. Громадная часть нашей жизни связана со всем этим. И мы должны будем отсекать это от себя — шаг за шагом или, может быть, придётся отказаться от всего сразу. Возможно, нам предложат отказаться от христианства, от нашего Православия, чтобы сохранить возможность пользоваться благами наравне с другими. Но может быть и так, что Бог просто лишит нас такой возможности. Если истинное основание будет отсутствовать, то что станет с домом? «И пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот, и он упал, и было падение его великое» (Мф 7:27).
Обрушение светского мира может быть уже завтра, готовы ли мы к нему? Будем ли мы оплакивать утраченное и пытаться что-либо сложить из разбитых черепков, или это послужит к нашему вразумлению?
Вот совсем близко от нас прошло установление новой реальности, в которой доступом к стандартному набору жизненных благ должны обладать только благонадежные граждане, прошедшие установленную процедуру верификации. В число благ легко включалось и право на посещение храма. Собственно, кое-где в мире это уже сделано. Например, в некоторых общинах Епископальной церкви США при входе в церковь требуется предъявлять сертификат о вакцинации. Католический епископ из итальянской провинции Кампания запретил непривитым священникам раздавать причастие прихожанам. В Греции государство обязало уже православную церковь пускать народ в храмы только при наличии свежего отрицательного ПЦР-теста. Правда, церковные власти сказали, что не в состоянии выполнить это требование.
Отечественный закон о ковид-сертификатах в настоящее время отложен. Его будут дорабатывать, что получится в результате, сказать сложно. По крайней мере, регулировать посещение храмов он не будет. Угроза косвенной регуляции – через ограничение допуска в общественный транспорт – ещё существует. Во всяком случае, нам было показано, как может возникнуть конфликт – внезапно и остро – между светским миром и православным сообществом. И как мы обрабатываем это новоприобретённое знание? В основном, заговаривая себе зубы: мол, власть не допустит попрания действительно важных для верующих вещей; что нынешнее неудобство возникло лишь в силу чрезвычайных (эпидемических) обстоятельств. То есть мы настроены на нормализацию ситуации – всё вернётся на круги своя. Мы хотим снова без проблем совмещать своё православие с жизнью внутри светского (безбожного) общества. Урок не идёт в прок.
Между тем, авторитет Церкви в обществе снижается. Мы приближаемся к критической точке, когда разделение на верующих и неверующих произойдёт до последнего человека. И вот тогда привычный мир схлопнется у нас на глазах. Возможно, что это будет очень скоро.
Андрей Владимирович Карпов, главный редактор сайта «Культуролог»
21.
20. Ответ на 19, Кирилл Д.:
Мы (имею в виду церковь с маленькой буквы) очень мало внимания уделяем созданию на приходах общности людей, объединенных вокруг Причастности Христу, когда люди прихода знают друг друга, могут прийти на помощь, подставить плечо в сложной ситуации, поддержать в момент сомнений... Чаще всего человек остается в храмах совершенно одиноким, несмотря на множество народа вокруг него.
И получается, что пришел человек в храм, а ничего по сути не поменялось – ни он не стал добрее, милосерднее, терпимее, сострадательнее, и вокруг него не возникло людей, которым он не безразличен. Как-то так...
Мне кажется, первично тут то, что мы, на самом деле, в Бога большей частью просто не верим. Т.е., конечно, мы свидетельствуем, что принимаем определённую аксиоматику. Но сколько у нас реальной веры?
Сказано, что даже с верой размером с горчичное зерно можно горы двигать. Вряд ли кто-то из нас на это способен. Ну это ладно. Допустим, большой надобности двигать горы просто нет.
Но, скажем, другой "индикатор". По идее, если веришь в Бога, ты должен всегда пребывать в радости - от осознания самого факта Его существования. И много нас таких радостных?
А, если веры у него на самом деле нет, тогда зачем человек приходит в храм?
Не знаю, как в старые времена было. Может быть, и правда веры у людей было больше. И были они, говоря современным жаргоном, "позитивнее" нас.
Это же троллинг.
19. Ответ на 17, Ксения Балакина:
Мы (имею в виду церковь с маленькой буквы) очень мало внимания уделяем созданию на приходах общности людей, объединенных вокруг Причастности Христу, когда люди прихода знают друг друга, могут прийти на помощь, подставить плечо в сложной ситуации, поддержать в момент сомнений... Чаще всего человек остается в храмах совершенно одиноким, несмотря на множество народа вокруг него.
И получается, что пришел человек в храм, а ничего по сути не поменялось – ни он не стал добрее, милосерднее, терпимее, сострадательнее, и вокруг него не возникло людей, которым он не безразличен. Как-то так...
Мне кажется, первично тут то, что мы, на самом деле, в Бога большей частью просто не верим. Т.е., конечно, мы свидетельствуем, что принимаем определённую аксиоматику. Но сколько у нас реальной веры?
Сказано, что даже с верой размером с горчичное зерно можно горы двигать. Вряд ли кто-то из нас на это способен. Ну это ладно. Допустим, большой надобности двигать горы просто нет.
Но, скажем, другой "индикатор". По идее, если веришь в Бога, ты должен всегда пребывать в радости - от осознания самого факта Его существования. И много нас таких радостных?
А, если веры у него на самом деле нет, тогда зачем человек приходит в храм?
Не знаю, как в старые времена было. Может быть, и правда веры у людей было больше. И были они, говоря современным жаргоном, "позитивнее" нас.
18. Ответ на 17, Ксения Балакина:
Тут ключевое - "до конца времен". Конец времен начнётся с окончательного разделения людей.
17. Не бойся, малое стадо...
Это один момент. Второй. Мы (имею в виду церковь с маленькой буквы) очень мало внимания уделяем созданию на приходах общности людей, объединенных вокруг Причастности Христу, когда люди прихода знают друг друга, могут прийти на помощь, подставить плечо в сложной ситуации, поддержать в момент сомнений... Чаще всего человек остается в храмах совершенно одиноким, несмотря на множество народа вокруг него.
И получается, что пришел человек в храм, а ничего по сути не поменялось – ни он не стал добрее, милосерднее, терпимее, сострадательнее, и вокруг него не возникло людей, которым он не безразличен. Как-то так...
Мы приближаемся к критической точке, когда разделение на верующих и неверующих произойдёт до последнего человека. И вот тогда привычный мир схлопнется у нас на глазах. Возможно, что это будет очень скоро.
Господь сказал «Не бойся, малое стадо». Он и не обещал, что верующих будет много. Когда людей, называющих себя верующими становится много, то это значит, либо что вера выгодна (верующий получает какие-то плюшки от власти), либо неверие не выгодно (например, если ты не отговел хотя бы раз в год, могут выгнать с работы (как было на рубеже 19-20 веков)).
Но тем не менее, верующие есть и будут. И новые люди будут приходить в Церковь до конца времен, потому что душа по природе христианка.
16. Ответ на 14, В.Р.:
Асоциальность может стоить верующему еще дороже. Ведь смотрите, Андрей, на практике все отцы-Сергии-Романовы - очень специфичные люди. Вместе с отрицанием мiра они заставляют своих последователей выплескивать и ребенка, прильнув к каким-то конкретным экстремистским идеям, продвигаемым конкретными пастырями. Независимо от места и времени события, там всегда налицо общее духовное следствие - прелесть. Тонны прелести, идеи, что они чем-то выше обычных христиан в миру. Прямо живут по особому календарю, недоступному обычным православным. Читай, ближе к Господу. ОК, допустим, христианин не польстится участием в подобной общине. Но одиночная "внутренняя эмиграция" - очень дорогое удовольствие, как Вы сами заметили. Материально дорогое, община на то и община, что есть порука. Получается молот и наковальня. А баланс - внутренняя эмиграция без видимого ухода - конечно, скорее благодать, очень немногим дано. Ваши опасения конечно разумны. Снять их (частично) можно только вступая в той или иной степени на модернистский путь.
Уход в оппозицию обществу, безусловно, приведет к большим материальным потерям. Также, безусловно, фальстарт в этом вопросе приведет ещё и к большим духовным потерям. Но думать, что можно дожить до конца времен, и не уйти "в катакомбы" - это весьма опасный духовный наив. Такой опции просто нет. Подобный настрой приведёт к тому, что человек вынудит себя принять царство антихриста, убедив той или иной аргументацией.
15. Ответ на 13, Андрей Карпов:
14. Ответ на 13, Андрей Карпов:
Асоциальность может стоить верующему еще дороже. Ведь смотрите, Андрей, на практике все отцы-Сергии-Романовы - очень специфичные люди. Вместе с отрицанием мiра они заставляют своих последователей выплескивать и ребенка, прильнув к каким-то конкретным экстремистским идеям, продвигаемым конкретными пастырями. Независимо от места и времени события, там всегда налицо общее духовное следствие - прелесть. Тонны прелести, идеи, что они чем-то выше обычных христиан в миру. Прямо живут по особому календарю, недоступному обычным православным. Читай, ближе к Господу. ОК, допустим, христианин не польстится участием в подобной общине. Но одиночная "внутренняя эмиграция" - очень дорогое удовольствие, как Вы сами заметили. Материально дорогое, община на то и община, что есть порука. Получается молот и наковальня. А баланс - внутренняя эмиграция без видимого ухода - конечно, скорее благодать, очень немногим дано. Ваши опасения конечно разумны. Снять их (частично) можно только вступая в той или иной степени на модернистский путь.
13. Ответ на 11, Михаил Соловьев:
Касательно ваших слов об опасности сделать только хуже в случае реформирования. Да, наверное, так и есть. Но я не о том, что нужно подсказать власти, чтобы она сделала "мне лучше". Увы, "общаться" с "ними" не хочу. А вот какое направление держать мне самому (и людям, кто не приемлет нео-фашизм) - вот в этом мне хотелось бы лучше разобраться.
По поводу "мало слышно" можно сказать - смотря где. Но и пребрать с текущим моментом тоже нельзя. Что, собственно говоря, принципиально изменилось в нашей душе? Стали ли наши грехи принципиально другими? Добавилось страхов, но корни - всё те же. Поэтому и традиционная проповедь по Евангелию также полезна, как и раньше. И даже более полезна, поскольку нынешняя ситуация стала более острой и нуждается в нашей внутренней целостности (целомудрии).
Что касается того, что делать... Рано или поздно придётся уходить "в катакомбы", то есть превращаться в асоциалов, когда социальность будет духовно "стоить" слишком дорого. Предполагаю, что главная проблема будет заключаться в том, что нельзя надеяться, что мы услышим официальный призыв к такому исходу. Нового Моисея не будет. Кто-то будет говорить одно, кто-то другое, и обстоятельства будут неочевидными. Каждый будет решать сам, в одиночку, возможно даже в одиночку внутри семьи (что особенно страшно). И кто сделает фальстарт, тот проиграет. И кто протормозит, и будет пойман миром - проиграет. Собственно, только сейчас становится особенно понятна заповедь Господня "бодрствуйте". Вот это и есть наше основное социальное дело. Быть начеку. Держать себя налегке (ибо нам предвозвещено бегство). Вот сейчас, вроде, должно системно полегчать. Может быть, и всю пандемию свернут. Тогда будет главным - не расслабляться... А позитивное строительство (организация симфонии и проч.) - мне, кажется, оно уже из прошлой эпохи. Хотя эпохи могут и перемениться, Бог может послать нам людей, и от падения мы перейдём к росту. Только с чего бы... Это будет янвым чудом, поскольку предпосылок к этому не просматривается...
12. Ответ на 9, Кирилл Д.:
Так то "хотелок" у меня много, но, надеюсь, здравый смысл я не потерял и могу большинство этих желаний задвинуть на соответствующие место.